От автора:глава не бечена, в ней могут присутствовать опечатки в именах, и странное расположение текста - фикбук глючил при заливке главы, и открывал только мобильную версию, так что за странные вещи не отвечаю. Надеюсь, что вечером все смогу исправить.
Внимание! POV! Отрывок написан от лица Драко Малфоя! Внимание! POV! … Гарри мы нашли на отшибе, неподалеку от визжащей хижины и леса. Он яростно, при помощи каких-то полупрофессиональных боксерских приемов, избивал обледенелый валун, в кровь, сбивая себе костяшки пальцев. Уизли хотел было кинуться к нему, но я схватил его за руку и мы оба остановились на расстоянии пяти метров и стали осторожно наблюдать. -Гад! Гад! Ненавижу! Сволочь! Как же я тебя ненавижу! – он перестал бить камень и, подняв взгляд на небо, закричал: - Да будь ты проклят, Сириус Блэк!!!!!! На секунду мне показалось, что этот вопль слышит весь мир, и что теперь все узнают о том, что Поттер был в Хогсмиде и нам всем крепко достанется, а в следующую секунду хрустнула ветка в ближайших кустах и… будь проклято мое стопроцентное зрение, если мне почудился этот черный собачий бок с нечесаной шерстью, промелькнувший между деревьев! Друг развернулся к нам лицом, прикрыл глаза и, прислонившись спиной к валуну, сполз на землю. - Что б ты сдох. Псина шелудивая. – Он сказал это так спокойно и зло, что я раз и навсегда понял, что не хочу, ни за что на свете, оказаться у него на пути. Особенно на его пути к мести. Он никогда не станет пытать – он просто заавадит, а иногда, это хуже чем круциатус. Я отпустил Уизли и тот медленно подошел к Поттеру, опустился на корточки и тронул его за плечо: - Гарри. Гарри? -Драко, подойди. – Я послушался и, приблизившись, сел рядом с ним. Он открыл глаза, долгим тяжелым взглядом посмотрел на каждого из нас и выдал: - Поклянитесь. - Что? – хором выдали мы. - Поклянитесь мне, что вы никогда не предадите меня, как это сделал Сириус Блэк. Я тоже поклянусь. Прекрасный гарант дружбы – клятва о том, что ни один из трех никогда не предаст ни одного другого. Мы с рыжим одновременно открыли рот, но я успел первым: -Во-первых, требование такой клятвы говорит о недоверии участников соглашения друг другу,… - А во-вторых, - мы сказали это хором, посмотрели друг на друга как могут смотреть простолюдин и аристократ, или, если изволите, как Монтекки и Капулетти, и решительно выпалили: - Нет!!! - Ну и идите к черту! – Он встал и стремительным шагом отправился в сторону «Сладкого Королевства»; только на этот раз не я держал Уизли, а он меня. Наш матч по квиддичу с Гриффиндором, который мы не закончили из-за дементоров, был назначен на последнее воскресенье семестра. За два дня до этого, выпал первый снег и настроение у всех было более чем рождественское, поэтому даже когда мы только вышли на поле, комментатор назвал нашу команду «остролист» а гриффиндорцев «омела», как упорно и именовал нас до самого окончания игры. Кстати мы выиграли, с превосходством почти в два раза; Гарри забил целых три гола, несмотря даже на то, что летал на моей старенькой «Комете 260», потому что своей метлы у него пока нет, а командная сломалась в тот раз, но ничего, это ненадолго – я намекну дяде Севу, про победу факультета в турнире. Кстати, в честь победы, на факультете было устроено большое празднество, мне налили пару (а может и больше) бокалов шампанского, как члену команды, было весело, даже Панси перестала раздражать, и я вытащил ее танцевать, вместе, со старшими. Мы смеялись, я пил с Забини на брудершафт, как будто в первый раз его вижу, много говорил с Тео, с которым мало общался в последние месяцы… А потом, уже за полночь, я сгреб в охапку Грега и Винса и решил, что пора идти спать – уроки все-таки завтра еще никто не отменял. Я вошел в комнату, смеясь и оглядываясь назад, продолжая болтать с парнями. Но как только я повернулся и увидел Гарри, веселье как рукой сняло. Я тут же вспомнил, что его почему-то не было на праздничной вечеринке. Он