Life is (not) strange

Я в больнице, мне поставили капельницу. Внутривенно в меня проникает лекарство, которое должно мне помочь. Я в палате нахожусь одна. Небольшая палата со светлыми стенами, без окон. На стене висят часы, минутная стрелка неумолимо движется вперёд. Голова вроде перестала кружиться, я смотрю в стену и не чувствую ничего. Абсолютное бесчувствие, не появляется ни одной мысли. Я могу думать только предметными категориями. Часы. Стена. Цвет белый. Кровь. Цвет красный. Макс. Я. Ничего. Видимо, я заснула. Никакого сна не приснилось. На самом деле, мне кажется, что с тех пор как я вышла из комы, мне перестали сниться сны. Вспомнилась одна аллегория. Человек – это машина, у которой есть отведенный срок службы. И норма амортизации. Изнашивается эта машина постепенно. Но может и сразу. Представьте, водитель, любящий скорость и не спускающий ногу с педали газ, гоняет на своей тачке, использует её на максимум. Кому вообще нужна инструкция по эксплуатации автомобиля? В жопу её. Короче, думаю понятно, что даже если этот автолюбитель не разобьёт свою игрушку, то ломаться она будет чаще, чем другой автомобиль ceteris paribus. Так и у нас, человеков, есть норма амортизации или износа, у нас есть столько– то человеко/чувств на разные наши переживания и ощущения: ненависть, боль, слезы, счастье, вера… Видать я спустила весь свой запас переживаний человеко/сон за раз. Но меня это как– то не трогает. Меня сильнее разочаровывает тот факт, что вот сигареты забирают человеко/счастье. Ну типо ты ж испытываешь какое– то крутое чувство, когда только начинаешь курить? Хочется ещё повторить это состояние, но такого чувства как в первый раз, уже не повторить. Можно, конечно, грустить по этому поводу. НО. В нашем мозгу есть запас этих эндорфинчиков, которые можно использовать в течение всей жизни. Мозг сначала выделил большую дозу, реагируя на первую сигарету, потом он смекнул, проведя несложные расчёты, что если закидывать столько эндорфинов этому человеку каждый раз при курении, то так можно всё спустить за несколько лет. А мозг не хочет умирать раньше времени. В отличие от этого человека. Вот тебе и подушка безопасности, кайфую, но всё в меньшей и меньшей степени. Но даже при такой рационализации, запас то исчерпывается. Короче, захотелось выкурить сигарету. Впервые такое чувство. ТУПОСТЬ. – Максин Колфилд…– в палату зашёл врач. Знакомый мне врач, имя которого Меган Ривер. – Как вы себя чувствуете? – Никак. – Вы потеряли сознание на территории Академии. Впрочем, ничего серьезного с вами не произошло. Все показатели в норме. Я думаю, к вечеру вы уже можете быть свободны, – Меган произнесла все слова так, как будто ей приходится это делать по сто раз на дню. Хотя, наверное, так оно и есть. – Спасибо. В мозгу проносилась наша с ней встреча у неё дома, который до жути напоминал дом Хлои. Хотелось что– нибудь спросить, но я никак не могла подобрать удачного вопроса. Её реакция тогда была по меньшей мере странной, но совершенно ничего не доказывающей, нельзя утверждать, что она всё– таки имеет хоть что– то, связывающее её с Хлоей. Кроме дома. Она встала, подошла к двери и уже собиралась уходить, но вдруг развернулась и подошла ко мне. Села на стул, она мне показалась волнующейся и обеспокоенной. Эта девушка в своём больничном костюме, с непримечательным бейджиком с её именем, почему– то очень странно на меня смотрела. – Что– то не так?– наконец спросила я. Некое чувство безразличия ко всему до сих пор меня не покидало. Меня скорее занимала та минутная стрелка, чем эта девушка. Раз секунда, два секунда, три секунда… – Я думаю, что мне нужно тебе кое– что сказать,– она опустила голову на грудь, в руках теребила край своего белого халата. На лбу появилась морщинка, подождите, даже не одна морщинка, несколько… Сколько ей было лет? В прошлый раз мне показалось, что около тридцати. Но сейчас я могла рассмотреть её руки, кожа была совсем молодой, вены ещё не проступили. Ей явно было не больше двадцать пяти. Хотя, если мы округляем в большую сторону, то всё– таки можно сказать в районе тридцати. – Да?