Не больше, чем люди

Пройдя в центр зала, мужчина продолжил, будто не замечая всеобщего замешательства: — Это я собрал вас всех здесь, на борту Олимпийца. Рад видеть, что ни один из вас не отказался от моего предложения. Во многом это значит, что я в вас не ошибся. Это не может ни радовать. Всегда приятно иметь дело с деловыми и практичными людьми. «Ну, конечно же, — подумала я, вглядываясь в лицо этого человека. — И как мне только в голову не пришло? Эндрю Райан — богатейший человек, крупный бизнесмен и единственный коммерсант, не имеющий никаких связей с государственными структурами. Более того, открыто критикующий внутреннюю и внешнюю политику страны. Вот только зачем ему все это?.. И откуда он узнал…» -… я знаю, что для некоторых из вас приезд сюда был сопряжен с некоторыми трудностями, — продолжал Райан, внимательно оглядывая каждого из приглашенных. — Но, смею заверить, здесь вы находитесь в полной безопасности. Никто не знает о данной встрече, никто также не знает о том, кого именно я собрал сегодня здесь. Прежде всего, я ценю в людях их способности и талант, остальное меня мало волнует. Меня не волнует происхождение, достаток, прошлые наниматели или рекомендации. Все, что мне нужно знать о вас, я уже знаю. Остальное не имеет никакого значения. По залу будто бы прошлась легкая волна. Люди заерзали на своих местах, принялись оглядываться, или же наоборот, неловко отводить взгляд. Мне же сразу стало немного легче. Приятно было осознавать, что не одна я рисковала, принимая приглашение. — Итак, перейдем к делу, — резко произнес Райан. Эта реплика произвела эффект удара ладонью по столу. Все умолкли и устремили взгляд на говорившего. — Я думаю, все вы в курсе событий, произошедших в Японии, не правда ли? — слегка повысив голос, спросил бизнесмен. — Хиросима и Нагасаки, — сказала блондинка, как будто чуть выпрямившись в кресле. — Ядерные бомбы, пущенные вооруженными силами США. — Именно, — кротко согласился Райан. — Тысячи людей, погибших потому, что их государство не пожелало сдаться. Поэтому другое государство посчитало целесообразным уничтожить их, чтобы принудить Японию к миру. Очень удобный рычаг воздействия, не так ли? Сила, которой теперь обладает государство, смертоносная мощь, а главное, право решать, кому жить, а кому умирать, вот только заслуживает ли оно такой силы и власти? — манера разговора Райана стала острее и жестче. Должно быть, именно так, он разговаривал со своими партнерами на деловых переговорах, убеждая оппонентов в собственной правоте. Впрочем, этому человеку не нужно было что-либо говорить. Казалось, хватало одного только взгляда, чтобы поверить в любую из его идей. Все, включая меня, слушали затаив дыхание. — …Оно не спасает нас от кризисов, от войн, от убийств и грабежей. Меж тем мы, его граждане, вынуждены платить ему часть того, что зарабатываем собственным трудом. Потом и кровью. Скажите пожалуйста, господин Фонтейн, которая часть вашего годового дохода облагается налогом? Лысый, давно отложивший журнал, поднял голову. — По федеральной налоговой системе около 45-50 процентов. Но он включен в налог с корпорации, который составляет около 52 процентов, — неохотно ответил он, сложив руки в карманы. — В условиях послевоенного кризиса, эта ставка растет. Фонтейн, какая красивая, певучая фамилия. В моем воображении сразу представился фонтан, разбрасывающий вокруг себя струйки воды, вздымающие веера радужных капель, сияющих на полуденном солнце. Фон-тейн — так звенит вода, разбиваясь о бортики фонтана. Фамилия совершенно не подходила ее обладателю. — Точно такой же налог плачу и я с доходов своих предприятий, — кивнул Райан. — И таких как мы далеко не пять и не десять человек. Это огромная денежная масса. Но что государство дает нам взамен этого? Ничего, — мужчина резанул ребром ладони по воздуху, будто отсекая все то, что сказал перед этим. — Они пытаются взвалить на нас обеспечение бедняков, которые только и делают, что ноют о своей тяжелой судьбе и попрошайничают. Они пытаются взвалить на нас обеспечение разросшегося до размеров гигантской клоаки государственного аппарата, бесплатного здравоохранения для все тех же бедняков. Почему мы должны платить за кого-то? Почему мы должны делиться плодами своего труда с кем-то? Почему мы должны содержать в равновесии рынок, который переполнен безработными и бедняками? Райан сделал паузу. Мы молчали, осмысливая его слова. Кто-то одобрительно кивал. Кто-то все еще пребывал в растерянности. Мне же было чрезвычайно интересно, к чему ведет эта пламенная речь. — …но они не просят, не предлагают выбора, они требуют, не отдавая