Зима 1840 г.
Волнения и споры в Парламенте, ожидаемые и предсказуемые для Мельбурна, до слёз расстраивали королеву, мечтавшую как можно скорее сочетаться браком. Тори вытащили на свет документ, который лежал в архивах без малого полторы сотни лет. В день, когда Виктория зачитала официальное объявление о своей помолвке перед пэрами, Веллингтон, раздуваясь от напыщенности и обводя торжествующим взглядом стоящих в стороне вигов во главе с Мельбурном, громко заявил:
— Прежде чем вас поздравить, Ваше Величество, позвольте напомнить, что королева не может выйти замуж за католика, не лишившись трона. Откуда мы знаем, что принц Альберт — протестант?
Глаза Виктории полыхнули гневом. Поднявшись с трона и не глядя ни на кого вокруг, королева молча покинула зал. Премьер-министр поспешил следом.
— Как может Веллингтон быть таким жестоким?! — в словах Виктории звучало неприкрытое отчаяние. — Он ведь прекрасно знает, что Альберт — католик!
«А ещё, что он, при всей своей упёртости, может не согласиться сменить веру», — мелькнуло в голове Уильяма.
— Герцог — тори, мэм. Его выпад направлен на то, чтобы пошатнуть моё Правительство. Он рассчитывает на то, что папистов ненавидят даже больше немцев. К сожалению, ваш выбор может не понравиться народу, мэм.
— Почему меня должно волновать мнение народа?! — Виктория, забывшись, принялась нервно расхаживать по комнате, стягивая с плеча голубую перевязь. — Я не собираюсь выходить замуж в угоду народу!
— Но как королева вы должны понимать, что у народа может быть своё мнение, отличное от вашего. — Мельбурн стоял посреди комнаты, не пытаясь следить за метаниями королевы. Наконец она остановилась напротив, умоляюще заглядывая в его глаза.
— Вы должны назначить ему содержание…
— Я внесу на рассмотрение билль, мэм.
— …и дать ему титул. Пусть станет королём-консортом!
— Боюсь, мэм, — нахмурился Уильям, — если позволить народу назначать королей, они могут так же захотеть отправлять их в отставку.
Виктория раздражённо фыркнула, сжав губы. Мельбурн, откланявшись, оставил её. Во что могло вылиться это противостояние двух упрямцев, любящих свои принципы так же сильно, как и друг друга? Тяжело вздохнув, он отправился к себе, обдумывая текст билля, который со дня на день вызовет новую бурю в Палате Общин.
— Отказали в титуле и дали всего тридцать тысяч в год?! — Виктория возмущенно выслушивала доклад только что вернувшегося из Парламента Мельбурна. — Но моему дяде Леопольду дали пятьдесят! Почему же теперь Парламент не хочет назначить ту же сумму Альберту?
Уильям ещё по дороге решил, что скрывать от Виктории положение вещей он не будет. Со временем она всё равно узнает, пусть лучше от него. К тому же, и тут он с трудом признавался сам себе, Уильям не мог не подпортить репутацию Альберта, зародив сомнения в душе королевы.
— Боюсь, король Леопольд не слишком мудро распорядился своими деньгами, мэм. — Мельбурн остро посмотрел на Викторию. — Насколько я знаю, мэм, на содержании вашего дяди находится одна актриса…
— Какой кошмар… — Виктория чопорно вздохнула, сделав глоток из чашки, что сжимала в руках. — Как хорошо, что у Альберта нет секретов!
— Нет, мэм. — Уильям вздохнул и скептично скривился. — Сейчас нет. Обычно они появляются позже, мэм.
— Я уверена, что Альберт не такой! — Виктория поднялась и, сцепив руки в замок, посмотрела на Мельбурна.
— Конечно, мэм. — Уильям с трудом сдержал ироничную улыбку. — Он — не такой, как все.