– спросила я. Она что– то потерянно выглядела, на меня по– прежнему не смотрела. – Я не знаю, как это сказать… И стоит ли мне вообще… Просто я чувствую угрызение совести, мне кажется, я должна это сделать. Я никак не могла решиться ещё раз с тобой встретиться, я… Но когда тебя я увидела сегодня, поняла, что это мой шанс. Судьба подсказывает, что это надо сделать. Господи…– она закрыла лицо руками, сделала один протяженный вдох, взяла меня за руку. Её ладонь была ледяная, я даже машинально попыталась высвободить руку, но она крепко меня держала. – Я уверена, что ты попала сюда не случайно. То есть… В кому ты попала не случайно… Это было спланировано. В тебя выстрелили специально. Моё безразличие было словно пелена на моих глазах, сквозь которую я едва видела эту женщину, звуки её голоса едва достигали моего разума. Мне было так всё равно. Но каким– то эхом слова «…выстрелили специально» раздавались у меня в голове. Специально… Я перестала пребывать в зловещем оцепенении. Мне стало жутко, я почувствовала, что рука Меган будто горит, настолько она была горячая. Но через мгновение я поняла, это я похолодела. – Я никому об этом не говорила. Я ужасно боюсь, потерять всё, что у меня осталось… Во мне сейчас пылает огонь стыда и страха.,. Макс, боже, я недостойна быть врачом и предала клятву…– она с ужасом смотрела сквозь меня, поднеся другую руку ко рту. – Какой– то человек отправлял мне письма… Клал в почтовый ящик… Этот человек…Он предложил мне эту авантюру, это преступление…Я сначала игнорировала, очень испугалась… Я даже хотела рассказать обо всём полиции… Но этот человек знал… Знал, что я могу такое совершить. Он меня запугал… Это давняя история, связанная с моей семьей. В общем, от меня требовалось только поставить определённый диагноз. В тех письмах объяснялось, что такого– то числа к нам поступит человек, у него будет ранение бедра, по словам того, кто написал письмо, ранение будет совершенно несерьезное. Мне же надо будет поставить такой диагноз, который бы означал инвалидность у этого человека. За неделю до условленной даты, мне в конверте прислали тысячу долларов и обещали, что будет больше, если я всё правильно сделаю. Но за два дня до того ключевого дня к нам в больницу попала ты… У тебя было совершенно другое ранение… Ты была ранена в область живота, к тому же у тебя было сотрясение мозга. В назначенную дату ничего не произошло. Мне только прислали письмо, что все отменилось… Я не знаю… Я до последнего убеждала себя, что это никак не связанные события…Но мне кажется, это не так… Это всё очень странно, Макс… Повисла минута молчания. Я напряженно смотрела на эту женщину, и мне становилось не по себе. Она была готова сфабриковать ненастоящий диагноз, не пыталась воспрепятствовать этому страшному событию… И она была врачом. Тем, кто клянется оказывать помощь больным и бороться со смертью всеми силами… Условность. Я пыталась понять, эти письма в итоге были обо мне или нет… Меня начинало тошнить, такое ощущение, будто опять всё, что я знаю о себе – неправда. Будто я застряла во сне и никак не могу проснуться. Я зажмурилась. Минутная стрелка дребезжащими звуком откликалась у меня в голове. Этот звук казался таким громким и вездесущим. Звук во мне, в моей голове. Я и есть звук. Звук непроизнесенных слов. Звук страха. Звук жизни и смерти. Звук сна. – Макс… Макс… Я готова быть свидетелем, я сделаю всё возможное, чтобы только помочь найти этих людей… Твоему делу это придаст новое очертание. Мы накажем виновных,– умоляюще смотрела на меня Меган. – Только… Я сожгла письма. В тот же день, когда