Холодное сердце

Еще никогда мое пробуждение не было таким болезненным. Едва открыла глаза, как вспышка света ослепила, и в голову полетели молотки. Я простонала. И снова зажмурилась. Медленно откинула от себя одеяла. И тут… Первое — раскинув руки в стороны, я кого-то задела и этот кто-то недовольно промычал мне в ответ. МУЖСКИМ ГОЛОСОМ! Второе — сразу стало холодно. Сквозняк пробежал по телу. И в голове сформировалась мысль, добившая меня окончательно — я голая. От шока не сразу набралась смелости снова открыть глаза и мужественно встретить суровую правду лицом к лицу, какой бы она ни была. Но эти молотки… снова влепили в меня серию ритмических зарядов. Очередной стон сорвался с моих губ. А дальше случилось нечто невероятное. Этот кто-то, недовольно мычащий, мужского полу, вдруг заграбастал меня руками и притянул к себе, крепко прижав к… тоже голому… хм… телу… Слушайте, а может быть, я умерла? Нет, правда, такая фигня в жизни приключиться не может. Даже в самых вымышленных мелодрамах — не может. Иначе… иначе я бы хотя бы помнила… Хоть что-нибудь… И голова раскалывается. Точно! Это ад! Раз в жизни я много думала и воздерживалась от… тесного общения с мужчинами, то после смерти меня решили наказать таким вот изощренным способом. Здорово! Я шутку оценила. Только не поддавайте свежей лавы, кажется, в ней теперь смысла нет. Потому что жар, исходящий от соседствующего тела, уже опалил меня так, что дыхание стало сбиваться. И все же… Все же глупо прикрываться молотками. Пушкарева, будь мужиком, соберись тряпка! Открой глаза, посмотри и смирись! Так я и поступила. Распахнула глаза. Перетерпела противный солнечный свет, бьющий прямо в лицо. И когда контуры окружающих предметов стали четче, я откинула голову назад и… Встретилась взглядом со Ждановым. - Не может быть. - Что именно? - насмешливо уточнил Андрей — будь он неладен — Павлович. - Э-э-кхм, - прокашлялась. Серия молотков не заставила себя ждать, я поморщилась и снова взглянула на Жданова. - Я точно умерла, - пришла к окончательному и неутешительному выводу. - Не знала, что вы на службе у самого… Телефон. Теперь я поняла, что это были за молотки. Это телефон разрывается от звонков. Нужно подняться, ответить. Но эти руки, опоясавшие меня крепко… И только сейчас до меня дошел весь ужас ситуации. Я переспала с мужчиной. Впервые… И не помню ничего… И еще у меня похмелье, и прочий набор соответствующих случаю атрибутов. И этот мужчина — Жданов. Браво, Катенька, браво! Вы превзошли саму себя. - Может быть, вы меня уже отпустите? - недовольно завозилась у него в объятьях. Но этот негодяй только сжал меня крепче и придвинулся еще ближе. - А зачем? - невинно поинтересовался, а сам… Нет! Что ты творишь!.. Поцеловал меня в шею. Ай, щекотно, горячо. И больно… внизу живота. - Телефон… звонит, - что с моим голосом? Обрывается, а должен звенеть от напряжения и негодования. - А и пусть себе звонит. У нас сегодня выходной. - У нас? Выходной?.. Подожди… - все-таки удалось его оттолкнуть и натянуть на себя одеяло. - Сегодня… О, нет, - схватилась за голову. - Я же должна быть в Ульяновске. Виталий Олегович меня не простит. Телефон. Я уже почти ступила одной ногой на пол, как меня снова перехватили и вернули обратно. - Виталий Олегович сам тебя отпустил, - склонился надо мной на вытянутых руках, - вчера. - Как это вчера? - Приходил тебя поздравить. - Меня? Приходил? - И, по случаю, отпустил отдыхать. - По какому такому случаю? - Ты только не волнуйся… Он склонился надо мной ниже. Нехорошее предчувствие кольнуло в бок. - Говори, - потребовала я, все больше и больше ощущая подступающую панику. - Мы вчера поженились, - быстро поцеловал в губы, я даже не успела увернуться, и ухватив мою руку, продемонстрировал на безымянном пальчике кольцо. - О, нет… - кольцо слепило глаза, сдавливало палец, неприятно жгло кожу. В глазах потемнело… - Э-э-э… Катенька. Катя, - Андрей запаниковал, подхватил меня на руки, заметался по комнате. - Черт, что же делать? Катя, - потрепал меня по щеке. - Я в порядке, - ответила, когда язык начал слушаться. - Точно? - он присел со мною на кровать, принялся обмахивать меня моим же - нет, не такая судьба должна быть у этой вещицы — платьем. - Настолько, насколько это возможно… Я