Много раз я думал, что такое дружба, умение хранить секреты, преданность. В приключениях можно найти ответы на эти вопросы, если искать их между строк. А у родителей иногда бывает не меньше тайн и загадок, чем у детей. (А. Андерсон «Аликс и монеты»)
В дороге отважный капитан бомбардировщика как никогда остро ощущал недостаток жизненного пространства. Причина крылась в том, что воссоединившаяся парочка отказалась осваивать второй отсек, бывший некогда могильным склепом имени М.К, и проводила дни и ночи в рулевой рубке, держась за ручки, милуясь и всем мешая. Но гораздо больше раздражало Хакса то, что маленькое семейное счастье бывшего босса трогало черствое сердце офицера. Прям до слез трогало. Впрочем, он свято верил, что после прибытия на Эндор будет отомщен. Ожидание не подвело. Потому что выход предреченного, но все равно потрясшего воображение Хана был, что называется, «выход с твилечкой». Разве что «Сюрприз, сюрприз» папаша не кричал. Пока воскресший блудный отец пытался отловить и обнять потрясенное чадо, Хакс скромно стоял в стороне и мастерил логическую цепочку. Конец у «цепочки» был неутешительный: если составитель завещания жив, то весь этот квест они проделали зря. С другой стороны, побочные дивиденды, полученные от совместной эскапады, были велики и искупали все неприятности, включая виртуальные побегушки, татутинские нескладушки и зелтронские пострелюшки. В итоге участники обрели истинную любовь, приказали Первому Ордену долго жить, сплясали на могиле Сноука и собрали материала для собственных мемуаров. –Приперся, наконец, обормот. Ждешь, ждешь, а он и носа не кажет! Я уж и надежду всю потерял, – орал Хан сыночку в ухо, пока тот стоически пережидал всплеск отцовской любви. Не позориться же перед девушкой! Да и меч многоопытные товарищи настояли оставить на корабле. «Ждал, значит? А почему собственно…» – Хакс поймал себя на мысли, что уже целых пять минут смотрит на невзрачный приборчик в лохматых лапках Чубакки. Несмотря на ритуальные этнические узоры по корпусу, приборчик имел все признаки пеленгатора. Следовательно, здесь знали о прибытии команды «Хлои». Следовательно, где-то имеется маячок… Следовательно… Ах ты ж сарлачий потрох! Где была его профессиональная паранойя? – Ты… ты живой… – устало констатировал Кайло. «Какое свинство!» – читалось на сыновнем лице. –Именно. Еще как. Но ты-то… ты-то… исколесил половину Галактики. Я уже думал, что состарюсь здесь, в этих дендрариях, но когда мой сыночек кого-то ищет, он ищет с размахом, – Рэй утопила улыбку в углах рта и заняла стратегическое положение за спиной магистра. На всякий мокрый случай. – Эйч-То! Татуин! Корусант! Джакку! Зелтрос! Ну как, понравились тамошние прости… дамы? –Ты живой. И все это время был жив. – Кайло понимал, что текст надо менять, но, как назло, все заготовки кончились. Хотелось вернуться в детство, свернуться клубочком и с головой укрыться одеялом. Где бы найти такое одеялко? Он беспомощно оглянулся в поисках Кенни. Она была рядом и одним движением тонких бровей говорила: «Все вижу, все слышу, все понимаю». – Конечно, живой. Опять и снова. Стар стал, повторяюсь. Я, что, виноват, что меня смерть, как и алкоголь, не берет… с первого раза. Видно, нравлюсь проказнице, – контрабандист молодцевато подмигнул девушкам, и Рен загородил спиной свою принцессу. Тоже мне, Дон Джаббуан на пенсии. Он совсем не удивился длинной веренице легко одетых дикарочек со сплетенными гирляндами венков в руках. Если его отца охватит желание, то даже в исключительно зоологической фауне Эндора найдутся человекообразные женщины. «Дикарочки» в меховых шкурках – Рэй поджала губы, надеясь, что клочки меха на крутых бедрах не принадлежат местным мишкам – возложили на шеи гостей знаки благодарности. Хан радовался как