сидел на своей кровати, забившись в темный дальний угол, прижимая колени к груди, зажмурившись, зажимал уши руками и раскачивался из стороны в сторону. Это было, мягко говоря, странно для Поттера. Для нахального, дерзкого, гордого Поттера. И книзлу было ясно, что что-то произошло. К тому моменту как я сел на край его кровати, он стал тихонько подвывать, закусывая губу. Парни стояли около кровати и круглыми глазами глядели на него. Честное слово, иногда Грэг и Винс ужасно тупят! - Идите вон. Мне все равно куда, но что бы вас здесь не было. – Нарочито спокойным тоном сказал я. - Э….. Ну….. Драко, ты… - Они замялись. Да, я минуту назад сам уговаривал их уйти с вечеринки и пойти спать, но теперь, от них требуется убраться отсюда и как можно скорее! - Вон! – я не двусмысленно указал на дверь. - Но, Драко… - Хором начали они, но я стремительно перебил их. - Сюзерен! – поправил я. Меня почему-то ужасно бесила их медлительность. После упоминания моего статуса по отношению к ним, они, видимо, восприняли мои слова как приказ и поспешили ретироваться. - Как скажете. – Они кивнули мне, и вышли, прикрыв за собой дверь. Я снова обернулся к Гарри. Я ни боггарта не понимал в колдо – медицине и мог определить только, что он не ранен. Его состояние более всего походило на транс, как его изображают в детских книжках, разница была лишь в том, что в книжках, волшебники при этом садились в позу лотоса, а еще не выли и не закрывали уши руками. Нда, разницы было много…. Я попытался «достучаться» до него. - Гарри. – Я тихонько позвал его по имени и дотронулся рукой до его плеча, - Гарри, что случилось? – за моими словами не последовало ровно никакой реакции. Я огляделся по сторонам: на его тумбочке лежал какой-то пергамент, к которому была прикреплена короткая записка. Я наклонился и взял свиток в руки. Конечно, читать чужие письма, а я почему-то ни капельки не сомневался что это письмо, нехорошо, да еще и в присутствии хозяина письма, но в тот момент мне было все равно – я пытался понять, что, во имя Мерлиновой бороды, с ним произошло. Я выругался. - Немецкий! И как мне теперь понять, что случилось? Но от кого письмо? – я посмотрел на подпись, удивился, взял в руки лежащий рядом конверт и был удивлен еще больше. Это было его собственное письмо, то самое письмо, которое Гарри отправлял в Хогсмиде, когда был там в первый раз… И в этот момент мне на глаза попался клочок бумаги, прикрепленный к письму этой, железной… ну как она называется? такая, маленькая маггловская штуковина…а! скрепкой. Я перечитал эту записку несколько раз, после чего, зажав несчастный клочок бумаги в кулаке, опрометью кинулся из комнаты, из коридора, из подземелий… Я позволил себе перевести дух, только когда оказался перед портретом с этим идиотом - рыцарем и его не – до- конем. - Открой! - Пароль, молодой человек? - Открой, я сказал, Мордред тебя задери!!! - Еще чего! Без пароля! Такому хаму и… да еще и слизеринцу!!! - Я сказал – открой! Или мне поступить с тобой так же, как Блэк с твоей предшественницей?! - Грозись, грозись, пустомеля! - Мы еще посмотрим, кто из нас двоих пустомеля, - я достал палочку из чехла в рукаве, - Сек… А может быть мне тебя сжечь? Тогда ты даже с холста сбежать не сможешь… Инсен… - Ты не посмеешь!!! – взвизгнул он, прячась за своего пони. - Еще как посмею! Открывай! У меня в роду были Блэки! Открывай!!! Я говорю, что моя мать кузина Сириуса Блэка! А отец участвовал в рейдах Пожирателей Смерти! Ну! Портрет послушно отъехал в сторону, открывая проход. В гостиной Гриффиндора почти никого не оказалось – только какой-то темноволосый зубрила со старших курсов, который был так увлечен, что даже не поднял головы, читал в углу да парочка влюбленных пятикурсников целовалась у камина, но тем было вообще не до меня. Я спустился с порога и тихо, чтобы не привлекать внимания, стал продвигаться к противоположенной стене комнаты, около которой располагались лестницы, ведущие