***
Темнеет. Обриил остановил лошадь, привязал её, чтобы не убежала - хотя она и не думала, мирно жевала траву и чуть похрапывала, хлестала себя длинным спутанным хвостом, отгоняя надоедливых насекомых, и трясла тяжёлой головой. Цепь чуть звенела на её шее. Пламя набрала сухих веток для огня, поймала три некрупных рыбки в местной речушке и даже набрала диких яблок для Флаер - так звали старую рыжую кобылку, которая очень понравилась девушке. Она же и разожгла костёр, и приготовила ужин - старик Обриил куда-то подевался, а Зверь всё ещё с трудом стоял на ногах и почти не передвигался без посторонней помощи. Он сидел сейчас, оперевшись о старое дерево спиной, рядом с ним паслась Флаер, и глядел на закат - глаза его, и без того изнутри светящиеся, переливались всеми оттенками оранжевого в лучах заходящего солнца. Пламя наблюдала за ним исподлобья, едва заметно, словно пыталась понять по полыхающим золотом глазам, что у него внутри. Обриил, пошатываясь, вошёл на поляну. Лицо его было бледно, искривлено в гримасе ужаса, руки дрожат. Пламя подскакивает на месте, напряжённо смотрит на него, ожидая объяснений. - Тролли, - его голос подрагивает, чуть срывается, а глаза, кажется, вот-вот выпадут из орбит. Пламя хватает меч, кидает такой же в руки Зверю и мысленно благодарит себя, что ей хватило ума сначала выпросить мечи у рыцарей с запада, а потом взять их с собой из повозки, которую они оставили чуть дальше, на дороге. Зверь с лёгкостью хватает оружие за рукоять, подбрасывает его в руке, стараясь ухватиться поудобнее, поднимается с земли. Пламя хватает Обриила, грубоватым движением заставляет его встать между Зверем и ней, затем пристальным взглядом обводит пространство вокруг. Тролли выскочили из кустов, уродливые, злобные, они маленькими злыми глазами уставились на них. Каждый из них был размером с кабана, они передвигались на четвереньках. Прямо ходить им мешал огромный горб на спине, слабые короткие задние ноги и, возможно, неестественно широкие, словно нарочно надутые, плечи. Их тела были усыпаны гнойными чирьями, бородавками и язвами. На морде особенно выделялся широченный нос - даже больше, чем у орков, клыки, напоминающие бивни орков, и бугристые уши. Тролли не наделены интеллектом, были очень тупыми, не способными элементарно соображать. Зато силы у них было хоть отбавляй. И плодились они знатно, как сорняки - вырвешь один с корнем, а ему на замену десять вырастет из ниоткуда. Лошадь беспокойно завертелась, задрожала от испуга, и дерево, к которому была привязана кобыла, угрожающе затрещало. Она огромными от испуга глазами смотрела на тварей, пыталась вырваться и убежать. Цепь натянулась до предела, грозясь лопнуть. Когда первый тролль набросился на них, Пламя с готовностью отрубила ему лапу от плеча, и красновато-зелёная кровь ручьём полилась из раны. Тварь истошно заорала, открыла огромную пасть, обдав девушку зловонным дыханием, и с яростью пуще прежней набросилась на неё. Тупые устрашающе-длинные когти пронеслись в невероятной близости с её лицом, на уровне глаз - она на долю мгновения даже затаила дыхание. Затем она рубит и эту лапу, тролль падает на землю, стараясь устоять на хлипеньких коротких задних ногах, но в следующую секунду Пламя срубает его голову. Пару мгновений она стоит, смотря на уродливое тело, переводя дыхание, пытаясь утихомирить бешеный стук сердца о рёбра, затем разворачивается и бросается на помощь к Зверю, которому удаётся отбиваться от двух тварей разом. Один тролль падает замертво почти мгновенно - Пламя рубит его пополам сзади, так, что тот даже не успел ничего понять. Второй же, раза в полтора больше предыдущих, страшно ревёт, с необычайной для своих габаритов проворностью бросается на Зверя и огромными изогнутыми когтями полосует его плечо. В этот момент у девушки появляется время, и она протыкает его мечом насквозь, грубым движением ведёт лезвие вниз, рубя жесткую плоть, и вытаскивает. Тролль клацает зубами прямо перед её лицом, но Зверь успевает снести ему голову. Затем он падает. Разорванная рубашка быстро пропитывается горячей кровью. Рана выглядит устрашающе. Пламя грубым движением рук рвёт ткань в клочья, туго заматывает ему плечо. - Что же ты такой невезучий, - бормочет тихо, холодными пальцами убирает жёсткие угольно-чёрные