Холодное сердце

Мир, определенно, сошел с ума... Вот уже больше часа моя дорогая мамочка и не менее дорогая (во всех смыслах этого слова) женушка распивают мой невероятно дорогой коллекционный виски… на брудершафт, и хохочут над только им понятными шутками, и… мне дико об этом даже думать… подбирают имена нашим с Катериной будущим детям. Первого они решили назвать Павлом (настояла мама, а Катя просто махнула рукой и энный бокал виски), кстати, в том, что это будет именно мальчик, они не сомневались ни на минуту, по поводу второго и третьего дискуссий возникло гораздо больше, но в ходе долгих дебатов, эти милые женщины сошлись на следующем: Катенька родит сразу двойню и это, непременно, будут девочки — Соня и Николь. Бог уберег Маргариту Рудольфовну упомянуть имя Кира, хотя я видел, как тяжело ей пришлось себя сдерживать. И ведь ничто не предвещало беды... Когда мама позвонила мне уже из аэропорта и потребовала ее встретить, я слегка растерялся, конечно. Во-первых, великое событие бракосочетание все еще не улеглось в моей проспиртованной и не выветренной голове. А во-вторых, откуда она узнала? Вот правда, как ей всегда удается узнавать, когда я нахожусь в каком-нибудь дерьме? Стоит мне уйти в загул или вляпаться в приличный скандал… или развалить компанию… как моя любимая мамочка уже через три часа в курсе всех подробностей и мчится в Москву. Самка тигрицы всегда чует, когда ее детеныш в опасности? Или Маргарита Жданова завела шпиона у меня в тылу? Убью Малиновского, если этим шпиЁном окажется он! - Нет, Катя, Грецию я вам не советую. Не знаю, почему, но для свадебного путешествия стоит выбирать что-нибудь более… уединенное и романтичное. Может быть, Испания? Решить это стоит как можно скорее, потому как после Нового года времени не будет. А вот новогодний праздник лучше организовать в стиле свадьбы: «В новую жизнь вместе шагнем»… Прекрасно! Замечательная реклама! И для прессы и для компании, - мама мечтательно закатила глаза. А Катенька бросила в мою сторону очередной гневный взгляд. Она, видите ли, недовольна тем, что я напиваюсь… ой, простите, нажираюсь!.. у нее перед носом и перед носом митингующем мамочки. Но, ми-ла-я, свою роль я уже отыграл, и она, к моему удивлению, оказалась второстепенной, потому как Вас, Екатерина Валерьевна переиграть я не в силах. - Андрей П… Кхм… Андрей п-предложил слетать в Индию. Говорит, мечтает остаться наедине с природой, подальше от цивилизации, - она сказала это очень проникновенно и участливо, но вот глаза метали в меня кинжалы и грозили чем-то посильнее ран и ссадин. - Правда? Странно, Андрюша всегда ценил удобства… - А еще предлагал в горы поход организовать с палатками, на несколько дней. - Андрей? - мама смотрела испуганно и недоверчиво. - Да. Я сомневаюсь. Но он так просил. Правда, Андрюш? - елейно-ядовитый вопрос. - Разумеется, милая. Всё — правда, - я послал ей не менее «дружелюбную» улыбку и решил вспомнить о том, что я все-таки супруг, причем, новоиспеченный, присел к ней ближе, обнял и вынудил ответить на поцелуй. Ну вот, растерялась. Замечательно! Пока это единственное оружие, против которого она почти бессильна. Почти, потому что глаза, даже находясь в растерянности, блестят, подобно острым льдинкам, холодным и неприступным. Ох, не думал я, что Катерина Валерьевна окажется такой искусной актрисой. Как она мамочку мою уделала! Заявилась вся такая деловая, в костюме из последней успешной коллекции «Зималетто» и с редким видом какого-то то ли бармалейского, то ли вармалейского кактуса в руках. - Это вам, Маргарита Рудольфовна, - пропела она. И мама поплыла. Она забыла обо всем: и о том, кто такая эта Катя и откуда она взялась, и о том, что нужно задавать ей какие-то вопросы, особенно, почему она сбежала от Сашки (хотя, что спрашивать, это очевидно — от Сашки бегут все, даже крысы), и о том, что сын женился, и даже о том, что у нее имеется этот сын. - Бармалейский кактус! - восклицала она вдохновленно, бегая по моей квартире в поисках самого пригодного места, куда его можно поставить на ближайшие часы. - Должен быть свет, но не очень яркий, и ни в коем случае нельзя ставить рядом с темными и унылыми цветами, его это угнетает. А