наверх, в спальни – только две двери располагались на одном уровне с полом, двери в спальни первоклашек и первоклассниц. Кажется не только на Слизерине, но и на всех других факультетах работает эта система – держать младшие классы ближе к выходу, на случай чего. С интересом оглядываясь по сторонам, я про себя отмечал все мельчайшие подробности. Стены были обиты тканью красивого, темного, вино-красного цвета, на секунду мне даже стало завидно, когда я вспомнил наши голые серые камни. Я был уже на середине комнаты, когда затылком почувствовал направленную на меня палочку. Я быстро поднял свою, которую так и не убрал, и развернулся. Палочка Оливера Вуда, капитана их квидичной команды уперлась мне в кончик носа; я несколько нервно вздохнул, во-первых, его здесь только что не было, во-вторых, каким образом он сумел подкрасться так незаметно? - Повернись, - скомандовал он и уже чуть более требовательно добавил, - повернись, повернись! Я стал медленно поворачиваться по часовой стрелке, крепко сжимая в руке свою палочку и постоянно ощущая, что я под прицелом; волосы у меня на голове зашевелились. Из-за каждого дивана, каждого кресла, стеллажа и пуфика, на меня была направлена целая батарея палочек и колючих взглядов, чем больше я поворачивался, тем боле холодело в моей груди, – даже тот зубрила направлял на меня палочку поверх книги, - и когда я опять оказался лицом к Вуду, я невольно сглотнул. Я был в львятнике, в львятнике полном львов; казалось, здесь собралась половина их факультета. Мерлин! Какой же я дурак! Направляясь туда, я даже не задумывался над тем, что иду прямо в логово и лапы врага, теперь же я осознал это со всей ясностью и четкостью. Я попался. Я попался в Ловушку! Мордред бы побрал, эту их двойственную систему гостиной! Из-за того, что вход был расположен посередине стены, противоположенной лестницам, а в двух других стенах были окна, этот вход одним своим существованием делил гостиную Грифов на две половины со своими двумя каминами и поставленными вокруг, спинками к проходу, диванами! Ведь именно за этими диванами и прятались все кроме той парочки и «зубрилы»! - И что теперь? – спросил я, пытаясь придать голосу больше спокойствия, чем его у меня было. - Племянник Блэка, значит? – вкрадчиво спросила их загонщица, Кэтти Белл, подходя ближе. В этот момент меня чуть ли не холодным потом прошибло – здесь были слышны все мои угрозы в адрес портрета… да… я определенно дурак. Ведь нельзя было рассчитывать, что у всех тамбур между входом и гостиной, как у нас?! - Двоюродный племянник, - ответил я довольно сдавленным голосом, хотя и не хотел показывать этим гриффиндорцам свою, в какой-то мере, слабость. - Отец участвовал в рейдах Пожирателей Смерти? – тем же тоном, что и Белл, спросила Анжелина Джонсон, подходя с другой стороны. Я на какой-то момент замялся, но все, же ответил, вскинув голову и стараясь придать голосу уверенности: - Участвовал. А потом с улыбкой превосходства добавил: - Под «империусом», конечно. Вуд зло прищурился. - И, в конце концов, нужно же мне было как-то уломать этот несносный портрет? - А зачем? – подал голос какой-то второкурсник. И в этот момент я, наконец, вспомнил цель своего визита и поспешно выпалил: - Мне нужно срочно видеть Перси Уизли! - Я за него, можешь говорить. - Да нет же! Мне нужен не староста, мне нужен человек Перси Уизли! - Меня кто-то звал? – на лестнице появился столь искомый мной субъект, зевая, завязывая халат и надевая очки, - А в честь чего такое массовое собрание? И столь позднее, вдобавок, – он сильно нахмурился и, собирался было читать всем нотации, но… я успел вовремя. - Эй, Уизли! - Малфой?! Что ты здесь делаешь?!! -Ты срочно нужен Гарри! Слышишь, срочно нужен! - Сейчас, - семикурсник снова скрылся в двери своей спальни, а гриффиндорцы разочарованно опустили палочки. Объяснять ситуацию пришлось на ходу, когда почти полностью одетый Уизли, пытался так же на ходу, не глядя в зеркало, завязать