Он ревновал. Яростно, с юношеским пылом, до зубовного скрежета. Казалось бы, повода не было. Виктория открыто высмеивала немецкого принца, тот же отвечал ей чопорным молчанием — но порой говорившим больше любых громких слов. Уильям замечал, как меняется его королева при виде Альберта. Как выпрямляет она и без того невероятно прямую спину, как загораются её глаза, а губы складываются в улыбку, полную предвкушения. Она наслаждалась этими словесными баталиями, часто привлекая Мельбурна быть безмолвным свидетелем и судьёй в спорах.
Уильям понимал, что сейчас он не может ничего изменить. Ему оставалось только наблюдать и ждать: перерастёт ли увлечение принцем Альбертом в нечто большее или же интерес Виктории угаснет, когда она вдоволь натешит своё самолюбие. В любом случае он больше ничего не решал. С каким же острым сожалением думал теперь Уильям о том, как могло бы быть, согласись он тогда, в Брокет-холле. Ответь он на её чувства… Ведь именно тогда она была наиболее искренна…
— Мы ожидаем вас сегодня на ужин. — Виктория нетерпеливо расхаживала по комнате, задевая пышными юбками кресла. — После будут танцы.
— Танцы? — Мельбурн удивлённо посмотрел на нее. В груди остро кольнуло.
— Ничего особенного, — небрежно пожала плечами Виктория. — Должна же я как-то развлекать принцев.
— Вы говорили, принц Альберт не любит танцевать, — поддел Уильям, наблюдая за её реакцией. Виктория ожидаемо вспылила, как бывало всегда в последнее время, стоило кому-либо упомянуть имя принца.
— Я не собираюсь танцевать с Альбертом! — воскликнула она. — Я скорее буду танцевать с кочергой, чем с ним!
На небольшой ужин было приглашено неожиданное больше количество гостей, и теперь они с удовольствием танцевали, смеясь и обмениваясь шутками. Мельбурн застыл у столика, не выпуская из рук рюмку бренди. Миссис Портман стояла рядом, следя за смеющейся королевой, танцующей с младшим Кобургом.
— Похоже, королеве нравится танцевать с Эрнстом, — протянула Эмма. — Он такой любезный. Иногда даже забываешь, что он немец. В отличие от его брата. — Она покосилась на Альберта, стоявшего так прямо, будто проглотил ком, и нервно теребившего узкий воротничок мундира. — Такой строгий. Неуклюжий.
— Механический принц, — усмехнулся Мельбурн. Он снова посмотрел на Викторию, любуясь белоснежными гардениями, которые утром он лично отбирал в оранжерее, — теперь они красовались в глубоком вырезе корсажа, лаская лепестками нежную кожу.
Танец меж тем подошёл к концу, и Альберт, удивив, кажется, самого себя, подошёл к королеве, приглашая её на следующий. Уильям, не отрываясь, следил за ним, сам не понимая, зачем продолжать эту пытку. Ведь сейчас, на его глазах, он терял её. Терял навсегда. Виктория остановилась посреди зала, что-то тихо произнесла и вынула цветы из корсажа, передавая их Альберту. Тот же, не обращая внимания на окружающих, расстегнул верхние пуговицы мундира и спрятал белоснежные гардении на груди.
Во рту разлилась горечь, и Уильям невольно стиснул рюмку крепче, чувствуя, как впиваются в ладонь острые грани хрустальной ножки.
Ночь после бала прошла без сна, и во дворец Мельбурн явился, с неудовольствием чувствуя, как пульсирует в висках боль. Хотя, возможно, она просто передавалась от сердца… Решив занять себя работой, премьер-министр с утра погрузился в корреспонденцию, перебирая многочисленные письма от послов, откладывая жалобы, сортируя бумаги на подпись королеве. К одиннадцати он уже шёл по коридору, неся пухлую папку, желая только одного — закончить поскорее с делами и вернуться в Довер-холл. Букингемский дворец снова начинал давить, поглощать его, лишая воздуха. Однако невысокая фигурка, появившаяся в другом конце коридора, разом разогнала туман в голове, словно глоток свежего воздуха в затхлой комнате.
