***
Эмма села в машину, поставив сумку на пассажирское сидение, и уже хотела выезжать из гаража, как звонок мобильного заставил её подскочить от неожиданности. Она достала телефон из сумки и, тяжело вздохнув, ответила на звонок. — Киллиан, — выдохнула Эмма, откинувшись на спинку сидения, — привет. — Свон, ты почему трубку не берёшь? — он старался задать этот вопрос более спокойным тоном, но не особо получилось. — Я вчера весь вечер звонил тебе и сегодня всё утро, я же чуть с ума не сошёл. — Прости, — виновато ответила та. — У вас всё в порядке? — Да, всё хорошо, просто Элизабет вчера сильно раскапризничалась, поэтому мне было не до телефона. — У тебя голос уставший, ночь тоже была бессонной? — Можно и так сказать, — выдохнула Эмма. — Ладно, ты-то как? — Мне осталось совсем немного, так что, думаю, недели через две прилечу домой. — Через две недели? Ты же говорил, ещё месяц, — в этот момент она сильно занервничала и неосознанно до боли сжала руку в кулак так, что ногти впились в кожу. Две недели не такой уж большой кусочек времени, чтобы, во-первых, свыкнуться с мыслью о беременности, во-вторых, набраться смелости и рассказать об этом Киллиану. — Да, я думал, что будет всё гораздо сложнее, но нет. Поэтому оставаться здесь на месяц не имеет смысла, — пояснил он, — да и по вам я уже соскучился. — Мы тоже соскучились, — лёгкая, но в то же время немного грустная улыбка коснулась губ Эммы. — У вас точно всё хорошо? — снова обеспокоенно задал этот вопрос Киллиан. — Да, у нас всё замечательно, не переживай, — уверенным тоном ответила она, чтобы успокоить Киллиана. Хоть у них и было всё далеко не замечательно, Эмма не хотела говорить об этом. Только не сейчас. — Ну ладно, я позвоню тебе вечером, надеюсь, Элизабет не будет капризничать. — Я тоже надеюсь. — Люблю тебя! — после этих слов Киллиан отключился. Эмма тяжело вздохнула и, бросив телефон на пассажирское сидение, завела машину. На душе остался неприятный осадок после разговора с Киллианом. Она ругала себя за то, что придумала историю про Элизабет и не рассказала ему правду, но, с другой стороны, если бы рассказала, то он бы сорвался, бросил все дела и рванул бы к ней, а ей этого не хотелось. Отогнав все посторонние мысли на задний план, Эмма сосредоточилась на дороге, но даже так не получалось отвлечься. Она была в себе, в своих мыслях и раздумьях о внеплановой беременности. Сейчас в голове не было ни одной хорошей мысли о том, что делать дальше. «Как сказать Киллиану? Как продолжить учиться? Как потянуть второго ребёнка? Какие будут последствия, и как пройдут роды?» — все эти вопросы крутились у неё в голове, но самым главным и, пожалуй, самым пугающим был последний. При первых родах что-то пошло не так, и она едва не потеряла Элизабет. Её лёгкие не раскрывались в течение нескольких минут, Эмма до последнего оставалась в сознании, чтобы услышать первый крик своего ребёнка. После того, как в комнате наконец послышался детский плач, она выдавила из себя улыбку, а после отключилась. Этот день она запомнила на всю жизнь. Каждая деталь, каждое движение, каждая минута врезалась в память, чтобы всю жизнь напоминать о том, что пришлось пережить. А сейчас рожать было ещё страшнее, потому что после аварии, которая произошла год назад, остались последствия. И это не только вертикальный шов на животе, но и повреждённое бедро, которое периодически давало о себе знать. Внешне это никак не проявлялось, а вот внутри как будто разрывало на части. Эмма подъехала к нужному месту, но времени до приёма было ещё достаточно много, и нужно было как-то его скоротать. Если остаться в машине и просидеть наедине со своими мыслями, которые и так не выходят из головы, то можно сойти с ума. Поэтому она начала оглядываться вокруг в поисках какого-либо заведения или магазинчика. Её взгляд задержался