ничего не помню… - прошептала обреченно и очень удивилась, услышав в ответ: - Если честно, я тоже… Смутно все помню. - Это хорошо, - пробормотала сама себе. - Смутно помню все, кроме… нашей ночи, - и улыбнулся так довольно, что меня опять всю скрутило, парализовало, молотками избило, и в низ живота приземлилось. Вот это я попала… - Я все-таки отвечу, - вывернулась из его рук, мешком свалилась на пол, обкрученная одеялом и побежала искать свою сумочку, по пути отмечая, что в этой квартире никогда не была, а это значит… Нет, не думать, пока не узнаешь всю правду. Ничего это пока не значит… Но это кольцо… Это все подстава и где-то за окном на альпинистской страховке сейчас висит Малиновский и ржет надо мной, или я действительно вышла замуж?.. Моя любимая музыка на вызове сейчас звучала не хуже соседской дрели в семь утра. Не думала, что Савичева может так раздражать… Так, стоп! Музыка, оркестр — это я помню. Мы пришли с Денисом, когда уже во всю праздновали мой день рождения. Помню папу, танцующего лезгинку на пару с Оксаной Федоровой и Анастасией Волочковой (Что? А это точно было? Бред какой-то...). Гремящий оркестр, захмелевший и наплевавший на нотную грамоту. Маму, обсуждающую с Эвелиной Хромченко смену гардероба. Шестикову, шныряющую между гостей поступью гиены с фотоаппаратом. Зорькина в новом белом костюме-тройке с позолоченными узорами на пиджаке, откровенно страдающего от общества Юлианы. - Николай, женщинам не нужно свои нефтяные скважины перечислять, их надо заинтересовывать, - вещала она. - А-а… - И не машиной, и не количеством нолей на твоем счету в банке! А собой! Коля, - окинула его придирчивым взглядом, Зорькин даже поежился, - как ты стоишь? - А что? Я… - переступил с ноги на ногу, посмотрел на носки новеньких туфель. - Спину выпрями! - гаркнула так, что Коля подпрыгнул вверх. - Осанка — прежде всего, - постучала зонтиком по спине. - Ну, это мы исправим… А вот… Коленька, а чем ты увлекаешься кроме работы? - Ну там… кулинарией… Статьи экономические читаю… - Не верный ответ! С этого дня твоим вторым домом станет спортзал. Приведем твое тело в тонус. А потом можно и в свет выводить, - заключила она. - О, а вот и Катенька! Ну, рассказывай, как все прошло? Я видела, как Зорькин обрадованно выдохнул при виде меня, попятился назад (видимо, шел на запах шведского стола), но был схвачен Юлианой. - С этого дня ты на диете, - бросила ему, не сводя с меня заинтересованного взгляда. - Катюш… - Все отлично, - натянуто улыбнулась. - Кажется, я перестаралась, по-моему, Денис меня побаивается. Когда мы вошли, он растворился в толпе, даже слова мне не сказал. - Я надеюсь, ты не собираешься все отменить? - Нет, что ты… Пусть все идет так, как мы задумали. Ему это будет полезно. Наш план состоял в том, чтобы напоить Дениса, развязать ему язык, чтобы он начал вести себя неподобающим образом, и открыл свою истинную личину в первую очередь перед моими родителями. В общем-то, весь этот спектакль был затеян больше для них, нежели из моего желания отомстить. Я мстить не хотела... Мне просто вдруг стало все равно. Но мама и папа… Мы пригласили много подставных гостей, которые должны были подходить к Денису и вынуждать его пропустить за компанию пару бокальчиков крепчайшего виски. А специально нанятые официанты эти бокальчики обязаны были обеспечивать ему вовремя, и даже иногда и навязывать. План, естественно, удался. Денис напился в стельку… - Кате-рина, давай поговорим, - остановил меня за руку, когда я проходила мимо (разумеется специально крутилась вокруг него). - Хорошо, давай. Только отойдем куда-нибудь, где меньше народа. - Ты меня стесняешься уже? - пьяно усмехнулся. - А раньше все было по-другому. Это я стеснялся тебя. Я потянула его за рукав пиджака, уводя в сторону. - Да отпусти же ты меня! - дернулся, и криво усмехнулся. - Никуда я отсюда не пойду. Пусть тебе тоже будет стыдно. Ну хорошо. Здесь, так здесь. Мне уже, если честно, все равно. - Я тебя слушаю. - А ты мне не приказывай! Сделалась начальницей, а раньше в рот мне смотрела, слово лишнее боялась сказать, - схватил меня за запястье. - Ты думаешь, если внешность изменила, красивее стала, умнее? Да черта с два! Ты все та же трусиха! Забитая, нелюдимая дурнушка. - Отпусти