Здравствуйте! Я - ваша вредина!

Утром я проснулся от легких шевелений Пеппер – она старалась осторожно выскользнуть из моих объятий. Я решил не досыпать, и поэтому, ступая на носочки вслед за Пеппер, осторожно выбрался из спальни Марии. От сна на диване у меня побаливала шея и спина, а голове творился полный бардак. Чтобы хоть частично привести себя в форму, я направился в спортзал. Пока я, в течение часа, усиленно избивал грушу, Пеппер успела позвонить в офис и предупредить всех, что будет отсутствовать пару дней. Она решила, что Марии она нужна больше, чем нашей компании. Сама Маша проснулась поздно (мы с Пеппер уже собирались обедать), но все же она даже не поднялась с кровати. Пока я тщательно прятал свое лицо за газетой, скрывая волнение, Пеппер сходила к Марии, пожелать ей доброго утра и поинтересоваться её здоровьем. - Ну что? – как можно равнодушнее поинтересовался я. - Ничего, - задумчиво произнесла Пеп, усаживаясь возле меня. – На ней нет лица, выглядит она болезненно, прячется под одеялом. От еды она отказалась, как, в принципе, и от всего, что я ей предлагала. Я недовольно хмыкнул, и перевернул страницу. - Но я все же постараюсь её покормить, - Пеппер чуть оживилась, - как думаешь, если я сварю ей легкий куриный бульон, она не откажется? Я вновь хмыкнул, не зная, что и сказать. Вирджиния любила готовить, но у неё было на это мало времени. А сейчас она хотела сама приготовить что-нибудь, чтобы полакомить нашу больную. Я бы лично сам не отказался от куриного бульона. - Надо будет измерить у неё температуру, и в случае чего дать жаропонижающие… - Хм, - пробубнил я, перелистывая еще одну страницу. Но тут Пеппер резко выдернула у меня из рук газету и, серьезно нахмурив брови, посмотрела мне в глаза. - И долго ты будешь изображать полную отрешенность? - Я ничего не изображаю, - моя рука нащупала ложку, и я принялся есть, старательно избегая взгляда Вирджинии. - О чем пишут? – как бы невзначай поинтересовалась она, возвращая мне газету. - Ничего интересного, - конечно ничего, ведь я даже и заголовка не прочитал. - Еще бы, - с легкой иронией выдала она, - и как, вверх тормашками читать удобно? Буквы не разбегаются? Я поперхнулся и посмотрел на неё. Пеппер закивала, мол, «да-да, Энтони, ты совершенно потерян». Быстренько прикончив свой обед, я ускакал в лабораторию, чтобы немного отвлечься. Но, как это произошло и вчера, я никак не мог сосредоточиться на чем-либо. В мою голову лезли лишь дурацкие вопросы, на которые я не мог дать ответа. Хотя нет, не так. Ответ я мог дать, но не совсем откровенный. Да, я дошел до такого состояния, что не мог быть откровенным даже сам с собой. Под вечер я спустился в нашу с Пеппер спальню. Отворив дверь комнаты, я точно знал, что зашел сюда лишь за спальными принадлежностями. В комнате Марии мало что изменилось, и картинка напоминала вчерашний вечер: дверь была приоткрыта, в комнате был включен мягкий свет, Пеппер сидела на кровати Марии и старалась как-то помочь ей. Нет, сейчас Маша не кричала и не вырывалась, она неподвижно лежала на спине, уставившись в потолок. По её щекам стекали слезы. Я тихо вошел в комнату и проследовал к дивану. Маша, увидев меня перевернулась, и, уткнувшись в подушку лицом, еле слышно промямлила: - Я не могу… Это слишком. Мне страшно. Я устала. Пеппер, я устала… - Надо потерпеть, - шепотом ответила ей Пеппер и повернула голову, услышав мои шаги. Она печально улыбнулась и легко кивнула мне, показывая, что рада моему приходу. Мария тоже заметила меня, но мое появление не оказалось для нее радостным открытием. На мгновение она нахмурила брови и перевернулась на живот, пряча свое раскрасневшееся от слез лицо в подушку. - Температура спала? – укладывая подушку, поинтересовался я. Пеппер ответила не