на магазине для детей, и она почувствовала, как внутри появилось дикое желание зайти туда, словно невидимые силы манили её. Выйдя из машины, Эмма посмотрела на часы и, убедившись, что времени достаточно, направилась в магазин. Чего в нём только не было: детские кроватки, коляски, игрушки, одежда и много разной всячины. Увидев Эмму, продавщица поздоровалась с ней и мило улыбнулась. Та выдавила из себя настолько правдоподобную улыбку, насколько была способна, и кивнула. Она медленным шагом шла вдоль стеллажей, разглядывая детские вещи. Её заставил остановиться маленький синий костюмчик с изображением белого медведя на животе. Эмма аккуратно сняла вешалку и погладила мягкую ткань большими пальцами. К горлу подступил ком, а на глазах появились непрошеные слёзы. Она ничего не могла сделать, поэтому оставалось лишь пытаться сдержать их. Около получаса Эмма ходила по магазину. Изучив все отделы, она подошла к кассе с тем самым костюмчиком и погремушкой, которая была в виде машинки. Заплатив за всё это, Эмма направилась в медицинский центр, решив не оставлять пакет в машине. «Вот и решила проблему с подарком для Эшли и её ребёнка», — подумала она, посмотрев на пакет. Все были уверены, что у Эшли будет мальчик, потому что уже несколько раз УЗИ показало это. — Здравствуйте, я Эмма Свон, записывалась сегодня на 10:40, — подойдя к стойке регистрации, произнесла она. Молодая девушка посмотрела в компьютер и подняла глаза на девушку. — Присядьте, доктор сейчас подойдёт, — мило произнесла девушка и указала на диван. Эмма села и облокотилась на мягкую спинку. Она не боялась врачей, но сейчас где-то внутри чувствовалось напряжение, которое заставляло руки немного трястись. В коридоре показалась черноволосая женщина лет сорока. Она мило улыбнулась, когда увидела, что Эмма смотрит на неё. — Это вы Эмма Свон? — её голос был нежным и уверенным. Та встала с дивана и кивнула. — Пройдёмте в кабинет. Они шли по длинному белому коридору с зелёными диванами. Женщина шла впереди, не оборачиваясь назад, что дало Эмме полную возможность разглядеть своего доктора, пусть даже и со спины.***
После осмотра женщина повела Эмму на УЗИ, чтобы посмотреть развитие ребёнка и назвать точный срок беременности. — Ложитесь, — мягко произнесла она, указывая на кушетку. Эмма медленно и нерешительно подошла ближе и аккуратно легла. Тревожное чувство не покидало её, хотя поводов для тревог не было. — У вас была операция? — удивлённо спросила женщина, смотря на вертикальный шов на животе. — Да, год назад, я попала в аварию, — произнесла Эмма, внимательно наблюдая за выражением лица своего доктора. Женщина аккуратно коснулась шва и прощупала его. — Ну, он уже достаточно гладкий, так что из-за него волноваться не стоит, — уверенно произнесла она. — Какие ещё повреждения у вас были? — Повреждение бедра, — неуверенно ответила та, зная, что сейчас доктор зацепится за это. — Так, в таком случае вам понадобится больше наблюдений, чем у обычных девушек. Вы говорили, у вас уже есть ребёнок. Сколько ему? — В августе будет четыре года. — Хорошо. А этого ребёнка вы оставляете? Эмма задумалась, уставившись в потолок. Внутри всё сжалось, когда она только подумала о том, о чём подумала врач. — Да, конечно, — решительно ответила она, выдержав несколько секунд паузы. Женщина улыбнулась и устремила своё внимание на экран, медленно водя ультразвуковым датчиком по животу пациентки. Эмма смотрела сначала в сторону, погрузившись в свои мысли, но, когда врач остановилась на определённой области живота, она перевела на неё взгляд. Её лицо было взволнованным и непонимающим, на переносице появилась складка, которая свидетельствовала о сосредоточенности и недоумении. Эмма занервничала, увидев её выражение лица, ведь, насколько ей известно, такое лицо свидетельствует о чём-то не очень