Лорд Эм. Лебединая песня

                    Парламент гудел привычно и скучно, вызывая лёгкую зевоту и сдержанную улыбку. Премьер-министр даже не пытался скрыть скептичное пренебрежение, выслушивая очередную истерику очередного тори, что сейчас стоял напротив, брызжа слюной и пытаясь доказать, что Мельбурн навязывает королеве штат фрейлин из жён вигов. Его соратники насмешливо улыбались, переглядываясь — оппонент был либо слишком юн, либо слишком глуп, либо и то, и другое. Ведь даже самому недалёкому политику ясно — премьер-министр формирует не только правительство, но и основную часть королевской свиты, состоящей из своих однопартийцев.       — И вы, лорд Мельбурн, открыто пользуетесь своим влиянием на королеву, подсовывая ей в качестве фрейлин жён своих друзей, — горячился молодой виконт, как там его? обвиняюще тыча пальцем в сторону невозмутимого министра. — О, я знаю, что вы всегда и всё делаете через женщин, лорд Мельбурн, но скажите мне, знает ли королева, сколькие из её будущих фрейлин побывали у вас в постели?!       Тори, сидящие вокруг виконта, одобрительно и насмешливо загалдели, застучав ногами по полу.       — Виконт Рочестер, — угрожающе-лениво одёрнул его герцог Сазерленд, — я прошу вас взять свои слова обратно. — Однако Мельбурн лишь успокаивающе кивнул другу, призывая того сесть, а сам неспешно поднялся, расправляя фалды служебной мантии, и слегка приподнял бровь, пристально разглядывая виконта. Тот стушевался под его взглядом и, пробормотав что-то вроде извинения, опустил голову.       — Я вижу, в вашу партию теперь берут всех подряд? — Мельбурн обвёл взглядом притихших тори, бросающих досадливые взгляды на того, кого так бурно поддерживали пару мгновений назад. — Разъясните, прошу вас, виконту порядок формирования правительства и королевской свиты. Или же предоставьте это нам, мы проведём краткий курс.       — Краткий, но очень доходчивый, — пробормотал герцог Сазерленд достаточно громко, чтобы быть услышанным. Ехидные смешки понеслись в сторону тори, постаравшихся сделать хорошую мину при плохой игре.       — Они пытаются надавить на тебя, — озабочено проговорил Сазерленд час спустя, снимая мантию и передавая её в руки слуги. — Не прошло и нескольких месяцев, а они уже недовольны. Мельбурн, будь осторожен. Ты знаешь, что в некоторых кругах тебе приписывают связь с королевой?       — Связь? — Мельбурн фыркнул, возясь с кружевным галстуком и разглядывая своё отражение в зеркале. — Сазерленд, какая связь, она годится мне в дочери!       — Уильям, не мне тебе говорить о возможности подобных союзов, — многозначительно посмотрел на министра герцог. — В любом случае я тебя предупредил.       Распрощавшись с герцогом, Мельбурн поспешил покинуть парламент, надеясь, что никто не задержит его по дороге. И лишь оказавшись в седле, он снова вернулся мыслями к недавнему разговору, пытаясь понять, что именно в нём ему не понравилось. Что-то зудело в голове, мешая думать ясно и чётко. Что-то, что заставляло его сейчас торопить коня, спеша в Букингем на представление фрейлин её величеству.       — Герцогиня Сазерлендская будет отличной смотрительницей вашего гардероба. — Мельбурн склонился над креслом, заменившим чрезмерно высокий трон, представляя своих давних знакомых Виктории.       — Думаете, я действительно могу выбрать всех, кого захочу? — Её детский восторг в очередной раз заставил сжаться сердце, вызывая желание задарить эту девочку подарками, заставляя непрерывно улыбаться.       — Это — ваша свита, Ваше Величество. — Мельбурн тонко улыбнулся. — Никто не вправе указывать вам, кого выбирать.       — Даже вы? — Виктория насмешливо обернулась к нему, не обращая внимания на многочисленные взгляды, направленные на них.       — Даже я, — удачно спрятал улыбку в уголках губ Мельбурн. Виктория ещё несколько бесконечно долгих секунд смотрела в его глаза, потом нехотя отвела взгляд и приветливо улыбнулась очередной даме, ожидавшей знака подойти.       — Леди Портман, Ваше Величество, — снова прошептал министр. — Признаюсь вам честно — мой добрый и старый друг.       — Друг? — снова повернулась к нему Виктория, и теперь в её глазах читалось что-то неуловимое, тревожное и тревожащее. Мельбурн с усилием заставил себя прекратить анализировать и просто отвечать.       — Друг, Ваше Величество, — серьёзно ответил он.       — Хорошо, я присмотрюсь к ней. — Виктория величественно кивнула, позволяя леди Портман отойти.       — Я смотрю, вы убрали трон, — Мельбурн кивнул на кресло.       — Да, это кресло не столь величественно, но и ноги не болтаются. — Королева фыркнула, тут же распрямляя спину, поймав предостерегающий взгляд леди Флоры.       — Трон обязательно привезут к балу в честь вашей коронации.       — Но я не планировала устраивать бал, — расстроено протянула Виктория, окидывая взглядом роскошный зал.       — Думаю, один бал мы всё-таки можем себе позволить, — заговорщически прошептал Мельбурн, с радостью отмечая, как вспыхнули голубые глаза королевы.       — Правда? — И снова это странное чувство. Это желание защитить и уберечь от всех бед и несчастий этого мира.       — Надеюсь, у вас будет только одна коронация. — Мельбурн тепло улыбнулся, не сводя глаз с сияющего личика Виктории.       — Что бы я без вас делала, лорд Эм, — одними губами прошептала Виктория, но он услышал. Услышал и неосознанно стиснул руку за спиной в кулак, стараясь не выдать своих эмоций. Эмоций, что становятся слишком сильными. Непозволительно сильными.                     Он смотрел на своё отражение и не узнавал сам себя. Ему казалось, будто он задыхается, и Уильям широко открывал рот, ловя воздух, пытаясь заполнить им лёгкие, которые отказывались дышать без неё. Она вдруг стала нужной, заполнив собой всё вокруг, все мысли, все действия, всё. Виктория. Стоило прикрыть глаза, и можно было точно представить перед собой её лицо. Небольшой чуть вздёрнутый носик, огромные голубые глаза. Она вдруг стала волновать, но действительно ли это волнение было связано с чем-то плотским? Нет. Мельбурн не мог даже в мыслях себе позволить коснуться её, убеждая себя, что это — лишь нежность престарелого отца к своей юной дочке. Потому что думать об ином было страшно.                     — Мы слишком часто оказываемся наедине. — Лошади неспешно брели по засыпанной листвой дорожке, где-то позади ехали фрейлины. — Я ужинаю у вас каждый вечер, провожу очень много времени с вами, мы совершаем конные прогулки.       — Не вижу в этом ничего плохого, — пожала плечами Виктория. Он мог поклясться — на её губах промелькнула улыбка. Некоторое время они ехали молча, слушая шорох листьев под копытами.       — Вы ведь были женаты, лорд Эм? — Виктория смотрела прямо на него, пытливо вглядываясь, пытаясь отыскать в его глазах отголоски былой любви. — Почему вы больше не женились?       — Моя жена умерла несколько лет назад. И я не смог её заменить. Не то, чтобы она была образцовой женой…       — И вы были не против её побега с лордом Байроном? — Мельбурн с усилием заставил себя не вздрогнуть, глядя прямо перед собой. Не против? Тогда он думал, что его сердце раскололи на сотню осколков, а после прошлись по нему острыми каблучками изящных бальных туфелек.       — Нет, ваше величество, я был против. — Он еле слышно вздохнул. Надо же, до сего момента воспоминания о предательстве Каролины отзывались тупой болью где-то в области груди. Теперь он не чувствовал ничего, кроме светлой грусти.       — Но вы простили её. — В голосе Виктории явственно звучал упрёк.       — Простил. — Мельбурн и сам удивился, как легко ему даются эти слова.       — Я бы не простила, — упрямо проговорила Виктория, вздёрнув подбородок.       — Возможно, потому что вы ещё слишком молоды и многого не понимаете, ваше величество. — Уильям позволил себе снисходительно улыбнуться. Действительно, слишком многое приходит только со временем и опытом.