сразу. - Немного. Я улегся и уставился в потолок. На кровати тоже никто не шевелился. Повисла тишина, которая несла в себе толику надежды на спокойную ночь. Мне почти удалось уснуть, когда сквозь дремоту до меня донеслись легкие шаги. Я резко сел и уставился на Пеппер, которая тихонько шла в мою сторону. На моем лице заиграла улыбка, а руки сами раскрылись для объятия, но Вирджиния отрицательно закачала головой. Я нахмурился. Пеппер чуть улыбнулась и тихо-тихо прошептала: - Я схожу в душ и вернусь. - Я с тобой! – быстро проговорил я, но тут же закрыл рот, понимая, что проговорил это очень громко. Пеппер вновь закачала головой. Она легонько чмокнула меня в макушку, и опять зашептала: - Ничего страшного не случится. Маша спит, а я управлюсь очень быстро. Она бесшумными шагами пересекла комнату, выключила ночник, и под покровом темноты выскользнула за дверь. Моя голова почти бесшумно коснулась подушки, и я уставился в потолок. Неприятное чувство дискомфорта прямо таки заставило меня перевернуться на бок, потом еще, и еще раз изменить свое положение в поиске удобной позиции. «Да ладно! - мысленно ворчал я, - в самом деле, что может случиться? Ничего. – Еще раз перевернувшись, я нашел более или менее удачное положение и замер, тщетно надеясь уснуть». Прошло достаточно времени, и я начал расслабляться, убеждаясь, что слова Пеппер все же могут оказаться правдивыми: пока она в душе, ничего не случится. До моего сознания долетел короткий вымученный вздох. Мои глаза тут же распахнулись, и я принялся усиленно вслушиваться в тишину. Ничего. Мысленно выругавшись, я вновь закрыл глаза, думая, что мне всего лишь померещилось. Но, как оказалось, не совсем померещилось. - Нет, нет, - еле слышно забормотала Мария, - нет, не трогай меня… Я сел и уставился на кровать. Возле Марии никого не было. «Наверное, у нее просто страшный сон, - мысленно кивнул я, решая, что делать. – Подойти и разбудить? Нет, не хороший вариант. Попытаться успокоить, как делала это Пеппер? Но я ведь не мать наседка, чтобы так уж…». Мария неожиданно резко начала извиваться и корчиться, словно пыталась выпутаться или освободиться от чего-то. Теперь она уже не шептала, а кричала: - Не могу, не могу, не могу! - Её голос надрывался, ломался, но она продолжала кричать и плакать одновременно. Я впал в ступор. –Не подходи, не надо… Пожалуйста, прошу тебя, п-пожалуйста… Она начала размахивать руками, хватать себя за волосы, извиваться, перекатываться по кровати, кричать. Еще несколько её всхлипов, и я сдался. Я не выдержал: резко соскочив с дивана, я подлетел к кровати, и, ухватив Марию за руки, попытался её удержать: - Ты чего? Все хорошо, тут никого нет, успокойся. – Согласен, не лучший метод, но ничего другого я придумать не смог. Что еще я мог сказать? Маша с силой рванула руками, и, комкая одеяло, на коленях поползла к другому краю кровати, все еще не просыпаясь (или находясь в бреду?), но, выкрикивая «не трогай меня». Лишь пару мгновений я не терялся в догадках, но решение пришло само собой – я точно знал, что должен был сделать. Я схватил Машу за плечи, и крепко прижал её к груди. Она силой ухватила меня за руки, стараясь вырваться, но я перехватил её запястья и обнял её. Маша всхлипнула, и сбивающим голосом начала повторять свою скороговорку: - Не трогай меня, не трогай. – Тут она неожиданно очень громко и протяжно выкрикнула: - Николь. Николь! Не трогай, я не виновата! Я не хотела! - Тише, - по-моему, я был испуган даже больше, чем сама Мария, - тише, успокойся. Все хорошо. - Николь! – опять выкрикнула она. Но тут её голос стал тише, почти перешел на шепот: - Я не хотела… Это не я… Я не виновата… - Конечно, - тихо проговорил я, - ты не виновата… - Мама, - заплакала она, - мамочка… Я не специально… Я не хотела… Папа… Я