Безумный Эш: Турнир Ярости

Удивительно, насколько начинаешь ценить жизнь, особенно в том случае, если оная грозит закончиться раньше положенного. За последние годы Эш не раз попадал в весьма сомнительные передряги, но до этого момента - нарочно никогда. Теперь он определенно пытался дернуть Оникса за хвост и при этом еще и уйти незамеченным. По крайней мере, это объясняло общее напряжение. Пикачу тоже нервничал. Тогда, на Арене, руки чесались его использовать, но слишком рискованно было бы выкидывать такой финт. К тому же... Эш друзей использовать не любил. В отличии от Команды "Р", которая независимо от обстоятельств меняться совершенно не желала. Мяут долго пытался объяснить ему что-то там о политике, о угрозе Юга и прочей чепухе, пока Эш ровно не послал его прогуляться в места не столь отдаленные. Мужчине было с большой колокольни класть на игры мохнатого. Его цель была предельно проста - не проиграть. Он уже и сам толком не понимал, почему так уперся на этой позиции. *** Джованни слишком хорошо знал своих бывших работников, чтобы не заподозрить неладное. Разговор с претендентом человеку несведущему мог показаться этаким спором двух идеалистов, закостеневших в собственных убеждениях, в то время как для самого старика он стал весьма содержательным источником информации. Нет ничего проще, чем построить империю. Для тех, кто не пытался, это может казаться неимоверным трудом - но Джованни не относился к их числу. Он создавал не только город, территории, он создавал себя. И в процессе создания он усвоил простую истину: создавать и рушить одинаково просто. Гораздо сложнее править. Особенно человеку, которого уже не первый год поджидала старуха с косой. Надо отдать должное - он сражался до последнего. И как никто иной прекрасно осознавал, что его время безвозвратно уходит. Но кто придет после? Южане? Говорят, их земли настолько оскудели, что они не гнушаются пожирать себе подобных. Эти придут к власти? Или может призракам прошлого стало быть обойти его? Вопросы, ответов на которые он мог дать миллион ответов. Вот только верный выбрать все еще было весьма проблематично. *** - В команде раскол? - по одному только тону Джеймс уже понял, что явился не вовремя. Разумеется, Эш психовал: на лице написано "не подходи", и написано весьма явно. Мужчина даже головы не повернул, так и пялился на друга в пол оборота. - Я изначально был против, - будь Джеймс немного упрямее, разговора бы не вышло. Но время обид давно минуло, - Идеи Мяута иногда слишком... - Эгоистичны, да? - усмехнулся Кетчум, - Я устал, Джеймс.Когда тебе одиннадцать, воспринимаешь мир иначе. Проблема лишь в том, что мы давно не дети. Меня тошнит от ваших интриг. - Тебе не выиграть этот турнир, - мужчина качнул головой, - Просто дай нам еще немного времени, и все разрешится. Ты ждал так долго, неужели лишние пару дней для тебя - такая тягость? - Не для меня, - Эш смотрел куда-то в сторону закатного диска, лучи которого всполохами пробегали по крышам бараков, - Для нее. - Для нее тем более! - Она ребенок, Джеймс! - рявкнул собеседник и несколько проходивших мимо человек недовольно обернулись на источник шума, однако узнав в говорящем "самоубийцу с Арены", молча потопали дальше. Эша это не смутило, - Ребенок, которому я пообещал безопасность! Это я притащил ее в город! - Как и многих до нее! - парировал Джеймс, обозлившись. - Вот именно! Слишком долго я был безучастен, -горько заметил Эш, понижая голос, - Я устал, Джеймс. Устал от всех вас. - Эш?.. - Я заберу девчонку, - мужчина поднялся, поправляя козырек потрепанной кепки и тем самым ставя точку в разговоре, - И упаси тебя... искать нас. Последние слова таили в себе малозаметную, но весьма значительную угрозу. *** Время - роскошная валюта, и счастлив тот, кто может распоряжаться ею в свое удовольствие. Мяут себя счастливчиком звать не мог. Сроки поджимали, а между тем Южане заполонили Город, провизия подходила к концу, вероятные союзники все еще колебались с выбором стороны... и Эш снова стоял на Арене. С последним все выходило совершенно паршиво: вроде и долг за Джеймса был отдан, и пропуск на схватки был обеспечен, но предательски зудела совесть: ох и напаскудил ты ему! И если Джесси демонстративно отмалчивалась, то Джеймсу на месте не сиделось - наверняка пытался. Уговаривал, да только толка мало. Кетчум всегда был упрям, как