ребенок. – Я же говорю, давно ждали. Правда, ты застрял на два месяца на этой пыльной Джакку. Мы с Чуи думали: пеленгатор сломался. –Пеленгатор… – Кайло вдруг почувствовал сугубую неправильность ситуации. –Ну да. Натаскан на какую-то органическую дрянь, эти мохнатые с ее помощью дичь помечают. Медицинский сканер ее не отслеживает: бактерия и бактерия. –Пеленгатор, – внутри поднималась странная волна… смеха. Кенни положила руку на плечо и тревожно заглянула в глаза. Но он уже весь трясся от хохота, внешне так похожего на слезы. –Да, представляешь, этим дикарям есть чем удивить. В технологическом плане. –Пеленгатор! Ты был жив и отслеживал меня по пеленгатору, – ох, как не хотелось устраивать локальную экологическую катастрофу, но придется – в воспитательных целях. «Дикарочка» с гирляндой нежно-розовых цветов в руках попятилась за спину «организатора акции». –Да говорю же, когда Чуи тебя на базе подстрелил… – Хан вдруг остро осознал, что долгожданные гости глядят на него как-то странно, а у сыночка опасно дергается все лицо. Припадок начинается? Настолько рад встрече? Кайло закинул голову и разразился мелкими дробными звуками. Смех, некрасивый, гортанный, лился как вода на иссохшую землю. Он грохотал как гроза среди ясного неба, как крайт-дракон на первой случке. А когда смех выпил все соки, магистр, благодаря Темную и Светлую стороны, что на нем не летный комбинезон со сложной системой застежек, приподнял край рубашки. По бледному худому боку ползли падучей звездой фиолетовые полосы. Жаль, что «тварь-в-плоти» выглядит далеко не так «привлекательно», как во время больничной эпопеи. Но отцу и этого хватит. Радость сбежала с загорелого лица. Да, детки тоже умеют причинять боль родителям. Особенно когда хотят обратного. –Что это, Чуи? Что это такое? – вуки мотал лохматой головой и тонко скулил, но контрабандист все равно ухватил партнера за длинную шерсть и тряс, как собака старый ботинок, забыв про внушительные клыки и большой перевес в массе теле. – Что значит, аллергическая реакция? Я покажу реакцию! Болевую! Анафилактический шок? Где ты слова такие выучил, умник? Что значит – с самого начала был против? Шаман? «Шаман в рай проведет»? Что ты мне сына хоронишь раньше времени, мохнатая задница? «Достучался я до тебя, папочка», – в глазах плыло, взрыв веселья отнял последние силы. Не привык он к такому. Или это цветочные «бусы» так сладко пахнут? Небо начало крениться, и прямо в него прорастали иглами высокие деревья здешнего мира. Тонкое девичье плечо уместилось под мышкой без остатка, точно кусочек недостающего пазла. –Нам придется забыть разногласия. Ваш сын умирает, – навстречу Соло-старшему протянулась рука цвета корицы, вторая намертво обвилась вокруг обмякшего тела, – Меня зовут Кенни. Правда, вы могли знать меня под другим именем, да, старый пройдоха? – Она заметно пошатнулась, и тогда с правой стороны проросла рыжим одуванчиком мужская голова. Не-друг всегда оперативно приходил на помощь! –Девушка, а вы собственно… Маз, это ты? Но как… Кенни царственно качнула головой. Кайло подумал, что никто на его память не умел так легко переключать режимы между «моя девочка» и «госпожа принцесса». Рэй в этом плане еще учиться и учиться! –Рада познакомиться с вами, мистер Соло. Снова. Боль уже не кралась по венам, она поднималась огненной волной, гася сопротивление, словно все бессонные ночи слились в одну. Горели легкие, и гулким колоколом гудела голова. «А говорят еще, что смех продлевает жизнь!». Второй «костыль», затянутый в офицерский мундир, тревожно шевельнулся, чувствуя, как скакнула температура пациента. Но магистр еще не все покаянные слова услышал… – Старая развратница, Бена ты не получишь! Только через мой труп! –Стыдись, не с моей ли помощью ваши хладные останки