Hotel Eleon 3 — 9 глава
— Ваш ключ от номера, — вручил портье гостям ключ и проводил любовную парочку взглядом до лифта, а потом те скрылись из поле зрения. Мужчина слабо выдохнул, оперевшись пятой точкой о тумбочку, которая стояла позади и украшала пейзаж скучной регистрации. Всё-такое из ряда вон выходящее, аж податься некуда в сероводородном мире с такими же серыми личностями. Не-а, вон Сенька не стоит этой скукоты, а ему приходится терпеть надоедливую реальность с букашками. — Павел, — сладко-приторный голосок проник в его полусонное состояние, и он удостоил своё внимание новой гостье из «367» номера. Женщина прекрасна в свои-то сорок лет, а муж её ходит на высоких ходулях: прочных и удобных. Красная помада пафосного рейтинга от известных брендов, каблуки того же яркого цвета и платье, оголяющее все нужные участки тела, в особенности груди, и обтягивающее фантастическую попку. Малолеткам в школе нравится течь от платиновых блондиночек с долгожданным опытом, а больше нравится ложится под них и терять заветную невинность с дикими пантерами в постели. Виктория Анатольевна — жена мэра города и дочь известного писателя нашумевших книг. Она крутится на обложках, её показывают по телевизору и все газеты кричат об этой женщине. У неё три модельных агенства, два бутика и один супермаркет, некоторые из них занимают высокие топы в отдельных списках. Женщина-легенда со своими причудами и знает толк в мужчинах. Прихватила самого завидного и более неиспорченного господина. Ходили слухи в том году, что эта мисс изменяла мужу с подростком, но желтую прессу резко заткнули и после белая строка. — Да? Вам что-то нужно? — официально-деловито спросил серб, понимая к чему клонит «Красная Помада». — Мм, для начала давай перейдём на «ты» и по имени, Паша. А во-вторых, что вы делаете сегодня после работы? — Женщина специально склонилась над стойкой и кокетливо промурлыкала сказанные слова молодому красавцу, желая поболтать с ним и узнать поближе. Ближе, чем думают многие. — Он занят, — резко ответил Павел. — Почему же так холодно, мальчик? Ты мне понравился, — Виктория нисколько не стеснялась своей вульгарности, желая заполучить внимание портье. Симпатяга, побуждающий взять за шкирку и оседлать его. — Я не переходил с Вами на «вы», — серб сделал акцент на «Вами», чтобы женщина поняла в незаинтересованности молодого человека. — Ой-ой, какие мы злюки, Павлик. Сейчас ты мне нравишься ещё больше, — облизав губу, прошептала Виктория, наклонившись над ухом Павла. — Прошу не позволять себе многого, — отстранившись от вульгарной дамы, серб стиснул зубы, блеснув белыми зубами. — Мур... ты такой закрытый, пупсик, — Павел закатил глаза, ибо ему это всё надоело. — А вы такая ш... — мужчина осекся, — шальная. Вообще-то, серб хотел произнести иные слова, но как-то не выдалось, наверное, из-за приступа контроля над своей жизнью. Тётка свалила за тридевять земель к дядьке черномору, оставив короткое послание: «Лимит моего терпения исчерпан. Помни мои слова, Павлуша!» с помадой на листе. Конечно, расписала ему дни до потери сознания и намекнула быть паинькой, а не гулякой. «Жизнь удалась,» — сарказмом ответил несколько дней назад Павел Аркадьевич управляющим. А к чему такие траты? Отказался от предложения стать заново управляющим отеля — это раз; пошел против тётиных наставлений, послав ту чуть ли не на планету Нептун за четыре целых-шесть десятых млрд.