приятном. — Что не так, доктор? — не выдержав, спросила она. — Я не могу понять ваш точный срок, — нерешительным тоном ответила женщина. — Когда, вы говорите, был предположительный день зачатия? — Начало июня, — не задумываясь, произнесла Эмма, — но вы же сказали, что у меня пять недель, разве нет? — Так, Эмма, вы завтракали сегодня? — вдруг спросила женщина, убрав датчик с живота пациентки. — Нет, — вытирая остатки геля с живота, ответила та. Она чувствовала, что всё идёт не так гладко, как предполагалось, и это заставляло нервничать ещё сильнее. — Тогда сейчас мы возьмём анализы, и вы должны будете подъехать сегодня вечером к нам. Пока Эмма сидела и ждала, когда доктор выпишет все нужные направления, в голове крутилось множество версий о том, что же показало УЗИ. Почему не получилось узнать точный срок беременности? Единственное, что ей было известно, так это то, что, судя по лицу врача, ничего хорошего в этом не было. Со всеми этими процедурами, анализами и прочей ерундой Эмма вышла из клиники, когда время уже давно перешло за полдень. Она почувствовала, как живот начал требовать еды и ныть. Но домой ехать ей не хотелось, поэтому она решила поехать к человеку, который всегда ждал её. Эмма села в машину, в салоне которой было как в духовке, потому что она настолько долго простояла под палящим солнцем, что находиться внутри было невыносимо душно. Пересилив себя, Эмма всё-таки села в душный салон и постаралась как можно быстрее включить кондиционер. Через несколько минут в машине заметно стало прохладнее.***
— Эмми, — открыв дверь, радостно произнесла сестра. — Мама! — закричала Элизабет и, оттолкнув Эшли, бросилась в объятия матери. — Привет, зайчонок, — мать прижала дочь к себе и нежно погладила её по светлым волосикам. — Я думала, ты завтра приедешь за Лиззи, — с нотками разочарования произнесла Эшли, направляясь на кухню. Эмма засмеялась. — Если тебе так хочется побыть с ней ещё, то могу приехать и завтра, а вообще я приехала не для того, чтобы забрать Элизабет. Просто мне дома одной слишком тяжко, поэтому после клиники я поехала к тебе. — Стоп? Клиники? — сестра в полном недоумении повернулась к сестре. — Ты вчера сделала тест? О боже, Эмма! — она сопоставила все факты у себя в голове в один целостный пазл и поняла, что к чему. — Рано радоваться, — вздохнула та, опустившись на стул. — Почему? — Я только что была у врача, мне делали УЗИ, и мне не понравилось то, что врач резко сменилась с лица, сказала, что не может понять точный срок, но мне кажется, дело не только в этом, просто она молчит, чтобы не пугать меня раньше времени. Потом направила на анализы, вечером надо ехать за ответом. — Может, ты зря себя накручиваешь? — Просто я не знаю, что думать, — она тяжело вздохнула и опустила взгляд на свои руки. — Ты голодная? Обедать будешь? — решила сменить тему Эшли. — Мне бы позавтракать не мешало, так что кушать я буду. — Ты с ума сошла? Время уже обеденное, а она ещё не завтракала, — раздражённо произнесла та. Эмма промолчала. Внимательно наблюдая за сестрой, она вспомнила себя на восьмом месяце беременности, вспомнила, как тяжело было выносить последние два месяца. Тогда она жила вместе с Эшли, потому что та не оставила её одну в таком положении. — Я помою, — забрав тарелки, произнесла она и встала со стула. — Эмма… — попыталась возразить Эшли, но та её перебила. — Я помою, — повторила она, — должна же я помочь как-нибудь. Сестра улыбнулась и, поцеловав Эмму в висок, вышла из кухни в гостиную, где играла Элизабет.***