мне пришло последнее письмо… Но это нестрашно… Я уверена, что если знать с какой стороны подойти к делу, можно всё понять. Я до смерти боюсь этого Нейтана Прескотта, мне кажется, это он тот человек… – Нет! – вскрикнула я и наконец отдёрнула свою руку. – Нет! Нет! Это не он! Всё произошло случайно! Я не верю… Это кто– то другой! Я не могла удержать все свои мысли… Они казались мне сплошным клубком, взъерошенным и колючим… Было буквально больно думать. Я не верила, что это может быть Нейтан. Да, он нервный, резкий и наверняка у него есть психологические проблемы… Но он не мог это сделать специально… Мы не общались до комы… Я не вижу мотива… Эта Меган меня начинала раздражать… Кого– то другого она была готова подставить… Не меня. Мне нужно уходить. – Макс, знай я готова… Готова давать показания…Если ты всё– таки решишь что– то предпринять…Вот мой номер, запиши. – Вы думаете, что это Нейтан? Какой мотив? В чём смысл? – Я не знаю… Правда не знаю. Мы незнакомы были… Я видела лишь новости про тебя, когда ты была в коме… Следила за решением суда. Это всё… Просто таких совпадений не бывает… – В городе живет несколько сот тысяч человек… У того человека план действительно мог сорваться! Вы… Вы играли в чью– то игру и чувствуете, что вина не только на вас… Вам хочется найти того, кого можно винить в своих преступлениях и скрываться за его спиной… Нейтан делал много нехороших вещей, но я не буду помогать вам искупить душу… – Макс, я правда…– Меган встала, проверила мою капельницу. – Всё в норме, я думаю, через пару часов мы выпишем тебя. Я в своей комнате. Сижу на кровати, точнее мое положение скорее называется полусидя. Смотрю в одну точку. Ощущение, что мне не по себе не перестает меня покидать. Я оглядываю опять свою комнату, напрягая память и пытаясь со стороны представить, что за девушка тут жила и какой она была на самом деле. Ничего не получается. Чувствую, будто стены на меня давят. Я взяла с кровати подушку, поднесла к лицу и просто заорала в неё. Я сразу же отбросила подушку, она пролетела над столом и снесла с него вазу с цветами Нейтана. Ваза разбилась, вода медленно растекалась по полу. Подсыхающие цветы валялись на полу. Я попыталась собрать большие стеклышки и выбросить их в мусорку, но тут на полу я заметила ту самую флешку. Флешка содержала всего один файл. Я почему– то остановилась, отошла к окну и просто стояла и вдыхала вечерний воздух. На улице никого не было, сейчас не поздний вечер, это было странно. Нажимаю кнопку запустить. Это видео, на нём я и Рейчел, мы у неё в комнате, видимо в доме, в котором она раньше жила, танцуем на кровати, бесимся и жёстко отрываемся под какую– то тупую песню. Мы с Рейчел, повернувшись друг к другу, и взявшись за руки, орем, что мы скоро будем сказочно богаты. И продолжаем дальше беситься. И курить. Траву. Тут Рейчел звонит телефон, она берёт трубку, в начале неслышно, что она говорит, но одну отчетливую фразу я расслышала: «Нейтан, ну сколько тебя ещё можно ждать?» Дальше кто– то стучит в дверь, скорее всего Джойс, мы быстро выкидываем косяки в открытое окно и съемка останавливается на моменте, когда Рейчел смеясь и показывая мне знак «тсс», быстро выключает камеру. Я пересмотрела это видео ещё раз десять. И наконец, заметила, что в углу была дата. Это было за неделю до моей комы. Всё– таки Рейчел мне врала. Мы тусили вместе с Нейтаном. Я сжала руки в кулаки. У Рейчел явно беда с головой. Полная херня. Стало опять страшно. Нужно было её найти. Я зашла в её комнату. Рейчел здесь не было, к слову и всего её гардероба тоже. Остались только какие– то учебники и тетради. Она исчезла. Я опять в тупике, в который раз. Я стала ей звонить, на автоответчике Рейчел, усмехнувшись, произносила: «Эй, я щас занята. Перезвоните позже. Господи, кто ещё слушает эти сообщения…» Пип– пип. Я чувствовала злость на