На пути к тебе

Я просидела около себя до того момента, пока Трина не ушла, все это время она плакала и просила меня жить. Я никогда не думала, что просьбы могут быть такими... причиняющими боль. Я не могу вернуться в свое тело, оно как-будто живет своей жизнью. Дышит, гоняет по организму кровь и пытается не сломаться. Поздно. Я уже сломана. И дело было не многочисленных переломах костей, а в чем-то намного глубже. Подобные эмоции я чувствовала, когда не стало Уилла. Было больно. И тогда мне казалось, что сильнее боли я никогда не почувствую. Как же я люблю ошибаться, правда? Тихо встав с кресла, я поплелась к выходу. Я словно сорванный цветок, постепенно увядаю, пока не погибаю, из-за одиночества. Рядом больше нет моих любимых, нет моих корней. Я теперь одна. Помню, как в одном из писем Уилл сравнивал меня с ромашками. Я тогда перерыла словари, пытаясь его понять: ромашка - символизирует доброту, скромность, невинность. Я едко усмехнулась - сама я хоть что-то значу? Слышу стук. Легкий, почти неуловимый, но я его слышу. Кто-то стучится ко мне в палату. Я разворачиваюсь так, что волосы больно бьют по лицу, и замечаю, что не знаю, где нахожусь. Я была так сильно погружена в мысли, что не заметила, как прошла половину больницы. Мне нужно найти мою палату и узнать, кто пришел меня навестить. Сейчас. Срочно. Я бегу. Повсюду белые халаты, тусклые лица людей, не замечающих меня, кашель, насморк. Будь я человеком, то скорее всего задержала дыхание, чтобы не заболеть, но я больше не человек, я не существую, мне плевать. Повернула налево шесть раз и долго шла прямо. Снующие вокруг меня люди становятся водоворотом и затягивают меня. Стены сужаются, я бегу, кто-то стучит в мою палату. Тут плохо и пахнет спиртом, заламываю пальцы и пытаюсь сдержать порыв склониться где-нибудь в углу и выплюнуть из себя это ощущение. Стук становится все настойчивее. А я вдруг понимаю, что моя палата открыта и если человек захочет в нее зайти, то ему это не составит большого труда. Тогда кто же это? Мои ноги несутся отдельно от тела. Я спотыкаюсь, качусь по холодной плитке, вскакиваю и снова бегу. Я не чувствую физической боли. Это мое преимущество. Белые комнаты. Белые халаты. Все слишком однотипно, чтобы понять, где нахожусь. Я словно мячик, отскакиваю от одной двери к другой, в надежде увидеть свое искореженное тело. И я нахожу его. В самой последней дверке, в самой маленькой комнатке, в самом маленьком коридоре. Я нахожу его, но рядом никого нет. Совсем. Пусто. Кто бы не стучал ко мне в палату, его уже нет. Возможно, его прогнали медсестры, или он просто устал стоять. Я все еще верю, что это был не просто человек. Я верю, что это был тот, кто скажет, кем я теперь являюсь. Мне просто надо узнать, что со мной. Я сажусь, в уже излюбленное мной кресло. Прижимаю колени к груди и кладу на них голову. Мне плохо. Мне хочется свободы, хочется жить, хочется... Кажется, надежда угасает во мне, вместе с силами. Приборы начинают пищать быстрее, пока я не слышу монотонный, режущий звук. Врываются врачи и медсестры, они крутятся вокруг меня с желанием помочь, но все, что у них пока получается - это выкрикивать непонятные для моего мозга слова. Взор закрывается пеленой, и теперь я вижу только мечущиеся тени. Они мне не помогут, пока я этого не захочу. Выбор за мной. Что бы вы выбрали, жизнь или смерть? Чтобы вы выбрали, снова все чувствовать или не чувствовать ничего? Что бы вы выбрали, семью или Уилла?