км к Земле — это два-два-ноль. О! А какой план избавится от надоедливой родственницы, которая только и умеет: жужжать и жужжать, пыхтеть и пыхтеть, крякать и крякать... бесконечная вереница звуков. Понимаете, Павел стал мумией без выхода нормально поесть, поспать лишнюю минутку и отдохнуть. Элеонора специально заставила управляющих каждый день ставить сербу рабочие окна, а выходные выделять только в субботу и в воскресенье. Боже, какие способы у современных тёток с набитым кошелем. Бедный Павлик... С Дашей, после громких слов, отношения зашли в ненавистно-любовный тупик с номинацией «Наденьте розовые очки и живите спокойно!», но реальность жестока и далека от ожиданий. Ожидание: Даша с Пашей!... у них всё чики-пуки и много-много-преочень много детишек; обломанная реальность: Дашка с плюшевым медведем и Паша с пачкой сигарет. Всем малину попортили и съели. — Павел, я ни на чём не настаиваю, но всё будет по-моему. Я хочу, чтобы вы зашли ко мне вечером в мой номер и выпили со мной по бокалу красного вина. Никакого секса и поцелуев... Просто скрасьте скучный вечер одинокой женщины. Тем более портье обязан выполнять прихоти гостей, мой мальчик. Такая неправильная ситуация появилась около мужчины из ниоткуда, а ведь пару минут он со спокойной душой стоял за стойкой и регистрировал гостей в номера, а затем появилась «Красная Помада» и предложила невозможное с помыслами сделать не те вещи, которые хотелось бы делать. Виктория-Победительница в том случаи, если партнер туп и глуп, но это не про серба. Знает он таких дам с высоким континуумом портить очевидные вещи. Ему некогда заострять внимание на левых женщин с малой вероятностью дикого секса. Такие, как она, любят доминировать и управлять. — Простите меня, но я скажу вам твёрдое «нет», — сложив руки на груди, уверенно сказал шатен и одарил женщину низким взглядом, то есть никаким с горечью жалости. Да, ему жалко таких падших замужних женщин, поэтому тот не видел смысла тянуть кота сами-знаете-за-что. — Я могу узнать причину? — не отставала Виктория, добиваясь своего до конца. — Нет. Не можете, Виктория Анатольевна. — Жалко, что мы не поняли друг друга, Павел. Но я, на тот случай, если вы передумаете, у себя в номере или в бассейне отдыхаю. До встречи! Женщина развернулась на красных каблуках к бару и направилась к нему, отбивая ритм о плитку, и постукивала ими, привлекая заинтересованные взгляды хищных мужланов. Однотипные поддакивалки! Павел устало потер виски, кинув на часы глаза. Без пяти шесть и четверть усталости прибавилось к нему. Даша сегодня уехала по делам, Света заболела, а Алексей взял отпуск, — красота! Сербу ещё в ночную пахать, торчать на регистрации, как прокаженный сотрудник, и пыхтеть от негодования «справедливости». К чему длинные речи заезжих? Мужчине оставалось обслуживать гостей, потакать незнакомым людям и строить из себя супермена с вечно движущимся моторчиком. Двое суток на ногах — полное безумие тех же безумцев. Если трудоголизм не лечится, то почему бы его не использовать на себе, а не на людях с пониженным оптимизмом? Пф, пафосные сердца. Серб стоял и наблюдал за людьми, которые в замедленном кадре ходили туда-сюда, обсуждая и поедая ужин. София Яновна вышла из отеля вместе с Джековичем, Дягилев поднялся в свободный номер, а остальные разошлись. Так и наступила ночь... — А ты всё тут кукуешь, пупсик? «Опять Виктория-Победительница явилась,» — устало подметил Павел и поднял голову вверх, устало оглядев женщину и обведя её взглядом. Короткое коктейльное платье до колен без лишних побрякушек и глубоких вырезов, удобные туфли и не вычурная прическа: обычный высокий хвост, который подчеркивал очки в белой оправе. Деловитая, а с другой стороны простая женщина без явного намека на соблазн закрутить интригу с молоденьким парнем. — Если бы не Ваш «пупсик», цены бы Вам не было, Виктория. Она приподняла уголки губ, слегка улыбаясь словам сербу с акцентов. Красивый, но брошенный