— Я подготовил письма из Кабула, мэм. — Мельбурн кивнул на папку в руке. — А также несколько бумаг, требующих вашего рассмотрения…
— Боюсь, я не предупредила вас, — перебила его Виктория. — Мы уезжаем в Виндзор.
— В Виндзор? — Уильям удивлённо моргнул. — В среду?
— Ну да, — кивнула она. — Вы же знаете, как я люблю деревья.
— Деревья? — тупо повторил Мельбурн, начиная, наконец, понимать причину поспешного отъезда.
— Я буду ждать вас к ужину, лорд Эм.
— Боюсь, что вечером я должен быть в Парламенте, мэм. — Меньше всего Уильяму хотелось видеть их вдвоём сейчас, когда он только пытался свыкнуться с мыслью о собственном поражении. — Уверен, вас будет кому развлечь.
— Но вы бы приехали, ужинай мы здесь, — недовольно бросила Виктория. — Не вижу разницы. Вечером я жду вас в Виндзоре, — нетерпящим возражений тоном добавила королева и, взмахнув юбкой дорожного платья, обошла премьер-министра и пошла к выходу. Уильям тяжело вздохнул, опустив глаза на письма.
Что ж, вот оно, началось. И раз уж ты сам в чём-то способствовал этому сближению, ничего не остаётся, кроме как, стиснув зубы, любоваться парой, которая вот-вот объявит себя женихом и невестой.
Впервые в жизни Мельбурн не испытывал радостного нетерпения от скорой встречи с королевой. Он ехал в Виндзор, словно приговорённый к казни, желающий отсрочить исполнение приговора. Сколько раз они бывали здесь вместе, когда принц Альберт был настолько далёк, что даже не касался мыслей, не то что тем для разговоров? Уильям со вздохом застегнул «виндзорскую униформу» — мундир, придуманный Георгом III для членов королевского двора. Её имели право носить лишь члены правящей династии и кавалеры Ордена Подвязки. Застегнув последнюю золотую пуговку и разгладив золотой позумент, Мельбурн распрямил плечи и направился вниз.
Удивление и недовольство короля Леопольда, казалось, можно было потрогать. Уильям предпочёл сделать вид, что не заметил этого. Королева впорхнула в зал, сияя брильянтами и улыбкой. Прежде всего она поспешила к Мельбурну, но эта приветливость уже не могла обмануть. Едва коснувшись его руки и удостоверившись, что её поступок не остался незамеченным, она поспешила к Альберту.
Он лишь улыбнулся, делая хорошую мину при плохой игре. Виктория и принц отошли к картинам, вполголоса обсуждая полотно Рембрандта. Она больше не принадлежала ему. Его маленькая королева выросла и готовилась стать женщиной. И он, по своей ли глупости, или же мудрости, уже никак не мог на это повлиять.
— Вы читали Оливера Твиста мистера Чарльза Диккенса, лорд Эм? — поинтересовалась королева после ужина, когда придворные разбрелись по залам. Они вдвоём сидели у камина, и на миг ему показалось, что вернулись старые добрые времена, те, когда между ними никто не стоял. Уютно трещал камин, а бренди в бокале нагревался от тепла его руки, отражая пламя.
— Я не хочу иметь ничего общего с расхитителем гробниц, воришками и им подобными, — протянул Уильям, делая крохотный глоток. — Зачем мне ещё и читать про них?
— Мистер Диккенс очень хорошо передаёт то, что творится в обществе, лорд Мельбурн, — донёсся от каминной полки голос. Мельбурн досадливо поморщился, пряча губы в бокале. Как легко Альберт разрушил мечты, возвращая в грубую реальность.
— Я уже десять лет возглавляю правительство, — сухо ответил Уильям. — Полагаю, чаяния простого народа мне известны лучше вашего.