ничего взамен. А тот, кто только потребляет, но ничего не производит, может называться, только одним словом — паразит. Этот паразит сидит на шее у приличного работающего населения уже очень давно, и все привыкли к нему, и уже не могут представить жизни без нашего замечательного государства, полиции, армии, чиновников, прекрасной системы налогообложения… Несколько человек улыбнулись. Райан повторил их улыбки. — Но ситуация не становится лучше, только хуже. Мало нам было поборов, обманов и идиотских законов. Мы получили цензуру, мы получили разлагающую мораль, мы получили систему навязанных ценностей. И, безропотно приняв все это, мы получили Великую депрессию, коммунизм в России и нацизм в Европе. Мы получили кровопролитную войну. Я слушала речь Райана, а перед глазами вдруг встала колючая проволока, намотанная в два ряда на трухлявые, прогнившие от дождей столбы. А сразу за ней бетонная стена, с россыпью ямок от пуль и извилистыми линиями трещин.  — …сколько людей погибло, защищая интересы не личные, а государства? Сколько денег было отобрано у честно работающего населения? Сколько работ было запрещено из-за ханжеской цензуры? Сколько талантливых ученых завершило свои карьеры из-за неугодности их исследований? Но все это было похоже на глупый и уже не смешной анекдот, до того самого момента, как атомные бомбы упали на Хиросиму и Нагасаки. Дамы и господа, я видел подробный отчет о том, что случилось с этими городами и его мирными жителями, — на некоторое мгновение Райан умолк, но потом продолжил еще более пылко: — Этот мир сходит с ума, и вопрос времени, когда в очередной раз разорвутся бомбы. И над чьими головами они разорвутся. Я не хочу ждать этого. И я нашел для себя решение — простое и логичное. Я решил исчезнуть, прихватив с собой капитал и штат квалифицированных сотрудников, которым я могу доверять. До меня не совсем дошел смысл сказанного. На лицах других гостей также было недоумение. И, казалось, это недоумение раззадоривало Райана. — Прошу внимания, дамы и господа, — мужчина подошел к одному из шкафов и нажал на кнопку, спрятанную между книг. В тот же момент с потолка опустился огромное белое полотно экрана. Свет в зале погас, и перед нами предстало нечто, напоминающее проект города. На чертеже изящные небоскребы стремились ввысь, соединенные сеткой переходов, а, может, технических переборок на уровнях от первого до последних этажей. Сбоку вязью бежали строки чисел и формул. На следующем изображении был показан эскиз конкретного небоскреба этажей в сто. Многоступенчатое здание будто держали руками два гигантских исполина, прильнувших к его стенам. Своим основанием небоскреб вгрызался в скат горы, оплетая ее паутиной прозрачных тоннелей. Последняя картина представляла город сверху. И только тогда стало понятно, что в этих рисунках что-то не так. Я не увидела на чертежах города ни одной улицы, только здания и переборки. Экран поднялся вверх, включился свет. Мы растеряно моргали. — Вашему вниманию только что был представлен уникальный в своем роде проект. Проект города, свободного от какого-либо государства. Это проект Восторга, — возвестил Райан, возвращаясь в цент зала. — Одну минуту, — задал вопрос мужчина с лицом молодого Адольфа Гитлера. — Я могу спросить, пока вы не продолжили? Все собравшиеся кто прямо, кто исподтишка устремили взгляды на говорившего. — Прошу вас, доктор Александр, — кивнул Райан. Глаза предпринимателя сияли азартом. Тот, кого назвали Александром, немного подумав, произнес, слегка заикаясь: — Правильно ли я понял, т-только что нам на обозрение был представлен п-проект города, который предполагается строить… под водой? — его спокойный голос будто бы треснул, когда мужчина произносил фразу «под водой». В зале воцарилась тишина. Мне показалось, что все происходящее, просто дурной сон, и я вот-вот проснусь. Но реальность была тверда, как камень. — Вы правы, — легко согласился Райан, с каким-то снисхождением глядя на Александра. Но доктор лишь улыбнулся кончиками губ, как психиатр может улыбаться бредням безумца. Но это не укрылось от глаз Эндрю Райана. — Считаете меня сумасшедшим, доктор Александр? Не стоит. Вы же ученый, не загоняйте себя в рамки учебников физики… — Мистер Райан, при всем уважении, одно дело проекты, и совсем другое практика, — заметил мужчина в красном галстуке. — Как бы вы не относились к учебникам физики, мы не можем нарушить какие-то элементарные законы… — Господин Синклер, я понимаю вашу с Александром озабоченность, но вам стоило дослушать меня до конца, — жестко оборвал его Райан. — Восторг — мое детище. Город, свободный от власти