мы не любим стрессы, правда, дорогой! - сюсюкала она. И вот, когда кактус был пристроен (на моем рабочем столе, окруженный всеми цветными вещицами, что только нашлись в доме: апельсин, мой старый красный галстук - еще со студенческих времен, зубная щетка ярко-салатового цвета, кружка и еще кое-что значительное и не очень), и мама опомнилась и принялась, как принято, важно и внушительно знакомиться, Катя вдруг вытащила из пакета очередной козырь. - А это папин эксклюзивный ликер на алтайских травах и на… Мне кажется, или она подсмотрела в шпаргалку на руке? - На пальчатокореннике пятнистом. - Пальчатокореннике пятнистом? - мама благоговейно взглянула на стеклянную бутыль. - Да. Секретный рецепт. - Да вы что! Ценный напиток они испили довольно быстро, отвлекаясь только на незначительные мамины вопросы, типа: «Катя, как же вы так позволили скрывать так долго отношения?», «Почему скрытно расписались?», "А вы случайно не беременны?", «Зачем впутали в историю Сашеньку? Он ведь такой ранимый, у него родители погибли в автокатастрофе!», и на мамины частые панические атаки: «Как же там кактус? Ему не дует? Андрюша, немедленно закрой форточку на кухне!». Сначала я честно старался участвовать в разговоре, поддерживал беседы даже на самые щепетильные темы… Но когда дамы перешли на мой виски и на обсуждение смены занавесок в гостиной, я понял, что я тут лишний, ненужный… покинутый и так далее. И предпочел тоже напиться, особенно после того, как начал задумываться над действиями Катерины Валерьевны. Я вспомнил все! И то, как она «впервые» пришла в «Зималетто» и разыграла спектакль «Я мечтаю получить место секретарши», а сама изучала все вокруг, и меня в том числе. И потом… Как вела себя в Швейцарии. Она ведь тогда все знала уже… Кто вы такая, Екатерина Пушкарева? И… Стоит ли вас бояться? Четкие продуманные действия, изящные движения. Сколько она выпила? А ведь не пьяна совсем, в отличие от моей мамы... А утром была такой нежной, беззащитной… Кажется, эта утренняя Катя была самой честной и правдивой из всех, увиденных мною. Она так забавно бегала по квартире в поисках своих вещей, хмурила носик, смущалась моих взглядов, злилась на свою неловкость и на мое неотступное преследование, искренне негодовала по поводу прихода ее родителей и всей этой ситуации с пьяной свадьбой, в целом… А теперь… Теперь она бизнес-вумэн, прибывшая выбить выгодную сделку... Фальшивая насквозь. Сильная, неприступная и фальшивая. - Андрей! Андрюша, тебе, может быть, хватит? - ее каменная ладонь медленно опустилась на мое плечо. - Что хватит? - мне еще хватило сил улыбнуться. - Напиваться, - мягко уточнила она. - Маргарита Рудольфовна пошла упаковывать кактус. - Ему холодно? - рваная усмешка вместе с кашлем вырвалась из моего горла. Я хлебнул прямо из бутылки, увернувшись от Катиных попыток у меня эту бутылку забрать. - Нет, она уезжает. Я ее сейчас провожу. - У тебя это прекрасно получится, я уверен. - Ты… в порядке? - Лучше не бывает! Мама долго прощалась, целовала меня в щеку, трепала прическу и обещала позвонить завтра же утром. А после ушла счастливая, тесно прижимая к себе свернутый в одеяла кактус. Я рад, что мама счастлива… Стоит выпить за это!.. * * * Я дико боялась этой встречи. Тряслись и руки, и колени, когда выходила из лифта этого злополучного дома, обиталища Ждановых. Ни разу в жизни я не видела свекровей, нет, я знала, что они существуют, но только где-то там, далеко, в параллельной реальности, как инопланетяне, примерно так. И вот судьба подарила мне потрясающий шанс встретить с этим иноземным чудищем лично… Сказать, что я испытывала страх — это ничего не сказать, я до жути боялась, и если бы не Юлиана, раз двадцать бы грохнулась в обморок, прежде чем добралась до этого треклятого обеда. Юлианочка меня подготовила: как держаться, что говорить, а что не стоит, также она помогла мне подобрать наряд и подарок, и это все — меньше, чем за час. Вот, что значит, сработал профессионал. А Юлиана Виноградова в своем деле — величайший ас. В очередной раз она меня спасла. Мой личный ангел-хранитель. И как жаль, что ей нельзя было пойти со мною и дальше, на встречу-знакомство. В логово дракона… Подвезла