Рейчел, но теперь примешалось ещё одно чувство – дежавю. Будто это всё мой сон, в котором Рейчел пропала и вполне возможно этой ночью её накачает Джефферсон и убьет. При всем своем нестабильном состоянии я понимала, что её точно надо спасать. Срочно. У меня были очень смешанные чувства к Рейчел, мысль, что меня обманывают, не покидала меня. Однако, мне она нужна живой, чтобы выплеснуть на неё все своё негодование. Господи, нужно найти Джефферсона. Я бегом сбежала по лестнице нашего общежития, добежала до учебного кампуса. Я задыхалась, но не останавливалась. Молнией я влетела в учебное здание, подбежала к кабинету Джефферсона и резко открыла дверь. – Макс…– Джефферсон повернул в мою сторону голову. Он сидел за компьютером и ретушировал какую– то фотографию. Приглядевшись, я поняла, что на фото Рейчел. – Всё в порядке? Вид у тебя растрепанный… – Что у вас с Рейчел? Что это? – с явным раздражением я задала вопрос, сама удивившись, что я могу так грубо разговаривать с преподавателем. – С Рейчел? Что ты имеешь в виду? – Марк Джефферсон поправил очки на своей переносице и изобразил непонимающий взгляд. – Вы точно знаете, где она! Говорите! Если вы, конечно, её ещё не убили! Такое ощущение, что у меня чувства из сна и мои реальные чувства перемешались. Я какое– то время назад уже пришла к тому, что мой сон – выдумка. Но сейчас я как будто забыла об этом. Существовало только два человека в этой реальности: Джефферсон и Рейчел. И моя призрачная тень, словно неуловимый призрак лани в лесу…во сне. – Макс, успокойся! Присядь,– он подставил мне стул и усадил меня напротив себя. – Я слышал, тебе сегодня стало плохо, ты была в больнице. Возможно, ты ещё себя неважно чувствуешь? Расскажи по порядку, что случилось? Я тяжело дышала, Джефферсон вёл себя так, будто действительно не имел никакого отношения к пропаже Рейчел. Впрочем, как и в моем сне. Я не знала, что делать. Страх пропал. Но я не понимала, как помочь Рейчел в данную минуту. – Если ты про эту фотографию, то у нас несколько месяцев назад была фотоссесия на яхте в океане. С одной из этих фотографий я выиграл конкурс. Сейчас журнал заказал пару снимков из той серии, и я их сейчас обрабатываю. – Извините, я себя просто плохо чувствую… Мне пора. Я быстро встала и направилась к выходу из Академии. Я знала, что есть другой человек, который может сказать, где сейчас Рейчел. Сон есть сон. Джефферсон не убийца. Хватит. Мне кажется, у меня новая супер– способность. Я из– за того, что очень нервничаю, не замечаю, как я перемещаюсь в пространстве. Я в эту минуту открываю дверь в закусочную «Два кита». Солнце уже заходило. Свет красиво преломлялся, и всё было розовое. Как и мои розовые очки, искажающие картину всего происходящего. Но розовые очки бьются стёклами внутрь. Я больше ни на секунду не буду откладывать разборки с самой собой. Финальный батл. Let’s go. В закусочной под вечер была тьма народу: дальнобойщики сидели за барной стойкой и хрипло посмеивались, все они были как один, полноватые, низкого роста, с небритой щетиной, пахнущие пивом. За дальним столиком сидел коп, неспешно жевавший свой бургер. Джойс бегала между всеми посетителями, не задерживаясь ни у одного столика больше пятнадцати секунд. А когда– то мне казалась работа официанткой чем– то романтичным. Я села за единственный свободный столик. На нем еще стояли тарелки с объедками, крошки были по всему столу. Я слегка поморщилась. И стала ждать, пока Джойс ко мне подойдет. А пока я всё думала над словами Уоррена. Мне казалось вполне логичным объяснение, что родители выиграли суд против отца Нейтана, и это была компенсация. Я загуглила, нашла новости про тот суд и про то, как быстро суд закончился, вынеся решение о денежной компенсации. Была куча статей про то как это круто, что у нас остались неподкупные судьи, какие прокуроры молодцы