замер. Мне кажется, что я даже дышать перестал, когда она так неожиданно произнесла это свое тихое «папа». Я прекрасно понимал, что сейчас она с температурой, что у нее жар, и что возможно она бредит, но это ничуть не уменьшила ту волну нежности, что захлестнула меня. Вот сейчас, сидя на кровати и обнимая Марию, я осознал, что она – это часть меня. Со всеми её придурями, со всеми закидонами, с каждой её глупостью – со всем, вся она – это лишь продолжения меня. Она моя дочь. И плевать, что, скорее всего уже завтра она не вспомнит о том, что говорила, но ведь я-то буду помнить. - Я здесь, - наконец смог произнести я, - я с тобой. Все хорошо. Как бы я не хотел сейчас наслаждаться счастьем от простого слова «папа», в данный момент я был нужен не в мире собственных грез, а в суровой реальности. Мария опять начала плакать и кричать. Я принялся её успокаивать, как делала это Пеппер, но ничего из этого не вышло. Мария в очередной раз дернулась, и случайно стукнулась своей рукой о часы, которые я забыл снять. В моей голове тут же стремительно пронеслась идея и я, мысленно радуясь тому, что забыл вечером снять часы, принялся расстегивать кожаный ремешок своих любимых «Bvlgari». - Вот, держи, - я вложил часы в её подрагивающую руку. – Мы будем считать, ладно? Слушай, как идет стрелка: тик-так, тик-так. Мы будем считать её движения, хорошо? Она закивала, тяжело втягивая в себя воздух. Я выждал несколько секунд, чтобы дать ей возможность отдышаться. - Давай считать. Будет тихо, и мы сможем слышать стрелочный ход. И если кто-нибудь придет, то мы тут же услышим, и будем готовы, ладно? Давай считать. – Двигая её рукой, я поднес её ладошку к уху. – Слышишь стрелку? – Она кивнула. – Давай считать. Раз, два, - начал я, но Маша по-прежнему молчала. – Три, четыре… Ну же, давай вместе. - Пять, - тихо произнесла она, и опять сильно втянула воздух, - шесть, семь… Я осторожно выдохнул, с облегчением понимая, что цель достигнута – Мария отвлеклась от своих кошмаров. - Одиннадцать, двенадцать, тринадцать… - считали мы вместе. Маша постепенно успокаивалась, и она считала все тише и тише, пока не уснула. Как это было странно, и как не привычно, обнимать её, этого человечка, который так случайно назвал меня папой. Её дыхание выровнялось, она уже спокойно посапывала, облокотив свою голову на меня. Я осторожно отнял свою руку, которой помогал держать часы, и они выпали из её ладошки. Для меня уже было ясно, что эти часы должны остаться у Марии, чтобы она всегда могла начать считать, когда ей станет страшно, когда меня не будет рядом. Я осторожно закрепил часы вокруг её ручки и поправил одеяло. Послышались осторожные шаги, и я поднял голову. В комнату вошла Пеппер с перемотанным на голове полотенцем. Она вошла в золотую полоску света, проскальзывающего в проем приоткрытой двери, и я ясно увидел вспыхнувшее на её лице волнение. - Что тут было? – одними губами произнесла она, поглядывая на нас с великим недоверием и тревогой. - Ничего, - так же ответил я, осторожно пожимая плечами, - так, паническая атака. На лице Пеппер появилась осторожная улыбка: - Чья? Твоя или Марии? Я ухмыльнулся, чувствуя небольшое облегчение: - Моя. За завтраком я, наконец, рассказал Пеппер о том великом подвиге, что я совершил прошлой ночью, когда нашел в себе силы успокоить Машу. - Ты молодец, - подытожила она, чмокая меня в небритую щеку, - ты просто умничка, - еще один поцелуй, - хорошо с часами придумал. - Я такой! Пока мы наслаждались обществом друг друга, в кухню бесшумно вошла наша Маша. Её лицо все еще было красным, да и сама она выглядела очень замученной. - Ну и видок, - с дружелюбной улыбкой произнес я, даже не думая её обидеть, - как много ты выпила? У тебя в комнате где-то тайный погреб? - Да. Два. – Резко ответила