Искры

Прошла неделя с того ужасного дня. Что изменилось? Ровным счетом — ничего. Все мои попытки поговорить с Егором не закан­чивались успехом, и моя гордость, взыграв, не хотела отступать. Я приняла тот факт, что у нас все закончилось, и продолжала жить. Если, конечно, то, что со мной происходило, можно назвать жизнью. Уже неделю я не по­казываюсь в институте, столько же меня нет на репетициях и столько же я не отвечаю на звонки. Родители не перестают звонить, даже несколько раз приходили к Кристине домой, но разговаривать с ними я отказывалась. Эго­истично, но я не видела другого выхода. Очень больно понимать, что я, действитель­но, бегу от проблем. Сегодня я открыла глаза, но, увидев кучу шариков и надпись: «С Днем Рождения!», я быстро закрыла их. О, нет. Наступил тот день, который помечен в календаре черным маркером. Сегодня 13 июня. Сегодня мне ис­полнился целый двадцать один год. Кошмар! По комнате разлилась мелодия. Я взяла в руки телефон и увидела на дисплее всего одно слово: «Мама». Наверное, в такой день нельзя игнорировать мать, как бы я не была обижена. В какой-то степени это и ее праз­дник тоже. — Алло, — тихо произнесла я хрипловатым после сна голосом. На том конце провода послышался шо­рох и суета, будто мама забыла, кому зво­нила. -Доченька, здравствуй, — голос мамы был немного взволнованным.- С Днем рождения тебя, Настен. Дальше полились пожелания и уйма воп­росов а-ля: «Где ты? С кем ты? Что с то­бой?». Я нехотя отвечала на них, стараясь скрыть нежелание этого разговора. Мне са­мой от себя было противно: я не хочу разго­варивать с собственной матерью. Ужас. Отказавшись от празднования в ресто­ране, я поблагодарила маму и повесила труб­ку. Спокойно выдохнув, я поднялась с кро­вати. Странно, но настроение улучшилось. Я решила, что надо пойти на репетицию, по­тому что дома сидеть надоело. Я вошла в кухню и увидела на столе зав­трак и записку: «Жду на лейбле. Без воз­ражений». М-да, многословность не Кристинин ко­нек. Ну, что же, на лейбле, так на лейбле. *** Конечно же, этот день не стал исключени­ем, и я снова опаздываю. Я вылетела из подъезда, как «ошпаренная», но столкну­лась лицом к лицу с папой. Блин, все, пла­кала моя репетиция. Сегодня я точно никуда не успею. Я отшагнула назад и попробовала вы­давить из себя что-то типа улыбки. — Привет, — начал отец.- С Днем Рождения. Я кивнула и уставилась на папу, мол, это все? Будет очень наивным полагать, что он приехал, чтобы поздравить меня с днем Рождения. Папа открыл рот, но, замешкавшись, не вымолвил ни слова. Я уже хотела сказать, что мне пора, но папа сделал шаг в сторону. — Ну, как тебе подарочек? Я взглянула на отца и перевела взгляд на­зад. Белый BMW x6. Обалдеть можно, это же та, которая мне так нравится. -Это шутка, да? — только и сказала я, подхо­дя к машине. Не-ет, это невозможно. Я восторженны­ми глазами осматривала средство передви­жения и все больше и больше думала, что это неправда. — Нет, Насть. Мы с мамой хотели попросить у тебя прощения за…- он запнулся, а я отош­ла от машины и встала рядом, — за все. А, вот в чем дело. Купить меня решили что ли? Так, нет. Нужно остыть. Этот по­дарок очень дорогой и, отказавшись, я очень обижу родителей. Если говорить откровенно до конца, мне и самой не хотелось отдавать машину. Все-таки, это моя самая любимая марка. — Насть, ты пойми… Я не дала папе договорить и просто по­висла у него на шее. Приятнее момента я не помню. *** Я припарковала машину и с довольным лицом зашла в здание лейбла. Возле входа стояла Одинцова. От нее так и отходили лучи света и удовольствия. Ну, конечно, мы же с Егором расстались, почему бы ей не радоваться. Вот, овца, а. Собравшись входить в лифт, я ус­лышала, как меня окликнули. Я обернулась. О, Боже, только этого мне еще и не хватало. — Привет, — «пропел» менеджер Егора Женя, ближе под­ходя ко мне.- С Днем Рождения. Он сказал три слова и поцеловал меня в щеку. Фу, большего отвращения я в жизни не испытывала. Даже с Раммом целовать­ся приятнее было. Так, стоп, не надо. О нем я думать не хочу. У меня на него вечная оби­да. Кстати, на удивление, за неделю он ни ра­зу не пытался меня подождать или объяс­ниться. Я его вообще не видела целую не­делю. — Спасибо, — выдавила я. — Может, сходим куда-нибудь? — кинул Же­ня, когда я открыла дверь в раздевалку. Я обернулась, и устало подняла на него глаза. Как? Ну как можно быть таким глу­пым? Я же уже сто раз говорила, что у нас с ним ничего не получится. Какого черта он за мной таскается? — Прости, не получится, — быстро сказала я и прошмыгнула в лифт, не дав Жене договорить. Я чувствовала, что разговор не закончен, но меня это не волно­вало. А зря. В кабинете на меня навалились тысячи поздравлений и разного рода пожеланий. По­том, изрядно потрудившись, мы догово­рились встретиться у входа, дабы отпраздно­вать мой праздник. Я выскочила из зала одна из первых. Повернув за угол, я резко остановилась. Ко мне спиной стоял Булаткин и мило беседо­вал с Одинцовой. Сказать, что во мне ки­пела ревность, ничего не сказать. Я уже пред­ставляла, как я расцарапаю лицо Вике, но опомнилась. Мы же расстались. И что? Сразу надо к другой бежать? М-да, мужчины нашего времени меня убивают. За своими мыслями отвлеклась от «па­ры» и не заметила, как они начали целовать­ся. Теперь я точно понимаю значение вы­ражения «Лезвием по сердцу». Именно то я и чувствовала. Знаете, лучше бы он ме­ня унизил, ударил, накричал при всех. Да что угодно, лишь бы не так. Егор не захотел выс­лушать меня, упрекая во лжи, но он прос­тил ее, зная об измене. Я точно поняла, что у нас все закончилось. Я развернулась и зашагала в сторону вы­хода из лейбла. Больно. Ужасно больно.

