Конечно, это не любовь

      Силы портала хватило, чтобы вышвырнуть Гермиону перед стальной дверью прямо под ноги охране. Булавка последний раз вспыхнула и потухла, а на Гермиону оказались направлены четыре дула.       К счастью, в этот раз расстояние работало на неё — она прошептала «Отключись» быстрее, чем охрана поняла, что вывалившаяся из воздуха женщина представляет опасность.       С дверью Гермиона церемониться не стала, сильным ударом вышибив замок, распахнула её и остановилась перед толстой стеклянной стеной, разделявший на две неравные части просторную белую комнату без мебели.       Черноволосой женщины из воспоминаний пленников здесь уже не было, в углу почти у самого стекла в луже чёрной крови кулем лежал труп с простреленной головой, а у дальней стены, скрючившись, обхватив себя за колени и плотно зажмурившись, сидел Майкрофт.       Гермионе повезло не застать вживую василиска из Тайной комнаты, но, пожалуй, поверженный, он выглядел так же, как Майкрофт сейчас — одновременно величественно и жалко. Гермиона могла по пальцам пересчитать случаи, когда замечала на лице старшего Холмса проявление хотя бы слабой эмоции (не важно, какой именно). И смотреть на то, как он трясётся от беззвучных сухих рыданий, было больно.       Прохода за стекло Гермиона не увидела и не хотела искать — «Бомбарда» одинаково хорошо действовала и на старые металлические решётки, и на современные бронированные стекла. От звона Майкрофт подскочил со своего места и тут же со стоном снова съехал по стене на пол. Гермиона опустилась рядом с ним на колени и поймала тяжёлый, больной взгляд. За месяц, который они не виделись, Майкрофт потерял, похоже, несколько фунтов, его лицо удлинилось, щёки впали, и теперь их с Шерлоком сходство было очевидно.       Что бы ни произошло сегодня, оно вымотало стального, несгибаемого Майкрофта Холмса, истощило его силы и подвело к краю. Он молча, шумно сглатывая, смотрел на Гермиону и, похоже, не мог заставить себя хоть что-нибудь сказать.         — Майкрофт, — позвала его Гермиона и коснулась руки — неестественно холодной.       При звуке своего имени он моргнул, ещё раз сглотнул и пробормотал:         — Шерлок…         — Вообще-то, не совсем, — попыталась улыбнуться Гермиона.         — Он в опасности, — Майкрофт судорожно рванул воротник рубашки, выдохнул: — жаль, что ты сумела найти подсказку слишком поздно.       Уточнять, что за подсказку он имеет в виду, не было смысла — вспомнился его идеально убранный дом и случайно забытая на столе галстучная булавка. Вот только Майкрофт ничего и никогда не делает случайно.         — Я вытащу его, — Гермиона принялась растирать его ледяные пальцы, — и тебя. Но мне нужно знать, что произошло. Где искать Шерлока?       Майкрофт мотнул головой, показывая, что не знает, а потом закрыл глаза, попытался обрести контроль над собой, но не мог. Отпустив его руку, Гермиона сунулась в сумочку — и зашипела от досады.         — Прости, Умиротворяющий бальзам достался хорьку, — сказала она, — в качестве альтернативы могу предложить это.       Она вручила Майкрофту запечатанную шоколадную лягушку. Видимо, он настолько этого не ожидал, что почти нормальным брезгливым тоном спросил:         — Что это?         — Шоколад. Один хороший человек научил меня, что шоколад отлично помогает в подобных случаях.         — Моя младшая сестра захватила Шеринфорд, убила толпу людей и едва не заставила моего младшего брата пристрелить меня, и ты считаешь, что поможет шоколад?       Закончив тираду, Майкрофт прикусил губу, взглянул на коробочку и, уже более не раздумывая, распечатал её и безо всяких сомнений откусил лягушке голову.         — Повезло, — заметила Гермиона, — в первый раз многие их упускают.       Двумя минутами и одной шоколадной лягушкой позднее Майкрофт сумел подняться с пола, вытереть белоснежным платком лицо и шею, застегнуть воротничок и манжеты и нацепить привычную маску василиска. Правда, он ничего не мог поделать с трясущимися руками и постукивающими зубами, но Гермиона сделала вид, что не замечает этого.         — Итак, — произнёс Майкрофт отстранённо, — тебе следует знать, что Шеринфорд более не надёжная тюрьма, а резиденция сумасшедшей, обладающей гениальным умом и волшебными способностями. Моя сестра Эвр… — он неожиданно прервался и побледнел. Маска не спасала.         — Майкрофт, — позвала его Гермиона, — боюсь, у нас слишком мало времени. Помнишь, однажды я без разрешения проникла в твои мысли. Мне не следовало так поступать, и я обещала больше этого не делать. Но сейчас я прошу тебя пустить меня в своё сознание.         — Разумеется, — спокойно согласился он и безо всякой нужды поправил галстук, — что именно ты хочешь увидеть?         — Что сегодня произошло. И где может быть Шерлок.         — Что нужно от меня?       Гермиона направила палочку ему в лицо и ответила:         — Не пытайся меня вытолкнуть. Легиллименс.       Несмотря на стресс, сознание Майкрофта было чётким и структурированным. Гермиона прошептала:         — Эвр, — и тут же перед её глазами возникла девочка лет восьми, темноволосая, задумчивая, с пронзительными голубыми глазами и очень серьёзным выражением лица. Мгновение — и на месте девочки возникла девушка лет восемнадцати — худая, с отчётливо выделяющимися синими жилками на шее, беснующаяся в припадке ярости в комнате с оклеенными рисунками стенами. А следом — женщина, сутулая, худая, одетая в белую одежду, играющая на скрипке посреди огромной белой комнаты.       Гермиона чуть надавила на сознание, и её глазам предстала всё та же белая комната, но теперь Майкрофт находился внутри, рядом с ним стояли Шерлок и Джон, а в стороне — незнакомый мужчина в деловом костюме. Извне пришло понимание того, что это — управляющий Шеринфорда, загипнотизированный Эвр.       Сама Эвр тоже была здесь — смотрела с огромного монитора.         — Дай поговорить с девочкой! — это Шерлок.       Только что Эвр соединила их с маленькой девочкой, которая проснулась на борту летящего самолёта и поняла, что все остальные, включая экипаж, спят. И предложила сыграть в игру — она даст им шанс спасти девочку и самолёт, а они будут выполнять то, что она велит.         — Не сейчас. Сначала спаси жену управляющего, — Эвр изобразила улыбку и повернулась в кресле, давая возможность увидеть связанную женщину. Если бы Гермиона была в своём теле, она вряд ли сумела бы сдержать крик — это была та самая женщина, над чьим телом рыдал Малфой. Но она была в сознании Майкрофта. Он кричать не собирался — понимал, что бесполезно.         — Я застрелю её. Если только Майкрофт или доктор Ватсон не застрелят самого управляющего. Ты-то сможешь это сделать, не сомневаюсь, но они?..       На Гермиону нахлынул чужой ужас — Шерлок протянул Майкрофту пистолет. Он отпрянул от него.         — Нет. Я не сделаю этого.       Гермиона стиснула зубы и усилием воли промотала воспоминания вперёд. Быстрым потоком сменяющихся образов перед её глазами пронёсся сегодняшний день: самоубийство управляющего, смерть его жены, трое подозреваемых, среди которых Шерлоку нужно было найти виновного в убийстве — это их Эвр сбросила в море и их успели поймать они с Роном. Следом — пытка для Шерлока, его признание в любви Молли Хупер (Гермиона не позволила себе даже думать о том, что это может причинить ей хоть какую-то боль), и, наконец, раунд на выбывание.       Гермиона чувствовала, как бешено колотилось сердце Майкрофта, когда он стоял, чуть улыбаясь, под дулом направленного на него пистолета и убеждал младшего брата стрелять. Но потом сердце замерло — Шерлок направил пистолет на себя и начал обратный отсчёт. На цифре «семь» у Майкрофта начали трястись руки, на пятёрке закончилось дыхание. А на счёт «три» его шею обожгло укусом — из стены вылетел дротик со снотворным. Угасающее сознание успело уловить: невнятное: «… где всё началось».       Гермиона выскользнула из сознания Майкрофта, а он прошептал:         — Масгрейв.       — Что такое «Масгрейв»?         — Дом, — Майкрофт пошатнулся и оперся рукой о стену, — наш родной дом, особняк на севере Норфолка. Мы втроем родились и росли там. Там все началось. И там она хочет закончить свою игру. Если она может перемещаться в пространстве, то они должны быть там.       