Игра

Почему мне не подняли зарплату в два раза с появлением этого треклятого Ли Чон Сока? На меня разом свалилось миллион поручений! Миллион, а я не выполнила только одно. Не связалась вовремя с какими-то японскими киношниками, которые в тот вечер сели на самолет и улетели. Ну что поделать? Я живой человек. Я устала. Забыла. Не успела. Я уже шла домой, когда коллега позвонила и спросила, как все прошло. Я вцепилась в свои волосы, будто собиралась их повыдирать: о нет, только не это! Он меня убьет! Пришлось вернуться в отель. Не для того, чтобы исправить промах – для этого уже было слишком поздно, но хотя бы извиниться. Я готова была получить пулю в лоб в тот самый миг, когда Ли Чон Сок открыл дверь. Я попыталась просить прощения, но он нервничал и сердился. Во мне боролись чувства вины и досады: да, я его подвела, но почему я вообще должна была этим заниматься? Это не мои прямые рабочие обязанности, это даже не мое рабочее время. Я и так не раз уже оставалась сверхурочно из-за него, и делала то, чего, строго говоря, делать была не должна. -- Почему от тебя всегда столько проблем? – обиженная тем, что он рассердился, я разозлилась. -- А? – он уставился на меня. – Ты это всем клиентам отеля говоришь? -- Поверь, никто из них еще не гонял меня так, как ты. -- Это твоя работа! -- Так ты это нарочно делаешь? Издеваешься? Потому что это моя работа? -- Я не понимаю, с какой стати ты бесишься? Сейчас проблемы у меня, и по твоей милости! Но если хочешь, добавлю их и тебе. -- Спасибо, но благодаря тебе у меня их и так навалом. -- Ты что, одна в этом отеле работаешь? -- Не поверишь, но я сама часто задаюсь этим вопросом! – я развела руками. -- Мне нужно, чтобы моими делами занимался кто-то другой. -- Я готова передать эту честь любой из моих коллег. -- Сделай так, чтобы я тебя больше не видел. -- С удовольствием! И я правда была полна решимости больше не браться ни за одно поручение, связанное с ним. Я скорее согласилась бы на увольнение. Сделала вид, что не знаю его. Он тоже сделал вид, что не знает меня. Правда, момент для этого он выбрал самый неудачный. * * * * * Однажды мой начальник позвонил с просьбой срочно подвезти ему папку с документами. Я взяла папку, села в такси и приехала по названному адресу. Это оказался закрытый клуб, в котором шло приватное мероприятие. На входе стояли охранники, и наотрез отказывались меня впускать. Я набрала номер начальника – тот, как на зло, не брал трубку. Он, вероятно, сидел внутри с партнерами и ждал, когда явлюсь я с документами. А я вертелась на входе и не могла войти. Что делать? Кричать? «Босс, эй! Босс, я здесь!» Дверь открылась, и изнутри вышел Ли Чон Сок. Стильный, красивый, жаль только, что подлец. Его внешний вид заставил мое сердце предательски дрогнуть, но ненадолго. Я тут же ухватилась за шанс и крикнула охранникам: -- Спросите у него, он знает, кто я такая! Охранники покосились на Ли Чон Сока, он – на меня. Чуть прищурил хитрые глаза, глядя из-под челки. Надменный такой. Наконец-то стало видно, что знаменитость. -- Вы ее знаете? – спросил один из охранников. -- Не-а, впервые вижу, - ответил он и взглянул в мою сторону так, будто я была очередной сумасшедшей фанаткой, выдумавшей нелепую историю, чтобы прорваться к своему кумиру. -- Эй! – возмутилась я. – Передай начальнику, что я здесь! Он меня ждет! – кричала я ему в спину. Не знаю, передал он или нет. Несколько минут спустя начальник сам позвонил мне, спросил: «Ты где?» А я сказала, что стою на входе, и меня не пускают. Так из-за выходок Ли Чон Сока я чуть не лишилась хорошей работы. * * * * * Когда-то я легко влюблялась. Мне немного надо было для этого. Сколько хороших друзей я могла бы не потерять, если бы в какой-то момент в них не влюбилась! Но у меня все, как в песне Keane: любовь – это конец. Поэтому, когда я познакомилась с Ким У Бином и у нас заладилось, я изо всех сил сдерживалась, чтобы не влюбиться. Он был хорош собой, это трудно было не заметить. Он мне нравился, меня тянуло к нему, хотелось брать его за руку (такие широкие сильные ладони!) и смотреть в глаза. Его улыбка меня очаровывала. Но сколько ж можно топтаться по одним и тем же граблям? Я мечтала о нем по ночам, а утром цепляла на лицо дружескую улыбку. Хлопала по плечу, вместо того, чтобы сплестись пальцами. И грустно вздыхала. Но что делать, так было надо. Невероятно, но со временем я к этому привыкла. Мне действительно удалось сдержаться. Чувства, которые сначала накатили и едва не сбили с ног, немного схлынули. Осталась дружеская нежность, почти сестринская теплота. Мне было с ним так здорово, что я не отходила бы от него ни на шаг, без него бывало очень одиноко. Однако теперь я могла обнимать его, не задыхаясь от желания прижаться покрепче и поцеловать. Я смогла, я не сорвалась в разрушительную влюбленность! Но вот ведь подлость судьбы: сорвался он. Иногда он смотрел на меня такими глазами, что мне становилось тягостно. Они были полны сожаления, мольбы, желания, отчаяния. Ему хватало здравого смысла не говорить об этом, но глаза его – говорили. И я боялась, что однажды он не выдержит. Смогу ли я тогда удержаться на тонкой полоске дружбы, не свалившись ни в любовь, ни в