меня, сказала напутственную речь. И я пошла... Сквозь дикий страх, глухая и немая, с колотящимся сердцем и какими-то свертками в руках... Как в последний бой... Я бы никогда не справилась, наверное, если бы сама, усилием воли не заставила себя успокоиться, и сконцентрироваться на цели: получить расположение Маргариты Ждановой, убедить ее в том, что брак реальный и долгожданный и все в этом духе. Это же почти как встретиться с министром. Катерина, не занимайся ерундой! Прекрати трястись! Представь, что это деловая встреча. Только... с инопланетянином. Так вот иди, и сделай там всех! И я пошла. И сработала, как и привыкла — быстро, точно, надежно. Вот только Андрей меня подвел… Смотрел странно, говорил странно. Совсем почти мне не подыгрывал, и не участвовал в обсуждении важных для Маргариты Рудольфовны тем. Он как-будто был чем-то недоволен… Или обижен… Или… Я даже не представляю, что творилось у него в голове… Но… Неужели вся эта комедия мне одной нужна? Я же для матери его стараюсь. Потому что знаю, как это важно, чтобы родители были за тебя рады… Понимали тебя… и поддерживали… - Катенька, как я счастлива, что вы теперь есть у Андрюши! - Маргарита вывалилась обратно из такси. - Он такой еще ребенок совсем! Мальчишка! Хоть и большой, - навалилась на мою руку, еле удерживаясь на ногах. - Столько дров наломал. И не везло ему. Бедный мальчик страдал. Я же видела, что не любит он Киру, но думала, что наладится все и они снова помирятся и будут счастливы, как раньше… Ой, простите, я не должна была про нее вспоминать. - Кира? - Кирочка Воропаева. Вы разве не знакомы? И не знали, что?.. - Нет, я с ней виделась, но лично мы не знакомы. - Не обращайте внимания, Катя, на то, что я вам сказала! Забудьте! А Андрюша вас любит, я видела его глаза. Он правда вас любит. Ошибаетесь, Маргарита Рудольфовна. Как же вы ошибаетесь… - Да где же эта ручка?! - она смешно возилась с дверной ручкой, пытаясь разгадать, как же она отрывается. "А ларчик просто открывался"... Да уж... Если бы все было так просто. - Нет, я вас все же провожу! - решила я и тоже села в машину. Я сегодня почему-то не пьянела. Разум настолько был сконцентрирован и собран, что никакой алкоголь, видимо, не способен был пробить в нем брешь. Когда Маргарита Рудольфовна вместе с кактусом была доставлена к ней домой (в квартиру, находящуюся недалеко от квартиры Андрея), обратно я решила добираться пешком. Мне было, о чем подумать, и, благо, расстояние (не слишком большое, но достаточное для пеших прогулок) это позволяло. Вопрос на повестке дня… то есть вечера: во что я опять вляпалась и как из этого выбираться? И стоит ли?.. В моей жизни настал такой момент, когда события обрушились на меня нежданно-негаданно и против моих планов и моей воли, и я действительно не знаю, как на эти события реагировать и что вообще делать, предпринимать. То ли бороться, то ли радоваться… И эта задача - не решаема, по крайней мере сейчас. На данном этапе я не знаю, как быть… Я привыкла все планировать, особенно в последние годы. Каждый день, каждая минута у меня всегда заранее предопределена. Я всегда знала, что будет завтра или же через пятнадцать минут или через час. Да, порою случались накладки, это ведь жизнь и всякое бывает, случается. Но, в целом, события всегда протекали в заранее запланированном мною русле… А теперь я иду поздним вечером одна, по какому-то парку, сверкающему морозными блестками в свете фонарей и магазинных вывесок, в дом, где живет мой муж… Абсурд! Ерунда! Но… нравится ли мне это… быть в центре такой жизни? Я не знаю… Но определенно «нет» не могу ответить… Потому что эта жизнь хоть и чужда, но не равна одиночеству — моему заклятому врагу, неотступно следующему за мною по пятам год за годом, вечер за вечером… ночь за ночью… «Домой» я вернулась еще более озадаченная, чем раньше, и значительно более захмелевшая (видимо, алкоголь все же начал выигрывать позиции). Всюду был включен свет, и открыты окна. Андрея я нашла спящим на диване в странной и, наверное, очень неудобной позе. Рядом с ним стояла еще одна пустая бутылка. Я обвела взглядом квартиру и обнаружила только одно: у меня кружится голова и мне стоит на минуточку прилечь.