Он снова закрыл глаза, спина сгорбилась.       Могла ли необученная волшебница овладеть аппарацией? Гермиона знала ответ на этот вопрос — могла. Она сама однажды, ещё до Хогвартса, переместилась на большое расстояние, с порога дома — на порог школы, а ведь она почти не владела своей магией, тогда как Эвр колдовала осознанно. Мог ли Майкрофт ошибаться? За то время, что она знала его, подобного не происходило ни разу. Он допускал ошибки в сфере понимания чувств, но в оценке ситуаций — никогда.       Можно было попытаться обойти Шеринфорд, проверить все комнаты. Или рискнуть отправиться в особняк Холмсов.         — Мне нужно знать, как выглядит Масгрейв, — сказала Гермиона. Майкрофт открыл глаза и приглашающе кивнул. Она мягким усилием проникла в его сознание, и сразу же перед глазами всплыло нужное воспоминание.       Майкрофт, мальчик лет тринадцати, стоит на берегу даже на вид холодного с серой водой моря, в левой руке у него — несколько плоских камешков, правой он делает замах — но не успевает кинуть еще один в воду, его окрикивают:         — Майк! Домой!         — Майкрофт, мама, — бормочет он себе под нос, но выбрасывает камни, разворачивается и идёт к величественному трёхэтажному особняку, за которым шумит светлый лес. Закатное солнце освещает дом, и каменные стены кажутся медово-золотыми. Мёдом пахнет и воздух. Окна первого этажа открыты, и Майкрофт видит, что за столом уже собралась вся семья. Кудрявый Шерлок трёт разбитый нос и болтает без умолку, серьёзная девочка рядом с ним сосредоточенно рисует что-то пальцем на скатерти. Миссис Холмс смеётся, а мистер Холмс качает головой.       Гермиона вернулась в реальный мир — у неё было всё, что нужно.       Лес, высокий дом, каменистый пляж — всё отложилось в её сознании. Она заколебалась — что делать с Майкрофтом. Он угадал её сомнения.         — Я останусь. Придёшь за мной позднее. Главное — спаси Шерлока.         — Спасу. Даже если… — Гермиона не договорила, но Майкрофт, её давний соратник в сохранении жизни Шерлоку, отлично её понял. Она спасёт его, даже если ей самой будет угрожать опасность. Даже ценой своей жизни. И, в случае необходимости, так же поступит Майкрофт.       Она вытащила из сумочки мобильный телефон и протянула ему:         — Скоро здесь будут волшебники, так что не созывай половину армии. Обливиаторам и так придется поработать.       Майкрофт принял телефон и убрал в карман — на лице на короткое мгновение промелькнуло облегчение. Гермиона сосредоточилась на подсмотренной картинке — дом, каменистый пляж, море… — и неожиданно услышала:         — Твоя жизнь обладает значительно большей ценностью. Для него, — и, после очень долгой паузы: — и не только.       Она обернулась — Майкрофт стоял спиной к ней и, если бы несколько секунд назад она не видела его слабости, то решила бы, что он полностью оправился от произошедшего и снова обрёл своё непоколебимое спокойствие. Голос тоже был обычным — отстранённо-холодным. А вот смысл сказанного — совсем необычным. Это была забота. Почти.         — Мы все будем в порядке. Обещаю, — ответила она и крутанулась на месте. Щит Шеринфорда не стал преградой — он тоненько звякнул, а потом её втянуло в узкую воронку аппарации.       Она оказалась на каменистом пляже и сначала испугалась, что ошиблась — дома не было видно. В темноте и в неясном свете луны виднелся только лес. Но промахнуться было сложно, поэтому она сделала несколько шагов вперёд и почувствовала сопротивление воздуха. Кончики пальцев закололо от магии.         — Масгрейв, — прошептала она, и из темноты леса выступил чёрный скелет сгоревшего много лет назад дома. Защитные чары, слишком слабые и как будто выдохшиеся, признали её право пройти.       Гермиона напряжённо вгляделась в темноту — с магией она сможет разобраться позднее, сейчас важно было найти Шерлока, его друга и Эвр.       Было очень тихо — ни голосов, ни шагов, ни птичьих пересвистов, ни шорохов.       «Где я теперь? Ну, кто придёт за мной?..», — пропел издалека, со стороны дома сухой надтреснутый женский голос.        — Гоменум ревелио, — с палочки Гермионы сорвалось три огонька. Два устремились к дому, а один — в темноту леса. Гермиона сжала зубы. Нужно было решать, куда идти.       «Где был мой дом, где старый дуб растёт…», — продолжила петь женщина, Эвр, и Гермиона поняла: второй огонёк вместе с ней — Шерлок, это с ним она играет. А одинокий огонёк в лесу — Джон Ватсон, заложник, который гарантирует, что Шерлок сыграет в предложенную игру.       Все инстинкты Гермионы требовали броситься к дому, остановить Эвр и забрать оттуда Шерлока — он был в опасности, и в большой. Но Гермиона не позволила себе следовать им.       «Продержись еще немного», — подумала она, крепче стискивая палочку, и развернулась в сторону леса. Шерлок — как и она сама, как Рон, Гарри — уязвим до тех пор, пока его друзья в опасности. Если она хочет спасти Шерлока, она должна сначала спасти заложника. И она могла только молиться, чтобы её решение оказалось верным.       В воспоминаниях Майкрофта лес был лиственным и светлым, но Гермиону встретила непроходимая чаща. Кому бы ни принадлежал дом когда-то, он всё ещё старался защититься от незваных гостей.         — Редукто! — резким росчерком палочки Гермиона расчистила себе путь, не обращая внимания на колючки, пытавшиеся вцепиться в её мантию.       Лес закончился внезапно — просто растаял, как тает любое колдовство. До ушей Гермионы донеслось истошное, из последних сил выкрикнутое:         — Шерлок! — и гул воды.       Гермиона бросилась к старинному каменному колодцу — по его стенам лились потоки воды, а внизу, барахтаясь из последних сил, пытался удержаться на плаву человек.       Вопреки всем законам он не всплывал вверх, а тонул, захлебывался, как будто… что-то держало его внизу. Человек уже не кричал, он булькал, Гермиона судорожно заозиралась вокруг. Нужно было что-то найти, что-то подходящее…       «Ты волшебница или нет?», — крикнул ей откуда-то из глубины памяти маленький Рон, как тогда, в погоне за философским камнем, и она, отбросив панику, трансфигурировала камень в верёвку.       Ползти вниз, в воду, всё прибывающую, подсвечивая путь только слабым огоньком «Люмоса», было страшно — страшнее всего в жизни. Впервые Гермиона была одна. Рядом не было друзей, готовых протянуть ей руку помощи. Теперь она знала, что чувствовал Гарри, раз за разом оставаясь один перед лицом опасности — животный ледяной ужас.       Ей повезло — Джон ещё бултыхался, когда Гермиона опустилась в воду, он вцепился в неё, но тут же отпустил.         — Держитесь, Джон, — поздно было думать о том, что она не умеет плавать. Гермиона опустилась под всё текущую воду и нащупала металлические кандалы. В воде заклинания работали плохо, но кандалы поддались. Рассыпались трухой, и Джон судорожно рванулся вверх, перекрывая Гермионе путь.       Дышать становилось нечем и всплыть не удавалось, она забила руками — и вдруг почувствовала, как её за шиворот рванули вверх. Жадно глотнула воздух.       А потом вода схлынула. Джон пошатнулся, но сохранил равновесие и даже не опустил Гермиону.         — Вы… — начал он было, но Гермиона его прервала. Что бы ни произошло, что бы ни выключило воду, это был ещё не конец.         — Позже. Держитесь.       Она аппарировала на поляну перед домом и уже не сомневаясь бросилась внутрь. Заклинание вело её, она взбежала по лестнице, распахнула нужную дверь и увидела сидящего на полу Шерлока.       Он обнимал и гладил по голове плачущую черноволосую женщину.       Шерлок поднял голову и встретился с Гермионой взглядом. Она угадала его мысль безо всякой легиллименции — направила палочку на Эвр и сказала:         — Усни.       Женщина всхлипнула и обмякла. Шерлок поднял её на руки.       На улице их ждал Джон, тишину ночи разрывало гудение вертолётов — они пытались отыскать Масгрейв. Защитные заклинания рассыпались от одной «Финиты» — кто бы ни накладывал их, он сделал это до пожара, и огонь подточил щиты изнутри.       