полное отчуждение? Мне совсем, совсем не хотелось его терять. С Ким У Бином я могла быть собой. И уж он-то не вздыхал мечтательно, когда речь заходила о Ли Чон Соке, а вместе со мной упражнялся на нем в злословии. -- Где этот принц пластиковый? – спрашивал У Бин, облокачиваясь на мраморную стойку ресепшена. – Что-то сегодня подозрительно тихо. -- В последнее время он меня не достает, - призналась я, как будто с ноткой разочарования в голосе. -- Так это ж здорово. Пойдем сегодня вечером в ресторан барбекю? -- Ну давай. Только не заказывай жирные куски, как в прошлый раз. -- Ты будешь заказывать. -- Тогда будет только соджу! Эта беседа прервалась из-за появления в лобби «пластикового принца» собственной персоной. Он шел, уставившись в телефон, и прошел мимо меня, будто я была мебелью. Казалось бы, именно этого я и добивалась. Тогда что это кольнуло в сердце, когда он остановился перед моей коллегой, подняв на нее лицо, осветившееся лучезарной улыбкой? -- Ишь ты, - Ким У Бин проводил его взглядом и тихим присвистом. – Желтый свитер, ничего себе! Мистер Барби! Слушай, а в газетах нигде не писали что он, того? Ну, по мальчикам больше, чем по девочкам? -- Нет, мы вполне можем продать эту сенсацию сами, а на вырученные деньги смотаться на недельку на Чеджу! – усмехнулась я. -- Звучит как план, - хмыкнул У Бин. Тем временем, Ли Чон Сок сладким голосом обращался к моей коллеге, которая бледнела и заикалась под его обезоруживающим взглядом: -- Через час-полтора сюда должен зайти один человек... вы не могли бы ему передать вот это, - он протянул ей конверт из плотной гладкой бумаги. -- Прошу прощения, но... но у меня через пятнадцать минут заканчивается смена, - пролепетала та. – Вам, наверное, лучше обратиться с этим вопросом к... моей коллеге... -- Будьте добры, позовите кого-нибудь. Я здесь не вижу никого, кроме вас. -- Ну как же... – девушка робко покосилась в мою сторону. – Вот же она... здесь... -- Хм? – Ли Чон Сок посмотрел на меня, как на пустое место. – Никого. -- Но... -- Что у тебя за проблемы, парень? – Ким У Бин выпрямился и сделал шаг по направлению к Чон Соку. -- Вы, простите, тут работаете? – Чон Сок ответил высокомерным взглядом. – Если нет, то едва ли можете быть мне полезны. -- Я здесь не для того, чтобы быть тебе полезным, придурок! Ли Чон Сок вскинул брови, без слов давая понять, что хамское поведение неизвестного вызывает у него презрение и недоумение. -- Почему бы тебе просто не оставить конверт? С тобой что-то случится, если лишний раз не повыпендриваешься? -- Да ты кто такой вообще? – нахмурился Чон Сок. -- А это имеет значение? -- Как бы да. Я не привык, чтобы всякий встречный-поперечный указывал мне, что делать. -- Что, очень важная персона? -- Ну, ты-то меня знаешь, меня все знают, а кто ты и откуда выскочил со своими дворовыми манерами, чтобы наводить свои порядки в приличном месте? -- Да я без понятия, кто ты такой, откуда мне знать всяких мажоров? Не помню, чего они еще друг другу наговорили в запале. Кто первым пустил в ход кулаки – тоже не помню. А вот какая свалка началась, когда они принялись лупить друг друга, не забуду никогда. Тут и охранники прибежали, и люди откуда-то появились, с вот такими глазищами и телефонами в вытянутых руках. Коллега в ужасе зажимала рот руками. Я – тоже в ужасе – не понимала, за кого мне болеть? За лучшего друга? Разумеется, за него! Бей, У Бин, колоти этого мерзавца беспардонного! Но нет, только не по лицу, ой, У Бин, что ты делаешь, ему же больно! Охранники разняли их довольно быстро, но на безупречном лице Чон Сока все же остался сочный фингал, а его правую руку пришлось перевязать. Ким У Бин отделался синяками, которых под одеждой даже не было видно, и взлохмаченными волосами. Ха, я знала, что У Бину силы не занимать, но не ожидала, что Чон Сок сможет дать достойный отпор! И его взгляд на меня из-под взъерошенной челки, напряженный взгляд блестящих от переизбытка эмоций глаз – он будто окатил меня кипящей водой. Я всю ночь вспоминала этот взгляд, даже забыв поволноваться о состоянии лучшего друга, который, на минуточку, тоже подрался. А на следующий день Ли Чон Сок вызвал меня в свой номер. Я ожидала разборок, а получила... новое поручение. -- Помоги мне побриться, - сказал он, стоя передо мной в халате и протягивая бритву. -- Я? Тебе? Что? – я стояла на пороге и хлопала глазами. – Но ты же вроде пообещал больше никогда... -- Помню, но это особый случай, - не отступил он. – Ведь это ты виновата в том, что у меня повреждена рука и я сам не могу. Мы с твоим другом подрались из-за тебя. -- Не из-за меня. -- Ой, ну не надо. Прозрачно все, как минеральная водичка. Помоги, пожалуйста. Я нерешительно взяла у него бритву. У меня заметно дрожали руки – его это не остановило. Ему нравилось смотреть на мое смятение, для него это было игрой. Наблюдать, что со мной происходит, когда я дотрагиваюсь до его лица. Я очень старалась, я делала все настолько осторожно и аккуратно, насколько могла при охватившем меня волнении. Он всего лишь дразнил меня, напоминала я себе, а внутри зарождалась какая-то боль. Приятная боль, ведь при этом я все же могла касаться его и видеть его так близко, что замирало сердце.