Мария, направляясь к холодильнику. Может быть, чуть раньше меня бы и выбесил её грубый, пропитанный сарказмом ответ, но не сейчас, сейчас её грубость означала, что она выздоравливает. Зато Пеппер мой тон и манера начать разговор (моя, но не Машина) явно не пришлись по вкусу. Она с силой пнула меня по голени, и, выскочив из-за стола, направилась на помощь к Марии: - Хочешь что-нибудь особенное, или… - Молока хочу, - тихо ответила Маша, открывая холодильник. - Давай я за тобой поухаживаю, ладно? – ласково улыбнулась Пеппер и, чмокнув вредину в лоб, принялась готовить для неё бутерброды и фруктовый салат. Маша решила не присоединяться ко мне за столом, а уселась на барный стул. Отставив стакан в сторону, она аккуратно опустила голову на столешницу. Я отложил вилку в сторону и подошел к ней, прикладывая ладонь к её лбу. Маша дернулась, резко распахнула глаза, и тут же откинула мою руку в сторону. От моего взгляда не ускользнул тот факт, что на её запястье не было часов. Раздосадованный, я вернулся за кухонный стол. - Вот ведь вредина! – вслух бурчал я. - Какая есть! – резко ответила Маша. Я хотел было начать с ней очередную перепалку, но тут о своем существовании напомнил Джарвис: - Сэр, я бы советовал вам взглянуть. - Давай, - пожал я плечами, бросая на Марию короткий «я еще не закончил» взгляд. Отодвигая свою тарелку в сторону, я думал получить проекционное изображение чего-то особенно важного от Джарвиса, но вместо этого дворецкий включил телевизор. Это были новости. « - Странное и ужасающее происшествие настигло Лондон, - оповещала молоденькая ведущая. - Напасти Нью-Йорка перешли и на тихую Англию – её посетили странные, враждебно настроенные пришельцы…» - Без звука, - быстро отчеканил я, и, развернувшись к Марии лицом, рукой указал ей на экран. - Это не я! – почему-то тут же выкрикнула она. - Тебя никто и не обвиняет, - и когда её любой фразой стало «я не виновата?», - ты была в Лондоне, достопримечательности осмотрела, больше не поедешь. - В смысле? – не поняла Маша. – Можно подумать, что с пришельцами Лондон стал менее привлекателен! Я уже было открыл рот, чтобы начать ей возражать, но меня перебила Пеппер: - А ну цыц! Вы, оба. Хватит. Поговорим обо всем позже. Сейчас завтракаем! - Но новости, - неуверенно начала Мария. - Знать ничего не хочу, - настойчиво произнесла Пеппер, - у нас завтрак. Джарвис все запишет для Тони, а вы, юная леди, вообще лишены телевизора. Марш за стол. Мария насупилась и отвернулась от телевизора, который в самый раз показывал, как некий «корабль» (если его можно так назвать) бороздил Гринвичевский парк. - Я тут посижу, - обижено буркнула Маша, но Пеппер настояла на своем: - Будем завтракать все вместе, и не придумывай. Садись за стол. Скорчив недовольную мину, Маша все же пересела за общий стол и принялась без особого энтузиазма ковырять вилкой в своем салате. Установившееся всеобщее молчание начинало меня нервировать, а звяканье вилок лишь усиливало мое раздражение. Мне совсем не хотелось терять то взаимопонимание, которое установилось вчера между мной и Машей. Я прекрасно понимал, что это был хороший толчок, чтобы наладить наши отношения, ведь именно этого добивалась от нас Пеппер. - Итак, - начал я, - когда ты начнешь заниматься? – Я изогнул бровь, с кривоватой улыбкой глядя на застигнутую врасплох Марию. – Мне в общем-то это не особо важно, но ведь я обещал директрисе… Маша молчала и продолжала пялиться на меня в немом исступлении. Зато Пеппер нашлась сразу же – она больно наступила мне на ногу, и когда я перевел на нее взгляд (стискивая зубы покрепче, чтобы не вскрикнуть – мне бы этого не забыла ни одна из моих дам), одними губами произнесла «не сейчас». Я пожал плечами – нет, так нет. - Это не обязательно, - прервала нас молчаливый