ходят, разговаривают и пользуются всеми благами жизни? Видимо, изучение старинных технологий пошло на пользу. И потом, не ваше ли желание вновь увидеть сына заставило его мотаться по всей Галактике per aspera ad astra («через тернии к звездам»)? Сколько седых волос добавила арена Татуина? Или этот цивилизованный зоопарк, называющий себя Сенатом Республики? – Кайло замотал головой, замычал, но его принцесса решительно прекратила жалкие потуги оправдать непутевого родителя. –К несчастью, он слишком верен слову! В отличие от отца, делающего сложный моральный выбор путем подбрасывания игральной кости…. –Да, как ты смеешь, девчонка… – нет, не показалось, прохладные ласковые ладони разливали ментоловый холодок по левой половине тела. Не зря не-спящая принцесса прислонилась с той стороны, где устремился к сердцу проклятущий вукианский микроорганизм. Жар уходил, уступая место равнодушной дремоте. Кенни шевельнула бровью. –Могу и смею. Без него я бы так и осталась экспонатом в сокровищнице хаттов. Без него… – она запнулась и вновь сверкнула глазами так, что даже вуки попятился, – без него у такого безалаберного свекра не появилась бы столь ответственная невестка! Хан открывал и закрывал рот, вздымал и опускал руки, и сколь ни интересна была эта пантомима, Кайло прервал её, шагнув в милосердный обморок. Обмякшее тело подхватили, и, падая, он искренне надеялся, что правильно выбрал сторону, что ласковые руки, ослабляющие воротничок, принадлежат прекрасной девушке из сновидений. А то неловко получится. Разве он не заслужил небольшого подарка? *** «Никогда не одобрял эти психологические выверты. Хочешь ты сделать из парня настоящего мужика – пусти его на крайт-дракона с одним виброножом в руках. А то понакрутил-то, понавыдумывал заданий… Где я антидот возьму? Тут и шамана путного на сотню световых лет не найти. А молитвенный коврик, а священный дым, а кровь жертвенного снорка, наконец… Провинция, одним словом…». Чуи рыкнул на стайку полуголых девочек, в расстроенных чувствах отшвырнул отработавший прибор и потрусил к спрятанному на лесной опушке «Соколу». Придется обходиться подручными средствами. ***Время – ночь
Она идет по сухой выжженной земле, по рассыпанным лепесткам. Босые ноги, цветом под ту самую суглинистую почву, не шевельнут ни одной травинки. Она идет, и морозный след тянется синей ниткой. Она… Его темнокожая принцесса. Волосы убраны в высокую корону, голубое платье стекает с худощавых плеч. Она. Несомненно, она. Он бежит по ледяной дорожке, оступается, падает, соскальзывает, но бежит. Ему кажется, что от топота содрогается земля и гнется небо, но только хрупкие косточки льда тоненько вскрикивают под мужской поступью. И она оборачивается. Видит осколки на земле, голубые на темно-красном. И хрустальная корона капелью осыпается на землю. ………………………………………………………………………………………. –Мистер Соло, вы же сказали в послании, что видитесь в последний раз? –Я сказал, в этом формате. Надо обращать внимание на формулировку. Как он? –Спит. Ему здорово досталось за последнее время. –Главное, что ты ему досталась, девочка. А это всё… до свадьбы заживет. ………………………………………………………………………………………………….. Успеть прикоснуться, прежде чем волосы, не скованные более головным убором, занимаются ярким огнем. Он течет по плечам огненной мантией, вся фигура – сплошное пламя, и Кайло понимает, почему эта земля – бесплодна. От жара трещит и лопается кожа, колючими завитками опадают брови, ресницы. Но он не уходит. Больше – никогда. Вслед за алой недоброй смертью приходит искупление. Глаза у смерти темные, темные – два шарика кофе в голубоватом молоке. ………………………………………………………………………………………… –Он умрет раньше тебя? – Вернее, я проживу дольше. Неизмеримо дольше. У него просто не будет второго шанса. Шуршит накрахмаленная ткань, царапает