Мой выбор - ненавидеть

Девушка вышла из дома, и, в последний раз оглянувшись, посмотрела в окно Она точно знала, что сейчас с той стороны окна он стоит с виски или с бурбоном и смотрит на неё. Она знала — он переживает, пусть и никогда не покажет этого. Она знала, что сейчас сядет в машину и уедет, а он будет ждать. Она просто знала. Тяжело вздохнув, она села в машину и поехала. Поехала туда, откуда пути назад уже нет. А он стоял у окна и смотрел вслед. Он смотрел вслед печальными глазами полными боли и понимал, что это — начало конца. В тысячный раз он проклинал себя за то, что втянул в эту игру маленькую семнадцатилетнюю девочку. Это должна была быть только его игра. Только его. Он уже не видел отдаляющуюся машину. Она скрылась где-то за горизонтом. Но он не отходил от окна, продолжая там стоять. Опустошённый и разбитый, он продолжать стоять там, ожидая, когда чёрная машина вновь появится на горизонте. Шевроле остановилась у деревни недалеко от трассы. Брюнетка вышла из машины и, поймав на дороге такси, назвала адрес. Через 15 минут машина остановилась около заезженной невзрачной гостиницы. Девушка заплатила водителю и, пройдя ещё около километра, оказалась возле высокого офисного здания. Время — час дня. Обеденный перерыв. Прекрасно. Брюнетке успешно удалось проскользнуть мимо охранника, занятого поеданием огромного бургера и прослушиванием музыки. Поднявшись на третий этаж, девушка быстро нашла нужный кабинет. Дверь на удивление оказалась открытой, поэтому Гилберт вошла внутрь, не копошась с замком. В помещении никого не было, брюнетка прошла вглубь, усаживаясь на широкое офисное кресло, в котором её мамаша, скорее всего, отчитывала своих подопечных. Понимая, что времени ещё достаточно, так как перерыв закончится лишь через час, девушка позволила себе рассмотреть кабинет в деталях, слегка расслабившись. Помещение было выполнено в разных тонах: тёплый оттенок стен, что-то среднее между бежевым и оранжевым, в то время как в самом углу кабинета стоял ярко-красный диван, рядом с которым находился стеклянный столик. На полках стояли фотографии, на которых женщины преимущественно была одна, лишь изредка рядом с ней красовались какие-то мужчины, и то, похоже, деловые партнёры. Но мужчин у женщины всегда хватало, и с каждым посещённым клубом становилось всё больше.И Изабелль не собиралась останавливаться. Такой разгульный образ жизни её вполне устраивал. Похоже, фирма, полученная от отца, приносила ей хороший доход. Только вот непонятно зачем она на работу ходила. На столе ни одной бумажки, в ящиках, кроме модных журналов и пары заказных писем тоже ничего нет. Похоже, она тут только подписи ставила, и то с закрытыми глазами. Стук каблуков за дверью отвлёк Гилберт от мыслей, заставляя насторожиться. Брюнетка нащупала в пистолет, держа его на готове. Елена прикрыла глаза, выдыхая и чувствуя, как сердце бешено колотится внутри. «Спокойно. Делай, как учил Деймон, и всё будет хорошо » — успокаивала себя Гилберт, но при упоминании мужчины сердце стало колотиться ещё чаще, казалось, разрывая грудную клетку на части, в то время как звук каблуков становился всё ближе. Ручка дёргается Дверь распахивается. И вот уже Елена видит в дверном проёме женщину, с лица которой постепенно сползает улыбка. — Ну здравствуй, МА-МА — с издевательской ухмылкой на лице говорит Гилберт, наблюдая, как зарождается паника в глазах жертвы. Женщина открывает чтобы что-то сказать, по-видимому, что-то типа «Вы кто?», «Что это значит?», ну и напоследок «Убирайтесь, или я вызову охрану». Но Елена не даёт ни одному звуку сорваться из уст женщины, так нагло перебивая её. — Не советую вызывать охрану, — сладко полу шепчет она, ни единым движением не показывая страха. — Или ты хочешь, чтобы твои телохранители легли в могилу вместе с тобой? — всё ещё не снимая ухмылки с лица (о, эта пародия на ухмылку Сальваторе, неплохая, кстати, пародия) Елена наблюдала за женщиной, тянувшейся за телефоном дрожащими руками. — Шутка. Закрой дверь и сядь. Нас ждёт о-о-очень долгий и интересный разговор. Хотя, на счёт долгий зависит только от тебя. Но женщина, по-видимому, и не собиралась слушать незнакомку, поэтому продолжала набирать номер, периодически нажимая не на те клавиши. Гилберт в сотый раз ухмыльнулась и, встав со стула, начала медленно подходить к матери. Женщина подняла