Уильям задумчиво смотрел в пустой камин, тяжело опираясь на каминную полку. Что он здесь делал? Действительно ли он оставался здесь только из-за приказа королевы, как сказал накануне вечером королю Леопольду? Или же он втайне мечтал, что Виктория вот-вот поймёт, что любит только его и никакой Альберт на самом деле ей не нужен? Мельбурн горько усмехнулся, прикрыв глаза. В это уже не верилось даже ему. Быстрые шаги заставили открыть глаза и выпрямиться, пытаясь разглядеть идущего.
— Лорд Альфред? Вы вернулись с королевой? — Уильям узнал одного из сопровождавших Викторию на утреннюю прогулку.
— Нет, с принцем Эрнестом, — учтиво склонил голову Альфред. — Мы оказались лишними на этой прогулке. — Пожав плечами, он удалился, оставив Мельбурна наедине с неутешительными мыслями и выводами, что последовали за этой вестью. Резко развернувшись на каблуках, Мельбурн вышел из комнаты. Он покидал Виндзор. Немедленно. Пусть думают, что хотят. Больше ему здесь нет места.
— Альберт считает, что я слишком близко общаюсь с вами, лорд Эм. — Виктория совершала излюбленный променад по коридору Букингемского дворца.
— А что думаете вы, мэм? — с интересом посмотрел на нее Мельбурн.
— Я не знаю, — растерянно проговорила она. Уильям остановился, чувствуя, что не может сделать новый шаг. Но Виктория словно не заметила его замешательства, остановившись рядом.
— Он всё время смотрит на меня так, будто я делаю что-то неправильное, — жалобно проговорила она. Мельбурн почувствовал непреодолимое желание утешить её. Вместе с тем в груди поднималась злость на Альберта, мучавшего Викторию своей холодной немецкой чопорностью. Неужели так трудно пойти ей навстречу и хоть немного смягчить свой твердолобый характер?!
— И никогда не улыбается, — еле слышно добавила Виктория, опустив голову.
— Альберт не из улыбчивых, вы правы. — Если бы он ещё мог удивляться, он бы удивился. Неужто мир перевернулся с ног на голову, и он, Уильям Мельбурн, уговаривает королеву не злиться на принца? Слышал бы его сейчас сам принц…
— Тем больше мне хочется увидеть его улыбку, — вздохнула Виктория.
— Ну, если вы этого хотите, мэм, не знаю, как он может отказать, — улыбнулся Уильям, наблюдая за слугой, что бесшумно остановился в двух шагах от королевы. Виктория рассеянно взяла письмо, ломая печать.
— Вы и правда так думаете? — спросила она и, не дождавшись ответа, ушла, поглощённая своими мыслями.
— Только дурак может ответить вам отказом, мэм, — тихо произнёс Мельбурн, провожая её долгим взглядом. — Только дурак.
***
Парламент сегодня был особенно тих. Возможно, пэры и лорды почувствовали, что сегодняшние гости принесут с собой не только праздных зевак, но и кого-то действительно важного. Способного в будущем влиять на их работу. В любом случае Мельбурн радовался тишине и порядку, царящему в коридорах. И даже фигуры Кобургов, появившиеся у входа, не вызывали привычного раздражения. Он принял решение. Очередное. И снова судьбоносное. Но теперь ничьи ярко-синие глаза не могли заставить его свернуть с пути.
— Ваши сиятельства! Добро пожаловать в Парламент! — Уильям приветливо улыбался, чувствуя себя радушным хозяином, показывающим свой дом будущим владельцам.
— Всегда хотел видеть место, где была повержена тирания! — в свойственной ему резкой манере ответил Альберт.
— Хотел бы я, чтобы королева разделяла ваши мысли, — тонко улыбнулся Мельбурн. — Боюсь, она не любит инакомыслие и непокорность.
— Я думал, она во всём следует вам, — упрямо не согласился Альберт.