подбородок, колет шею. Он еще жив? – Это больно – хоронить близких. – Больнее начинать новые отношения. Снова и снова, как в плохой пьесе. Но такова жизнь. ………………………………………………………………………………………… Прохлада снисходит на лицо, и от этого еще больнее. Ведь у него больше нет лица. Оно растаяло, сгорело в пламени. Еще тогда, на Хосниам Прайм. Или раньше, на Мустафаре. ………………………………………………………………………………………… –А страшно так жить? –Мне – да. Маз не страшно, она философски относится к подобным вещам. –А вы… ты… ты не она? –Пока нет. Пока он живет – нет. ………………………………………………………………………………………… «Живет? Умрет? Нет, мне нельзя, мне еще рано. Мама сердится, когда я умираю. Так и говорит: умрешь – можешь домой не возвращаться». Пламя Хосниан Прайм, ледяная пустота «Старкиллера», алые осколки на красной почве Зе и еще дальше, дальше, в глубину веков – полная молний бездна, летящий в нее Палпатин, огненная лава, искалечившая деда. И все эти долги аккуратно, тонким почерком собирают, записывают, чтобы однажды выставить счет всему роду. Но если нищ духом, если сир, наг и бос – чем оплатить долг? Земля разверзается и принимает усталую душу. ………………………………………………………………………………………… –Не могу привыкнуть. Вот ты сидишь здесь, передо мной, а она там спит. Но в тоже время вы едины, одна личность. И сменить тело не сложнее, чем стянуть перчатку с руки. –Технически это так… В непростое время мы живем, если одной жизни не хватает для удовлетворения амбиций. Но везде есть свои плюсы. Представь, у тебя было бы два Хакса! –Целых два? На праздники и на будни? Один занудствует, а другой воспитывает? –А другой любит. И защищает от того, который занудствует. –Угу, один продвигает карьеру, а второй дома – блинчики печет. Заманчиво. ………………………………………………………………………………………… Но и под землей не сыскалось покоя. Темнота дергается и трескается, расходится алыми швами грубо сотканной мешковины. В эти прорехи больше не было видно ледяного ада, он выкипел до основания, обрушилось солнце маленького мира – большая желтая лампа. Пламя выпило свет дотла и вылизало пол огненным языком. И тогда он сдается, открывается новым оттенкам огня. Желтый, оранжевый, ядовито-зеленый, глубокое индиго, они проходят насквозь, выворачивая наизнанку, выставляя напоказ самое гадкое, уродливое, пакостное. И в этом огне ему гореть вечно. ………………………………………………………………………………………… –А если бы я взяла тогда меч вместо Финна? Ты бы никого не встретила во сне? –Зная нашего пылкого юношу, предположу, что он и так нашел бы приключений на свою голову. Страна спящих велика, и не все благодушны, как старушка Маз. – С мужчинами всегда так? Они вечно лезут в пасть сарлака, несмотря на табличку «Кормить запрещено?». –Почти всегда. Но за это мы их и любим. Особенно если они – Кайло, сын принцессы и контрабандиста. Хороший такой, добрый мальчик, наивный до ужаса. Маз он еще в первый раз понравился. –Когда разгромил ее таверну? –С кем не бывает по молодости? Вы вот с компанией целую военную базу взорвали – и как-то живете. А уже его родственники… Кайло по сравнению с ними белый и пушистый. –Угу, прям пломбир на палочке. –С шоколадной крошкой. –И с орешками. Уммм, вкуснотища… ………………………………………………………………………………………… «Кто на палочке? Я на палочке? Не ешьте, я невкусный!» – сознание не отпускает до последней черты, пока кипучая волна не входит в нос и рот, пока не закипают в глазницах глаза, пока не лопаются барабанные перепонки, но даже тогда он слышит этот божественный смех смерти. Его смерти. Ночь укрывает обгорелые останки прохладной тканью. Всё. Конец. *** Кайло очнулся от того, что солнце било по векам точечными ударами, и вскинул для защиты руку, хотя ни рук, ни ног у живых трупов не имеется. Но старые рефлексы живучи. Солнце прекратило бомбардировку и сочло нужным ознакомить с обстановкой