The road to life

      Месяц пролетел совсем незаметно. Всё это время Эшли жила вместе с Эммой и Элизабет. Она помогала ей со всеми домашними делами и уходом за ребёнком. Потому что Эмме нельзя поднимать тяжелое, даже Лизи она держит на руках только сидя. Порой хочется взять её на руки и пройтись по квартире, но этого делать нельзя, а то шов на животе может разойтись, хоть он уже и зарос. А также Эмма была просто рада, когда через неделю пребывания дома к ней вернулись воспоминания.       Эмма не любитель того, чтобы за ней ухаживали, и порой ей приходилось просто держать язык за зубами, когда Эшли начинала заботиться о ней. Но со временем она смирилась.       Неделю назад с ноги сняли сапожок, и теперь всё, что осталось от последствий аварии, — это ровный шов на животе. Врачи сказали, что со временем он станет почти незаметным. По ночам он уже почти не беспокоит её. Теперь она спит без боли и не просыпается каждые двадцать минут от того, что шея затекла. Ведь теперь можно спать без бандажа. «Неужели я снова могу почувствовать себя нормальным человеком» — подумала Эмма, когда смогла безболезненно встать на ногу.       Сегодня Эшли нужно было уехать на работу, чтобы отвезти некоторые документы, и Эмма с Элизабет остались одни. Эмме давно не предоставлялась возможность спокойно покормить ребёнка. Ей нельзя было поднимать её, поэтому вариант усадить в стульчик для кормления отпал сразу. Она решила, что Элизабет вполне может посидеть и за обычным столом. Через пару ложек ей надоело сидеть и она начала ёрзать, пришлось отвлекать разными игрушками и фокусами. Спустя несколько минут цирка с завтраком было покончено, и Элизабет сидела напротив Эммы, по уши измазанная кашей. Пришлось отмывать её. Как только Эмма открыла воду, девочка тут же принялась хлопать в ладоши под струёй. Вода разлеталась во все стороны, но Эмма не стала ругать её за это, она просто дала ей побаловаться. Они смеялись, когда очередные брызги попадали на лицо или одежду. Через пару минут была мокрая вся кухня и Эмма с Лиззи в том числе. Эмма ещё в детства начинала приучать дочь убирать за собой разбросанные игрушки, и вода с пола на кухне была не исключением. Она дала ей в руки маленькую тряпочку и показала, как нужно делать. Хоть Эмма и убирала всё сама, Элизабет ползала рядом и была под присмотром. Вместе они довольно быстро вытерли лужи на полу в кухне. Судя по всему, девочке понравилось. Она смеялась и что-то активно рассказывала, но чётко говорить получалось не все слова, и некоторые Эмма даже не понимала.       Когда они собрались на прогулку, то тут возникла проблема. Элизабет просто требовала, чтобы её повезли в коляске, но Эмме нельзя было спускать её по ступенькам. И как только она ни пыталась уговорить дочь пойти пешком, та ни за что не соглашалась, впрочем, упёртостью она была вся в мать. В такие моменты Эмма чувствовала себя беспомощной и полной бездарностью, если не могла справиться с собственной дочерью. Тяжело вздохнув от безысходности, она вышла лестничную клетку и постучала в двери соседей. Открыл доброжелательный мужчина лет сорока пяти. Эмма объяснила ему всю ситуацию, и он с радостью согласился помочь спустить коляску. Эмме ещё никогда не доводилось просить помощи у соседей, и сейчас она чувствовала себя не совсем уютно.       Мужчина спустил коляску и помог посадить Элизабет. Эмма поблагодарила его и направилась в сторону парка, где всегда гуляла. Они не успели ещё дойти до парка, а Элизабет уже вовсю спала в коляске со своей любимой коалой. Эмма медленным шагом шла по направлению к парку, оглядывая витрины магазинов. Она остановилась у прилавка с газетами, где на нескольких газетах была напечатана одна и та же фотография, которая шокировала её.       Покупая газету, она едва сдержалась, чтобы не кинуть какую-нибудь колкость продавщице за то, что та смотрела на неё, словно она была самым великим человеком в мире. Эмма предпочла бы просто стать невидимкой, тем более после этой статьи почти все прохожие бросали на неё взгляды. Кто-то улыбался, кто-то был шокирован, а некоторые вообще смотрели, как на врага народа. Поначалу она не поняла, почему все на неё так смотрят, но теперь было понятно. Она наконец дошла до парка и, найдя свободную скамейку, села и развернула газету, ногой покачивая коляску.       «Неужели Киллиан Джонс влюбился?!» — заголовок, который красовался почти на всю страницу газеты, а под ним фотография, где Эмма и Киллиан смотрят друг на друга, сидя в машине у её дома. Они взглянули друг на друга всего на пару секунд, а назойливые папарацци уже успели поймать этот момент и налепить в газету с тупым заголовком. Из газеты Эмма узнала, что Киллиан весьма известный бизнесмен, и папарацци ловят его почти на каждом шагу.       «Слава богу, момент аварии не попал в объектив этих людей»— подумала Эмма, посмотрев на фото. Сейчас в ней кипела злость не только на папарацци, которые написали просто какую-то нелепицу, но и на Киллиана. Она злилась на него за то, что он снова ворвался в её жизнь совсем неожиданно, точно также, как и в первый раз.       