— Так было раньше. — Пожал плечами Уильям, смотря на Эрнеста, но обращаясь к Альберту. — Теперь же она всё больше стремится быть королевой и всё меньше прислушивается ко мне. Дело в том, что я не вечно буду премьер-министром. — Он всё же перевёл взгляд на недоумевающего Альберта. — Придёт время, и я вернусь в Брокет-холл.
— Думаю, королеве будет нелегко, — учтиво сказал принц Эрнест, видя, что брат молчит, не в силах поверить ушам.
— Возможно. — Мельбурн посмотрел прямо в глаза Альберту. — Но честно сказать, я считаю, что мне пора в отставку.
***
Утро застало лорда Мельбурна в пути — письмо королевы, настаивающей на немедленной встрече, застало его врасплох. Уильям терялся в догадках, сам не замечая, что без устали теребит перчатки, сложенные на коленях. Что могло понадобиться ей в столь ранний час? Что могло произойти за те несколько часов, что они не виделись?!
— Простите, я немного опоздал, мэм. — Запыхавшись, Мельбурн буквально влетел в комнату, опускаясь на колено и стремительно целуя подставленную руку. — Обычно мы не встречаемся так рано.
Королева, одетая в простое голубое домашнее платье, с волосами, забранными в пучок, сегодня как никогда походила на простую девушку, не облечённую властью.
— Я должна рассказать вам кое-что, лорд Эм. — Виктория нервничала, и это лишь добавляло нервозности взвинченному с раннего утра Мельбурну. Но он заставил себя спокойно стоять и слушать, не перебивая.
— Вчера у меня состоялся один разговор. И результат его был очень удовлетворительным.
— Рад слышать, мэм. — Уильям по-прежнему ничего не понимал.
— Значит, вы одобряете меня? Думаете, я правильно поступила? — Виктория смотрела на него, ища поддержки.
— Но вы ещё не сказали мне, с кем и о чём был этот разговор, — улыбнулся Мельбурн.
— Вчера я сделала предложение принцу Альберту. И он его принял.
Если бы земля разверзлась под ногами, Уильяму было бы легче взять себя в руки. Но благословенный конец света не наступал, а Виктория стояла напротив, глядя на него и ожидая одобрения. Одобрения и поддержки, чёрт возьми!
— Значит, он столь же удачлив, сколь и мудр, — заставил себя произнести хоть что-то Мельбурн, избегая смотреть в её глаза. — Позвольте вас поздравить, мэм.
Его спас король Леопольд, который, лучась довольством, с порога принялся поздравлять королеву. Уильям отошёл в сторону, пытаясь собраться. Пытаясь собрать себя, заставить сделать, сказать хоть что-то. Но слова застревали в горле, а руки беспомощно сжимались и разжимались, словно живя своей жизнью. Он был разбит. Он задыхался, мечтая только об одном — оказаться как можно дальше отсюда.
— Прошу меня извинить, мэм, — с трудом произнёс Уильям, поворачиваясь, чтобы уйти. Но король Леопольд окликнул его, заставляя остановиться.
— Думаю, нам стоит обсудить содержание моего племянника. — Меркантильные интересы Леопольда подействовали на Мельбурна, как ушат холодной воды, приводя в чувство. Как кстати сейчас оказалась беспомощная злость, которая смогла найти выход.
— Когда я женился на моей дорогой Шарлотте, мне было назначено пятьдесят тысяч фунтов. — Король Леопольд приторно улыбнулся, не замечая или делая вид, что не замечает, состояния Уильяма.
— Да, Ваше Величество, — ехидно ответил Мельбурн. — Которую вы продолжаете требовать несмотря на то, что её нет в живых вот уже двадцать лет.
Виктория, славившаяся своей бережливостью, удивлённо посмотрела на короля. Мельбурн быстро кивнул, извинился и покинул комнату, пока её стены не обрушились на него, поглощая под собой.