помещения. Странно. Ни морозильных камер, ни холодных голубых ламп. Очень странно. Разве его не должны были законсервировать до лучших времен в отцовском экземпляре криокамеры? Больше всего комната походила на тихую сельскую гостиницу «Приют лесоруба и его верного медведя». Стены сложены из толстых бревен и обшиты панелями, отчего в комнате живет неубиваемый сосновый дух. Кайло потрогал простыни небеленого льна и постукиванием костяшек проверил кровать грубой работы. Прочная. Он облизал саднящие пальцы полусухим языком. В распахнутое окно с москитной сеткой виднелись деревья, деревья, и еще раз деревья, выстроившиеся вдоль просеки. Только капельница нарушала однообразие строительного материала: она была стеклянная. Кайло осторожно повернул голову, чтобы выяснить, сколько и какой дряни в него влили и понял, что состав некоторых медикаментов должен оставаться неизвестным. Внутри маленького аквариума восседала огромная красная жаба, награжденная от природы роскошным мехом, и пускала … слюни? Слизь? Розовое вино? Эта субстанция струилась тонкой струйкой по трубочкам и уходила под кожу недужного. Всё, больше никогда он не будет читать ингредиенты лекарства на этикетке! Хорошо еще, Чуи организовал антидот без помощи ортодоксальных религиозных лидеров. Это, что ли, легендарный кашиикский мохнатик? Хорош зверь, ничего не скажешь! Он почувствовал пристальный взгляд и повернул голову. В дальнем углу сидела Кэнни – вся в белом, строгая и холодная, настоящая сестра милосердия. В соседнем кресле мягко посапывала Рэй, укрытая по шею пестрым лоскутным одеялом. Кайло узнал местные этнические мотивы – у мамы тоже наряд от мохнатых кутюрье хранился в шкафу, помнится, отец был очень не прочь вспомнить молодость. Эндорские ночи были горячи! – Очнулся? Хорошо себя чувствуешь? – ему поправили подушку и мимоходом проверили пульс, замерили температуру. Он предпочел бы по старинке, прикосновением губ ко лбу, но обошлись градусником. Обидно! –Я в порядке, – он попробовал сесть, но неожиданно сильная рука опрокинула торопливого пациента на подушки. – Лежи, температура пока держится. Организм реагирует на противоядие. Сейчас из тебя выходит вся дрянь, что отравляла существование в течение последних двух лет. Если бы ты вовремя обратился к специалистам… –Это которые покрыты шерстью, ходят на задних лапах и пользуют пациентов лягушками? Слуга покорный! – Рен чувствовал, как нарастает раздражение, но ничего не мог с собой поделать. Вернулся с того света, а на этом пичкают медицинскими подробностями! Не такого приема он заслужил! Ах, она еще и по головке гладит! Внутри пухло желание сказать гадость. Тоже реакция организма на противоядие. Словесная. Он перебрал все «сорные» слова и выбрал самое жалкое: – Тебе белое не идет. Категорически. –Какие мы разборчивые стали! – ледок в голосе сломался, треснул с мягким «хруууп», Кенни улыбнулась и скинула с плеч проклятый халат, делавший её такой холодно-строгой. Под ним таилось тончайшее красное кружево, где-то по ткани, где-то прямо по телу – Кайло в таких делах не разбирался. Платье совершенно не скрывало очертаний молодого гибкого тела, манящей плоти, пахнущей цветочным нектаром. Мятный холодок остался только на губах, самая капелька, проскользнувшая внутрь, когда ему-таки правильно измерили температуру – поцелуем в лоб. Магистр выпростал свободную руку, не отягощенную иглой, поймал круглый маленький подбородок и переместил губы туда, где им самое место. Поцелуй был, пожалуй, слабоват, одна из сторон сильно утомилась для достойного ответа, но желание и длительность искупали исполнение. Такой долгий, сладкий и терпкий, как ее новый запах. Почему от двери так сквозняком повеяло? Закрыть немедленно! И лучше на щеколду! – А я-то думал, кому бутылочку несу? А они