Записки черствого любовника (Diarios de un amante empedernido)

15.

«Мой дорогой, дорогой Шерлок. Что же Вы сделали, любовь моя? Как Вы могли? Я не могу выкинуть из головы образцы Вашего драгоценного размозженного по земле черепа. Проклятые таблоиды. Закрывая глаза, я вижу Вас там, всего в крови, на асфальте, рядом — толпа шокированных людей, Джон Уотсон, на чьем лице отпечаталась столько боли и тоски. И это не удивительно. Бедный доктор, бедный… человек. Я не понимаю, зачем. Я знаю Вас достаточно хорошо, чтобы с уверенностью сказать, что знаю, что происходит в Вашей замечательной голове, но, признаюсь, такого я не ожидала. Самоубийство, Шерлок… я никогда бы не подумала, что Вы на такое способны, тем более таким способом. Меня бросает в дрожь от мысли, что Вы стоите на крыше… я бы предпочла передозировку героином, или, на худой момент, пулю в живот. Тем не менее, я всегда считала Вас слишком самовлюбленным для того, чтобы покончить с собой. Жаль, что смерть никому не оставляет выбора. Я просто надеюсь, что это было… безболезненно. Что Вы не страдали. Зачем Вы это сделали? Вам угрожало? Несмотря на все усилия, что Вы приложили, этот ублюдок разрушил нашу жизнь, мою, жизнь всех тех, кто Вас окружал. Но это не имеет значения, не так ли? Ведь я мертва, а теперь и Вы тоже. За одним небольшим исключением: у Вас не было притворства. Ваше сердце больше не будет биться. Единственный человек, которого я когда-либо любила, единственный человек, которому принадлежало Все мое существо, все самое прекрасное, что было во мне… сыщик со смешной шляпой, любовь всей моей жизни… мертв. У меня нет сил проводить еще одну ночь, наедине с кошмарами, слышать истерический смех Мориарти, видеть, как Вы бросаетесь с крыши снова и снова… я хочу кричать, но не могу. Я хочу уйти. Я хочу умереть. У меня есть фотография, которую мы сделали в гостиничном номере в Подгорице. Вы смотрели на меня, а не в камеру. Я улыбаюсь, смотря на эту фотографию, улыбаюсь, как и пару ночей назад. Только вот проблема в том, что я помню, как я потом не поцеловала Вас, хоть и Вы были так близко. Вы были в моей власти. И у меня больше не будет такого шанса. Я больше не почувствую Ваше тепло, когда Вы ласкали мои волосы, я больше не прошепчу то, насколько я Вас ненавижу, больше не услышу Ваш смех. Ничего больше не будет. Мой дорогой мистер Холмс… Вы были единственным, кто знал о том, что я жива, а теперь… теперь я призрак, грустная душа, бродящая по миру живых, инертное существо, которое проходит мимо счастья и всего остального. И Вы даже не представляете, как сильно я Вас ненавижу. Я знаю, что я эгоистка, я не стану этого отрицать, я всегда была такой, я никогда и ни о ком не забочусь. Вы бросили меня вывернутой наизнанку. Вы оставили меня в покое, умерев. Вы умерли чуть более суток назад, а я уже не могу никуда идти. Я не хочу никуда идти. Я хочу пойти за Вами. Если бы Вы могли прочитать это, то интересно, вспомнили бы Вы ту ночь, когда спасли меня, когда успокаивали, целуя каждую мою рану, Вы спросили меня, доверяю ли я Вам, сбегу ли я с Вами в Пакистан, позволю ли сделать себе новую личность. Я тогда сказала Вам, и готова это повторить сейчас, пусть на этой бумаге, выводя буквы дешевыми чернилами, обливаясь горькими слезами, что я готова пойти с Вами хоть на край света, хоть на край этой чертовой жизни. Я не могу не использовать нашу метафору сейчас, потому что, хоть это не край света, как я думала я, это еще хуже. С этим невозможно жить. Завтра я пойду на кладбище, оставляя это письмо. Я знаю, что это опасно и опрометчиво, но мне все равно. В случае удачи, Ваш брат прочитает этот бред первым, а может, до него доберется Моран. Даже теперь я уверена, что Ваш друг сможет позаботиться обо мне, даже в тех условиях, в которых мы находимся. Мне все равно, кто это будет, Шерлок. Я готова сдаться. Это будет больно, знаю. Это будет очень унизительно, но я хочу этого, раньше у меня была причина, чтобы бороться. Вы научили меня жить. Я отдала бы все, чтобы оказаться на Вашем месте, бросить свое тело в никуда, оставляя его на милость гравитации. У меня нет ничего, чего я могла бы потерять, кроме Вас. А Вас я уже потеряла. Теперь мне просто давит грудь, комок в горле, я не могу дышать. Я чувствую себя такой потерянной… я столько бы всего изменила, ради Вас. Я бы хотела вернуть Вам должок. Я обязана Вам жизнью. Ужасно осознавать, что все в мире вращается вокруг этого: вокруг жизни и смерти. А жизнь я уже потеряла. Вы бы, наверное, сейчас засмеялись. Вы победили великую Ирэн Адлер. Снова. И на этот раз окончательно. Проклятое чувство. Я всегда старалась держаться подальше от всего этого, старалась, чтобы никто не смог использовать эмоции против меня, пользовалась бедными влюбленными дураками, которые думали, что могли меня заполучить. Вы сами были таким же. Идеальная пара манипуляторов, которая действует с холодной головой, не позволяя лишним чувствам проникнуть в наш разум. Контролируя все сами, и отмеряя эмоции. Знаете? Мне нравится думать о том, что Вы любили меня, или, по крайней мере, были влюбленным, восхищались мною, или просто выделяли перед всеми другими. Я надеюсь, что это было так, мне бы не хотелось жизнь во лжи. Хотя какая теперь разница? Но я ни о чем не жалею. Я не жалею о том, что любила так сильно, что отдала всю себя. спасибо, что позволили мне увидеть ту часть Вас, скрытую перед другими. Спасибо, что давали мне иллюзию знания. Как жаль, что это закончилось так быстро. Да, я эгоистично желаю продлить для себя эти мгновения. Так что, мой дорогой, дорогой Шерлок, я надеюсь встретиться с Вами снова. Ад — идеальное место для Вас. Я люблю Вас. Я люблю Вас. Я люблю Вас. Навеки с уважением, Ирэн Адлер.» *** Я читаю это письмо в пятнадцатый раз, без преувеличения. Вы вымотали меня. Вы не призрак, Вы живы. И хоть Вы и не знаете этого, но я сохраню это письмо в своей памяти. Вы не всесильны, но я хочу, чтобы Вы продолжали манипулировать, чтобы Вы продолжили двигаться по миру вперед, чтобы Вас ничего не сдерживало. Чтобы Вы оставались собой. Я люблю Вас такой. Я не смог бы полюбить Вас, будь все по-другому.