волосы с лица и глядит ему в глаза. Он смотрит спокойно, его взгляд горит янтарём, чуть темнее, чуть пристальнее, чем обычно. - Спасибо, - Обриил падает на колени перед ними, сведя ладони в молящем жесте, - вы мне жизнь спасли, чем я могу вам отплатить? - старик едва не плачет, он напуган, от него пахнет потом и страхом. - Эта наша обязанность, ведь Вы согласились довезти нас домой, и пока мы рядом, вам ничего не угрожает, - она вежливо улыбается. - Я так давно не была дома, - шепчет тихо, чтобы никто не услышал, но чуткий слух Зверя всё же различает её слова. Она сначала стеклянным взором смотрит на реку рядом с поляной, но потом вздрагивает, словно по щелчку, её лицо теплеет и появляется мягкая улыбка. Девушка задорно щебечет: - Ну что, больной, показывай спинку, сейчас будем врачевать, - смеётся беззлобно. Зверь отвечает на её веселье раздражённым фырканьем, но всё же повинуется. Пламя достаёт стекляшку с мазью синего цвета, и принимается монотонно смазывать глубокие, едва-едва успевшие зарубцеваться раны на его коже. Зверь хмурится ещё сильнее, сжимает зубы, но не произносит ни звука. Она что-то весело щебечет, словно пытаясь его отвлечь. И он правда отвлекается, успокоенный звонким девичьим голосом.***
Через два дня, на закате, повозка наконец остановилась рядом с густо поросшей дорожкой, ведущей в сердце лесной чащи. Пламя тепло прощается со стариком-Обриилом, вручает ему несколько золотых, которые неизвестно где добыла, гладит бархатистый нос милой рыжей Флаер, взваливает на себя несколько тяжёлых на вид сумок, и скрывается в высокой траве. Зверь неотрывно следует за ней. В полном молчании, сопровождаемые лишь стрекотом кузнечиков да уханьем совы, они добираются до деревни. Зверь обводит взглядом местность. Деревня посреди лесной чащи, домиков двадцать, мельница, конюшня - вполне обычно. Где-то шумит вода - водопад, наверное. Недалеко раздаётся вой, хрипловатый и какой-то слишком неестественный для волка. Пламя озирается по сторонам, напряжённо смотрит на Зверя и торопливо шагает вперёд. - Быстрее, - нервно говорит девушка, и он впервые видит в её глазах страх. Они вошли на поляну, где и располагалась деревня. Вокруг неё идеально ровным полукругом росли деревья - будто лес и его страшных тварей оградила от людей какая-то сила, и чувство было соответствующее - чувство безопасности. Пламя переводит дыхание и заметно расслабляется. На них напряжённо смотрит женщина лет сорока, вглядывается в лицо девушки и чуть улыбается. Пламя бросает сумки на землю, и они со звоном падают: гремит оружие, склянки с лекарствами и куча всякой всячины, которая, ввиду чрезвычайной, доходящей до абсурда, запасливости девушки, только могла находиться в сумках. - Мама, - она улыбается широко и счастливо, со всех ног бежит к женщине и заключает её в крепкие объятия, кажется даже, что девушка дрожит от радости. - Милая моя Руфь, - женщина закрывает глаза, обнимает дочь и гладит, перебирает в изящных чуть морщинистых руках нежные огненные локоны. - Я так рада тебя видеть. Дай взглянуть на тебя, - она берёт её лицо в свои чуть грубоватые ладони, и Пламя трепетно-нежно накладывает свои пальцы на её, глядит на мать широко открытыми глазами, словно стараясь запомнить, запечатлить в памяти её лицо. - Ты стала такой красавицей, - женщина тепло улыбается, и в уголках глаз и пухлых потрескавшихся губ её появляются морщинки, свойственные людям, которые часто улыбаются. - Я не думала увидеть тебя снова. Слухи... - Не верь им! - яростно восклицает Пламя, перебивая, выпрямляясь во весь рост. - Я всегда вернусь, ты же знаешь. - Милая моя Руфь, - снова нежно говорит женщина и прижимает девушку к себе. Зверь смотрит на всё это хмуро, и в его груди что-то болезненно щемит. Женщина переводит взгляд на него, выпрямляется, и обращается к дочери: - Представь мне своего путника. Девушка кивает, заправляет непослушные волны волос за ухо. - Зверь, - низким раскатистым голосом говорит он, решив, что лучше будет представиться самому, и вибрации его голоса эхом разносятся по округе. - Таково моё имя. Женщина улыбается, ничуть не смущённая, и сейчас он явно видит сходство Пламени и её матери. Это улыбка. Волосы женщины были прямые, тускло-русые, с жемчужной проседью, черты лица чуть заострённые, глаза блекло-голубые, но между тем сияющие, как-то по особенному. Кожа бледная. Сама женщина была худощава. Она, казалось, совершенно не походила на смуглую фигуристую девушку с огненными волосами и буйным нравом. Но когда женщина улыбалась, то было видно очевидное сходство. - Меня зовут Марлис, - она по-доброму склоняет голову к плечу, серебристые пряди падают на её лицо и обрамляют его.***