А она тебе не идет совсем Ни по цвету волос, ни по смеху А зачем ты с ней, объясни зачем? Она круче в голове или сверху?

Врезавшись в какого-то парня, я кинула тихое: «Извини», и пошла дальше. Кто-то схватил за руку. На девяносто девять и де­вять процента я была уверена в том, что знаю, кто это был. Я обернулась. Нет, ну ни какого интереса. Впервые за неделю я увидела Рамма. Скучала? Нисколько. Ско­рее, это была самая лучшая неделя в моей жизни. Я сделала шаг назад, отступая. Его рука так и держала мою. — Привет. Тупив глаза в пол, я не хотела смотреть на него. — Поздравляю, — он протянул мне букет из семи роз. — Спасибо, — выдавила я, принимая букет. Честно говоря, даже хамить сил не было. Стоял образ Булаткина и Одинцовой, которые целовались и наслаждались этим. Так не чес­тно. На ее месте должна быть я. — Какие планы на вечер? Рамм улыбался, и я это чувствовала. Я подняла на него глаза полные удивления и злобы. Он, что, правда думает, что все так просто? Купил цветочков, поздравил с Днем Рождения, и все, я поплыла? Пф, какой наив­ный мальчик. Если бы не мое моральное сос­тояние я бы ему все высказала. -Слушай, что ты хочешь? — еле-еле связывая слова в предложение, сказала я. Он придвинулся ко мне. Его дыхание об­жигало мою кожу. Он был близко. Он опять очень близко, и от этого у меня кружится го­лова. Все-таки, жизнь — очень странная шту­ка. Вот, Рамм мне вроде противен, а когда он близко, мне становится не по себе. Ты­сяча мурашек пробежала по моему телу. Я продолжала смотреть ему в глаза. — Быть с тобой. Три слова врезались в мою голову. Я хо­тела возмутиться, но увидела выходящих из лейбла Вику и блондина. Что ж Егор ду­мает, что самый умный? Ладно, я ему до­кажу, что не только он может делать больно. Ненависть внутри меня проснулась, и я сно­ва посмотрела на Рамма. — Я тоже, — тихо сказала я и под взгляды всего лейбла, Егора и Вики, потянулась губами к Владу.