***
Подсвеченная вывеска с надписью «Сладкое королевство» пестрела разноцветными буквами на фоне розового — странно, но этот цвет никогда не раздражал Гермиону. Магазин был просто двойным детским счастьем: сладости и магия, что может быть лучше. И ей как будто снова одиннадцать — сладкое, почти детское томление внутри вперемешку со страхом быть обманутой. Часы, обвивающие запястье металлическим стеблем, показывали где-то без двух двенадцать. Джинни с Лавандой едва не подрались, доказывая друг другу, что на свидание девушка обязана прийти вовремя\чуть-чуть опоздать (Гермиона в итоге все равно решила по-своему). Кстати, об Уизли — Грейнджер обернулась, чтобы увидеть недалеко от магазина Джин, полностью готовую проклясть незадачливого шутника. Рядом с ней мечтательно подняв голову вверх стояла Луна (по количеству мозгошмыгов в последней коробке (минимальное) она определила, что все в порядке). Обе девушки синхронно поймали взгляд Гермионы и ободряюще улыбнулись. — Гермиона Джин Грейнджер. Девушка тут же обернулась на торжественно-веселый отклик. Не может быть… — Марк… — хоть бы это не звучало вопросительно и он не подумал, что Гермиона забыла его имя (она помнила). Девушка приветливо улыбнулась, чуть потупив взгляд, который тут же наткнулся на букет в руках парня — Грейнджер узнала в цветах каллы, но не привычно белые, нет, кобальтово-синие, сверкающие гладкостью. Вокруг них клубилась какая-то волшебная дымка, видимо, защищающая от холодного воздуха. — Это тебе. Даже сердцевина в этих каллах была не бледно-травянистого оттенка, а голубая, окруженная блестящей пыльцой. Запах, по мнению, Гермионы, был излишне сладким, странно отдающим ванилью. — Спасибо, — Грейнджер, смущенно улыбнувшись, приняла букет, а затем постаралась незаметно обернуться, чтобы проверить, не летит ли в их сторону фирменный Летучемышиный сглаз. К превеликому ужасу Гермионы, Марк проследил за ее взглядом. — Это твои подруги? — он озорно улыбнулся. О нет. Вот сейчас он точно подумает, что она какая-то чокнутая, потому что позвала на свидание… — Давай им вместе помашем, чтоб они не думали, что я сумасшедший маньяк, который собирается тебя похитить, — только сейчас девушка заметила, что Марк довольно активно размахивал правой ладонью. Коротко рассмеявшись, Гермиона показала Луне и Джинни большой палец — смущение, сковавшее ее, начало ослабевать. — Ну что, пойдем? Грейджер кивнула, и они двинулись. Сейчас, без спешки их первой встречи, она смогла спокойно рассмотреть Марка — на промозглом осеннем фоне и тучной серости неба он особенно выделялся своей смуглостью. Ростом примерно с Гарри, и плечи такие же широкие (игрок в квиддич? Ловец? Это уже не смешно). Тонкие каштановые волосы были чуть длиннее, чем обычно у парней, и прикрывали уши, карие глаза (светлее, чем у самой Гермионы) мягко лучились теплом. Черт, он что, заметил? Гермиона резко отвернулась, тряхнув головой, а взгляд впился в спасительный букет цветов: — Синие каллы тоже что-то значат? — и едва не хлопнула себя по лбу. «Дура, Грейнджер, ну какая же ты все-таки дура. Кто тебе вообще наплел всю эту чушь с языком цветов? А, Малфой! Конечно, он ведь никогда…». — Да, — с улыбкой кивнул Марк. — Рад, что ты поняла. Гермиона тихонько выдохнула. Что же с ней творится? Почти паника. А еще умнейшая ведьма своего поколения — ни разу в жизни не пасовавшая перед трудностями, боится обычного человеческого свидания. Несите колдоаппарат! — Ну… — потрясающе, Гермиона. Он не сможет устоять перед твоими чарами. — На каком курсе ты учишься в Хогвартсе? — спрашивает Марк, спасая ситуацию и смазывая неловкость момента. Грейнджер хватается за реплику, как за спасительную соломинку: — На седьмом курсе и на Гриффиндоре, — она вовремя прикусывает язык, чтобы не начать объяснять своим любимым тоном всезнайки, что это за факультет такой (мало