Лорд Эм. Лебединая песня

                    Осознав проблему, можно найти путь к её решению. Кажется, так любят говорить псевдофилософы Оксфордской школы. Мельбурн всегда относился скептично к пустословию, хотя, что за ирония, часто именно этим и занимался дни напролёт в Парламенте. Теперь же, предоставленный наконец сам себе, он смог увидеть свою проблему ясно, чётко и без прикрас.       Он полюбил королеву. Не просто нежной отеческой любовью, не благоговейной любовью подданного к монарху. Нет. Любовь его была самой что ни на есть приземлённой, плотской. Полной обычных, свойственных мужчинам, желаний. Оказавшись наедине со своими мыслями, он с кристальной ясностью осознал, что остановился на краю бездонной пропасти, разверзшейся прямо у его ног: сделай шаг — и упадёшь.       Как тут не верить в провидение?! Разве этот билль, этот спорный документ об отмене рабства не стал для него счастливым избавлением от позора? От позора, что пал бы прежде всего на него — ведь монарх безгрешен. И волен выбирать себе любовников.       Компаньонов. Мельбурн усмехнулся. Он сам подобрал эту обтекаемую формулировку, так много скрывающую за собой. Согласился бы он стать компаньоном Виктории? Что бы это принесло ему самому, как политику и как человеку? Смог бы он снова пережить шквал осуждения, что непременно обрушился бы на них?       Рассуждать о несбыточном… Прежде прагматичный премьер-министр не замечал за собой подобных, свойственных юным леди, привычек. Говорят, молодость и старость во многом схожи. Что ж, дни его юности давно миновали, видно, приходит время старческому маразму…       — Уильям! — Дверь в кабинет распахнулась, и на пороге трагично застыла герцогиня Саффолк, сжимая в руке небольшой ридикюль. — Сколько можно прятаться от общества! От меня! Уильям! — Она стремительно пересекла комнату и опустилась в кресло напротив рабочего стола. — Ты больше не хочешь меня видеть?       — Мне показалось, что это я стал тебе не интересен после того, как потерял свой пост, — холодно ответил Мельбурн, равнодушным взглядом окидывая любовницу. — Разве не ты отказала мне в приёме и прислала обратно мою карточку, когда я подал в отставку?       — Это было вынужденное решение, ты же понимаешь! — всплеснула руками герцогиня, тряхнув тщательно завитыми локонами. — Ты ведь понимаешь, Уильям, — её голос понизился до интимного шёпота, а рука скользнула по столу и накрыла его ладонь. — Я соскучилась.       — Боюсь, наша связь не может более продолжаться. — Мельбурн спокойно убрал руку и прямо посмотрел в голубые глаза Терезы. — Это может вас скомпрометировать.       — О чём ты? — герцогиня Саффолк растерянно заморгала. — О том, что мы вместе, всем известно. Как это может отразиться на моей репутации?       — Посуди сама, — Мельбурн свёл пальцы домиком и насмешливо сверкнул глазами, — одно дело — быть любовницей премьер-министра, и совсем другое — иметь связь с обычным виконтом. Ты уверена, что заслуживаешь подобного?       Тереза Саффолк всерьёз задумалась. Весь мыслительный процесс явственно отразился на её хорошеньком лице, заключившись в одну крохотную морщинку меж бровей. Наконец лицо её прояснилось, и она благодарно улыбнулась.       — Ах, Уильям, ты такой чуткий! Даже представить себе не могу, как ты всё продумываешь?! — Она поднялась и протянула руку для поцелуя. — Я никогда не забуду вас, лорд Мельбурн.       — Могу ответить вам тем же, герцогиня Саффолк. — Сохраняя серьёзность, Мельбурн поднялся и невесомым поцелуем коснулся руки.       Едва за ней закрылась, дверь, он упал обратно в кресло, вознося хвалу небесам за столь легко разрешившуюся проблему.       Последующие дни протекали в полном одиночестве, которое скрашивали свежие газеты, со страниц которых на него обрушивались новости, одна удивительнее другой. Королева отказалась менять фрейлин. Королева устроила истерику на свой день рождения. Королева действительно страдает душевным расстройством? Королева не даёт Роберту Пилю сформировать правительство. Роберт Пиль отказывается работать в подобных условиях. Государство фактически никем не управляется.       На последней фразе Уильям Мельбурн отложил в сторону газету и крепко задумался. В голове всплыл последний разговор с королевой. Его слова о долге, о привязанности к Великобритании. О незыблемости законов. Что она творит? Она вообще понимает, что творит?! Он просто обязан узнать о её планах. Даже если для этого потребуется вернуться во дворец.