и про то, что, наконец, справедливость восторжествовала. Также встречались статьи, в которых общественность негодовала, так как Нейтан не за решёткой. Ладно. Уоррен просто преувеличил. Но денег было реально много. Как сказала Рейчел, Джойс за всю жизнь столько не заработала. Пришлось бы продавать квартиру. На мои деньги можно было бы купить квартиру в Аркадии Бэй. Мелькнула мысль, что может, не нужно было переводить Рейчел сразу всю сумму целиком. Но я быстро отогнала эту мысль, я в деньгах не нуждаюсь… Нуждаюсь. Но, блин, да это было решение на эмоциях. Но ни в коем случае я их требовать не буду. – О, Макс, здравствуй,– произнесла Джойс и остановилась напротив меня, держа в руках блокнотик, чтобы записать заказ. – Блины или яичница? – Джойс, вы ещё не уехали на лечение? Вам не навредит работа? – до меня только сейчас дошло: почему она здесь? – Лечение?– Джойс смутилась и вздернула вверх брови, точно также делает и Рейчел, когда удивляется. – Ты о чём? – Я понимаю, возможно, вам некомфортно об этом говорить. Извините,– привстав, сказала я шепотом. – Но просто я реально волнуюсь о вашем здоровье, Рейчел тоже очень переживает. – Эй, Джойс! Ты там что застряла? Я вечность должен ждать? –окликнул её один из дальнобойщиков. – Минуту,– произнесла быстро Джойс и вопрошающе опять повернулась ко мне. – Макс, дорогая, я совершенно ничего не понимаю. – Но…Вы знаете, где Рейчел? – Она вчера заходила, потом с утра написала мне смску. Я думаю, она где–нибудь гуляет или в общежитии отдыхает? – Джойс, у вас же обнаружили рак груди? – Макс! Нет, с чего ты вязла? Ты здорова?– она попыталась прикоснуться к моему лбу. Я отшарахнулась от неё, мигом вскочив, побежала на остановку. На улице уже совсем стемнело, я села в первый попавшийся автобус. Уставилась в окно. Рейчел меня обманула? Зачем ей столько денег? Я ничего не понимала. Я чувствовала только, что меня кто– то жёстко надул. Чёрт с этими деньгами, меня убивало то, что я совершенно не знаю, что за человек Рейчел. Я была готова расплакаться, меня останавливало только то, что я была в полном замешательстве и смятении. Я не знала из– за чего конкретно плакать. Автобус остановился напротив Академии. Я вышла. Медленно пошла в сторону кампуса. Может быть Рейчел срочно нужны были деньги, но она не могла сказать на что конкретно? Может у неё долг? Или она вляпалась в какую– то хреновую историю? – Макс!– до жути уже знакомый голос позвал меня по имени. – Я весь день тебя ищу! Что с твоим телефоном? – Нейтан, я его забыла видимо в комнате…– он обнял меня, потом отодвинулся и заглянул в глаза. – На тебе лица нет. Что случилось? – Нейтан, я не знаю, кому верить… Я так запуталась… Мне кажется, все мне врут. – Я тебе не вру, Макс,– Нейтан взял мою ладонь и поднес к своим губам. – Нейтан, скажи, вы ведь с Рейчел до моей комы общались? – Да, Макс. Мы общались, иногда зависали в «Циклоне», мы… можно сказать общались…дружили даже, – Нейтан растягивал слова и смотрел на меня с подозрением. – Что было между вами после моей комы? – Ничего. Ты же видела, Рейчел меня ненавидит. – И ты не знаешь, где она сейчас? – А должен? – он усмехнулся. – Что– то случилось? – Всё нормально. Я просто запуталась. – Слушай, Макс, знаю, тебе, может, не понравится эта идея, но может, поедем ко мне? Спокойно поговорим, посмотрим фильм, ты отдохнёшь? Когда ты была у меня, ко мне снова вернулось чувство надежды, надежды на что– то хорошее… Прям такое же, когда мама была с нами. – Нейтан, я, правда, думаю, что это не лучшая идея…– в голове снова всплыл разговор с Меган Ривер и её подозрения относительно Нейтана. – Макс, ты устала, тебе нужно отдохнуть…– в его голосе чувствовалась напряженная нотка. – Я отдохну у себя в комнате, всё норм,– я хотела побыстрей вернуться к себе, запереть дверь, возможно, выплакаться и всё ещё раз обдумать. – Макс, я