диалог Маша, - в том смысле, что обучение во время отстранения лишь формальность. Я никогда не занималась и сейчас не бу… - Будешь, будешь, - перебил её я, - у тебя выбора нет. Пеппер демонстративно кашлянула. - А вот и нет! – уперлась Мария. - А ну хватит! – Вирджиния опередила мою реплику, и мне пришлось прикрыть рот. – Ну почему все ваши разговоры всегда перерастают в противостояния друг другу? Разве нельзя найти компромисс? - Нет! – хором ответили мы и уставились друг на друга, яростно посверкивая глазами (у Марии еще и лихорадочный блеск был отчетливо виден – очень устрашает). - И никто, конечно же, - продолжала Пеппер, - не собирается уступить право первенства, так? Мы одновременно кивнули. Вирджиния улыбнулась и махнула рукой: - Да ну вас! - Чем займемся? – поинтересовался я, в корне меняя тему и подумывая о том, что было бы не плохо провести этот день втроем. Но пока Пеппер с Марией обдумывали ответ, мой коммуникатор издал жалобный писк – пунктуальный Джарвис отправил мне напоминание. – Черт, - выдохнул я, - сегодня буду занят. Пеп, мне бы понадобилась твоя помощь, - я перевел взгляд на Машу, - ты же не будешь против, если я украду Пеппер до вечера? Мария скривила губы и пробурчала: - Можно подумать, тебе нужно мое разрешение. - Вот и ладушки, - я хлопнул ладонями по столешнице и поднялся из-за стола, - Пеп, я буду в кабинете, жду тебя там. Маша, - я расплылся в улыбке, наблюдая её недовольство, - не скучай. С размаху я уселся на ставший таким непривычным рабочий стул и попытался представить реакцию Пеппер, когда я расскажу ей о своем решении. Я был почти уверен, что она обрадуется, или, по крайней мере, скажет, что я поступаю правильно. Послышались шаги, и я быстренько убрал ноги со стола и включил монитор. - Я тебя внимательно слушаю, - деловым тоном произнесла Вирджиния, усаживаясь на диван в углу комнаты. Я молча подошел к ней и, взяв её за руку, повел к столу. Когда я сел напротив компьютера и притянул её к себе, чтобы усадить на колени, она попыталась вырваться, но я все же добился своего. - Энтони, - мягко проговорила она, - так мы не наработаемся. Это отвлекает. - Забудь о бизнесе, - усмехнулся я, целуя её в шею, - сегодня мы будем решать лишь наши семейные дела. - Энтони, - чуть тверже произнесла она. - Ну ладно, - я немного отстранился, и развернул нас к экрану компьютера, - итак… Из кабинета мы выбрались лишь поздно вечером и тут же направились в Машину комнату. Но лишь мы открыли дверь, как тут же оба замерли. - Она спит? – не веря своим глазам, прошептал я. Пеппер неуверенно кивнула. Я посмотрел на мирно сопящую Марию и снова спросил: – Значит, кризис миновал? - Получается так… Наверное… Пеппер была удивлена не меньше моего. Мы на цыпочках вышли из спальни и направились в кухню. Пеппер принялась нарезать бутерброды, а я решил смешать нам пару коктейлей. - Странно, - начал я, - еще вчера она не могла и глаз закрыть, кричала и металась, а сегодня даже лампу не оставила включенной… - Ты тоже заметил, да? – Пеппер подняла на меня глаза. – И мне показалось это странным. Но может, дело было в температуре. Мы же не знаем, как она болеет, может, она всегда так мучается… - Надо будет через день-два еще раз доктора вызвать. - Безусловно… Эм, Тони, - Пеппер поставила передо мной тарелку с бутербродами и села на соседний стул, - я, наверное, сегодня все же останусь с Машей, мало ли. - Конечно, - я тепло улыбнулся и поцеловал её. – И я буду с вами. Утро началось с оглушительного трезвона, нацеленного прямо в ухо. Пеппер вырвалась из моих объятий и, схватив свой телефон с подлокотника, выбежала из комнаты, шлепая босыми ногами по полу. Я сел на диване и потянулся. И тут же перевел взгляд на кровать Марии – девчушка все так же мирно сопела, как и накануне