The road to life

      Узнав о том, что из больницы Эмму будет забирать тот, кто удосужился сбить её на машине, Эшли пришла в ярость. Она была категорически против этого. Но Эмме всё же удалось её успокоить, и та нехотя согласилась с этим.       Перед выпиской на ногу надели специальный сапожок, чтобы зафиксировать ногу без гипса. Бандаж для шеи она носила теперь реже, но всё же должна была надевать его хотя бы два раза в день на несколько часов, чтобы снизить нагрузку.       До самого выхода Эмму везли на инвалидной коляске, а Киллиан шёл рядом. Перед выходом он помог ей подняться и, придерживая её за талию, повёл к машине. От этого прикосновения Эмма чувствовала себя некомфортно, но всё же ей пришлось перебороть себя и смириться. Как только они дошли до машины, у Эммы перехватило дыхание от увиденного: почти у самого входа их ждал большой чёрный «лексус». — Только не говорите мне, что меня сбил этот монстр, — ошарашено произнесла она и услышала, как Киллиан усмехнулся. — Нет, вас сбил не этот монстр, как вы его назвали. Это моя личная машина, а та была рабочая, — они дошли до пассажирского сидения, и Киллиан добавил, — поменьше.       Эмма села в машину и сразу обратила внимание на кожаный салон. Он был светлым. В салоне было прохладно, похоже, что за столь короткое время он не успел нагреться под палящим солнцем. Потому что на улице было предельно жарко. Сидя в машине Киллиана, Эмма сравнила его машину и свою. И ей стало не по себе от роскоши, в которой она находится сейчас. Салон её машины был из тёмной ткани, кондиционер не работал, и поэтому в жару приходилось ехать с открытыми окнами.       Всю дорогу Эмма и Киллиан ехали молча. Эмма смотрела в окно и старалась избегать взгляда Киллиана, хоть и не раз чувствовала, как он смотрит на неё. Она хотела поскорее добраться домой и скрыться от этого взгляда, но, как назло, они попали в пробку, и Эмма прокляла всё на свете. — Я поразился, как вы свободно разговариваете с врачами, вы просто понимаете их с полуслова, откуда такие познания в медицине? — нарушил тишину Киллиан, и Эмма ухмыльнулась. — Я училась в медицинском университете, — неуверенно произнесла она, продолжая смотреть в окно. — Так вы доктор, — удивился Киллиан. — Если бы, — фыркнула Эмма. — Вам не нравится быть врачом? Почему тогда вы выбрали эту профессию? — Врачом я мечтала стать ещё с детства, потому что доктора всегда казались мне обворожительными. Непогрешимыми и непотопляемыми, — она не знала, зачем рассказывает всё это, но назад пути уже было. — Но оказалось, что белый халат не страхует тебя от ошибок и не гарантирует неприкосновенность, — закончив, Эмма удивилась, что помнит всё это. Она думала, что эти моменты тоже пропали из её памяти. — У вас был плохой случай с пациентом? — поинтересовался Киллиан, и в его голосе была некая жалость. — Нет, я не закончила медицинский, — Эмма посмотрела на мужчину, и в его глазах можно было прочесть немой вопрос, поэтому она вздохнула и продолжила, — в двадцать лет по глупости я забеременела и забросила университет, отдав себя полностью ребёнку. — А вернуться к учёбе не думали? — Мне не до этого, — её ответ прозвучал так резко, что она пожалела об этом. Эмма начала переживать, не обиделся ли Киллиан от её резкости. В машине повисла давящая тишина. Эмму начала грызть совесть за такую резкость, и она повернулась к Киллиану с раскаянием в глазах, — простите меня за мою резкость.       Киллиан посмотрел на неё и улыбнулся. Они по-прежнему стояли в пробке, и Эмма была готова выпрыгнуть из машины и пойти пешком. — Я видел вашу дочку. Она очень похожа на вас. — Спасибо, — смущённо улыбнулась Эмма. — Знаете, я бы и не подумал, что вы мать. — Почему? — Ну, сейчас мало кто имеет детей в таком возрасте, — Киллиан остановился и понял, что сказал лишнее, — но не поймите меня превратно, я уверен, что вы хорошая мать. Раз даже оставили учёбу, чтобы быть рядом с дочкой.       