Мой выбор - ненавидеть

Он приходил когда хотел и куда хотел. Он никогда не спрашивал. Ему действительно было плевать. Он мог прийти за ней на шумную вечеринку. Выцепив её взглядом из толпы, он молча смотрел на неё и знал - она обернётся. Она всегда чувствует его взгляд. И она всегда оборачивается. Она знает, что не может ослушаться. Ведь это её месть. Только её. Ей нужно тренироваться. Тренироваться тогда, когда он скажет, и не важно - ворвётся он в комнату, когда она одна, или, наплевав на все правила приличия, заявится на свидание. Они тренировались почти каждый день. Он учил её драться, учил стрелять, защищаться. Он всегда был холоден и немногословен. Но, чёрт возьми, почему это так привлекало брюнетку? Она пыталась внушить себе, что ненавидит его, но каждый раз, когда она видела его, дыхание сбивалось, и она уже не могла оторвать взгляда от его голубых глаз. И каждый раз он подходил к ней вплотную, так, что она чувствовала его запах, чувствовала тепло его тела. Он смотрел на неё, а потом резко валил на землю, используя очередной приём, а потом, усмехаясь, вставал. Ни разу ещё Елене не удалось победить в схватке с Сальваторе. Но рано или поздно это случится. Постепенно Гилберт стала замечать, что ждёт новых тренировок больше, чем чего бы то ни было. Она стала каждый день выискивать Сальваторе в толпе, ждать его у себя в комнате. Тренировки были для неё глотком свежего воздуха. Рядом с Сальваторе Елена чувствовала себя спокойно даже если он на ней же отрабатывал новый приём. Она почему-то знала, что Деймон никому не позволит её обидеть никому, кроме самого себя. Гилберт усердно трудилась, чтобы как можно быстрее прийти в форму и раз и навсегда покончить с местью. Несмотря на всю свою злобу и ненависть Елена боялась. Не каждый же день родителей убиваешь. Каждую ночь девушка пыталась понять, простить, но с каждым разом всё больше и больше ненавидела. И когда брюнетке надоело искать оправдания, она просто сожгла две фотографии, которые тогда дал ей Деймон. Вот так вот просто - взяла и сожгла. С этого дня она больше не пыталась понять, почему её родители такие сволочи. С того дня ей стало наплевать. Ей больше не нужны причины, ей нужна только месть. Со временем Елена стала замечать, что Стефан отошёл если не на третий, то на второй план. Хотя нет, всё-таки на третий. Хотя на какой третий, если они практически не виделись. С утра они обменивались кратким привет и, если Стефану повезёт, поцелуем. А иногда даже утром не виделись. Первый месяц тренировок всё было ещё более-менее - они даже на свидания иногда ходили. А сейчас, сейчас спустя три месяца Стефан напрочь вылетел из мыслей Елены, уступая место своему старшему брату. Гилберт думала о Сальваторе-старшем практически постоянно, сама не зная почему. И каждый раз, думая о Деймоне, она находила миллионы вопросов, и, как всегда, ни одного ответа. "Зачем ему это нужно? Кто такая Кэтрин? Падший ангел или дьявол во плоти?" - все вопросы в бешеном вихре сливались воедино, чтобы потом вновь и вновь рассыпаться на мелкие кусочки, оставляя за собой лишь осколки. И одна только Кэролайн оставалась неизменной все эти три месяца. Она по-прежнему была рядом, по-прежнему ни о чём не спрашивала, по-прежнему понимала. И каждый раз, рассказывая подруге о своих чувствах, Елена мысленно задавалась вопросом : "Какая же история у тебя, Кэролайн Форбс?" Но каждый раз, когда Гилберт затрагивала подобную тему, Форбс уходила от разговора, переключая тему и как всегда улыбаясь. Кэролайн просто должна была поддерживать статус а-ля стервочки-дурочки-королевы-школы. Но вот Елена видела океан боли, плещущийся в глазах подруги. Видела, и ничего не могла с этим сделать. Как помочь кому-то справится с его болью, когда тонешь в собственной? Елена не знает. Но она обязательно выяснит, что с Кэр и поможет ей. Потом. Ей бы сейчас своё дерьмо разгрести. *** Сегодня вечером он зайдёт к ней как обычно без стука. Сегодня вечером он кинет ей на стол папку. Сегодня вечером он скажет ей два слова. "Ты готова" - будет снова и снова звучать у неё в голове. - Завтра, - скажет он уже дойдя до двери. Завтра. Завтра...