- Откуда вы? - ненавязчиво интересуется Марлис, подливая гостю ещё вина. - С севера, - отвечает коротко, хмуро. - Вот как, - она улыбается, садится напротив него, кладёт подбородок на руки, сложённые в замок, и заглядывает ему в глаза. - Мой отец, кажется, тоже был с севера. Пламя сидит в уголке, прижав колени к груди, попивает какой-то ароматный травяной напиток, грея озябшие руки о тёплую глиняную чашку. Она чувствует себя непередаваемо спокойно, защищённо. Она дома. - Почему же столь молодой человек столь сильно удручён жизнью? Зверь смотрит на женщину немного удивлённо, а Пламя глядит на неё во все глаза с откровенным непониманием. Её руки с травяным чаем замирают в воздухе. Из чашки клубится ароматный пар. - Я не слишком молод, - говорит спокойно. Марлис улыбается. Снова. - Сколько вам? Двадцать-двадцать пять, верно? Вы же молодой парень, я это вижу. - Двадцать три, - отворачивается. - Вы первый человек, верно назвавший мой возраст. - Что? - в разговор вклинивается девушка. - Я думала, ты гораздо старше, - уже тише говорит она. Их взгляды встречаются, и она, ничуть не смущённая, впивается пристальным взором в его лицо, рассматривая. Теперь она видит - если бы не глубокая морщинка меж бровей и не столь тяжёлый взгляд, свойственный людям, много повидавшим, то он вполне бы сошёл за ровесника Пламени - девушке совсем недавно исполнилось девятнадцать. Удивительно, сколько лет может прибавить один только взгляд! К тому же, сложен Зверь отнюдь не как молодой юноша - он был выше девушки головы на две-две с половиной, мускулистый, и даже под рубашкой она иногда замечала, как под кожей перекатываются мышцы. Огромная такая непробиваемая скала.***
- Если что-то понадобится, я буду в соседней комнате, - она в который раз поправляет подушку, разворачивается и смотрит на Зверя снизу вверх. Она чувствует себя неловко, совсем чуть-чуть, хотя как не почувствовать - сейчас, когда она стоит совсем близко к нему, то ещё больше замечает пропасть в росте между ними, и чтобы взглянуть ему в лицо, ей приходится высоко задирать голову. Они молчат, и тишину прерывает лишь его хриплое дыхание - Марлис уже наложила повязки с мазями на его раны, дала ему лёгкое обезболивающее, чтобы Зверь мог спокойно уснуть, но причину хрипов она найти не смогла. Хотя это и не хрипы были вовсе, скорее воздух шумно выходил, может, последствие старого ожога. От него приятно пахнет чем-то свежим и хвойным. - Сегодня полнолуние? - она никак не ожидала, что первым заговорит он. Такой вопрос кажется ей странным. Он смотрит в окно, на бледную полную луну, янтарь в его глазах становится бледнее, но всё ещё светится. - Да... кажется, - неуверенно говорит она, сначала уткнув взгляд в стену, а затем тоже напряжённо смотрит на ночное небо. - Не выходи сегодня из дома, ладно? Твари из леса в сегодняшнюю ночь особенно сильны, - и словно в подтверждение её слов из темноты доносится протяжный хриплый вой, в чаще мелькают красные огоньки, оставляющие в тумане за собой алую дымку. Она чуть вздрагивает, поспешно отводит глаза от окна, разворачивается и уже собирается уходить. - Тебя зовут Руфь? - она замирает в удивлении, затем поворачивается. Неожиданный вопрос. - Да... Только не зови меня так при чужих, я не хочу, чтобы они узнали моё настоящее имя, - смотрит куда-то сквозь него. - Чужих? - Пламя видит недоверие, отразившееся на его лице, и даже морщинка меж бровей на мгновение разглаживается. Она кивает, понимая, к чему он клонит. Девушка, наверное, не назовёт его чужим, но и жизнь свою этому мрачному типу не доверит. - Спокойной ночи, - смотрит на него в последний раз, неспешно разворачивается и уходит, оставив Зверя наедине с полной луной и своими мыслями.***
