История любви с первого взгляда, произошедшая в Вероне

10. Утро пятницы началось для Меркуцио в половину пятого. Оно могло бы начаться на несколько часов позже или даже обернуться воскресной проповедью, но в спальню Меркуцио проник коварный Бенволио. - Пора вставать! – его голос достиг левого уха усердно отдававшегося объятиям Морфея Меркуцио. Последний предпочел избавиться от навязчивого видения перевернувшись на другой бок и накрыв голову подушкой. Но не тут-то было. Бенволио потряс друга за плечо и пришел к выводу, что если Меркуцио храпит в подушку, это не значит, что он с вами не согласен. - Подъем! – на сей раз голос прозвучал над самым ухом и сопровождался ледяной водой из графина. - Какая же вы сволочь, любезный Бенволио! – взвыл Меркуцио, целясь подушкой во врага. И он, ей богу, попал бы в назойливого Монтекки, если бы последствия обильных возлияний не дали знать о себе немедленно. В затылке у Меркуцио ломило, в висках кололо, в горле першило, а в глаза словно песка насыпали. Бенволио оказался счастливчиком судьбы, избежавшим встречи с карающей подушкой делла Скала. - Ты ничего не забыл? – поинтересовался Бенволио, между делом ловя подушку. Не то, что бы я настаивал, можешь тут хоть целый день проваляться, но твой друг Тибальт уже дождаться не может. Одевайся и двигай к площади! - Мой друг Тибальт, любезный Бенволио, никогда не был моим другом, если ты запамятовал. Я идти не в силах. Я также не в силах говорить, моргать, думать и смотреть на тебя. Отдай подушку и оставь меня в покое! - А ну вставай, лентяй рыжий! – Бенволио угрожающе занес над Меркуцио графин с остатками воды. - Какой ты ну-у-удный… - начал было Меркуцио, но поток воды прервал его ламентации. – И подлый, - заключил он, с тоской глядя на сырую постель. Бенволио хмыкнул и направился к гардеробу, в котором друг хранил свои многочисленные рубашки. В рубашках Меркуцио был профессионалом. Бенволио же схватил первую попавшуюся сорочку и швырнул ее в сторону Меркуцио. Тот, болезненно поморщившись, исхитрился поймать ее. - Хм… Это моя лучшая! - констатировал он. *** - Бенволио, стесняюсь спросить, а куда мы идем? – ненавязчиво поинтересовался Меркуцио, когда они отошли на порядочное расстояние от дома. - Ты идешь бить Тибальта, я иду за этим наблюдать, - весело отозвался Бенволио. – В общем, ничего нового и неожиданного. Я буду за тебя болеть. И я в тебе не сомневаюсь. - Иду бить Тибальта? – выгнул бровь Меркуцио. Он знал, что это выглядит эффектно, от у него тут же с удвоенной силой заболела похмельная голова. – Я проснулся и целенаправленно иду бить Тибальта в какое-то определенное место? Бенволио, у меня, случайно, не дуэль с ним назначена? – застыл на месте Меркуцио. - Называй это как хочешь, но вчера на балу вы долго кричали друг на друга и просто мечтали встретиться сегодня в пять пополудни на площади. Это было десять минут назад, если что, - добавил Бенволио. – Но мы уже почти пришли. - А-а-а… Бенволио, а где Ромео? – отвлеченно спросил Меркуцио, стараясь отогнать мысли о злобном и пунктуальном Тибальте, неприятном звоне клинков, собственном похмелье и перспективе еще до захода солнца оказаться на кладбище славного города Вероны, в фамильном склепе, с цветами в ногах и дарственной надписью «Безвременно почившему Меркуцио от безутешных родственников». Вопрос о том, куда запропастился Ромео, волновал и отвлекал не слишком. - А то ты нашего Ромео не знаешь! Его волнуют материи высокие, прекрасные… ну, или не очень высокие, - пожал плечами Бенволио. – Да у зазнобы он своей очередной, я уже со счету сбился. - А, да. И как я сам не догадался, - промямлил Меркуцио. Площадь была за углом. Тибальт тоже. На площади оказался не только Тибальт. Казалось, вся Верона, сама того не зная, собралась здесь: торговцы, туристы, шлюхи, студенты, уличные музыканты, художники, таксисты-извозчики, священники, заезжие актеры… Часы на площади неумолимо показывали, что Меркуцио уже прилично опоздал, а Тибальт злился все больше. Захлопнув медальон, который он разглядывал с выражением, определенном наблюдательным Меркуцио как «мечтательно-томное, но быть того не может», на лице, он направился к Меркуцио. - Пытаешься оттянуть свою смерть? - Тибальт, Тибальт! – ухмыльнулся Меркуцио, лучась притворной радостью от встречи. – Я, мной не раз битый друг, беспокоился о тебе. Лишние 20 минут жизни еще никому не вредили. - Мы, наконец, начнем или ты продолжишь упражняться в остроумии, король слов? – начал выходить из себя Тибальт, хватаясь за эфес шпаги. - Я мог бы тонко пошутить о тех