не люблю повторять несколько раз,– он уже поставил две руки мне на плечи, и, подергивая ногой, пристально смотрел на меня. – Ты– ы меня послушай– ай, я хочу помочь, Макс. Мы нужны друг другу. Я не знаю, как это назвать. Но мне почему– то стало как– то приятно от его слов, я хоть кому– то реально нужна, хоть кому– то не всё равно… И я чувствовала, что между нами есть какая– то связь после нашего разговора о его семье. Чужому человеку такие подробности не расскажешь. Он на самом деле так переживал за меня… – Хорошо, пусть будет, как ты сказал. Во дворце Прескоттов на этот раз мы были совершенно одни, Нейтан отпустил даже прислугу. Я не хотела думать о том, что произошло, о Рейчел, о деньгах, об Уоррене. Мы посмотрели фильм, у них была отведена целая комната под домашний кинотеатр. Довольно крутая штука, огромный экран, мягкие диванчики и никаких посторонних шумных и невоспитанных зрителей. Нейтан абсолютно ко мне не приставал. Я немного этому удивилась, не скажу, что я этого ждала, но как будто развитие наших отношений на это намекало. Ну что ж… – Как тебе фильм? – спросил Нейтан, когда мы после просмотра, сидели на кухне и допивали оставшуюся колу. – Неоднозначно, как и все фильмы Кубрика. – Макс, так, а что в итоге с Рейчел? – Я не знаю… Может мне не стоит говорить…– я рассматривала стоявшую на барной стойке статуэтку ангела, раскрашенного наполовину белой, наполовину черной краской. Хотя одна из его частей и была чёрной, тем не менее он оставался ангелом, не демоном. – Вы поссорились? Она что– то сказала?– Нейтан слегка нервничал, я уже научилась это замечать. Он всегда в такие минуты поддергивал ногой. – Она меня обманула. Сказала, что у Джойс, её матери, рак… что им нужны деньги, что они продадут всё, что у них есть и Рейчел уйдёт из универа, чтобы начать зарабатывать… Она так плакала, она была просто убитая горем, я поверила, предложила перевести ей деньги, которые у меня на счёту были… – Ты перевела ей все деньги? – на лице Нейтан застыл шок, он даже облокотился на столешницу. – Да…Я понимаю, это глупо, там реально было дохера… Но, блин, ты бы её видел, я без этих денег справлюсь, но она не справилась… Не справилась бы, если бы у Джойс был реально рак. Нейтан взял и со всей дури швырнул бутылку с недопитой колой об пол. – ЧЁРТ! Это… Все эти деньги…– Нейтан был в ярости, я удивилась такой реакции, мне казалось это странным. – Эти деньги… они же были для тебя. – он как будто хотел не этим закончить начатую фразу. – Да, а теперь я не знаю, где Рейчел…– я старалась вести себя как можно более спокойно и не вызывающе, Нейтан меня пугал. – Мне надо выпить мои таблетки… Я не должен пропускать. Сейчас, подожди минуту,– Нейтан ушел, по всей видимости, в ванную комнату. Я осталась одна в этой роскошной и ярко освещаемой комнате. Мне не было особенно страшно, мне не было грустно, мне было опять никак. Я принялась убирать осколки, неаккуратно взяв один из них, я порезала себе палец. Начала выступать маленькая капелька алой крови, я села на пол и принялась её пристально рассматривать, я ещё больше надавила на палец, количество крови увеличилось. Я продолжала делать так до тех пор, пока кровь уже не потекла по моей кисти. – Эй, Макс, ты чего? – Нейтан подошёл ко мне и поставил на ноги. – Слушай, это всего лишь деньги. Не переживай, все нормально. Найдем эту Рейчел, разберемся… со всем разберемся. Я хотел сказать ещё кое– что, я решил купить билеты нам двоим в Лос– Анджелес, ты как? Не против? Вылет завтра, довольно поздно. – Да, конечно…Я устала, я могу пойти спать? – Ха– ха, конечно, ещё разрешения спрашиваешь, иди,– Нейтан поправил прядь на моем лице. – Я ещё посижу. Надо кое– что уладить… Он казался всё ещё нервным, фразы звучали как– то отрывисто, но таблетки подействовали, и на его лице не отображалось ярости. – Спокойной ночи, Нейтан.