Вой раздаётся где-то совсем близко, заставив девушку спрыгнуть с кровати и схватить меч, предусмотрительно отложенный с вечера на деревянный пол. Она слышит утробное рычание. Руфь со страхом глядит в окно, словно боясь увидеть там обезображенную морду злобной твари. В темноте лесной чащи слышна возня, звук рвущейся плоти, рычание, от которого кровь стынет в жилах. Она видит непривычно много красных глаз, и они все словно смотрят на неё, окружив деревню. Дальше им не пробраться - магия не пустит, но если кто сейчас окажется там... Девушка зажигает свечу и стремглав летит в комнату к Зверю. Со страхом обнаруживает, что его на своём месте не оказывается, а дверь открыта нараспашку. Пламя замирает в нерешительности. Вой и грызня усиливаются, к ним примешивается что-то ещё, но что - девушка не понимает и старается даже не думать. Она бежит в лесную чащу, ледяными от ужаса руками вцепившись в меч. Факел рассеивает темноту, заставляет тварей пятиться обратно во мрак, рябит от дрожи в теле девушки. Ей страшно, и страх этот объял весь её разум. Руфь останавливается перед самой границей. Перед ней - абсолютная темнота, которую с трудом разгоняет трепещущий факел. - Limmo valvatei*, - шепчет, медовые глаза вспыхивают на мгновение, и языки пламени возгорают с новой силой, краснеют, словно наливаясь кровью, но исходящий свет яркий и жёлтый. Огонь подлетает вверх, едва не касаясь веток вековых сосен, уверенно разгоняет темноту и страх. Красные огоньки пятятся в нерешительности. Где-то далеко она слышит грозное рычание и подвывание в ответ, и ноги отчего-то сами несут её. Пальцы немеют, до побеления костяшек цепляясь в холодную рукоять меча. Красные огни совсем близко. Руфь кричит, зовёт, кружится на мокрых листьях, длинными языками огня отгоняя от себя подвывающих тварей. Одна бросается прямо на неё. Полусгнившая, с торчащими костями, пустыми глазницами, в которых плещется дикий красный огонь, похожая на волка, размером с небольшую лошадь. Страшно до безумия. Девушка перебрасывает огонь с факела на нежить, которая истошно визжит и тлеет на глазах. Кольцо из рубиновых огней обступает её плотнее. Руфь в ужасе озирается, проклиная себя и свою идею пойти в этот лес. Вдруг что-то чёрное, настолько чёрное, что даже в этой непроглядной тьме видно отчётливым пятном, огромной лапой сметает несколько визжащих тварей. Остальные разом бросаются на него, но ещё минута - и от них не остаётся ничего. Существо поворачивается к ней мордой, и Руфь сначала пятится, объятая сковывающим всё тело ужасом. Янтарные глаза смотрят со злостью, но вполне даже осмысленно. Это был волк. Шерсть его темнее ночи, сам он огромный, ярда три в холке, настолько огромный, что те гнилые злобные псы кажутся просто котятами. Половина его морды выжжена, шерсть на ней не растёт, ухо отсутствует. Ожог касается и его шеи, спины, груди и левой лапы. Страх понемногу начал исчезать из её глаз. - Это ты, - она облегчённо выдыхает, почему-то начиная трястись сильнее прежнего, до крови закусывает губу, чувствуя, как ресницы мокнут от подступивших слёз. Руфь падает на землю перед ним. - Я же просила не уходить сегодня из дома, - девушка опускает голову, чувствуя, что не может больше сдерживать чёртовы слёзы, прячет лицо в ладонях и заходится рыданиями. Что-то обжигающе-тёплое мягко ложится на её плечи, она чувствует, что Зверь, уже в облике человека, сидит сзади и наблюдает за ней. - Я же говорил, что меня не просто так называют Зверем, - в её голове мелькает мысль, что он говорит это грустно. - Плевать, слышишь? Плевать, кто тебя как называет! - Руфь неожиданно решительно смотрит ему в глаза, растрёпанная, напуганная и... беспомощная. - Неужели нельзя было сказать сразу? Я так перепугалась, когда увидела, что ты ушёл, - слёзы всё льются и льются. Она знает, как жалко выглядит сейчас, но это интересует её в последнюю очередь. - Ты не боишься меня? - откровенно удивлённо. - Почему я должна бояться тебя? - шепчет, отворачиваясь. Он сначала молчит, и она, немного успокоившись, смотрит пустыми глазами куда-то вдаль. - Меня Ферал зовут, - представляется, как в первый раз, только очень уж нерешительно. - Только при чужих не называй моё имя, - в этом момент она готова поклясться, что видит, как правый уголок его губ чуть приподнимается в неком подобии улыбки. - Не скажу, - тихо. - Идём домой, - она протягивает ему руку, грустно улыбается, вся заплаканная, с красными зарёванными глазами. В ту ночь что-то изменилось в нём.