зеваках, что пялятся на нас, о твоем нелепом кинжале, о твоей сестрице – моей невесте, о медальоне, что ты нежно так сжимаешь – видать, там клок волос твоей зазнобы… - А вот это вот сейчас зря было, - прокомментировал Бенволио, заметив как Тибальт изменился в лице. Мгновение спустя он наблюдал Тибальтом и Меркуцио. Толпа, как и он, глаз не могла оторвать от двух лучших фехтовальщиков Вероны. *** Как истинная леди, которая спешит на свидание с джентльменом, Юлия опаздывала уже минут на 15. Ромео, как и обещал, надел синий шарфик и теперь переминался с ноги на ногу и сжимал в объятиях нарванный в саду Капулетти букет. - Юлия! – радостно воскликнул он, когда девушка его мечты выплыла из куста терновника без единой царапины. – Как же вам это удалось? - Удалось что? – поинтересовалась осторожная Юлия. - Терновник, Юлия! На вас нет ни единой царапины! - У меня много талантов и много секретов, - застенчиво захлопала ресницами Юлия. – Но на будущее – там есть лаз. - Это вам! – опомнился Ромео, протягивая ей букет. - Ах, мой любимый стефанотис! Прямо как у нас в саду. Не то, что этот лиловый веник! - О, я не осмелился бы подарить вам лиловое! - зарделся Ромео, потупив глаза. Взгляд уперся в декольте Юлии. – Он совершенно не подходит к цвету ваших глаз. Ах, ваши глаза! Они напоминают мне о чае, что подают на завтрак... на обед! Н-н-нет, - замялся он, заметив недоумение Юлии, - не чай, совсем не чай! Они словно обед! - Ромео! – позвала Юлия, возвращая его в объективную реальность. – Вы голодны? - Меня питают чувства к вам, – не растерялся Ромео. - Надеюсь, это значит, что вы сыты? – кокетливо улыбнулась Юлия. - О, да! А не хотите прогуляться в такой чудесный летний день? - Меня терзают смутные сомненья… - Да, Юлия? - Подходит ли это платье для прогулок?.. Ах, нет, что-то другое… Мы с вами ночью говорили о чем-то важном! - Важном? Тибальт, Меркуцио, дуэль… - Дуэль? - Дуэль! Ромео наконец-то оторвал взгляд от корсажа девушки и в ужасе посмотрел ей в глаза. Взгляд Юлии ответил ему взаимностью. Ни слова не говоря, они сорвались с места и понеслись к площади, сбивая на своем пути всех встречных прохожих. *** Бенволио, удобно устроившись на ступенях церкви, наблюдал за дуэлянтами. Душою он, несомненно, болел за Меркуцио, но от удовольствия увидеть, как рыжего нахала научат жизни отказался бы только под пытками. Иногда он словно ужаленный подскакивал с места, иногда громко давал советы по уничтожению Тибальта, иногда молча жевал припасенные сухарики, иногда перемигивался с женской частью группы немецких туристов и даже успел пару раз заглянуть через плечо японскому художнику, взявшего на себя труд запечатлеть весьма меланхоличный бой двух абсолютно похожих друг на друга юношей, различить которых можно было лишь по цвету волос. Меркуцио меж тем успешно справлялся как с собственным похмельем, так и с атаками Тибальта. К вящему неудовольствию последнего, Меркуцио даже успел в ходе дуэли стащить с тележки торговца фруктами яблоко и теперь методично жевал его, лениво защищаясь и не менее лениво переходя в нападение. Бой, по мнению Тибальта, все больше напоминал контрданс со шпагами, причем оружие в нем явно было лишним. - Меркуцио, да брось ты, наконец, проклятое яблоко, - раздался голос Бенволио. - Иначе об этой вялой дуэли веронцы начнут рассказывать на ночь детям! И те будут СПАТЬ, слушая о твоих подвигах! Брось огрызок и задай Капулетти жару! Уснувший было Тибальт встрепенулся, заслышав эту тираду. Догрызший яблоко Меркуцио озирался в поисках урны. В конце концов, он был истинным европейцем, которого с детства приучали не сорить на улицах. К сожалению, ни родители, ни сиятельный дядя, ни гувернантка-француженка не учли, что привитые мальчику манеры могут помешать на поле боя. Увлеченный мыслями о том, чтобы устроить огрызку подобающие проводы в последний путь, он перестал обращать внимание на Тибальта. Коварный враг, воспользовавшись моментом, дотянулся острием до руки Меркуцио. Полученная царапина успела очень даже расстроить Меркуцио, другое дело, что ему самому не хватило времени достойно ответить на удар. - А ну стоять всем! – грянуло внезапное нечто, что оба дуэлянта приняли поначалу за голос герцога, прознавшего об их планах на вечер, но мгновение спустя осознали, что так, с диким криком, ворвалась в их размеренную жизнь прелестная Юлия. Вслед за Юлией в жизнь вломился порядком запыхавшийся Ромео, который, тактически оценив ситуацию, предпочел остаться подле Бенволио – подальше от разъяренной фурии… в смысле, Юлии. И Меркуцио, и Тибальт неосознанно