галстук. Письмо было из Германии, вернее, оно было отправлено в Германию, но его прислали назад, вместо ответа, всего лишь приложив записку о том, что: «Нам очень жаль, Гарольд, но неделю назад твой друг Альфред погиб в автокатастрофе (его задавила машина), с соболезнованиями и сожалениями, искренне твои Алиса, Карл, Герр Фридрих, фрау Изабелла. Поверь, нам также плохо, как и тебе, до тех пор как ты написал, мы все думали, как сообщить тебе об этом; теперь, когда Альфреда нет, нам еще больше не хватает тебя, возвращайся». Внимание! POV! Отрывок написан от лица Драко Малфоя! Внимание! POV!* * *
Аберфорт Дамблдор сидел в своем баре и протирал стаканы, когда впервые встретился с Гарри. Было ясное морозное утро. На колокольне только что пробили семь часов, но трактир "Кабанья голова" уже был открыт. Аберфорт проснулся необычно рано и, выйдя на улицу, заметил в предрассветных сумерках две фигуры, шепотом переговаривающиеся на мосту. Стоило ему приблизиться к ним, как они сразу смолкли. Ему не было никакого дела до чужих тайн - он просто предложил им обсудить свои дела в трактире, за кружкой доброго сливочного пива, и они, чуть помедлив, согласились. Впустив их, он принялся жарить бекон на завтрак, но покончив с приготовлениями, внезапно понял, что не голоден и потому просто отнес свой завтрак на задний двор - в Хогсмиде, поблизости от его трактира, уже давно появилась лохматая черная собака. За мутными грязными стеклами медленно кружились, беззвучно ложась на землю, снежинки. Общий зал был пуст - ранние посетители предпочли устроиться в одном из самых темных углов малого зала и продолжали переговариваться в полголоса, временами опасливо поглядывая на дверь. Хозяин трактира задумчиво оглядел общий зал, представлявший собой весьма унылую картину. Столы явно давно не скоблили, пол был немыт, пауки растянули свою паутину по всем углам, между потолочных балок и даже на некоторых окнах... "Кабанья голова" снаружи казалась бы заброшенной, если бы не горевший в окнах свет. Оба зала трактира освещали тускло светившиеся газовые рожки, из-за чего в трактире всегда царил полумрак. Единственным в трактире хорошо освещенным местом была барная стойка, на которой стояла большая керосиновая лампа. Немым напоминанием о прошлых временах, из стен торчали держатели для факелов, а с одной из черных потолочных балок свисала железная цепь, на которой держалась большая черная железная люстра. Так и не убранные с нее оплывшие огарки свечей были покрыты толстым слоем пыли и затянуты паутиной. Аберфорт сидел за барной стойкой и протирал желтоватые граненые стаканы грязной тряпкой с уже не отстирывающимися пятнами. Дверь распахнулась, впустив в зал не только посетителя, но и порыв холодного ветра. Невысокая фигурка в темной мантии, с надвинутым на глаза капюшоном, стремительно прошагала к стойке. Трактирщик успел заметить видавшие виды ботинки и поеденную молью меховую подбивку мантии. Мальчишка забрался на высокий табурет, уселся напротив и сказал, чуть хрипло: - Плесни мне чего-нибудь покрепче. Виски сойдет. - Тебе нет семнадцати. Ты не совершеннолетний. - Да наплюй ты! Аберфорт не знал, что так подействовало на него в этой фразе - свойский тон, с которым это было сказано, или то, что не смотря на разницу в возрасте, к нему обратились "на ты", но услышав это, он снова почувствовал себя живым, а не заживо похороненным в старом трактире стариком, каким ощущал себя еще минуту назад. Еще с полминуты он буравил парнишку взглядом, а потом закончил протирать стакан и на этот раз поставил его не на полку, а перед своим неожиданно-ранним посетителем. Мальчик расстегнул мантию и немного размотал, намотанный на шею, жуткий вязаный шарф, абсолютно непонятного цвета, после чего протер краем этого чудовища поставленный перед ним стакан. Поймав на себе взгляд хозяина заведения, он сказал извиняющимся тоном: - Вы простите, конечно, но, по-моему, даже мой шарф чище, чем это... эта тряпка. - А