***

Мое состояние ухудшилось. Случился припадок, остановилось сердце, врачи снова запустили его, позволяя сознанию бродить по больнице. Я не знаю, зачем предпочла жизнь, но в один момент, я почувствовала легкость, невероятно прекрасное настроение, эйфорию. А затем снова стали слышны сигналы аппаратов, которые хором кричали о том, что я все еще жива. Я почувствовала теплые пальцы на своей щеке, увидела родные, карие глаза. Моргнула, и онисчез. Возможно, это просто действие наркоза, возможно, мой разум играет с воспоминаниями, что бы это ни было, я хочу снова его увидеть. Меня, а точнее мое тело, везут обратно в палату, кружа по бесконечному водовороту кабинетов и белых халатов. Я сижу на краешке кушетки, наблюдаю за этим лабиринтом и вглядываюсь в лица. Все они мне не знакомы, слишком серьезные и мрачные. Мужчина с голубыми глазами и рыжими волосами, женщина с маленьким мальчиком, он ведет ее к аппарату с конфетками, заставляя купить одну, молодая девушка в совсем не подходящей одежде для больницы: оранжевом топе и зауженных джинсах. Ее взгляд пересекается с моим, я готова поклясться, она видит меня. Она слегка улыбается, увидев замешательство на моем лице, а потом разворачивается и идет в сторону выхода. Я бегу за ней, спотыкаясь и крича, но она словно меня не слышит. Хотя возможно, так и есть. Останавливаюсь, наблюдая, как она протягивает руку, но пальцы проходят сквозь дверь, и с той стороны высовывается другая, больше похожая на мужскую, хватает и тянет на себя. Я снова в действии, снова бегу, снова спотыкаюсь и кричу. Она такая же, как я, она может помочь. Уже не боясь, я пробегаю сквозь проход и оказываюсь на улице. Темно. Девушки уже не видно. Рядом со входом стоит парень, он курит, смотря вдаль. Спустя несколько мгновений, я замечаю, что он не выпускает дыма, и подхожу ближе. Он явно меня не замечает, воспользовавшись этим, я рассматриваю его лицо и зажатую в зубах сигарету. Уголки его губ подрагивают, словно он пытается не смеяться, а затем взгляд переходит на меня. Он с улыбкой поворачивается, машет рукой и исчезает. Просто исчезает в воздухе. Моя голова взрывается. Они меня видели. Я такая не одна.