Вертолёты начали по одному опускаться вниз, к внезапно появившемуся на радарах дому. Гермиона отступила назад, к деревьям — не стоило светиться на маггловских видеокамерах. Едва она дошла до высокого дуба, как воздух возле его ствола заколебался, и из-под мантии-невидимки выбрался Гарри.       Гермиона выдохнула, и он крепко обнял её, погладил по плечу.         — Уже всё закончилось.       Шерлок и Джон говорили о чём-то друг с другом, потом Эвр передали в руки полицейских.         — Патронус Рона наделал переполох на банкете, но как только все поняли, что Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер и Рон Уизли снова должны спасать мир, все вопросы отпали. Мы с Джорджем сделали портал на Рона, собрали Отряд Дамблдора, — Гарри говорил тихо и монотонно, как будто сказку на ночь читал, и Гермиона постепенно чувствовала, как напряжение отпускает. — Завтра на стол тебе лягут отчёты, тебе не понравится увиденное. Это давно уже не тюрьма, а лаборатория. Ты бы видела, что было с Невиллом, когда он нашёл тринадцатилетнюю девочку-волшебницу, опутанную проводами, как рождественская ёлка гирляндами. Я и забыл, каким он бывает, когда приходит в бешенство.       Несмотря на неприятное сообщение, Гермиона улыбнулась, представив себе Невилла, разносящего по камушку Шеринфорд.         — В одной из камер нашли Майкрофта, он сказал, где вас искать. Только, похоже, я пришёл поздно… Гермиона, ты мокрая насквозь! Тергео!       Гермиона вздрогнула от тёплой волны, прошедшей по телу, и ответила:         — Спасибо. Пришлось лезть в колодец.         — За Шерлоком?         — Хуже. За его другом.         — Прогрессируешь, — они оба засмеялись, а потом Гермиона снова стала серьёзной и сказала:         — Здесь были защитные чары. Я развеяла все, чтобы могли приземлиться вертолёты, но мне это не нравится. Дом маггловский…         — Не думаю, — покачал головой Гарри. — Жили в нём магглы, но строили? Я заглянул внутрь кратко, но совершенно целые портреты в выгоревшей комнате видел. Знаешь… — он взглянул на то, как полицейские усаживают Эвр Холмс в вертолёт, — я пойду заберу её. А ты иди домой. Прими ванну. Поспи. Или позови Джинни и напейтесь вдвоём.         — Гарри…         — О доме мы подумаем завтра.       Гермиона взглянула на Шерлока — он не оглядывался по сторонам и не пытался найти её, занятый разговором с Джоном. Разглядеть его издалека было невозможно, но Гермиона не сомневалась, что выглядит он ещё хуже Майкрофта, только пока ещё держится на гордости и упрямстве.         — Я за ним присмотрю, — Гарри разжал объятья. — А ты — домой.       Но Гермиона медлила. Невозможно было поверить, что напряжение этого дня закончилось, что Шерлок жив и в безопасности, что… всё хорошо. Она до последнего не верила в это.         — А Майкрофт?         — Я побоялся оставлять его одного, так что попросил ребят позаботится о нём.         — Кого? — с подозрением спросила Гермиона.       Гарри замялся, потом ответил:         — Невилла. Ему самому надо было отвлечься — я не рискнул пускать его в подвалы Шеринфорда. И потом, он моего Ала понимает. Так что Майкрофта как-нибудь сумеет успокоить.       Гермиона опять против воли улыбнулась: Невилл позаимствовал приёмы психологической поддержки у Хагрида, дополнив их своими, авторскими. Не приходилось сомневаться в том, что сейчас Майкрофт вне зависимости от своего желания сидит в оранжерее профессора Лонгботтома, пьёт мудрёный травяной отвар и ведёт неторопливую беседу о характере кусачей тентакулы, а потом в какой-то момент отставит чашку, уткнётся лицом в ладони и начнёт рассказывать о том, о чём в жизни никому не говорил. И с каждым словом ему будет становиться легче.         — Не сомневаюсь, — Гермиона заставила себя поправить мантию, махнуть Гарри рукой и, больше ничего не говоря, переместиться к себе домой.       Ей бы тоже не помешал травяной отвар и разговоры о тентакуле, но она не собиралась ни к кому идти. Как и принимать ванну. Или звать Джинни.       Сунув разодранную в клочья, заляпанную кровью и покрытую водорослями парадную мантию в корзину с бельём, Гермиона без сил опустилась на подоконник и, прижавшись лбом к стеклу, принялась ждать, сама не зная, чего.