***

      Букингемский дворец встретил бывшего премьер-министра шумной толпой — сегодняшнее открытие портрета Её Величества собрало весь двор. Многие здесь были рады видеть Мельбурна, многие с удовольствием сделали вид, что не замечают ещё недавно бывшего первым после монарха человеком виконта. И к тем, и к другим сам лорд Мельбурн относился с полным равнодушием, с радостью кивнув лишь герцогу Сазерленду, который спешно кивнул собеседнику и поспешил к другу.       — Мы уж думали, что ты уехал оплакивать отставку в Брокет-холл, — с искренней радостью приветствовал Сазерленд.       — Боюсь, мой отъезд опять откладывается, — задумчиво улыбнулся Мельбурн и тут же замолчал — противоположные двери отворились, и появилась Виктория в окружении фрейлин. Проследовав к огромному портрету, закрытому алой тканью, она улыбнулась и потянула золотой шнур. Но ткань не поддалась, и Виктория дёрнула сильнее. Затем снова и снова. По залу поплыл шепоток, Камбэрленд самодовольно переглянулся с Пилем.       — Позвольте вам помочь, Ваше Величество. — Он и сам не помнил, как оказался рядом.       — Кажется, я ничего не могу сделать сама, — горько прошептала Виктория.       — Я готов прийти к вам на помощь, — тихо ответил Мельбурн.       — Вы имеете в виду?.. — глаза королевы вспыхнули надеждой.       — Если вы позволите сформировать правительство, я готов возглавить его.       Он вернулся. Сам не понимая, как. Не зная, зачем. Но определенно почувствовал себя невероятно счастливым.

***

      — Дядя Леопольд написал маме, хочет сосватать за меня своего сына Альберта. — Виктория и Мельбурн неспешно прогуливались по картинной галерее, обсуждая утреннюю речь королевы перед Парламентом.       — Вы рассмотрите это предложение? — голос Мельбурна звучал ровно, хотя в душе всколыхнулось что-то тёмное, древнее, что-то, заставившее стиснуть крепче кулаки.       — Я не собираюсь выходить замуж в ближайшее время, — просто ответила Виктория, останавливаясь перед старинным портретом. — Королеве не обязательно выходить замуж, чтобы быть достойным монархом.       — Вы правы, мэм, — кивнул Мельбурн, глядя на Елизавету, безмолвно взиравшую на них с картины.       — Как вы считаете, она была одинока? — прошептала Виктория, и он вздрогнул: только слепой не заметил бы тайный смысл, скрытый в её словах.       — Думаю, она находила себе компаньонов, мэм. — Уильям склонил голову, любуясь плавным изгибом шеи и крохотным завитком на затылке.       — Я видела слишком мало счастливых пар, — вздохнула Виктория, нехотя отводя глаза от портрета королевы Елизаветы.       — Я тоже, — задумчиво ответил Мельбурн. — Я тоже.