Марип перед новыми воротами. На Арене, правда, освоился поганец. Зрители встречали его восторженно, и не будь все так серьезно, Мяут тоже рискнул бы поставить на Эша кругленькую сумму. Проблема была лишь в том, что каждый член Команды "Р" слишком хорошо знал Джованни, чтобы поверить в летние грозы. *** То, что это начало конца, Эш понял еще до того, как тварь показалась на поле боя. Сморщенное лицо Джованни мелькнуло всего на миг среди сотен незнакомых лиц, но Эш уже сообразил - старик пришел насладиться зрелищем. Пришел доказать всем, что еще может укусить - и укусить больно. Это была демонстрация. Это был гарантированный проигрыш. Многие слова Джованни теперь стали не только яснее - но и куда нагляднее. Эш рассмеялся, достаточно громко, с нотками истерики - передние ряды справедливо решили, что у мужика поехала крыша. Винить их было бесполезно: немногие в Городах были знакомы с реалиями застенного мира. Сейчас как-никогда хотелось тряхнуть Джеймса, поорав ему в лицо что-то вроде: "Хреновая у вас маскировка!". Только без толку все это. Райхорн уже шел на таран, разнося в щепки хлипкие заграждения. Толпа ликовала - и никто, ни один из сидящих на трибунах даже не думал о том, что век покемонов действительно закончился. Они и понятия не имели, что в данный момент с претендентом на победу сражается творение рук человеческих. *** Они заменили посты - один за другим, постепенно завоевывая территорию в попытке избежать анархии. Джесси шла на пролом, отсчитывая в голове каждую минуту - она не произнесла ни слова вопреки вероятным ожиданиям Мяута. Она просто шла вперед, к обозначенной цели - и рев Арены не мог остановить ее. Но не Джеймса. Завороженно он наблюдал за тем, как Райхорн сносит очередное заграждение, прижимая к барьеру одного из участников боя. Знакомая кепка мелькнула где-то под брюхом - увернулся, в последнюю секунду, но увернулся! И в тоже время Джеймса захлестнула какая-то детская и наивная обида. Не узнать свою работу мастер не мог. - Как? - теперь и Джесси обратила внимание на происходящее. Глаза ее широко распахнулись, выражая не столько удивление, сколько искреннее недоумение,- Но откуда?... - Сс... кот, - сквозь зубы прошипел Джеймс, радуясь, что Мяута нет рядом. От кого же еще мог Джованни получить зверя?! Осознание того, что их обвели вокруг пальца, откликнулось яростью. - Он говорил об оружии, - Джесси тихо рассмеялась, - Но клянусь, я и предположить не могла... - Знаю, - в подруге он не сомневался. Вопросов, которые давно стоило задать мохнатому приятелю, на один стало больше, - Идем, осталось не много. С трудом отводя взгляд от Арены, он первым зашагал дальше - и на этот раз настал ее черед следовать за ним. *** Он увернулся дважды. О побеге речи не шло - слишком высоки были стены, да и колючая проволока охлаждала пыл. К тому же программа машины четко следовала заданным параметрам и выпускать с Арены живых вовсе не собиралась. Гонка набирала обороты, толпа ликовала, а вот Кетчум подумал, что пожалуй зря не последовал совету Мяута: отсиделся бы сейчас в стороне, забрал бы девчонку и свалил бы. И что он пытается доказать? Девчонка, кстати, тоже была. "Призы" для последнего боя находились на крайней лоджии, затянутой импровизированной решеткой. Видеть рыжую Эш не мог, но почему-то знал, что она наверняка-то его видит. Мисти тоже его видела. Всегда и насквозь. Зевать не стоило. Зверь прошел слишком близко, на этот раз окрашивая когти багряным - предсмертный крик едва ли вызвал чувство скорби у алчно глазеющих на действо болельщиков. Они желали большего. В голове зазвенело, коротко, отдавая вспышкой боли. Мужчина неуверенно что-то пробормотал, но боль утихать не желала. А ведь он и правда не любил использовать друзей, даже для спасения собственной шкуры. Высоко над Ареной Джованни приподнялся с кресла - он четко видел, как повернувший кепку козырьком назад, Эш прикрыл ладонью лицо, а когда убрал руку, правая глазница уже чернела пустотой. Вынутый глаз лежал на ладони - и по трибуне прокатился шумный вздох, ибо через мгновение он увеличился до размеров теннисного мяча. Бело-красного, с опоясывающей черной полосой. Старик улыбался. Раскрытые глаза его, уже совершенно мертвые, все еще словно наблюдали за боем - безмятежность и некое блаженство застыли на лице восковой маской. А на Арене сверкнула первая молния.