Ангел без крыльев

Наконец-то выходной! Все-таки иногда он, известный на всю страну ведущий и иллюзионист, завидовал простым смертным. Если для них выходные гарантированно наступают каждую неделю по субботам и воскресеньям, то в его профессии это весьма условно. Для съемок не существует графиков, и ты никогда не знаешь, когда тебя позовут, и когда ты вернешься домой. Да. Если подумать, его этот крайней ненормированный график и стал причиной его развода женой. А с Ванг? Ему казалось, что от его отсутствия дома больше страдает дочка, нежели его новоиспеченная… Кто? Пассия? Любовница? Мать его ребенка? Впрочем, ладно. Да уж, все-таки материнство давалось ей непросто. Он не хотел думать о том, что ей не очень-то нужна Матильда. Как и он… От этих мыслей стало совсем тоскливо. Впрочем, он должен больше печалиться тому, что она не любит ребенка. А его, в принципе, не обязана. Хотя, наверное, жаль. За все время, что они провели вместе, он успел очень привязаться к Джулии. И даже полюбить. А она? Может, конечно, сущность Духа Хаоса не предполагает возможности любить. Либо просто не любит его. Как, скорее всего, и есть. От этих мыслей стало совсем тошно. А, может, он нагнетает? Бог с ним. Главное — сегодня. А сегодня он прибывал в довольно хорошем настроении. Ему удалось поспать — еще и потому, что Дух с утра пораньше ушла гулять с дочкой. Давно ушла. Черт. Оставалось надеяться, что она за увлекательной перепиской с фанатами не зазевалась, и коляску не украли цыгане. Ох, не хватало еще паранойи. Трель звонка заставила его облегченно выдохнуть. Но на пороге стояла совсем не Ванг. А незнакомая темноволосая, с виду несколько шалавистая девушка. — А вы кто? — Мое имя Елена, но оно ничего вам не скажет. Но я думаю, вы знаете одну скандальную, не очень приятную особу по имени Джулия Ванг. Что-то подсказывает, что очень даже хорошо, — подмигнула она. — Ну да. А вы, простите, кто ей? — Да думала, что подруга. Но, оказывается, ошибалась, — фыркнула «особа». — Можно войти? — Вы не подумайте, что я негостеприимный хозяин, но позвольте спросить: если вы не подруга Джулии, почему я должен вас пускать? — Потому что у меня есть для вас очень важная информация по поводу вашей… Ванг. Продажной и расчетливой… — Я бы попросил! — нет, она, конечно, не ангел. Но ему неприятно слышать о ней всякие гадости. — Ну, сначала выслушаешь меня. А потом и будешь просить, — не спрашивая больше, она тараном прорвалась в квартиру. — Ну, излагайте нашу информацию. Да побыстрее, пока Джулия не вернулась. — Боишься, приревнует? — усмехнулась брюнетка. — Да не парься, рыженький. Нужен ты ей. Деньги ей твои нужны. — Какие деньги? — изумился Сафронов. — Большие, наверное. Вам же только такие на телевиденье платят? Или что, зря Юлек что ли ножки раздвигала и ребенка оставляла? До четвертого месяца дотянула, чтоб аборт нельзя было сделать. — Что? — севшим голосом спросил Сергей. Этого не может быть! — Зачем? — Слушай, ну ты реально такой наивный, что ли? Не понимаешь? Тетке тридцать с хвостиком лет, работы нормальной нет, мужика нет, денег нет. А тут бац, — залетела на старости лет от богатого мужика. Причем от такого, которое дитя не бросит — во повезло-то! И алименты нехилые. Не только на ребенка, но и на себя хватит. Причем, каждый месяц гарантированно. Можно не париться. Молодец Юлек. Не потеряла квалификацию. Она говорила еще какую-то муть. Долго, почти бесконечно. Но он не слышал, словно окунувшись головой в обжигающе-ледяную воду. Нет. Он не верил. Хотя, чего еще стоило ожидать? От нее-то. От бесчувственного Духа Хаоса. На деле — продажная и бесчувственная стерва. Липовая ведьма. Хотелось смеяться. Или плакать. Или выгнать ее к чертовой матери! Хотя, нет. У него к ней остался один вопрос. — Зачем? Зачем вы мне это говорите? — Ну, как же. Она ж меня кинула. Сучка. Обещала 20% процентов за идею. Встретила ее сегодня, а она меня послала на три советских буквы. А ведь эта дура хотела аборт делать! Ну, никакого креатива. Я ж такую же аферу со своим провернула. Он тоже порядочный оказался. Исправно платил алименты. Семь лет. — А сейчас почему не платит? — апатично спросил он. — Раскрыл вашу аферу? — Не. Умер. Бизнесменом был. Да не очень аккуратным, да честным. Застрелили. Черт знает кто. Да это неважно. Главное, что наследство осталось. Будем судиться. А на адвокатов, сам знаешь, деньги нужны. Вот я и вспомнила про долг-то. А эта дрянь. Подружка липовая! — Понятно, — также