ли, вдруг он знает). — А ты… Он предугадывает ее вопрос: — А я учился в другой школе. Ильверморни. — О, я о читала о ней. (господи, Гермиона его хоть не перебила?). — Да, я про Хогвартс тоже, — Марк тянет вверх краешки губ. — Гриффиндор — это же вроде факультет храбрых и благородных, да? — Ага. А я еще и староста, — ну, если он решит, что Гермиона помешанная на учебе зануда, то к черту такого замыленного стереотипами парня, да? — Да, я помню, ты говорила. И как, тяжело? — Ну, я же не одна, есть еще Староста Мальчиков. Ой, только давайте Малфоя сюда не будем приплетать. Для убежденности Гермиона чуть тряхнула головой, так что несколько кудряшек упали ей на лицо. Сквозь копну собственных волос она заметила легкую улыбку Марка, и ее щеки неотвратимо, неумолимо и совершенно отвратительно покраснели. Грейнджер тут же откашлялась, заправив локоны за ухо, а потом вдруг резко встретилась с чужим карим взглядом. И что-то до ломоты знакомое блеснуло в его глазах, тут же утонув, словно улизнувшей хвост русалки. — Ит-а-ак, — протянул Марк. — Какая твоя любимая книга?***
Драко опустошенно привалился к каменной стене здания — та была неприятно влажной, шершавой, кусаче-холодной, а его и без этого колотило, как на морозе. Бледные руки крупно тряслись, как у начинающего эпилептика, во рту — навязчивый привкус желчи вперемешку с металлом. Мир вокруг слегка покачивало, а взгляд находился в глубоком расфокусе. Малфой старался рассуждать логически. По подсчетам, действие зелья должно было прекратиться где-то через полчаса, а потом, если понадобилось бы, он бы принял еще. Но трансформация застала Драко неожиданно. Черт, черт, черт, Грейнджер. Наверняка напридумывает себе черт знает что, она же у нас самая блестящая ведьма своего поколения. Салазар, он лично найдет того нищеброда-суицидника, который осмелился продать ему (Малфою!) какую-то бурду. Найдет и заставит это зелье пить, пока… — Драко? — голос низкий, знакомый. — Что с тобой? Интерес преобладает над сочувствием и обеспокоенностью, а значит — точно слизеринец. — Тео, — на выдохе. — Здорово, дружище. «Просто оставь меня, пожалуйста, в покое». Если Драко Малфой был показательным, эталонным слизеринцем, то Теодор Нотт был слизеринцем идеальным. Неконфликтный, наблюдательный, ироничный, он знал все и обо всех и не то чтобы утруждал себя хранением этой информации. Нет, Тео не был сплетником, но его излюбленный тон а-что-вы-этого-не-заметили раздражал до скрежета зубов. Тео был хорошим другом, это Драко помнил с детства, но он бы скорее отрезал себе язык, чем сказал: «Да я тут отхожу после Оборотного зелья и первого и, кажется, последнего в жизни свидания с девушкой своей мечты. Кто она? Да ты ее знаешь, Гермиона Грейнджер». Они были чем-то похожи — Грейнджер и Тео: оба книжные черви до кончиков кучерявых волос, те еще занозы в подходящем месте, только Нотт в жизни так за оценки не парился, да и преподаватели по нему с ума не сходят. Более того, Тео был, кажется, единственным слизеринцем, которого Снейп на дух не переносил, зато — внимание — его просто обожала старуха МакГонагал. Это полностью ирреально и до жути иронично, но да, Теодор был чертовым гением в Трансфигурации, и только из-за этого МакКошка терпела все их выходки. — Что ты тут делаешь? Но — так или иначе — говорить Тео правду было категорически нельзя. Малфой выдавил ухмылку поправдоподобнее, а затем подмигнул ошалевшему Нотту: — В прятки играю, — он даже выглянул из-за угла здания с предельной осторожностью. — Малфой, у тебя точно все в порядке? — Ну да. Драко уже хотел втащить абсолютно потерянного Тео к себе, за стену, а потом, скрывая смех, очень громко возмущаться, что их никто не ищет, тем самым доводя и так дебильную ситуацию до полного идиотизма. Дезориентированный Нотт — безопасный Нотт. Однако его планы были прерваны еще одним окликом: — Драко? — на