Эмма опустила глаза на свои колени и задалась вопросом о том, какой бы она была матерью, если бы не Эшли? Что бы вообще сейчас было с ними, если бы не помощь сестры? Она подняла голову и посмотрела в окно. Сейчас они уже сдвинулись с мёртвой точки и продвинулись на несколько метров. Шов на животе начал немного ныть, и Эмма сползла немного вниз и устроилась поудобнее, положив руки на живот. Киллиан нажал на кнопку на панели, и спинка сидения Эммы немного наклонилась назад. — Так удобнее? — спросил он, и Эмма кивнула. Несколько минут они ехали в полном молчании. — Киллиан, а вы же видели, как я вышла на дорогу? — неожиданно спросила Эмма, продолжая смотреть в окно. — Видел, — кивнул тот. — А почему я сделала это? — она вернулась в свое прежнее положение и посмотрела на Киллиана, — я не помню, почему вышла на дорогу. — Я видел, как вы что-то делали в телефоне. Но потом вы растерялись, когда увидели меня. — Хм, — хмыкнула Эмма и опустила глаза на руль машины. Она начала настойчиво заставлять себя вспомнить этот момент, но ничего не вышло.       Выйти из машины оказалось труднее, чем сесть в неё. Нога не давала полноценно наступить и спокойно выйти, поэтому Киллиану пришлось брать Эмму за две руки и помогать. Она была рада, что его машина была большой и риск удариться головой о крышу минимальный. Следующим препятствием были ступеньки. На них тоже не совсем получалось подниматься. Киллиан хотел взять Эмму на руки, но она отказалась. Потихоньку держась одной рукой за перила, другой за Киллиана, она всё же поднялась и прислонилась головой к стене у двери в квартиру. — Всё в порядке? — обеспокоенно спросил Киллиан, смотря на Эмму. — Да, я в порядке, — она достала ключи и попыталась вставить их в замок, но голова кружилась, и ключ никак не хотел попадать в цель. — А ваше состояние говорит об обратном, — Киллиан взял ключ в свои руки и тут же попал в замок, через несколько секунд с дверью было покончено, и Эмма зашла в дом. Она с облегчением села на диван.       Как же она скучала по дому, находясь почти месяц на больничной койке без уюта и домашней обстановки. Хотя в квартире Эммы было и немного предметов уюта, всё равно было ощущение дома. — Вам точно больше не нужна помощь? — спросил Киллиан, подходя ближе. И сейчас Эмма смотрела на него снизу вверх, так он казался ещё симпатичнее. Его лицо освещали лучи заходящего солнца, которые пробивались в окно, и в этих лучах глаза Киллиана были блестящими, словно море, которое сияет под лучами солнца. Эмма не могла отвести взгляда от его глаз, она была словно завороженная. Но, как ей показалась, тишина затянулась и, опустив взгляд на свои руки, она, наконец, ответила: — Спасибо, я справлюсь, — она встала, чтобы закрыть за Киллианом дверь. Она уже взялась за ручку, как Киллиан резко остановился. Он стоял так близко, что Эмма почувствовала приятный запах его одеколона. — Вы больше не увидите меня, Эмма, как я и обещал, но, если вам всё-таки понадобится помощь, позвоните мне, — он протянул ей карточку со своим номером и ещё раз посмотрел в глаза Эмме. После ушёл.       Эмма закрыла дверь и почувствовала некую пустоту, будто кого-то не хватало. Элизабет была у Эшли, она должна была привести её завтра утром. И за все эти два года Эмма впервые почувствовала себя одинокой. За все годы ей ещё не было так паршиво. В доме было пусто, и тишина начала давить. Возможно, Эмма просто привыкла, что в больнице никогда не бывает тихо, какой-нибудь переполох да случается.       Она подошла к окну и увидела, как машина Киллиана отъезжает с парковки. Потом перевела взгляд на карточку, которою он ей дал. Покрутив её в руках, она достала записную книжку и убрала её туда. Потом прошла в спальню и без всякого желания надела бандаж на шею, после легла и закрыла глаза. Мягкий матрас, мягкая подушка и тёплое одеяло — вот чего не хватало ей в больнице.