Виктория нервничала. Это было естественно перед свадьбой. Но мысли, что волновали её, мало походили на обычные мысли невесты и невинной девушки. Королева постоянно раздумывала над словами Мельбурна, открывшими ей неприглядную сторону брака. Осторожно выспрашивая фрейлин, она с ужасом поняла, что брак не означает верности и что изменяют все, причём женщины наравне с мужчинами! Она знала о связи мамы с Конроем, но ведь та была вдовой! Неужели и Альберт будет изменять ей с такой же лёгкостью?! Сама мысль об этом причиняла невыносимые страдания, и, догадайся о них Мельбурн, он бы с радостью забрал свои слова обратно, оставляя Викторию пребывать в блаженном неведении.
— Лорд Мельбурн, вы знали, что у моего отца была любовница? — Этими словами королева встретила своего премьер-министра в очередное морозное утро.
— Мадам Сен-Лоран? О да, они были очень преданы друг другу.
— Правда? — Виктория досадливо отвернулась к окну. В комнату впорхнул гофмейстер, склоняясь в изящном поклоне, который сам Мельбурн едва ли смог бы повторить.
— Я хочу устроить небольшую церемонию и завтрак здесь, во дворце.
— Ваше Величество, обычно королевские свадьбы устраиваются вечером, — почтительно ответил гофмейстер.
— Вечером? — Брови Виктории удивлённо взлетели вверх.
— После ужина придворные укладывают супругов в постель, Ваше Величество.
Виктория нервно кашлянула, беспомощно посмотрев на Уильяма. Тот спрятал улыбку, но глаза его всё равно лучились смехом. На щеках королевы вспыхнули два алых пятна.
— Раньше нравы были проще, мэм, — весело сказал Мельбурн, внезапно представив Альберта, длинного и сухопарого, в ночной рубашке и колпаке.
— А это — список подружек невесты, Ваше Величество. — Гофмейстер протянул листок. Виктория пробежала по нему глазами и снова посмотрела на Мельбурна.
— Альберт хочет, чтобы все девушки были из семей с незапятнанной репутацией. — Премьер-министр и гофмейстер переглянулись. Уильям, не сдержавшись, фыркнул, попытавшись скрыть смех за кашлем.
— Вам это кажется смешным, лорд Мельбурн? — Виктория строго посмотрела на него.
— Простите, мэм, — улыбнулся Уильям, пытаясь вспомнить хотя бы одну семью с идеальным прошлым. — Но по традиции девушки должны быть из аристократических семей. Хотя, думаю, вы можете значительно облегчить лорду гофмейстеру задачу, сократив список с двенадцати девушек до шести.
«Уж шесть невинных девиц с идеальной репутацией среди всех аристократов Англии он отыщет», — подумал, веселясь, Мельбурн.
— Или четырёх, — вставил, сглотнув, гофмейстер, видимо, подумав о том же.
Вернувшись после непродолжительного путешествия домой, Альберт первым делом поругался с Викторией. Уильям, наблюдая за тем, как королева сдерживает слёзы, только стискивал зубы так, что желваки играли на скулах. Как бы ему хотелось схватить этого холодного, надменного Кобурга и встряхнуть со всей силы так, чтобы голова мотнулась из стороны в сторону. Как у него хватало наглости обходиться с Викторией подобным образом?! Она любит, когда ей подчиняются, любит, когда слушают. Она любит карты и не очень хорошо разбирается в живописи. С удовольствием погружается в государственные дела, но разговоры о музыке навевают на неё скуку. Она любит чай с молоком и ненавидит кофе. Она… Он мог бы продолжать этот список вечно.
— Вы и впрямь думаете, что Альберт будет мне изменять, как дядя Леопольд? Вы говорили, так поступают все мужчины после свадьбы, — задала волнующий её вопрос Виктория в один из январских дней. Её голос был полон такой тоски, что сердце Уильяма невольно сжалось.
— Ну что вы, мэм. Не слушайте старого циника.
— А вы? Вы изменяли своей жене? — Виктория посмотрела на Уильяма пронзительно, заглядывая прямо в душу.
— Нет, мэм. — Уильям глубоко вздохнул и опустил голову. — Я уверен — принц никогда не позволит себе изменить вам! Он любит вас.