***

      Этот вечер должен был стать её первым балом. Первым официальным выходом в свет. А он не мог сделать и шагу из Брокет-холла, лелея свою скорбь и утопая в давней боли. Её никогда не излечит время. Никогда. Уильям осторожно приоткрыл потёртую шкатулку, доставая оттуда сокровища, что являлись таковыми лишь для него. Поломанный оловянный солдатик, несколько золотых пуговиц и локон, перевязанный потерявшей свой цвет лентой. Он поднёс его к губам, прикрывая глаза, пытаясь восстановить в памяти образ, почти стёртый беспощадным временем. Его сын. Его единственная любовь. Его гордость. И его бесконечная боль.       — Ваша милость, леди Портман просила передать, что она знает, какой сегодня день, но королева несколько раз спрашивала о вас.       Слуга бесшумно вышел, а Мельбурн, зажмурившись, тяжело вздохнул. Виктория действительно заждалась его, и мысль о том, что королева то и дело смотрит в сторону входа, выискивая его фигуру среди гостей, вызвала слабое тепло. Прикрыв шкатулку, он тяжело опёрся о стол, выдохнул и резко поднялся, отдавая отрывистые приказы.       Букингемский дворец сверкал огнями. Кареты непрерывно подъезжали и отъезжали, а толпящиеся на улице жители Лондона пытались рассмотреть, кто идёт. Мельбурн неспешно поднимался по ступеням, с каждым шагом оставляя за спиной и запирая ещё на целый год свою скорбь.       — Она заждалась тебя. — Леди Портман заметила его первой и спустя минуту уже стояла рядом, показывая глазами на Викторию, танцующую с русским князем.       — Я вижу, она прекрасно проводит время, — равнодушно пожал плечами Уильям, не сводя глаз с пары.       — Этот русский слишком бесцеремонен, — возмущённо прошептала леди Портман через несколько кругов вальса. — Ты только посмотри, бедная королева!       Мельбурн замер с бокалом, который так и не поднёс к губам, с гневом отмечая, что рука великого князя переместилась гораздо ниже положенного и вовсю гуляет по спине Виктории, изредка задевая пышную юбку. Подозвав одного из секретарей, он кивнул на князя, надеясь, что известие о срочной депеше из Петербурга заставит того отвлечься на время от королевы.       — Вы позволите?.. — Он оказался рядом слишком поспешно. И сам уже корил себя за эту поспешность, наверняка замеченную многими, дающую поводы к новой волне пересудов. Пусть. Она так доверчиво смотрит на него сейчас, позволяя невесомо коснуться спины где-то у лопатки, протягивая свою ладошку, позволяя вести себя, кружить в волшебном танце, что кажется, он готов танцевать так вечно, забыв обо всём, не видя ничего вокруг кроме ясных голубых глаз.       — Вы так хорошо танцуете. Я бы хотела танцевать с вами каждый вечер. — И снова эта обезоруживающая искренность, сбивающая дыхание.       — Вы слишком молоды. — Мельбурн вновь попытался свести всё к шутке, задумчиво улыбнувшись.       — Мне восемнадцать! — Виктория негодующе посмотрела на него, а он вдруг подумал, что, будь у неё возможность, она бы топнула ножкой. — Я достаточно зрелая для короны! А вы не старый, лорд Эм.       — Ах, если бы это было правдой, — печально улыбнулся Уильям.                     Бал кружился и кружил голову; танцы, душный воздух, нагретый от сотен тел и тысяч свечей, искрящееся шампанское — переходя от одной группы гостей к другой Мельбурн прислушивался к разговорам, не прекращая следить за передвижениями королевы. Ему казалось, что-то назревает, что-то не слишком приятное и достаточно скандальное, чтобы опорочить Викторию. Слишком довольным выглядел Камберлэнд, да и Конорой поглядывал на пьющую шампанское королеву с предвкушением и снисходительной жалостью. Мельбурн поспешил к ней, чувствуя, что, если он не успеет, случится действительно что-то гадкое.       Он почти успел. Виктория, слегка пошатываясь, смотрела на леди Флору, насмешливо выговаривая ей что-то. Музыка вокруг стихла, сотни пар глаз уставились на неё, многие спешили поделиться новостью о том, что королева, кажется, перебрала на первом балу.       — Ваше Величество, здесь слишком жарко. — Мельбурн подошёл ближе, переводя внимание разбегавшихся голубых глаз на себя. — Позвольте, я провожу вас на балкон.       К его невероятному облегчению, королева легко согласилась, позабыв о леди Флоре. Музыка заиграла вновь, придворные вернулись к своей излюбленной теме — обсуждению нового скандала.       На балконе действительно было намного приятнее. Лёгкий прохладный ветерок холодил разгоряченную кожу. Звуки музыки доносились сюда слабо и приглушенно. Уильям повернулся к Виктории, облокотившейся на мраморные перила.       — Вам лучше отправиться отдыхать, Ваше Величество.       Виктория резко повернулась и широко улыбнулась.       — Но я не хочу отдыхать! Я хочу танцевать! — Она сделала несколько шагов навстречу, протягивая руки и буквально падая в его объятия. — Я хочу танцевать с вами, — еле слышно прошептала она, обдавая его теплым ароматом винограда.       Он машинально протянул руки, успев поймать, и теперь держал в объятиях, боясь вздохнуть и сделать шаг навстречу. Шаг, который погубит их навсегда. Она была так близко, как никогда ранее, так, как никогда не будет после. И Мельбурн понимал это. Как понимал и то стремление, что заставляло сейчас её замирать в его руках, не делая попыток отойти. Она тянулась к нему. Медленно, привставая на цыпочки, не сводя с него умоляющего взгляда. И он не мог отказать. Ей — не мог. Если бы попросила. Но Виктория молчала, и этого молчания оказалось достаточно, чтобы он взял себя в руки, решительно отодвигая королеву от себя и грустно отвечая:       — Не сегодня, Ваше Величество. Сегодня потанцевать у нас уже не получится.