них удивленно смотрели Пенси и Блейз. — Тео? — Блейз? Пенси? — спародировал Теодор, состроив шутовскую улыбку. Малфою хватило этой секунды, чтоб сориентироваться. — Вот видишь, Нотт. Из-за тебя меня нашли, — мимолетный, еле уловимый взгляд в сторону Забини. Тот растерянно моргнул, а потом бросил озорно: — Да твою блондинистую голову издалека видно. Нам с Пенси даже стараться не пришлось. От его слов Драко искренне хотелось рассмеяться — жизнь превращалась в полнейший театр абсурда. — Даже не знаю, как они умудрились втянуть меня в этот детский сад, — только по едва уловимым ноткам в голосе Паркинсон можно было догадаться, что говорит она вовсе не о «прятках». Ее рука змеей обвилась вокруг локтя Нотта, и она состроила свою привычную гримасу: — Пойдем, Теодор. Для достоверности Паркинсон даже покачала головой, а затем медленно повела Нотта подальше. Тот внезапно чуть наклонился к ее уху и довольно громко прошептал: — Пенс, солнышко, вы думаете, я идиот? — он оглянулся через плечо, указывая на двух парней. — Ты? — чуть сдвинутые к переносице брови, неподдельная искренность голоса. — Да нет вроде. — Хорошо, а кто тогда идиот? — Драко, — она равнодушно пожала плечами. — Драко? Тео произнес это отчетливо, почти громко, так что оставшийся позади Малфой нервно дернулся. Блейз, уловив это движение, только легонько кивнул, мол, все нормально, ты что, Пенси не знаешь, она кого хочешь заболтает. Будто в подтверждение его слов Паркинсон продолжала: — Ну да, Драко. Он ведь предложил сыграть в прятки по Хогсмиду. Как будто больше делать нечего, а я, пока пряталась, измазала в грязи сапожки, вот видишь, — она наглядно продемонстрировала сапоги на небольшом каблучке с несколькими бурыми пятнами. Теодор, как истинный джентельмен, невербально очистил обувь, до неприличия элегантно взмахнув кистью. — Спасибо, Тео, — Пенси (даже на каблуках) пришлось привстать, чтобы легко поцеловать Нотта в щеку. …За время, отвоеванное Паркинсон, Драко успел шепнуть: — Трансфигурируй мою мантию. — Что? — не уловил Блейз. Рассерженно рыкнув, Малфой вытянул вперед руки — ладони немилосердно тряслись. Забини кивнул, взмахнул палочкой, и мантия Марка сменилась на обычную школьную. Затем оба парня поспешили нагнать парочку, и Драко даже хватило на язвительную шуточку: — Фу, Пенси, ты разбиваешь мое ледяное сердце. Девушка улыбнулась в притворном сочувствии: — Неверное утверждение, малыш. У тебя сердца просто нет. Малфой издал короткий смешок, а потом — ну что за ирония — его взгляд наткнулся на Грейнджер у ближайшего магазина. Гермиона группу слизеринцев в упор не замечала, зато активно вслушивалась в то, что ей говорили младшенькая Уизли на пару с чокнутой Лавгуд. Внимательный мудила Нотт проследил за его взглядом и тоже заметил гриффиндорок (или та полоумная из Рейвенкло, а, неважно). Блейз и Панси присоединились тоже, поэтому так они и стояли — посреди улицы и пялясь на трех девушек — грязнокровку, предательницу крови и просто сумасшедшую. Ничего необычного, типичные слизеринские будни. Первым молчание нарушила Паркинсон. — Интересно, с кем сегодня наша маленькая мисс Гриффиндор ходила на свидание и чем он ее так расстроил, — в тоне идеально выверенное сочетание из гадливости и чистого интереса. Пенси вела себя как обычно (сплетничала, совала нос в чужие дела), но внутренне Драко содрогнулся. — Да на такую грязнокровку поведется только полный придурок. Ну или Уизли, что почти синоним, — даже не небрежно, а бесконечно устало, с подтекстом «ну пойдемте уже отсюда». И тут как гром среди ясного неба (голос Тео): — Ну я бы не сказал, — он даже кивнул ее в сторону, мол, присмотрись, Драко, а она ничего. Зашибись теперь. Благо, Малфой не успел ничего ответить — трое девушек наконец заметили такое пристальное внимание к себе и не менее воинственно всматривались в ответ. Грейнджер недобро щурила глаза на Драко, Уизлетта впилась крюком в Пенси, и только Лавгуд, как обычно, была вообще не здесь. Они простояли так некоторое время, пока Блейз, который устроил локоть на плече Тео и подпер голову ладонью, не протянул скучающе: — Дуэль будет или просто разойдемся?***
