Пепел.

Пита швырнули прямо к ее ногам. Захлопнули дверь. Джоанна не успела даже подползти так, чтобы коснуться. Дверь отворилась вновь, пропуская Энни Кресту. Зачем их всех опять втолкнули в одно место? Будут снова избивать? Или… Догадка парализовала могильным холодом. И так уже ожидаемым. Смерть дохнула в лицо. Джо ведь знала, чем всё кончится. - Ты смог? – Энни склонилась над Питом. - Да… - запекшиеся губы разомкнулись с трудом. – Ради… тебя. И твоего… Финника. И… Прим… Она… не виновата… Опять эта вечная Эвердин-младшая! И здесь она. - И ради твоей любви, - шепчет героическая дурочка Креста. Она уже мертва (как все они!), а глаза сияют. – Не верь Капитолию, Пит. Китнисс - невиновна, она любит тебя. Держись, Пит… Энни простительно еще не то нести. Сумасшедшая ведь. Стерильный потолок плывет багровыми разводами. Не из-за крови – так далеко не отлетает. Просто Джо вот-вот отключится. Может, даже раньше, чем умрет. Только миротворцы ворвались нежданными. Как им и положено. Белые стены, белая дверь, белая форма палачей. Почему зло - черно только в глупых детских сказках? Джо рассказывала их сестренке. Та прожила дольше всех прочих… Джоанна заставила себя выпрямиться сидя. Встать уже не хватит сил – рухнешь. Прямо палачам под ноги. Еще повеселятся линий раз. Нет уж, перетопчутся! Будет вам веселье – когда Тринадцатый сотрет Капитолий с лица Панема. И скулить перед смертью – не дождутся. Да и всё равно не поможет. - Передай… ей… - Пит не видит Энни, заплывшие глаза не открываются. Медальон он слепо сует то ли ей, то ли Джо. Выстрел обрывает его на полуслове, полужесте. И усилия, и жизнь. И любовь. Всё равно не нужную Сойке. Энни Креста выпрямляется. Над телом Пита. Почти как сама Джо. - Я не боюсь! - отчаянно выкрикнула она. Последнее в своей жизни. Джоанна заставила себя не зажмуриться. Осталось выдержать чуть-чуть. Последний миг. Еще не хватало дать слабину именно сейчас! - Какое же вы д…мо! – прошипела она палачам. Боль обожгла плечо, швырнула на пол. Твердый (уже не прохладный!) пол шибанул по зубам. Джо сдержала и вопль, и стон. И даже ругательство. Значит, ее убьют медленно. Как всегда – самая везучая. Допрыгалась. Мерзкая рожа главаря – совсем близко. Наклоняется. Плывет в черно-багровых кругах. - Знаешь что, сучка из Седьмого? Сейчас на весь эфир вещает самая ценная шлюшка Капитолия. Финник Одэйр. А едва заткнется – его сменит эта охамевшая малолетняя Сойка. Будет лить слезки по своему Питу. А знаешь, зачем? Чтобы под шумок вытащить кое-кого. Сюда летит планолет из Тринадцатого. За Мелларком и Крестой. Не за тобой, представляешь? Про тебя ни одна Сойка не пискнула. И Одэйр как-то подзабыл. Ты нахрен никому не сдалась. Ни Тринадцатому, ни сообщникам по шайке. Поэтому… поэтому мы оставляем им тебя. В подарок Одэйру и Эвердин, - миротворец расхохотался. – Пусть порадуются. Не зря же такой спектакль закатили, актеры погорелого театра. Интересно, тебя вообще с собой возьмут или со злости забудут здесь?