меня, мне больно. - Тебе не привыкать, - зло на меня посмотрел. Я повертела головой по сторонам. Что-то мне расхотелось участвовать в этом спектакле. И чтобы родители узнали — тоже расхотелось. - Пожалуйста, давай отойдем. - Что ж, если ты просишь, пойдем, - потянул на себя, оттащил в сторону — в угол между кухней и дамской комнатой. - Ты скучала по мне? - крепко сжал мне плечи. - Нисколько, - сказала равнодушно, но чего же мне стоило поддерживать это самое равнодушие! От его прикосновений стало холодно, дрожь пробежала по спине, и противно. - Врешь! - подошел еще ближе, в глазах злость. - Ты врунишка, Катерина. Ты всегда трепетала при виде меня. - Отпусти меня! - Стой смирно! Расслабься и получай удовольствие, - громко засмеялся, и ущипнул меня за руку. - Чего ты хочешь? Не выдержала, отвела от него взгляд. - Тебя. По-моему, тут все ясно. Что? А вот это уже наглость! - Меня? А губа у тебя не треснет? Он снова засмеялся. - Ты. Меня. Боишься. - Нет. - Так было всегда и сейчас ничего не изменилось. Ты моя, Катюш. А то, что принадлежит мне, я отдавать не привык. Вот как? Смешно… Дешевые у тебя приемчики, господин Старков. Но я, знаешь ли, и не таких обламывала. Не даром, знающие люди зовут меня «железная челюсть». И тут дело не в брекетах, брекеты я давно уже сняла, а хватка осталась. Присвоить он меня решил… Смешно... Я перестала вырываться, и вдруг сама обняла его за шею. Ухмылка враз слетела с его лица, посмотрел удивленно. - Неужели ты думаешь, что такое ничтожество, как ты может меня сейчас заинтересовать? - прижалась губами к его уху и прошептала: - Посмотри, кто ты и кто я. Между нами пропасть, и не только финансовая. Я, конечно, понаблюдаю, как ты будешь пытаться бороться с моим женихом за мое внимание. Но скажу сразу, твои шансы ничтожны, практически равны нолю. Провела пальчиком по спине. - Ты выходишь замуж? Он сам от меня отскочил, как ужаленный. - Совершенно верно. - Но твои родители… - Они еще ничего не знают. И на твоем месте, я бы к ним больше не совалась. Это мое последнее предупреждение, - толкнула его в грудь. - Не советую становиться моим врагом. С некоторых пор, я безжалостна к тем, кто встает на моем пути. - Ты меня ненавидишь? - смотрел растерянно, недоверчиво. - Мне на тебя наплевать. Приятного вечера, - развернулась и пошла прочь — в толпу веселящихся гостей. - Юлиана, убери его. Сделай так, чтобы он ушел. - Что случилось? - Ничего. Просто не хочу его больше видеть. Никогда. - Конечно. Сейчас, - она нехотя от меня отошла, чтобы позвать охрану, наверное. А я стащила с подноса бокал и выпила его одним махом, даже вкуса не почувствовала. А потом взяла еще один бокал, и еще один… И все… Дальше провал… - Алло, я слушаю. Прижала телефон плотнее к уху, привалилась к стене и принялась осматриваться. - Катюш, ты где? До тебя не дозвониться! - Если б я еще знала. - В смысле? - Юлиана, скажи, что вчера было? Прижалась лбом к матово-белой стене, уравнивая дыхание. Тут повсюду разбросана одежда… Жданова. - Ты о чем? - Я… Что случилось после моего разговора с Денисом? - Это я у тебя хотела спросить, что случилось! Катя, ты куда пропала? - Я пропала? - Мы тебя с Мишей обыскались. Но ты словно испарилась. Никто не видел, как ты уходила. Я всю ночь не спала, места себе не находила. Катюш, ты в порядке? - Я пока не знаю… Вытащила из сумочки паспорт, полистала страницы. И чуть не вскрикнула, когда увидела на одной из них штамп. Замужем. Я замужем! Черт! - Юлиан, я ничего не помню, - скрутила паспорт в трубочку, а потом закинула его обратно в сумку. - Я та-ак напилась вчера. - О, боже. Вот как чувствовала, что нельзя тебя одну оставлять. Ты можешь сказать, где находишься? - Адрес не знаю. Но, кажется, я у Жданова дома… - Что? У… Андрея? - Сама в шоке. И мы вчера поженились. В трубке возникло продолжительное молчание. - Ты меня сейчас так разыгрываешь? - Юлиана, мне не смешно! Я сама еще не разобралась… Я не помню… Из спальни вышел Андрей. В одних джинсах, с болтающейся пряжкой ремня. - Я тебе потом перезвоню, хорошо? - Катя! Пост…, - но я уже нажала кнопку отбоя. Решительно шагнула вперед, и не менее решительно сказала: - Я ничего не помню. И то, что было вчера — ошибка. Я думаю, нам надо развестись. Сейчас же!