у меня другой нету... - проворчал трактирщик, нагибаясь за бутылкой огневиски. Выпрямившись, он плеснул мальчонке немного желтовато-рыжеватой жидкости на дно стакана - все-таки мал еще пить. Паренек сделал большой глоток и, поперхнувшись, закашлялся, согнувшись пополам. - Черт! Горло как ободрало! Я и забыл, что вы называете «виски» эту магическую дрянь! - Пойло и в правду дрянцо. - Согласился с ним Аберфорт, забирая у него стакан и допивая остатки. - А почему "вы" и дрянь "магическая"? Ты магглорожденный? - Нет, но вырос среди магглов. А нормального ничего выпить, конечно, нет? - Ну, сливочное пиво... - Нет уж, не надо! Заварите что ли чаю... Лимон у вас, надеюсь, есть? - Есть. Сэндвич тебе сделать? - Давайте. - Кстати, парень, по какому поводу ты решил надраться? Оценка на контрольной плохая? С отцом поссорился? Девчонка бросила? Из-за чего? - У меня друг умер. Погиб в автоаварии, если понимаете о чем я. - Он сказал это, глядя куда-то сквозь своего собеседника, а потом опустил глаза и тихо добавил - И отца у меня нет. - О... Прости... Мне жаль... Они молчали довольно долго - мальчишка успел съесть свой сэндвич и пил уже второй стакан чая. Положив голову на барную стойку, и смотря, как свет керосинки пронизывает чай в его стакане, он внезапно нарушил молчание. - Альфред был хорошим другом: верным, преданным... Мне кажется... мне казалось. Мне казалось, что он всегда был готов, в любую минуту, в любой момент, бросится вслед за мною в пропасть... - мальчик помолчал немного и добавил бесцветным голосом - А теперь... теперь его нет. Это "нет" странно отозвалось в памяти Аберфорта воспоминанием о собственном состоянии после смерти Арианы... Гарри пришел к Аберфорту и на следующий день, почему-то, с ним было легче; от уроков его на три дня освободили, а в среду уже начинались Рождественские каникулы. -Здравствуй, Гарольд. У директора отпросился? – поинтересовался трактирщик, за стаканом чая. - А? Нет! Помфри отпустила. А Дамблдор, Мордред его побери, разве отпустит…?! – мальчик махнул рукой и отхлебнул еще чаю. - Так! Только, пожалуйста, без этого мне тут! Без этого! – вскочил с места Абертфорт, - Он – директор Хогвартса! Он – Альбус Персиваль Брайан Вульфрик и черт еще знает что! Я – Абертфорт! А Дамблдор – это фамилия!!! Наша общая Фамилия!!!!!! - Тихо, тихо, успокойтесь. Однофамильцы вы что ли? - Да если бы! Братья, - обрубил старик и, отвернувшись в сторону, снова стал протирать желтоватые граненые стаканы серой пятнистой тряпкой. - Простите… - полу-прошептал-полу-просипел Гарри, внезапно, и со всей ясностью осознав, что Альбус для Абертфорта такой же брат, какой Джеймс для него самого отец. - Простите… - повторил он, опуская взгляд. Трактирщик со стуком поставил стакан на полку и шумно выдохнул, проводя рукой по седым волосам. - Прости, ладно? Накричал на тебя… просто… А! – он махнул рукой, - посмотри где он – и где я, что тут еще объяснять? - А… как так получилось? Из-за чего? - Из-за магии, из-за этой треклятой магии, которую ты недолюбливаешь. Просто я сквиб, а он – великий волшебник. И только Бог, знает, почемуя сквиб, и почему он великий волшебник. - Вы хотите сказать, что он… - Да ничего я не хочу сказать! Не делай из моей жизни дешевую американскую мелодраму! – он снова отвел глаза – Просто я сквиб, а он великий волшебник, а Ариана страдала припадками и неконтролируемыми, убивающими все живое вокруг, выбросами магии. Мы просто Дамблдоры. Дамблдоры в последнем поколении. - Почему в последнем? - Потому что у нас нет семей, и уже не может быть. Мы – один из многих, очень многих, выродившихся аристократических родов Англии. И вроде бы все хорошо, еще есть живые представители рода, и они могут еще долго прожить, но после них - уже все. Уже ничего и никого не будет. И в этом страшном списке выродившихся кланов и домов есть самые известные фамилии Британии, и даже те рода, которые долгое время были чуть ли не столпами всего Британского