— Эмма, давай я с тобой поеду, всё же лучше, чем одной, — не унималась Эшли, шагая за сестрой. — Всё в порядке, ты нужна Элизабет, а я справлюсь, — успокоила она её. — Ты уверена? — Абсолютно, — улыбнулась Эмма и поцеловала дочку, — скоро приеду. Она села в машину и прикрыла глаза. Внутри нарастало тревожное чувство, хоть ужасные мысли получалось отгонять, избавиться от этого чувства было невозможно. И чем ближе была клиника, тем сильнее оно становилось. Когда Эмма зашла в клинику и села на диван, её руки тряслись, как и коленки, мысли были спутаны. Она не знала, чего ждать от анализов, но, судя по УЗИ, ничего хорошего. — Эмма, — в коридоре снова показалась та самая женщина, только сейчас её улыбка была явно натянутой, нежели утром, — пройдёмте в мой кабинет. Всё было так, как утром: коридор, доктор впереди, кабинет в конце коридора, только теперь ощущения были иными. — Пришли результаты ваших анализов, — начала женщина, расположившись за своим столом напротив Эммы, — и я бы хотела спросить, у вас были повреждения внизу живота? Как вообще произошла авария? — Я… я, — начала она, запинаясь, — я попала под машину ровно год назад. У меня было сотрясение мозга, внутрибрюшное кровотечение и повреждение бедра. — Я бы не сказала, что ваши анализы плохие, но не могу сказать, что они хорошие. Сегодня на УЗИ я не поняла ваш точный срок, и теперь у меня есть ответ, — доктор встала со стула и подошла к Эмме, села на рядом стоящий стул и взяла её за руку. — Мне очень жаль, Эмма, но ваш организм не принимает этот плод, он старается избавиться от него, тем самым замедляя его развитие; этим можно обосновать то, что у вас отсутствуют какие-либо симптомы. Если ваш организм и позволит вам выносить этого ребёнка, то он родится нежизнеспособным. — Как… как нежизнеспособным? — шёпотом спросила та, подняв глаза, полные слёз, на своего врача. — Мне очень жаль, Эмма, возможно, это из-за аварии, потому что прошло ещё достаточно мало времени, чтобы ваш организм был готов к вынашиванию плода. — Но… но… — она замолчала, решив промолчать. В этот момент как будто что-то оборвалось внутри, слеза скатилась по щеке, но Эмма продолжала смотреть в одну точку, не замечая ничего вокруг. Женщина присела перед ней на корточки и крепче сжала её руку. Та перевела на неё взгляд. Она видела, что губы доктора шевелятся, но ничего не слышала, как будто в уши вставили вату. — Эмма, Эмма, послушайте меня, — отдаленно слышался голос врача, но Эмма не могла сосредоточиться на том, что она говорит. Только когда ей дали воды, она более менее пришла в себя. — Эмма, вам нужно решить, но я бы не советовала оставлять ребёнка, потому что потом есть вероятность серьёзных последствий. — Вы… вы точно уверены, что мой ребёнок уже мёртв? — нерешительно спросила она, потому что произносить это вслух было очень тяжело. — Да, — кивнула женщина, — вам нужно подписать бумаги, и мы запишем вас на удобное вам время. Словно в тумане Эмма подписала бумаги и согласилась на операцию, которая пройдёт завтра. После всего этого она вышла из кабинета, шагая к машине как сама не своя. Телефонный звонок заставил её прийти в себя. — Да? — не посмотрев на экран, ответила она. — Эмми, ну что там? Я же переживаю, — затараторила Эшли. Эмма молчала. — Ты уже была у врача? — Была, — шёпотом ответила та, стараясь сдержать слёзы. — И что тебе сказали? Эмми, не молчи, пожалуйста. Эмма не смогла ничего ответить ей, потому что не верила в то, что услышала в клинике. Слёзы вырвались наружу, и она зажала мякоть указательного пальца у себя в зубах, крепко зажмурившись. Слёзы безостановочно катились из глаз, и она ничего не могла сделать с этим, да и не пыталась даже, потому что не было сил. Она всхлипнула, продолжая прижимать телефон к уху и слыша голос сестры. — Так, Эмми, я еду к тебе, потому что я не могу находиться дома, зная, что тебе плохо. Я еду, слышишь? Эмма судорожно кивнула, хотя знала, что сестра этого не увидит, но говорить не было сил. В телефоне послышались частые гудки, после тишина. Она медленно опустила телефон себе на колени и, закрыв лицо руками, опустила голову на руль, поддаваясь истерике.