***

Я сижу на диване, откинувшись на подушки. Кэт и Дэни разрешили нам жить у них в доме, пока Мия не решит его продать, но она не собиралась этого делать, что было очень выгодно для нашей компании. В камине безучастно полыхал огонь, освещая комнату. Моя голова пульсировала, возвещая о том, что Лу легче, но ненамного. - Хозяин? Мы все выполнили! Получите, распишитесь, - Огастус прошел сквозь стену, волоча за собой Аляску. - Хватит брыкаться, это глупая идея. Аляска громко выругалась попыталась ударить его ногой, но Уотерс поймал конечность на лету и потянул на себя, лишая девушку равновесия. Она вскрикнула, а затем открыла рот, готовясь что-то сказать. Огастус оказался быстрее и зажав рот своей спутнице, взглянул на меня. - Какая идея? - я вскинул брови, наблюдая за тем, как Аляска отчаянно пыталась укусить Гаса. - Отпусти ты ее уже! Ну? Что за идея? - Почему бы тебе самому не пойти туда? Ее душа в прекрасном состоянии, чтобы увидеть тебя и пообщаться, она готова, она уже знает о том, что такая не одна, так почему она еще не знает, что ты такой же?! - Янг уставилась на меня, понимая, что сказала слишком много, и мой мозг не сможет переработать столько слов. - А теперь по порядку. Вы видели ее? Как она? - я с надеждой посмотрел на обоих. Они переглянулись. - Она в полном порядке. Когда Аляска ее заметила, ее тело везли обратно в палату. И бегает она кстати тоже быстро, - Огастус ухмыльнулся и перевел взгляд на лестницу. С нее кубарем свалилась Хейзел. Она засмеялась в голос, спрятав лицо в ладонях. - Ты в порядке? - Гас со скоростью молнии подлетел к ней и, схватив за руку, ласково поставил на ноги. Она продолжала смеяться, не обращая внимания на заданный Огастусом вопрос, затем ее накрыл еще один прилив хохота, отчего она уткнулась Уотерсу в грудь лицом, теперь то, что она смеялась было видно только по трясущимся плечам. Мы с Аляской закатили глаза, смотря на влюбленную парочку. Когда-то и я мечтал так сделать. Хотя нет, я мечтал просто прикоснутся, мне было этого достаточно. Аляска отвернулась к стене. Волосы могли скрыть выражение ее лица, но не могли скрыть плечи, которые медленно поднимались и опускались. Я знал, что ей плохо, но она никогда не рассказывала, был ли у нее кто-то или нет. В первый же день нашего знакомства мне показалось странным, что несмотря на ее приподнятое настроение, в комнате ожидания было видно, что перед тем как умереть, она плакала. Но правды не знал никто. Я встаю с дивана, разминаю затекшие конечности, хотя мне это уже не требуется. Подхожу к Аляске сзади и разворачиваю к себе. Ее лицо ничего не выражает, она просто смотрит в одну точку не мигающим взглядом. - Что происходит? Что с тобой? - я трясу ее, пытаясь вызвать хоть какую-то реакцию. Она моргает, сначала один раз, а затем еще несколько, поднимает взгляд, словно не понимая, что здесь делает. - Со мной все хорошо. - Мои брови ползут вверх. - Правда. Так... Ты навестишь Лу? Или так и будешь посылать нас? - Я навещу ее, но чуть позже. - Почему? Я думала, что как только ты узнаешь о том, что она в больнице, то сразу кинешься к ней. Так все делают. Что тебе мешает? - она посмотрела мне в глаза. Я не отвел взгляд, но понял, что сейчас не время для откровений и отошел к дивану. - Я навещу ее. Обещаю. Просто... Нужно время.