Магического Сообщества – МакГонагаллы, Блэки, Моуди, Гонты, Дамблдоры, Розье, и множество других. А в скором времени к ним, скорей всего присоединится Лейстранжи и Боунсы. - А почему вы так и не женились? Да и ваш брат тоже? - Я сквиб, я завис между магами и обычными людьми, а это значит, что для жены волшебницы я был бы обузой, а маггла наоборот чувствовала бы себя дурой. Хотя, наверное, я просто так и не встретил своего человека, а по расчету меня так и не женили- сквибов в расчет не берут – да и некому было эту женитьбу устраивать, я довольно рано лишился родителей, а Альбусу было не до меня. -А что касается его… Он всегда был слишком целеустремленным, всегда слишком высоко метил, а какое-либо наличие родни или людей довольно близких тянуло бы его вниз, как якорь, и, выбирая между семьей и положением в обществе, этот амбициозный честолюбивый карьерист выбрал второе. И надо отдать ему должное, он стал самым известным Дамблдором за всю историю рода, и даже попал в список Великих Волшебников, да еще и при жизни; никто из наших предков никогда не имел такого веса в обществе и политического влияния как он. Хотя я так и не понял, почему он не женился даже потом, после того как утвердилось его высокое положение в обществе, на него, в отличие от меня, и в пятьдесят лет, женщины гроздьями вешались, и среди них были и баснословные красавицы, и сильные волшебницы. - А ваша сестра? Где она сейчас? - Ариана… я никому не рассказывал о ней уже много лет, но тебе я расскажу, хотя и не знаю зачем - тебе хочется рассказать, - он встал, и положил на барную стойку связку ключей, - Нужно закрыть трактир… - Давайте я, - Мальчик взял звенящую связку массивных, таких же старых, как и люстра, ключей и пошел к двери. При желании, он мог закрыть ее одним взмахом волшебной палочки, но понимал, что таким образом указал бы на некую ущербность Абертфорта, а ему не хотелось обижать старика. Когда Гарри закрыл дверь, хозяин погасил в обоих залах трактира газовые рожки, взял керосиновую лампу, стоявшую у барной стойки, и пригласил своего гостя наверх. Постояльцев сейчас не было, и поэтому они остались в доме совершенно одни. Когда Абертфорт отпер дверь в свои комнаты, первым, что увидел Поттер, был большой портрет, такого размера обычно делают парадные портреты, в простой узкой раме красного дерева. На картине была весна, или раннее лето – легкий ветерок качал ветви цветущих яблонь, из-за чего при особенно сильных порывах, белые лепестки осыпались летним снегом, но так и не долетали до земли, оставаясь в сочной зеленой траве и светлых волосах девушки. Она сидела на скамье посреди сада с книгой в руках и иногда смахивала лепестки яблоневого цвета с волос, не отрываясь от чтения. На ней было светло голубое платье, под цвет глаз, странно короткое и современное для магических портретов – такие в тридцатых годах носили, - оно даже не закрывало щиколоток, из-за чего были видны белые носки и бежевые туфли на шнуровке. Мужские туфли. И что-то защемило внутри от этой странной детали… Она была красива, даже очень, но какой-то странной, болезненной красотой, и во всем, во всем на этой картине чувствовался какой-то надрыв. - Ариана… - тихо выдохнул Абертфорт за плечом у Гарри, заставляя его опомниться. И пред тем, как он обернулся к хозяину комнаты, в его память врезалась еще одна деталь этого странного портрета - в углу, красной краской, была отрывисто написана дата – 1938. Накануне войны. - Это… это ваша сестра? - Да… -… Никто так до сих пор и не знает, кто из нас это был. Вряд ли даже она успела понять это… - Абертфорт обернулся и Гарри, сам не зная почему, встал. Все это время он сидел в кресле, а Дамблдор стоял около портрета сестры, спиной к нему, и говорил. Долго, очень долго. Они оба молчали, смотря друг на друга; старик отвернулся, зажег примус и поставил на огонь чайник. - Пожалуйста, называйте меня Гарри, - тихо попросил мальчик, глядя на сутулую спину своего собеседника.