вечером, и даже неожиданный звонок не смог её пробудить. - Джарвис, - прошептал я. - Да, сэр? - Я чего-то недопонимаю, или о чем-то совсем не в курсе? – меня мучили сомнения, поэтому я решил осторожно поспрашивать нашего всеведающего дворецкого. Джарвис с Марией нашли общий язык, и поэтому, как мне кажется, дворецкий начал её выгораживать. – И да, - добавил я, - не смей врать папочке. - О чем вы, сэр? – Искусственный интеллект даже интонации не поменял и звучал все также невозмутимо. - Ты уверен, что тут нет ничего странного? – я напялил свои тапочки и взял тапочки Пеппер, собираясь найти её и поделиться своими сомнениями. - Уверен, сэр. - Ну ладно, - недоверчиво сощурился я. Все равно рано или поздно Джарвису придется сознаться и все мне рассказать – он не был запрограммирован на умение лгать. Пеппер стояла, невидящим взглядом уставившись в окно, и внимательно слушала своего собеседника. Я наклонился и осторожно поместил её ножки в тапочки. Она попыталась улыбнуться мне, но её улыбка тут же сошла и она отвернулась к окну. Я обнял её за плечи и приблизил свое ухо к трубке. «Да, сейчас её состояние стабилизировалось, но я бы все же советовал вам приехать…» - смог различить я. - Хорошо, - тихо ответила Вирджиния и повесила трубку. - Что случилось? – я посмотрел Пеппер в глаза. - Мама. Моя мама, она в больнице. - Тебе надо ехать к ней, - решительно сказал я, прекрасно понимая, что сейчас бы не хотел её никуда отпускать. Но мама, есть мама. Было бы эгоистично удерживать её здесь. - Но как же я оставлю вас… - Не переживай, - я осторожно провел пальцем по её нижней губе, - мы справимся. Давай так, я иду готовить завтрак, а ты иди и пакуй свой чемодан, ладно? - Может, мы навестим мою маму всем составом? Я чуть ли необдуманно не выкрикнул «да», но тут же передумал: - Не думаю, что твоя мама готова услышать, что ты теперь официально моя любимая женщина, а я, помимо того что Старк - лентяй, повеса и бабник, так еще и отец-одиночка. Пеппер чуть расслабилась: - Да, думаю для этого её нужно сначала подготовить. - Все, иди, собирайся, - я поцеловал её и пошел на кухню. Говоря «я приготовлю завтрак» я не имел в виду, что собственноручно буду нарезать овощи или выполнять что-то подобное. Вообще я подразумевал, что скажу нашей домработнице, что мы хотим получить на завтрак, и на этом моя миссия будет считаться выполненной, ведь мой максимум в готовке – это кофе. Нет, я раньше честно пытался учиться готовить, но чаще всего все заканчивалось мини-пожаром. Хотя однажды в самолете я лично посолил рыбу для Пеппер, и после присвоил себе авторство этого блюда (я был просто обязан вымолить прощение). Пока на кухне суетилась домработница, стуча сковородками и тарелками, а Пеппер собирала чемоданы, я нарезал себе яблоко, стараясь отвлечься и не начинать панику. На соседний стул молча плюхнулась Мария. Я отрезал дольку яблока и протянул ей. Она отрицательно мотнула головой и уставилась на холодильник, который то открывали, то закрывали. - По какому поводу суета? – зевая, поинтересовалась она. - Пеппер надо уехать, - пожал печами я. - Какого хрена? – вскричала Мария, поднимаясь со стула. – Ахринеть, что ты умудрился… - Во-первых, - спокойно начал я, - так не выражаются, а, во-вторых, я не причем. Пеппер нужно съездить до мамы, она в больнице. - Аа, - тихо протянула Мария, усаживаясь на место. – Ну ладно. Ой, нет, в смысле… Не то, а это… Надеюсь, что все будет хорошо. Я ухмыльнулся, глядя, как Мария пытается привести свои мысли в порядок: - Конечно, - я еще раз предложил ей яблоко, и на этот раз она не отказалась. – Как спалось? - Нормально, - нервно кивнула она. Я внимательно уставился на нее, изучая её реакцию. - Температура? - Нет, спала, - растягивая слова, ответила Маша и, в подозрении сощурив