— Я полагала, вы недолюбливаете его.
— Я не хотел, чтобы вы так считали, мэм! — Мельбурн с удивлением понял, что действительно верит в то, что сейчас говорит. — Я уверен, он будет отличным супругом и составит ваше счастье. Но если вас это так волнует, скажите ему правду.
— Правду? — Виктория поднялась с диванчика и подошла к окну, выглядывая в сад. — Вы сами говорили, что ценность правды слишком преувеличена.
— Верно, мэм. Но я не был счастлив в браке. — Виктория отвернулась, а он позволил себе задержаться и посмотреть на неё несколько невыразимо долгих секунд, моля о том, чтобы она не повторила его судьбу. Пусть у неё всё сложится хорошо. Пусть она будет счастлива. Так сильно, как никто и никогда!
***
Солнце сияло, отражаясь в стёклах карет, заполонивших всю площадь перед Сент-Джеймсским дворцом и прилегающие к ней улицы. Толпы народа заполонили улицы Лондона, скандируя:
— Боже, храни королеву!
Нежный многоголосый хор звучал, словно пение ангелов, слетевших с небес приветствовать счастливых брачующихся. Придворные застыли в благоговении, стоило королеве появиться на пороге капеллы.
Он шёл впереди, неся церемониальный меч, чувствуя за спиной её волнение, её трепет. Остановившись у алтаря, Мельбурн лишь на миг позволил сожалению уколоть, поспешно загоняя боль глубоко внутрь. Она выросла. Она выходила замуж. И он отдавал её другому мужчине, чувствуя искреннюю, неподдельную радость за свою Викторию.
Свадебный завтрак действительно был более чем скромным. С лиц гостей не сходили улыбки. Крохотные букетики подснежников и белоснежные кружева на огромном торте притягивали взгляды. Молодожёны отрезали первый кусочек, не сводя сияющих глаз друг с друга.
— Чем займёшься теперь? — Леди Портман неслышно подошла и остановилась подле Мельбурна.
— Иоанн Златоуст. — Он улыбнулся. Светло и легко. — Я забросил его. Пришла пора вернуться в библиотеку Брокет-холла.
— Ты был нужен здесь, — кивнула Эмма.
— Королева хочет вас видеть. — Перед Мельбурном замер слуга. Обменявшись с леди Портман многозначительными взглядами, Уильям поспешил к Виктории.
Она сияла. Без преувеличения — светилась изнутри. И смотрела на него с непередаваемой любовью и нежностью, от которой щемило сердце.
— Поздравляю, мэм. — Уильям открыто любовался ей. — Я никогда не видел вас такой счастливой.
— Однажды вы сказали мне, что влюбившись, я отдам своё сердце без остатка.
— Я помню, мэм.
— И вы были почти правы. — Виктория задумчиво улыбнулась.
— Почти, мэм? — удивился Мельбурн.
— Я никогда не забуду. — Улыбка против воли коснулась его губ.
— Могу я поцеловать невесту? — Едва ли он мог когда-либо рассчитывать на большее. Но невесомое касание губ к её щеке обожгло сердце.
Виктория взяла его руку в свои ладони, слабо пожала.
— До свидания, лорд Эм.
— До свидания, мэм. — Виктория, не оборачиваясь, поспешила по коридору. А он невольно провёл рукой по своей ладони там, где её коснулась Виктория. В первый и последний раз. Он снова посмотрел ей вслед, но королева уже не шла — бежала навстречу к своей новой судьбе. К своей любви.
***
Он покидал Букингемский дворец со смешанными чувствами. Но облегчения всё же было больше. Меньше всего он хотел выглядеть посмешищем в глазах двора, а чутьём политика Мельбурн чувствовал, что в ближайшее время именно так и может случиться. Двор не терпит
бывших. Пусть даже он этим самым
бывшим никогда не был. Он знал, что навсегда занял своё место в сердце королевы. Пусть и не то, о котором он позволил себе недолго, но мечтать.