государства, чиновников и служб. Город, полностью принадлежащий человеку, готовому работать на себя. Эдем, рай, утопия, если хотите. И если бы я слушал таких как вы, то никогда не добился бы того, что на данный момент город почти закончен. Послышались удивленные возгласы. Райан самодовольно улыбнулся, явно чувствуя себя на порядок выше всех, собравшихся в зале. — Да-да, дамы и господа. Он прямо под нами, на глубине сотен футов под килем Олимпийца. Сейчас там идет сложнейшая работа по герметизации помещений и откачке воды из затопленных отсеков, но то, что вы видели на экране, уже стоит там, на морском дне, и ждет, когда с него сдуют последние былинки. И тогда останется только одно, но самое важное — заселить мой город. Я хочу, чтобы Восторг собрал самых лучших ученых, выдающихся артистов, талантливых техников, гениальных архитекторов, хватких предпринимателей. Я хочу создать идеальный рынок и идеальное общество. Я вцепилась ладонями в кожаные подлокотники кресла. Облегчение расплывалось по телу как глоток крепкого алкоголя. Хотелось в голос расхохотаться. Но присутствующие явно не разделяли моего внутреннего веселья. Райан продолжал: — Я собрал вас с одной целью. Каждый из вас уникальный специалист, который по тем или иным причинам не может реализовать себя. Но мне эти причины не важны, именно поэтому я предлагаю вам раз и навсегда порвать всякие связи с землей, которая потихоньку начинает сходить с ума, и опуститься в Восторг, где для вас будут открыты безграничные возможности. Где никто не будет оглядываться на ваше прошлое, ваше происхождение, репутацию или половую принадлежность. — Проект гениален, — после недолгого молчания проговорил светловолосый мужчина, поправляя очки. — Но, все же, лично у меня есть ряд вопросов, если вы позволите… — Разумеется, — Райан махнул рукой, будто позволяя говорить дальше. — Каким образом планируется осуществлять передвижение по городу, и как именно будущие жители будут попадать в этот город? — Мне понятен ваш интерес, — усмехнулся бизнесмен. — Но, работы на данном направлении пока ведутся. Впрочем, вы в любой момент можете к ним присоединиться. — Но каковы будут гарантии нашей личной безопасности? — спросила вдруг рыжеволосая женщина. — Вы сами сказали, что собрали здесь специалистов с определенным, весьма непрезентабельным прошлым… Мои губы сами собой расползлись в ухмылке. Как интеллигентно это звучит: «непрезентабельное прошлое». Знала бы это девочка, что значат ее слова на самом деле. Райан же ответил очень серьезно: — Работы ведутся в обстановке строжайшей секретности. Вы можете себе представить, что могут сделать с проектом, если узнают о нем. Так что за эту сторону вопроса можете не беспокоиться. Беспокоиться стоит мне, ибо, как вы сами понимаете, чем больше людей знают о Восторге, тем выше вероятность утечки важной информации. За каждым из вас следила моя служба безопасности, в частности, ее главу господина Салливана некоторые из вас могли видеть сегодня утром. Он сопровождал вас на пути от суши сюда. На борт Олимпийца. Я вспомнила мужчину, прибывшего на грязном Форде. Так вот как сейчас выглядят сотрудники богатейших предпринимателей страны. -… Я знаю, что каждый из вас был благоразумен, и не распространялся о нашей с вами встрече. Благо, не сочтите меня циником, некоторым из вас и распространятся некому, что мне, безусловно, на руку. Так вот, можете не сомневаться, что я, в свою очередь, буду не менее благоразумен. Это в моих же интересах. Итак, у кого-нибудь еще есть вопросы? Никто не ответил. Райан, заложив руки за спину, возвестил, как бы подводя итог всему вышесказанному. — Вы все получили мое устное приглашение. Принимать его или нет, решать только вам. На выходе, вам вручат конверты, в которых вы найдете договор, составленный индивидуально для каждого из вас. При согласии с его пунктами, договор необходимо подписать до 1 августа и передать мне, следуя инструкциям, указанным в тексте. На размышление вам дается почти полгода. Решение не простое, и я это понимаю. Но, после подписания договора, все ваши связи с поверхностью оборвутся, вы проститесь со своим прошлым и станете полноправными гражданами Восторга. — Райан резко оборвал свою речь, как иногда обрывается песня на граммофонной пластинке. В туже минуту за нашими спинами снова распахнулась дверь. Вошли несколько мужчин в форме экипажа корабля. Сразу за ними следовал Салливан. Он успел переодеться с момента нашей последней встречи, и выглядел теперь куда более респектабельно. — Дамы и господа, прошу следовать за мной, — голосом без выражения проговорил он. Повисло тягостное молчание.