глаза, в ответ уставилась на меня. В кухню вбежала уже готовая к отъезду Пеппер. Она суетливо пронеслась несколько раз вдоль стойки, и, наконец, остановилась, но тут же принялась внимательно изучать наши лица. - И как же я вас оставлю? - Пеппер, - я принялся её успокаивать, - мы справимся, не маленький же она ребенок, присмотрит за мной. – Я подмигнул Маше и она, улыбнувшись, кивнула. - Хорошо, - Пеппер вдруг побежала к шкафчикам, - в аптечке, если что случится, есть все необходимое. – Она принялась показывать нам всякие коробочки с таблетками, говоря для чего (или от чего) каждая. В её руке оказалось снотворное, и Пеппер тут же нахмурилась. – Я точно помню, что оно должно быть в пленке… Она открыла пачку и вытащила пластинки. Одна была не в полном комплекте – не хватало одной таблетки. Мы одновременно уставились на Марию, которая изо всех сил старалась вжать свою голову в плечи, как черепашка. - Я никуда не еду! – вскричала Пеппер. - Это было лишь раз! – оправдывалась Мария. – Больше такого не повторится, честно! Пеп… Назревал скандал, поэтому мне пришлось вмешаться: - Я присмотрю за ней. Пеппер попыталась возразить, но мы с Марией все же смогли убедить её в том, что своей маме она сейчас нужнее, чем нам. Оперативно позавтракав, я побежал одеваться, чтобы проводить Пеппер до самолета, который уже был готов к отлету. Марии тоже разрешили поехать с нами. Счастливая она молниеносно улетела в свою комнату. Пока мы добирались до взлетной площадки, Пеппер пыталась дать нам как можно больше различных указаний. Я считаю, что нам очень повезло, что мы не угодили в пробку. Даже терпеливый Хэппи, который изо всех сил рулил, уже был готов взмолиться о пощаде. - Только очень прошу вас, если вы начнете спорить, то лучше спросите Хэппи, - не унималась Вирджиния, теребя мою руку. - Он отправится с тобой, - отрезал я, и посмотрел на Хогана. Тот увидел меня в зеркало заднего вида и кивнул. Хорошо, что его не забыли предупредить, он хоть свой чемодан успел собрать. Я видел, что Вирджиния готова возражать, но успел её опередить: - Без охраны я тебя точно не отпущу. А Хэппи для нас уже не только охранник, но и друг. Так ведь, Хэппи? - Так точно, сэр. Пеппер стиснула мою руку. Она сильно волновалась, и её нельзя было в этом винить. Окажись я в такой ситуации, я бы сошел с ума. С одной стороны больная мама, которой нужен уход, а с другой я и Мария – адская смесь, которая еще и взрывоопасна. - Только очень прошу вас, - не унималась Пеппер, - никаких драк, никаких вечеринок, затяжных споров и мировых войн, ладно? В который раз мы молча кивнули. - И не втягивайте в свои споры Кандиду! - Кто такая Кандида? – искренне поинтересовался я. Пеппер закатила глаза: - Твоя домработница, Энтони. Я надеюсь, что к моему приезду этой девушке не понадобиться психиатр… С вами свихнуться можно! Усмехнувшись, я наклонился и поцеловал Пеппер в щеку, и, подавая ей руку, помог выбраться из машины. Пока Хэппи разбирался с багажом, Вирджиния раздавала нам последние указания. Она обняла Марию, прошептала что-то ей на ухо, отчего они обе заулыбались, потом чмокнула её в щеку и подошла ко мне. - Я буду вам названивать! – и это она меня так запугивает? Да ладно, только этого я и буду ждать. Притянув её к себе, я поцеловал её. - Пеп, все будет хорошо, не переживай. Она кивнула, поджала губу, и, махнув на нас рукой, побежала по трапу. - Ладно, Маш, поехали, - скомандовал я. Мария кивнула и полезла на заднее сидение. – Чего ты? Садись вперед. - Ну, уж нет, спасибо, - пристегиваясь, бурчала она. – Я еще жить хочу. - Да ладно, я хороший водитель, - я посмотрел в зеркало заднего вида. Мария показала мне язык, надела на себя капюшон по самый подбородок и демонстративно скрестила руки на груди. Да, мы определенно поладим.