уже и без нее определились, кому, сколько и в какой очередности. Чур, я следующий кручу! В дверях Хакс, свежевыбритый, свежий и бодрый, как дезодорант с запахом морского бриза, нянчил на руках корзинку для пикников. Судя по легкому недовольству во взгляде, застать Кайло бодрствующим он не планировал, но очнулся, так очнулся. В жизни всегда надо быть готовым к разочарованию! Стол в честь вернувшегося с того света сервировали прямо на одеяле, подставив подвернувшийся датапад. Больному, впрочем, содержимое корзинки было доступно только визуально, новоявленные доктора строго следили за соблюдением режима. Да и мохнатая жаба в аквариуме странно косилась. Жаль, внутри такая приятная легкость образовалась! Когда Хакс отлучился, чтобы правильно (читай–бесшумно и без брызг) откупорить бутылку, Кенни опустила в отверстый рот пациента пару ягодок. Хотя пальчики были куда как слаще! Рен продегустировал и то, и другое. –Пью за моё уважаемое начальство, которое благополучно дожило до конца истории, – Хакс сделал кислое лицо. – Идиллия, аж зубы сводит. –Так не приходил бы, – буркнул Кайло. Здоровье, возвращающееся по капельке, сделало его требовательным и капризным. – Не хотел проворонить твой последний вздох. А вдруг ты по семейной традиции оставишь завещание, и, чтобы поделить отписанный в наследство комплект нижнего белья черного цвета, в поисках оного мы будем годами скитаться по всей галактике, – офицер огорченно пошевелил в корзинке рукой и виновато улыбнулся, – дамы и господин, а ведь бокалы-то я забыл. Так хорошо спрятал запрещенный к передаче продукт, что не вспомнил о таре. –Что, совсем не из чего? – Рэй, сонная, с розовыми складочками на щеках, потягивалась в лучах солнца. Ее тонкости сервировки не волновали. –Только ложки и вилки. И палочки для канапе. Можно, конечно, отыскать вену и решить проблему инъекцией. Но как-то это… без удовольствия получится… –Давайте из ложек. Тогда и Кайло будет можно, по капельке. При мысли о том, что свидетелями его кормления с ложечки станут сразу несколько человек, Кайло поморщился. С другой стороны, если ее поднесут одни конкретные ручки цвета темного кофе… Они отметили выздоровление не чокаясь, чтобы не расплескать мелкоформатные емкости. Хакс проглотил «эвокское пряное», по-кошачьи облизал ложку и, косясь на приоткрытую дверь, пробормотал: –Отец просил передать, что не сердится, что ты пытался его убить. Кайло фыркнул, земноводное внутри капельницы возмущенно закопошилось в струе пузырьков. – Передай ему: я тоже не сержусь, когда они с Чуи едва не приблизили мой конец, заставив колесить по всей Галактике в режиме он-лайн трансляции. Но пусть учтет: ближайшие пару лет мы будем общаться только по почте. Мастер изысканных решений! В любой момент что-то могло пойти не так, и мы просто сошли бы с дистанции, – магистра передернуло от одной вероятности печального финала пьесы. Тот случай, когда автора просят не на сцену, а на мыло! Хакс соединил вместе кончики пальцев и посмотрел поверх них на магистра. Вид у него был чрезвычайно торжественный. –Я задавал ему этот вопрос, увы, твой отец не самый красноречивый оратор. Но если перевести его стариковское бормотание на галакто... Как и всякий коррелианец, он не прочь решить сразу несколько задач разом, желательно чужими руками. В этом плане ты его очень порадовал. Рэй заставила левитировать сразу три ложки. Средняя все время норовила уплыть в щелку двери. –Хорошо еще, что разрушительную деятельность Соло-младшего удалось вовремя остановить. А представь себе, что он был бы здоров и в полной силе. И в Силе. Все представили. И поникли головами. –Не такое уж я и чудовище, – буркнул магистр и цапнул из корзинки последний «запрещенный» пончик. –Согласен. Не такое, – покладисто кивнул Хакс, – ты просто