миром. Её почему-то и не по известным причинам тянуло к нему, посылая горячие импульсы в кончики пальцев. — Дело говоришь, Паша. Жизнь — она такая циничная и гнилая, что сомневаешься в своих словах даже на пятьдесят процентов. Ты хороший человек с израненным сердцем. Наверное, либо любовь, либо прошлое повлияли на тебя. Иногда ты грустный, а бывает и улыбаешься гостям. Твои глаза кричат: «Спасите! Мне здесь плохо!», но ты терпеливый. Очень. Не куришь, может пьешь, но я думаю, что редко и в крайних случаях. Твои друзья должны завидовать твоему смелому упорству, — подперев ладошкой подбородок, Вика задумчиво смотрела на картину и рассказывала сербу о её выводах о нём. — Откуда такие познания, Виктория? Они не мои друзья. Мне среди них плохо. Последний раз, когда мне было хорошо среди друзей это было... было дома, в Белграде, когда мне было 13 лет. У нас по соседству была девятиэтажка и там на крыше мы собирались, болтали, ржали, курили. И помню тогда меня родители за сигареты пресанули. Я их послал и всякие гадости наговорил. И пошёл на крышу. Там сижу, курю, злюсь. Потом начали летать самолеты, пускать бомбы. И ты бежишь домой и надеешься: «Только не мои родители». А зря... Получается, сигареты мне жизнь спасли. С тех пор я не курю. Вообще, не могу курить. Меня банально тошнит от них. А что я смелый? Нет, ты не права... Я слабак и хиляк. А не пью? Потому что занят работой, но раньше пил. Каждый день, час, минуту... Сербу хотелось высказаться и открыться малознакомой женщине, поведав болевые стороны. Она сидела перед ним, такая необычная и другая. Не такая, как днём. Слушала мужчину и делала свои выводы в голове. — Паш, прошлое на то и прошлое, чтобы отпустить его. Нужно принять настоящее и переделать будущее. Все мы думаем о будущем, но с каждым днём по-разному и по-другому. Измени его... — Почему сейчас ты другая? — Павлу было интересно и он не скрывал сей факт. Женщина поднялась со стула и грустно улыбнулась ему, запирая чувства на замок. — Ты напомнил мне сына. Я сожалею, что мало уделяла ему времени, а потом, когда я опомнилась, стало поздно. Он погиб из-за меня, оставив за собой улыбчивый образ с грустными глазами, — прижимая руку в сердцу, Виктория вспоминала о своём сыне с улыбкой и слезами. — Прости, я не хотел... — извинился серб, понурив голову. — Ты не знал, да и я сама рассказала, Паша. Главное помни, что лучше сказать и не жалеть, чем потом жалеть и не сказать об этом человеку. С этими словами женщина ушла к себе, а сердце Павла Аркадьевича забилось чаще. «Лучше сказать и не жалеть,» — четко отбил пульс посланные слова в грудную клетку. Лучше. Так будет лучше. Родителям не успел сказать, может тогда он успеет всё сказать ей? Мужчина наплевал на оставленный пустующий ресепшн и побежала к ней. На улице свежий воздух, в салоне такси он душит, на улице рядом с её домом тепло, а напротив двери — нервозно, но в тоже время по-родному. Серб нажал на звонок и стал ждать. Когда дверь открылась и на пороге появилась любовь всей его жизни, Паша заключил неожиданно девушку в свои объятия и уткнулся носом в сырые волосы, которые истощали ароматы фруктов. С ней так по-особенному спокойно и хорошо. — Паш, что происходит? — голос дрожал у Дарьи и явно не от холода, а больше от непонятной ситуации. — Даш, я тебя люблю. Будь моей девушкой? Мы начнем всё с чистого листа и я буду твоей опорой. Пожалуйста, дай мне последний шанс, — он умоляюще смотрел на неё вердигринским взглядом, опускаясь на одно колено для справедливости положений между ними. — Паш, я... — она замялась и следующие слова серб не смог разобрать, потому что не верил своим ушам, что всё так обернулось.Продолжение следует...