***

      Король Леопольд, едва ступив на землю Англии, принялся активно продвигать кандидатуру принца Альберта в женихи. Виктория лишь посмеивалась над его попытками, весело обсуждая с Мельбурном те или иные истории, которые постоянно рассказывал король Леопольд, стараясь выставить своего сына в выгодном свете.       — Послушать дядю, так Альберт — единственный достойный кандидат в мои мужья! — фыркнула Виктория, разбирая документы, разложенные на огромном столе.       — Боюсь, брак между кузенами не лучшая идея, мэм. — Уильям с трудом скрыл раздражение в голосе — принц Альберт неизменно присутствовал в каждом разговоре, хотя сам об этом и не подозревал.       — Не волнуйтесь, лорд Эм, я не выйду за него замуж, — со смехом ответила Виктория, наклоняясь, чтобы погладить своего спаниеля Дэша.       — Вы поедете со мной в оперу сегодня вечером, лорд Эм? — Виктория выпрямилась и посмотрела на Мельбурна, ласково улыбнувшись.       — Разве великий князь Александр не сможет вас развеселить? — хитро сверкнул глазами виконт.       — Боюсь, сын лорда Камбэрленда, что не отходит от меня ни на шаг, сведёт меня с ума, а дядя Леопольд в антракте опять будет рассказывать об Альберте. Это будет невыносимо скучно.       — Разве могу я допустить это? — поддержав шутливый тон, ответил Мельбурн.

***

      — Как вам «Лючия», лорд Эм? — Лошади неспешным шагом брели по парку.       — Это не Моцарт, мэм. — Лорд Мельбурн пожал плечами. — А вам? Вы казались весьма довольной.       — Великий князь умеет развлечь. Правда, он слишком иностранец.       — А как же принц Джордж? — насмешливо поинтересовался виконт.       — Он слишком занят собой. Боюсь, для меня в его голове совершенно нет места.       — Брак с англичанином станет лучшим решением, мэм. — Мельбурн смотрел прямо перед собой и не видел испытующего взгляда, которым его наградила Виктория. — Ваши подданные непременно поддержат это решение.       — За англичанина, значит? — протянула Виктория. — Я обязательно напомню вам ваши слова, когда придёт время, лорд Эм.

***

      Открытие памятника королю ознаменовалось волнениями чартистов, что давно портили настроение не только премьер-министру, но и всему Парламенту. Пожалуй, стоило уделить этой проблеме больше внимания. Королева спешно покинула набережную в сопровождении фрейлин, принца Джорджа и Великого князя Александра. Лорд Мельбурн собирался присоединиться к ней, но король Леопольд настойчиво подозвал к себе, намекая на некий важный разговор.       «Неужели и меня он будет просить замолвить слово об Альберте?» — раздраженно мелькнуло в голове, пока премьер-министр с дежурной улыбкой и выражением крайней заинтересованности шёл к королю Бельгии.       — Я думаю, для вас не секрет мои чаяния, связанные с браком королевы, — взял быка за рога Леопольд. — Виктория должна выйти замуж. Это пойдёт на благо не только ей, но и нации. Супруг и дети могут лишить её легкомыслия.       — Не вижу необходимости королеве Виктории выходить замуж в ближайшее время.       — Альберт — лучшая партия для неё, уверен, она поймёт это. Со временем. Более того, они одного возраста. Уверен, вы сможете внушить ей необходимость этого брака.       — Боюсь, вы переоцениваете моё влияние на королеву, — скрывая раздражение ответил Мельбурн. Король Леопольд явно знал, на какие точки давить.       — Я видел, как моя племянница смотрит на вас, — резко бросил Леопольд и ушёл, оставляя Мельбурна наедине со своими горькими мыслями.       Вечером он долго сидел, пытаясь вникнуть в смысл письма из Франции, но в голове крутились лишь слова короля.       «Ровесники. Одного возраста. Они одного возраста». Что ты себе возомнил? Что сможешь составить счастье двадцатилетней девушки, которая больше чем в два раза моложе? Что ты сможешь ей дать?       Ядовитые, горькие слова короля делали своё дело, выжигая в груди пустоты, заполняющиеся безнадёжностью. Как он мог поверить, что подойдёт ей? Даже Лестер, тот, кого называли возможным фаворитом Елизаветы, был практически ровесником. Да что уж там — он был моложе своей королевы. О чём он только думал?!       Утро застало его в дороге — премьер-министр возвращался в Брокет-холл.