— То есть, он просто ушел? — Джинни переспрашивала в раз, кажется, сотый. — Да… — прежняя неловкость Гермионы сменилась раздражением. У Уизли это не укладывалось в голове — парень мог сбежать после секса и больше не присылать сов, мог оставить девушку одну с внушительной суммой в счете, мог опрокинуть таким образом какую-то страшненькую дуру. Но не ее, не Гермиону Грейнджер, не девушку, которую всю неделю задаривал подарками. Поэтому Джинни сейчас силилась понять, что произошло с тем милым парнем, который так весело махал всего час назад. Ей отчаянно не хотелось, чтобы и так хлипкая самооценка (не в делах учебы) Гермионы пошатнулась из-за чьих-то неосторожных действий или — не дай, Мерлин! — чьего-то идиотского розыгрыша. — Убежал, сказав, что забыл принять какое-то лекарство. Знаю, звучит нелепо, но на вид Марку действительно было плохо, он буквально бледнел на глазах, — Гермиона проговаривала это тихо, почти бормоча, как делала это всегда, когда задумывалась. — Да и потом, он не выглядел… утомленным моим обществом. Рациональность, взвешенность, исключительная наблюдательность — типичная Гермиона. — Ну видимо, ему действительно поплохело, — да, мисс Уизли, видимо пора перестать искать во всем злобные слизеринские планы (странно, но похожие мысли витали на периферии сознания самой Гермионы тоже). — Мозгошмыги могли повлиять на его самочувствие, — отстраненно вставила Луна, а затем обратилась к Грейнджер вполне серьезно: — На следующее свидание я дам тебе спектрально-астральные очки. — Если оно будет, — горько усмехнулась Гермиона, не став даже оспаривать сомнительный факт наличия мозгошмыгов. На лице Лавгуд отпечаталось вполне искренне недоумение, а мечтательный голос звучал уверенно: — Ну конечно, — будто сообщая неприложную истину. Гермиона и Джинни понимающе переглянулись — сейчас Луна вспомнит очередных своих неведомых животных, построит на них теорию и все у нее будет хорошо. — Цветы специально заколдованы так, чтоб они не завяли от мороза и стояли дольше, — Лавгуд осторожно прикоснулась к кобальтовым лепесткам, чуть улыбнувшись. — Он хочет, чтобы Гермиона о нем помнила. Неожиданная логичность ее слов немного воодушевила Грейнджер, но не настолько, чтобы она успокоилась. Марк оставил после себя ворох путанных мыслей и приятно-щекочущее ощущение внутри. Это было странно и чужеродно, она почти испытала облегчение, когда Марк ушел. «Ладно. Ладно…». — Ладно, — в третий раз. — Пойдемте в замок. На самом деле, Гермионе не грустно. И не обидно, и не плохо, и она даже не злится, не чувствует себя брошенной и обманутой. Просто вот бесспокойно. Иррационально и тревожно. Как будто точно знаешь, что совершил ошибку на экзамене, но не понимаешь где. Легкий толчок Джинни выдернул ее из мыслей. Им повезло — во всем Хогсмиде они, разумеется, никак не могли разминуться с компанией Слизеринского принца — стандартный набор, Нотт в качестве бонуса, получите и распишитесь. И Малфой пялится прямо на нее (наверняка уже новое-старое оскорбление придумал). Паркинсон подозрительно оживилась тоже совсем некстати (Джинни совсем легонько тронула свою волшебную палочку, будто проверяя). Воинственная пауза немного затянулась. — Дуэль будет или просто разойдемся? — с зевком протянул Забини, одной фразой разряжая обстановку. А потом они просто разошлись. Не сговариваясь, но как по команде, уйдя в такой непривычный для них синхрон. Уходя, Гермиона зачем-то обернулась, а затем тут же дернулась в обратную сторону. — Все в порядке? — Ага. Странно, но один из толпы слизеринцев сделал то же самое.