попытались было спрятать шпаги в близлежащей мусорной куче и прикинуться случайными прохожими. - Тибальт! – Юлия сверкнула очами в сторону кузена. Тот хотел было побледнеть, но не получилось. – Что здесь творится?! - А мы тут… огрызки в мусор выкидываем! – нашелся Тибальт. Меркуцио, чья шпага угодила прямиком в гнилой капустный кочан, теперь старался освободить клинок, прячась за спиной недавнего противника. В нем проснулось сочувствие к королю Артуру. - Я требую объяснений! Что? Где? Как? И почему меня не позвали?! – Тибальт натужно скалился, не мигая глядя на Юлию. Юлия гневалась. - Она что, переживает, что мы не послали ей приглашение? – шепотом поинтересовался Бенволио у Ромео. – Как думаешь, не стоит ли нам вмешаться? - Я бы не стал так рисковать своей головой! – открестился Ромео. – А что Меркуцио? Бенволио даже не пришлось отвечать. Их общий лучший друг, в конце концов, справился с застрявшим в кочерыжке клинком. - Эскалибур, ты вновь со мной!!! – возопил он, победно потрясая в воздухе шпагой. - Это же он о своей шпаге? – уточнил Ромео. Бенволио покивал и закинулся попкорном. - Меркуцио! – потребовала жениха Юлия. – Хоть вы мне расскажите!.. Произошедшее далее можно было счесть случайностью, или порывом ветра, или одним из признаков похмельного синдрома, но, скорее всего – обидой за нанесенную Тибальтом царапину. Меркуцио обернулся к Юлии, светясь улыбкой и кланяясь одним из наиболее изящных поклонов в его коллекции. Острие его шпаги при этом оказалось в непосредственной близости от шеи Тибальта… А далее Меркуцио уже не составило труда легким движением руки подцепить болтавшийся на тонкой цепочке медальон. Медальон с глухим «звяк» упал к ногам девушки и раскрылся. Тибальт, который не в состоянии был побледнеть, сменил тактику и позеленел. - Не делай этого! – крикнул он, впрочем, запоздало. Юлия проворно подняла медальон и над площадью повисла минута молчания. Толпа безмолвствовала. - Тибальт… не я ли это? – ровным голосом спросила Юлия. - Это… зеркало? – робко предположил Тибальт. - Оно не мигает, - минуты через три констатировала Юлия. - Может, сломалось? – поинтересовался выглянувший из-за ее плеча Меркуцио. Юлия подавила порыв щёлкнуть его по носу и захлопнула медальон. - Это как же, вашу мать, извиняюсь, понимать? – в ярости зашипела девушка. Тибальт и Меркуцио торопливо сделали по шагу назад. Ни одного из них это не спасло. В Вероне бушевал ураган «Юлия». – Тибальт! Природа чувств моих к тебе вся выразима в слове «чтозанафиг»?! Я знала, что ты странный, но такого не ожидала! Меркуцио! А вы куда пошли! За вас я не взялась еще, любезный! - Мой бедный друг! – патетически взвыл решивший вмешаться Бенволио. – Ты истекаешь кровью! - А-а-а?! А! Да! Я! Истекаю! – сориентировался Меркуцио. – А-а-а! – в непритворном ужасе он уставился на окровавленный рукав белой рубашки. – Чума возьми ваш дом, мерзавцы Капулетти! А все из-за проклятого Тибальта! Приспичило ему подраться на дуэли и удаль молодецкую потешить! Куда же мне пойти, куда податься? Куда мне, горемычному, прибиться? В какую добрую жилетку мне поплакать? Кому продать три тома мемуаров о тех страданиях, что вы мне причинили? Когда же этот тип с японской рожей закончит рисовать свои наброски? Доколе продавец мне будет помнить о яблоке, что я схватил без спросу? Ах, люди добрые, да что же тут творится?! Меня мой дядя заставляет обвенчаться с бабенкою из дома Капулетти, а брат ее, о, этот бледный призрак, исподтишка рвет лучшую рубашку! Мою! Мою рубашку, господа! Китайский шелк, его тащили контрабандой! И лучшие французские портные! А пуговицы! Серебро, не медь!.. - Это он по рубашке так убивается, что ли? – неуверенно спросил Бенволио, ни к кому конкретно не обращаясь. Остальных терзал тот же вопрос. – Ну, пуговицы-то отпороть можно… - И переплавить, - процедила Юлия. – Вот шут гороховый, - добавила она, поразмыслив. Меркуцио мгновенно перестал причитать и обиженно глянул на девушку. - Дражайшая моя пока что не жена! Вы очень не по-родственному агрессивно высказываетесь! - По счастью, мне пока не муж! Я всё отдам, чтоб вы им и не стали! Я рыжих не люблю! С рождения! – припечатала Юлия. - Тогда… Тогда… Я буду счастлив вас послать ко всем чертям! – поклонился Меркуцио и огладил бровь. Вместо ответа Юлия что есть силы запустила медальоном в лоб Меркуцио, развернулась и гордо зашагала прочь. Раздался грохот. Челюсть Ромео упала на мостовую. Он еще пытался некоторое время постоять соляным столбом, но получив дружеский пинок от Бенволио собрался с духом и побежал за девушкой.