шантажист и нытик, который заставляет всех плясать под свою дудку. И все пляшут, даже если нет слуха, и вуки на ногу наступил. –Ты с себя характеристику списывал? – Рен послал не-другу невинный взгляд, а Рэй фыркнула. Ложка юркнула под кровать и там затихла. Рыжий оглядел присутствующих и по зрелом размышлении обижаться передумал. В конце концов, вторая часть словесного портрета – почти комплимент. –Я продолжу покаянную исповедь мистера Соло? Отлично. Далее по тексту было что-то, что-то про обряды инициации, делающие из мальчика мужчину. Эту часть я пропущу, она в любом учебнике по трехактной режиссуре есть. А в-третьих… не поверишь, он просто хотел проверить, насколько его блудный сын любит отца. Ладно, ладно, не любит, уважает достаточно, чтобы пуститься в далекий и опасный путь по велению долга. Кстати, если бы тебе не хватило решимости и ребус остался неразгаданным, он бы всё понял и отменил собственное воскрешение, проведя остаток дней среди мишек-малышек. –Да уж не в дом престарелых подался бы! Видели мы тех мишек. Которые встречали, с цветочками, – Кайло ворчал и чувствовал, как подозрительная влага стучит изнутри в правый глаз. Левый еще держится, а этот предатель, испытавший сокрушительное воздействие лазерного клинка, уже сдался. –Хан Соло по-своему очень деликатен и не склонен демонстрировать эмоции, – миролюбиво сказал Хакс. –Я едва не умер из-за его деликатности! –Заметь, в этот раз не он первый начал! И ты сам виноват. Зачем было бить по открытой ране? Защитная оболочка маячка треснула, органика попала в кровь. Ты вообще не должен был ощутить последствия выстрела Чуи. –То есть это я во всем виноват? – друзья почему-то отодвинулись. Кенни ласково погладила лохматую голову и движением руки успокоила запорхавшие по шкафчику пинцеты, зажимы и большую резиновую «грушу». Под кроватью задумчиво постукивал о ножки сбежавший столовый прибор. –Ты очень виноват, мой рыцарь. Ты пробудил спящую принцессу, убил общегалактического злодея, разрушил вражескую крепость и порадовал папу с мамой. Большего негодяя еще свет не видывал, – тонкая рука затерялась в непослушных вихрах, опустилась на затылок, и Кайло понял, как приятно побыть большим пушистым котиком. –А какие у нас планы на завтра? – Рэй не особенно любила смотреть на то, в чем нельзя поучаствовать, да и десерт подошел к концу. –Как «какие», Незабвенная? Конечно, поделить мир, – Хакс элегантно стряхнул крошки с импровизированного «подноса», смазанным движением руки отключил блокировку экрана, и над кроватью замерцали звездно-голубые спецэффекты. –Нужно подумать, как распорядиться наследством Сноука, – деловито заключил бывший генерал. – Будем строить новую Империю. Теперь Кайло с новой остротой ощутил, что волшебная сказка становится политической сатирой с элементами фантастики. А рыжий пройдоха опять высматривает самые лакомые кусочки. –Империю? Ты уверен? –Брось, ты действительно веришь в ДД? Дерьмовую демократию? Кажется ты воочию увидел ее плоды на Корусанте. –Я за выборную конституционную монархию. Как на Набу. –Набу маленькая планета, к тому же ей несколько сотен лет правили женщины, а это накладывает отпечаток. –Ты что-то имеешь против женского правления? – тоном сытой кошечки промурлыкала Рэй. Хакс поднял честные голубые глаза, в которых не было и намека на мужской шовинизм. Только рыцарское преклонение перед дамой. –Вовсе нет. Но я считаю что за каждой сильной женщиной должен стоять сильный мужчина. –В смысле, прятаться за спиной? Или все же под юбкой? –Туше, мой генерал песчаных карьеров! Но учтите, что во время коронации Армитаджа Первого рядом должна стоять первая леди, – Рэй заработала поцелуй руки и применила его на порозовевшей щеке «первого лорда». –Кажется, Эндор на всех так действует, – задумчиво протянул