За месяц Эмма уже забыла запах его одеколона, почти забыла, как светились его глаза от лучей солнца. Осталось лишь одно воспоминание — это прикосновения, когда Киллиан забирал её из больницы. И сейчас он снова ворвался в её жизнь, и все чувства, которые она испытывала рядом с ним, тоже вернулись. Она достала телефон из коляски и нашла его номер, который вбила, как только разобралась с телефоном, который Киллиан и подарил ей. — Киллиан слушает, — ответил тот после третьего гудка. — Это Эмма, — она немного опешила, потому что отвыкла от его голоса, — вы помните меня? — Какая неожиданность, рад слышать. Как вы? — Была нормально до момента, пока не вышла на улицу и не увидела газету на прилавке магазина, — без капли смущения из-за своей резкости выпалила Эмма. — А что не так? — Киллиан был по-прежнему спокоен. — Ты вообще видел, что напечатали о тебе папарацци? — Эмма была на взводе. — О, как фамильярно, — усмехнулся Киллиан, а после этого в трубке повисла тишина. — Киллиан?! — Я здесь. Просто пробегался глазами по этой статейке, мне принесли эту газету утром, но я не стал её читать. Если честно, я даже не посмотрел на обложку. И, кстати, я бы хотел поправить, ты сказала «…О тебе…», а я бы сказал «о нас». — Тебе нравится это? — удивлённо произнесла Эмма, и Элизабет зашевелилась в коляске. — Я бы не сказал, что нравится, но это забавно. Ведь то, что они написала здесь, совсем неправда. Я просто помог, а они уже приписали какой-то роман. «Мне бы хотелось, чтобы это было правдой, — мелькнула мысль в голове Эммы, но она сразу начала отгонять её от себя, — ты что? С ума сошла». — Что мне делать? Я даже с ребёнком погулять не могу, все смотрят на меня. — Забей на это, скоро все успокоятся, — совершенно спокойным тоном ответил Киллиан. — Забить! — ещё больше удивилась Эмма. — Тебе легко говорить, ведь ты бизнесмен и явно уже привык к этому. А я не хочу, чтобы мою жизнь обсуждали на весь Бостон, — снизив тон, она добавила, — или ещё хуже. — Ну и что ты предлагаешь? — Я у тебя, вообще-то, спрашиваю, — она оглянулась по сторонам. «Не удивлюсь, если за мной и сейчас наблюдают» — подумала она и тяжело вздохнула. — Я сказал тебе, не обращай внимания, и все успокоятся. Это просто слух. Сплетни. Продолжай жить обычной жизнью, не обращая внимания на то, что думают о тебе окружающие люди. — Я так и живу. Просто эта обложка… выбила меня из моего ритма. — Вернись в свой ритм и продолжай жить так, как жила раньше. А на людей забей, — в трубке послышались разные голоса, и Киллиан виновато произнёс, — прости, но у нас тут опять какой-то завал, перезвоню позже.       Как только он отключился, Эмма посмотрела на экран и громко выдохнула. «Не нужно перезванивать» — подумала она и убрала телефон в сумку, которая висела на коляске.       Остальное время в парке Эмма пыталась не натыкаться на людей, она старалась скрыться от них и была очень благодарна, что днём не так много людей выбирают прогулку по парку. Так хотя бы можно было найти место, где их нет вообще. Домой было идти труднее. Много народу, и почти каждый обращает внимание на Эмму. Она старалась не смотреть на людей, просто смотрела перед собой, но взгляды всё равно чувствовала.       «Хорошо, что Лиззи ещё спит»— подумала Эмма, посмотрев на мирно спящую дочку. Пока та спит, она могла спокойно идти домой и не останавливаться. Остановившись напротив своего дома, Эмма посмотрела на лесенки и глубоко вздохнула. Забраться на них с коляской не составило проблем, потому что на них были пандусы, а вот подняться до квартиры уже было проблемно, ведь для колясок там ничего не было. Эмма решила не поднимать коляску, а потихоньку завозить её по лесенкам, и помощи просить не придётся. Ещё раз вздохнув, она потихоньку подняла коляску на первые четыре ступеньки, которые были сразу после входа. Эмма уже давно пожалела о том, что не живёт в собственном доме, как Эшли. Так бы не было проблем с лестницей. Она уже хотела начать поднимать коляску по следующим ступенькам, но услышала, как хлопнула дверь. — Эмма, ты с ума сошла?! — воскликнула Эшли и подбежала, после яростно посмотрела на сестру. Заглянув в коляску, она снизила тон, чтобы не разбудить ребёнка, — ты с ума сошла поднимать коляску! Тебе нельзя. Могла бы попросить помощи у соседей. — Я подняла её по пандусам на улице… — начала оправдываться Эмма, но сестра перебила её. — И решила поднять дальше. Ты понимаешь, если у тебя разойдутся швы — не обязательно внешние — то откроется кровотечение, и, вероятно, тебя уже не спасут, — Эшли ошарашенными глазами смотрела на сестру, — о боже, Эмма, тебе двадцать два, а ты как ребёнок. — Ну, спасибо, — фыркнула та и сложила руки у себя на груди.       Эшли отдала свою сумку Эмме и взяла коляску. Через несколько минут они были уже дома. Элизабет спала, и её решили оставить в коляске, чтобы не разбудить, перекладывая в кроватку. Эшли ушла на кухню, чтобы найти что-нибудь поесть, а Эмма, сказав, что ноет нога, ушла в спальню. Расстегнув блузку, она подошла к зеркалу и посмотрела на шов, который на самом деле ныл. «Всё-таки не надо было поднимать коляску даже по ступенькам» — пожалела Эмма и легла на кровать, закрыв глаза.