машинально сказал Сергей. — Спасибо за информацию. — Я так понимаю, могу идти? Окей. Да? — ее взгляд уподобился взгляду кота из Шрэка. — Можешь занять немного денежек? За инфу-то. В мозгу щелкнуло. Эта невинная просьба повергла его в бешенство. — Знаешь что?! — воскликнул Сергей, едва не вскочив с места. — Да за такое я у тебя еще брать должен! — Ну блин, два сапога пара, — она поспешила ретироваться. — Черт с тобой, а то, говорят, вы, рыжие, темпераментные. Убьешь ненароком. И да, если что, не я ноги перед тобой раздвигала и обманывала! Она благополучно удалилась под грозным взглядом. Сафронов прибывал в полном шоке. Нет. В ужасе. Смятении. Разочаровании. Нет. Ванг, конечно, не ангел. Может, даже далеко. Капризная, заносчивая, эксцентричная. Истеричная. Но все равно. Она же была с ним тогда. Целовала. И не только. Хотя, да. Это не показатель. Они же были вместе. Он же нравился ей! Хоть немного! Или нет? Щелчок в замке свидетельствовал о том, что развязка близко. — Сафронов, ну что за хреновую коляску ты купил? Опять чуть колесо не отвалилось! Мозгов нет, но любовь ко мне или дочери должна быть, — с порога ворчала она. «Ага. У тебя-то есть ко мне любовь?» — отстраненно подумал Сергей, изо всех сил стараясь держать себя в руках. Пока. Благополучно уложив малышку в кровать, Сафронов начал свой допрос. — А теперь ты мне ответь, только честно: ты оставила ребенка ради алиментов? — Каких алиментов? Ты чего там пил? — нахмурилась Джулия, заглядывая в опустевшую кружку. — Чего надо, — прорычал рыжий, изо всех сил стараясь не сорваться. — Хватит с меня этих шуточек. И штучек! Приходила ко мне твоя подружка. Лена, кажется? Все изложила начистоту. Про ваши темные схемы. Как вы от мужиков богатеньких залетаете и на алименты живете припеваючи! — Тоже мне, Абромович нашелся, — шипела Джулия, кусая губы. Ее глаза нервно бегали. — Вот сука! — Че ж ты так с подругами?! В бизнесе, знаешь, кидать нельзя. Можно и жизнью поплатиться. — Какой бизнес? — ощетинилась блондинка. — Все так живут! На алименты! Кому везет — живут припеваючи. Кто знает, от кого залетать. Что, завидуешь? Вам-то, мужикам, так просто нельзя срубить бабосов! Нет нужного отверстия. — А у тебя из твоего, походу, мозг-то и вытек. Или вытек давно, когда ноги перед мужиками по молодости раздвигала. А то я не знаю. Не нажила ничего к сорока годам и придумала гениальный план! — Да. Гениальный. Своего-то я добилась, — ее глаза горели коварством и победой. И больше ничем. — Что, нечем крыть, да? И мне еще не сорок! — отчаянный крик перешел в детский плач. Рыжий едва смог увернутся от пепельницы, полетевшей прямо в него. Однозначно, ей не дает покоя его голова. — А что? Иди, ребенок плачет. А план у тебя хреновый. У меня лучше. Не будет у тебя дочки и обеспеченной старости. Я заберу у тебя дочку. Все равно она тебе не нужна. — Ну-ну. Кто тебе отдаст? Я мать! — Многоходовка ты, а не мать! И я смогу доказать это в суде! Как ты чуть не обварила ее кипятком и уморила голодом. — Я не специально, — прошипела она. — Тоже мне. У мальчика отобрали деньги. Мальчик обиделся! Может, тебе еще фак показать? — кричала она, перебивая крик ребенка. — Спасибо! Мне в прошлый раз хватило! А теперь уходи из моей квартиры! С ребенком сам разберусь. Всяко лучше тебя. — Ну и ладно, — обиженно скривив губки, она принялась собирать вещи, на прощание бросив ему взгляд, полный сочувствия и странного страдания. — Какой же ты дурак, Сафронов! — Я понял. И вот поумнел, видишь? — он захлопнул дверь. Было больно. Да. За это время она успела стать ему близкой. Любимой. Сука. Черт с ней. У него есть ребенок. А она… Да пошла она! Ванг одиноко и жалко покидала его дом. Дом, который считала почти своим. Видимо, не судьба. Осталось только окно, манящее теплом и домашним уютом. Нет. Больше ничего нет. Жаль. Очень жаль. Ночь. Без звезд. Без рассвета. Любой человек мечтает о семье. Но что, если он нечеловек? Идя на всю эту авантюру, Ванг понимала, что будет сложно. А как иначе может быть с людьми? И, действительно, было нелегко. Вечные крики ребенка, иногда рыжего. Впрочем, а чего она ожидала? В какой-то момент просто хотелось бросить все и уехать к чертям собачьим. И вот, пожалуйста. Она свободна. Но лучше не стало. Семья — это не тяжело. А без нее. Не больно. Просто в том месте, где было сердце, внезапно образовалась пустота. Дыра. Безумно хотелось плакать. Но она не умела. И от этого было еще хуже.