взгляд на приближающуюся брюнетку и тут же попятилась назад, выходя из кабинета. Секунда. И пистолет уже в руках Гилберт и нацелен на напуганную до смерти женщину. — Зашла и села, — убийственно холодным тоном буквально шипит Елена, всё ещё держа женщину под прицелом. — Быстро, — повышая голос всего на пол тона, сказала Гилберт, но это было громче любого крика. Женщина сглотнула ком в горле и, покинув дверной проём, зашла внутрь кабинета. Елена победно улыбнулась и, подойдя к двери, захлопнула её. Брюнетка подошла к матери, которая расположилась на диване, садясь перед ней на корточки. Гилберт аккуратно, всё с той же акульей улыбкой, вынул телефон из рук женщины, а та уже не сопротивлялась. Елена подошла к мини-аквариуму, и телефон, выпав из двух разжатых пальцев, утонул в воде. — Упс… Как жаль. Айфончик-то хороший был. У меня такого не было. Ну ничего, он тебе больше не понадобится. — Кто вы? — охрипшим голосом спросила женщина, от чего хищная улыбка на лице Гилберт стала ещё шире. — Я — твой самый страшный кошмар, Изабелль. — Откуда вы знаете моё имя? — всё ещё охрипшим от страха голосом говорила женщина. — Ой, кажется, я забыла представиться. Начнём издалека. Семнадцать лет назад. Беременность. Детдом. Помнишь? Знаешь, я никогда за семнадцать лет не мечтала найти родителей, но знаешь, как ни странно, я одна из немногих, кто всё же нашла. Я рада. Правда, — Закончив, Елена залилась громким безумным смехом. — Что, — посмотрев на уже почти свихнувшуюся женщину, продолжила Гилберт. — Даже не попытаешься оправдаться? Нууу, так не интересно. Женщина молчала, смотря куда-то в сторону. Внезапно в дверь кто-то постучал. — Ты же хочешь жить дольше? — прошептала Елена, пряча пистолет. Женщина открыла дверь и, разобравшись с каким-то мужиком, куда-то его отослала. — Умница, — сказала Елена, когда дверь захлопнулась. — А теперь дай мне ключ. Изабелль стояла на месте, не собираясь выполнять приказ Гилберт. Постояв ещё секунд десять, Елена сама подошла к матери, и грубо толкнув её в сторону дивана, вырвала из рук сумку. Найдя там связку, Гилберт заперла дверь теперь уже на ключ. — Ну вот нас никто не побеспокоит. А тебе я советую быть разговорчивее. Тем дольше будешь жить, и тем менее мучительно умрёшь. — Что ты хочешь от меня, если всё знаешь? — на выдохе наконец произнесла женщина, поворачивая лицо, с застывшими на щеках слезами, к дочери. — Пришла убивать, так убивай. — Что я хочу? Хочу, чтобы жизнь у меня была нормальной! Хочу отмотать время назад и не гнить 17 лет в этом грёбанном детдоме! Хочу, блять, чтобы у меня родители были! Не хочу смотреть и завидовать тем, кому просто повезло, тем, кого просто не оставили те люди, которые зовутся родителями! Хочу, чтобы ОН не появился однажды в моей жизни и не разрушил её! Я просто хочу жить! Ты понимаешь, ты меня жизни лишила! Ты просто тварь! Господи, как я тебя ненавижу! Ненавижу! — кричала Елена, чувствуя, как по щекам текут обжигающие слёзы. — Я в конце-концов грёбанной любви хотела! Слышишь, любви!!! Всё ещё не сводя оружие с матери, Гилберт продолжала, немного понизив тон. — Но, ведь если бы можно было вернуть всё назад. Вот так раз, и стереть эти семнадцать чёртовых лет. Ты бы ничего не изменила, ведь так? Знаю, что не изменила бы, — уже почти шептала Гилберт. — Отвечай, — закричала она. — Нет, — сказала женщина, вглядываясь в глаза дочери. — Не изменила. Секунда. Курок. И вот уже пуля за пулей в женщину летят осколки прошлого. И вот уже пуля за пулей выпускается вся боль, находившаяся внутри. И вот уже пуля за пулей в который раз рушится хрупкая жизнь юной брюнетки. Ещё секунда. И вот уже окровавленное бездыханное тело лежит на диване. Обойма пуста. Внутри тоже пусто. А в комнате повисла оглушающая тишина. Гилберт опустила пистолет и ухмыльнулась. — Хоть не соврала. Позже она ототрёт каждый сантиметр от своих отпечатков. Позже она уничтожит все следы своего нахождения здесь. Позже она свяжется с охраной, сообщив, что их хозяйка мертва. Позже она уйдёт через крышу и, довольная своей работой, поедет домой. Но это всё позже. А сейчас она стоит и смотрит на мёртвое тело, буквально физически ощущая, как разрушились последние сомнения и страхи. А сейчас она стоит, всё ещё усмехаясь. Усмехаясь подобно ЕМУ. Но так нельзя. Нет. И только одно крутится в голове: «Девочка, не стань его копией»