магистр, – Отец маме предложение здесь делал. –Я все еще жду, – пропела Кенни. –Чего? –Чего три года ждут. –И что это? –Дети, дети, – отцовски умилился Хакс, – точнее, одно дитя, зато великовозрастное. Ладно, не устраивает монархия, будет Триумвиарат – в лучших традициях ситхов. Дипломатическую часть я возьму на себя, финансово-торговую … –А господин триум-виа-ратор не думает, что в один прекрасный день из черной дыры вынырнет Звездная Кузница и покажет, кто здесь главный? – Кайло прищелкнул пальцами. Получилось слабенько, руки плохо слушались после «жабо-терапии», но внимание на него обратили. –Хакс, а он прав, – Рэй покачала головой, – Пока эта уродина мотается где-то в космосе, всегда есть шанс, что она спикирует нам на голову. «Император» поморщился: новые владения уплывали из рук. –Аргумент веский, но сколько ресурсов будет потрачено на поиски, сколько времени, сил… Стоит ли выделки шкурка вомпы-песчанки? –Тебе все скажут «спасибо», когда эта угроза исчезнет навсегда. –Исчезнет – не знаю, а вот если этот Молот Небес будет в моей руке… Обладатель Смертельного оружия звучит не хуже, чем Победитель Смертельного оружия. –Хакс, ты же не хочешь… –Хочу, еще как хочу. Да побольше и чтобы стреляло погромче. И чтобы все игрушки на елке достались мне одному. –Игрушки? На елке? –Не знаешь? Бедное дитя песчаных барханов… Шутливый диалог тек и тек ручейком: «транспортные расходы», «навигация», «координаты». Кайло прикрыл глаза, под веками шевелились и опадали ряды красноватых пузырьков. «Мохнатик» старается? «Поправки в конституцию», «избирательное право». Плечо согрелось под приятной тяжестью, мелкие кудряшки щекотали шею. «Объединить нацию перед внешней угрозой». Пузырьки замедлились, они слипались вместе, кувыркались и превращались в маленьких розовых овечек. Сердце Кенни стукнуло раз, другой, а потом поймало ритм, и дальше они ловили овечек вместе… Теплая дремота, густая и вязкая, как сахарная вата, спустилась с неба пушистым покрывалом. *** Прежде чем на цыпочках выйти из комнаты, две трети грядущего «триумвиарата» оглянулись. Кайло и Кенни спали голова к голове, на одной подушке, и темные колечки ее волос вплелись в жесткие черные пряди. Над сновидцами юлой крутилась ложечка. Рэй улыбнулась. –Больше не ревнуешь? –Было бы к кому. Я и не начинал, – рыжий усмехнулся и поцеловал зажмуренные от удовольствия глаза. Потом они тихо прикрыли за собой дверь. ***Время – ночь.
В этом сне было время, было место, были все признаки грамматической категории. И время это было – будущее. Он будет идти по бесконечному полю, где разбежавшиеся овцы обернулись пушистыми шарами одуванчиков. Ветер будет гнуть цветы к земле, и пуховые головы полетят в суровое багровое небо, земные звезды – к небесным. И будет Кенни, в том самом красно-белом платье, оживший цветок, возлюбленная орхидея его сердца. И будет тень великая от края и до края. И легкий пух обернется колючим холодным дождем. И снегом укроет поле. И морозной пылью осыплются созвездия. И мрачно заколышутся на ветру обнаженные головы цветов. Голое, голое, пустое небо. Нечто, голодное и алчущее, будет ощупью искать их жадной рукой. Будут плакать звезды. Он взглянет на Кенни, и новая морщинка меж бровей болью будет ранить сердце. Руки найдут друг друга в темноте и воссоединяться против ветра, против дождя, против пожирателей звезд и грядущей пустоты. Нежно-снежный голубой взгляд посмотрит с неба. «Они придут. Они придут, мой мальчик. И тебе придется их встретить». «Пусть приходят. Мы встретим их, Учитель». Голубые глаза улыбнутся и исчезнут, теперь навсегда. И тогда рыцарь молча обнимет принцессу и воззовет к Силе. Так, обнявшись, они дождутся, когда в холодной пустоте неба запляшут язычки нового пламени. Потому что на них есть кому смотреть.