***

Я бегу в темноту. С каждым шагом мои ноги проваливаются все глубже, пока совсем не перестают двигаться. Испуганно озираюсь по сторонам, в надежде увидеть хоть что-то, но вокруг меня только непроглядная тьма. Я пытаюсь кричать, но у меня не получается, голос просто пропал, не давая мне позвать кого-нибудь на помощь. Я все еще верю, что меня спасут, но этого не будет. Я распахиваю глаза. С тех пор, как я научилась погружаться в сон, мое сознание постоянно показывает мне именно этот эпизод. Я не понимаю, что он означает, но точно ничего хорошего не произойдет. Встретив ту странную парочку, которая могла меня видеть, я немного успокоилась. У меня было два варианта: Первый - они тоже сознания других людей, которые лежат в коме. Второй - я тронулась умом. Я все же склонялась ко второму, хотя верить во что-то жуть как хотелось. Когда я вернулась в свою палату, мое тело уже спокойно лежало на прежней кушке. Прилив энергии подобрался некстати. Я просто осматривала свою палату, залезая на разнообразные предметы, желая увидеть больше. Где-то шесть раз я упала, после чего чертыхаясь, вставала и продолжала свое занятие. Примерно столько же раз я проводила кончиками пальцев по табличке, на которой большими буквами было написано: «Луиза Кларк». Мое имя казалось чужим, неподходящим и совершенно бесполезным в том мире, в который я попала. Сорвать табличку у меня никак не получалось: рука проходила сквозь нее, появляясь с другой стороны. Это зрелище немного выбило меня из колеи, и теперь я стараюсь не трогать ничего. Наконец устав, я повалилась в кресло и уснула. И вот теперь я сижу, откинув голову на спинку этого довольно старого предмета мебели, пытаясь забыть о собственной фантазии, выражающейся во снах. Возможно, мне надо понять, что могла означать эта тьма, но пока у меня просто нет сил. Я устала. Несмотря на это, я встаю и подхожу к стеклянной двери моей палаты. Сквозь нее видно фальшивые улыбки, белые халаты, пустые лица. Прохожу сквозь дверь, иду по коридору, моя походка уверенная, словно знаю, куда меня несут ноги. Сколько там в здании этажей? Три. Значит, три. Я бегу по направлению к лестницам и останавливаюсь, думая, как пройти. Вниз, где будут все те же люди в белых халатах? Или наверх, сквозь решетку, где будет крыша и холодный ветер? Выбор очевиден, и я срываюсь с места, перебирая ногами, быстро оказавшись на следующем этаже. Перед глазами появился желанный спуск на улицу. Правда для этого придется спрыгнуть и пролететь три этажа. Подхожу к краю, замираю, всматриваюсь в гладкую поверхность асфальта. Я бы сечас не отказалась быть живой, чтобы стать мертвой. Всего один шаг, а столько возможностей. Я считала людей, покончивших жизнь самоубийством - эгоистами. Они даже не представляют сколько боли несут тем, кому были дороги. Но я представляю. Да, черт возьми, потому что сама потеряла самого дорогого мне человека. И все равно, меня тянуло сделать шаг. Чтобы хоть что-то ощутить, пусть даже это будет шершавый асфальт. Возможно, этот шаг навстречу к Уиллу. Возможно, шаг к успокоению и прекращению пыток. Но шаг был нужен. Выдыхаю. Смотрю вперед, боясь увидеть то, с чем мне придется столкнуться. Знаю, что если прыгну, мое состояние ухудшится и уйти будет легче, но мне все равно страшно. Было ли страшно Уиллу, когда он гвоздем резал запястья? Было ли ему больно? О чем он думал? Сколько вопросов, на которые я никогда не узнаю ответов. Шаг вперед. Такая невесомость, словно ты подпрыгнул и завис. Это так приятно: находится в вертикальном положении и не касаться земли. В такие моменты ты не думаешь ни о столкновении, ни о том, что твои родственники будут тебя оплакивать. Ты просто вспоминаешь все. Ищешь то, что ты хотел бы увидеть перед концом. Такое маленькое и счастливое воспоминание из детства или совсем недавних событий. Ты просто… понимаешь, что ты мог бы еще многое попробовать, и ты не добился того, чего хотел. И словно гора с плеч, что больше не надо стараться исполнить желания других и свои. Ну и где мой заслуженный отдых? Вместо этого я оказываюсь прижата к полу. Кто-то часто дышит в висок и лежит рядом. Кусок обвалившегося кирпича неприятно утыкается в поясницу, а еще чужая рука давит на плечо. Я пытаюсь повернуться, как вдруг слышу шипение на ухо: - Ты что творишь? - «некто» отодвигается и поворачивает голову ко мне, смотря с каким-то родительским укором в глазах. - Совсем с ума сошла? - А вы вообще кто? - я встаю, отряхивая одежду, не нуждавшуюся в этом. И вдруг вспоминаю, что видела его. Это же тот парень, который стоял у входа с сигаретой и был с той странной девушкой. - Я… кхм… да, неловко вышло, - он поднимается, разом становясь слишком высоким, что мне приходится задрать голову, - Огастус Уотерс. Огастус протягивает мне руку, которую я пожимаю. Пожимаю. Я могу касаться его. - А ты, как я понимаю, Луиза Кларк? - Уотерс достает сигарету, зажимает ее зубами и вопросительно смотрит на меня. Я киваю. - Ну что ж, Кларк, добро пожаловать. От этого «Кларк» меня прошибает током, словно я только что сунула пальцы в розетку. Так мог назвать меня только Уилл. Казалось, что это имя сокровенное, личное даже. Только его. Увидев замешательство на моем лице, Огастус вздохнул и потянул меня за руку, снова заставляя сесть. - Да, я не просто так следил за тобой и не просто так знаю твое имя. Догадываешься, кто мне его сказал? Уилл.