Связующий браслет

Кардассианцы, должно быть, с детства усваивали науку двигаться бесшумно – и мягких, лёгких шагов Дуката по ковру вовсе не было слышно. Вязкую тишину в комнате, кажется, не разбивал ни один звук, лишь пару раз Напрем уловила нечто похожее на едва слышный хруст. Дукат крепко сжимал напряжённые, заведённые за спину руки – и, судя по всему, хрустнули костяшки его пальцев. Дукат молчал. На утреннем дежурстве до Напрем доносились обрывки разговоров о саботаже в доках, о том, что замешано в этом, скорее всего, отнюдь не баджорское подполье. Обсидиановый Орден никто не упоминал в открытую, но в догадках заходили далеко. Аптекарь Ваатрик, явившийся за списком лекарств, позволил себе пошутить насчёт неспособности префекта и его соперников из спецслужб договориться друг с другом, но под внимательным, изучающим взглядом Напрем как-то быстро сник и бочком направился к двери. После смены Напрем задержалась почти на час, заканчивая приём больных и заполняя карточки. Вернулась в каюту, помогла Зиял разделаться с задачей, перечитала несколько кусочков из поэмы Акорема. Реплицировала салат и бобы каттерпода, после ужина уложила Зиял спать – Дуката всё не было. На сообщение по коммуникатору ответ так и не пришёл. Когда Напрем уже собиралась ложиться, префект наконец вернулся сам. Короткое, тихое «Компьютер, свет» в холле, шорох двери, давящий взгляд из-под надбровных гребней. - Неприятности, - бесцветно сказал Дукат. – Разгребать долго придётся. Он цедил мелкими глотками дымящийся чай из красных листьев, что-то искал в падде. Потом отложил падд и принялся мерить комнату шагами – от двери к овалу иллюминатора. Расспросов ему явно не хотелось, и Напрем, быть может, стоило бы уйти в спальню, оставить его наедине с его собственными рассуждениями и планами. Но нуждайся Дукат сейчас в уединении – он мог бы просто закрыться у себя в кабинете… Сухощавая серая фигура вновь беззвучно скользнула к оконному стеклу. Напрем подавила вздох, провела ладонью по волосам, поправляя узел на затылке. Эти хождения по комнате начинали её нервировать. - Дукат, - она прочистила горло. Он замедлил шаг, обернулся к ней – узкая шея чуть вытянулась, под подбородком чётче обозначился кадык. – Я могу тебе чем-то помочь? Дукат всмотрелся в её лицо – в полусумраке комнаты ей трудно было разобрать выражение его глаз. Уголки тонких губ, казалось, чуть приподнялись в напряжённой усмешке. Он шагнул ближе, наконец расцепил ладони. Коротким хищным движением он наклонился к Напрем, по её щеке скользнули холодные кончики пальцев. Температура кардассианского тела, конечно, ниже баджорской, но у Дуката, похоже, в самом деле замёрзли руки. Напрем невольно поёжилась от его едва ощутимых прикосновений. - Да, - проронил Дукат всё так же сухо, без эмоций. – Ты можешь помочь. Только не словами. Приподняв надбровные гребни, он чуть склонил голову к плечу – выжидательно, всё с той же едва уловимой насмешкой. Напрем сглотнула. Что в голове у префекта, который столкнулся на службе с неподчинением, быть может, с попыткой оспорить его власть? Вынужденный давить в себе гнев, злость, досаду много часов – что он сделает сейчас? Она осторожно положила руку на выступ его нагрудной брони. - Хорошо. Голос прозвучал даже слишком громко. Дукат кивнул, и его рука легла на талию Напрем, властно обвила. Сквозь тонкую ткань блузы Напрем ощутила прохладу его ладони. Дукат повёл её в спальню. Он не стал усиливать освещение – такой же тусклый рассеянный свет, как и в гостиной, скользил по настенным панелям, по столику и креслам, растекался по кровати, по белому пятну подушки в изголовье. - Ложись, - негромко сказал Дукат, выпуская Напрем. Она шагнула к кровати, оперлась ладонью о гладкое покрывало. Под рёбрами что-то сжалось, пульс заколотился быстрей. Напрем неловко, боком присела на кровать, скинула туфли и упала спиной на постель, вытягивая руки вдоль тела. Над головой зависла серая дымка потолка, в уголке качнулся и пропал тёмный краешек окна. - Перевернись, - отрывисто донеслось до неё. – На живот. Она перекатилась, уткнулась лбом в подушку, подложила ладонь под подбородок. Теперь она и вовсе не могла ничего видеть, оставалось только ждать неизвестности. Что-то звякнуло, холодный металлический звук заставил её задержать дыхание. Должно быть, Дукат снимал броню. Вновь тишина, короткий щелчок – это пряжка форменного ремня. Шорохи совсем рядом, и кровать чуть продавливается под весом – Дукат опускается на покрывало, снимает сапоги. Тихое учащённое дыхание над ухом. Прохладные пальцы на затылке. На несколько секунд они замирают, прижимаясь к её коже сквозь густые волосы, и медленно скользят ниже, к шее. Поглаживают, изредка надавливают, вновь возвращаются к затылку. Обводят неспешными круговыми движениями, касаются горячего лба Напрем. Вновь останавливаются, как бы в нерешительности, и ныряют под тугой узел волос, вынимая заколку. Высвобожденные пряди падают ей на плечи, щекочут шею. Пальцы Дуката бережно перебирают их, расплетают, приглаживают. Тёмно-русые, с золотистым отблеском волосы стелятся под его руками, будто шёлковые нити, из которых он хочет составить странный, затейливый узор. Соберёт их вместе, легонько потянет, вновь отпустит – и они сбегают, струятся к её лопаткам… Напрем уже не холодно. Может, к чешуйкам на кончиках его пальцев прилила наконец кровь, может, Напрем просто привыкла. Из-под ладоней Дуката по её телу мягкими волнами расходится блаженная истома, голове легко-легко. Она отводит лопатки назад, выгибаясь, касаясь спиной его груди – и Дукат подаётся вперёд, утыкается носом в её затылок. Она слышит жадный вдох, широкие ладони обхватывают её под грудью. - Спасибо, - мягко, вкрадчиво произносит Дукат. – Мне казалось, это может помочь мне расслабиться. Я не ошибся. Приподнявшись на локте, она переворачивается на бок лицом к нему – и тихонько смеётся, разглядев в серых глазах привычное самодовольство. - Дукат, я говорила тебе, насколько ты непредсказуем? - Разумеется, - лениво роняет он, и Напрем хочется замахнуться на него подушкой, да только выдёргивать её придётся из-под своей головы – и из-под Дукатовой. - Так вот, я преуменьшала как минимум вдвое. У тебя был такой вид, что мне казалось… Не договорив, она пожимает плечами, садится на кровати. - Если ты пришёл в себя – я пойду, проверю завтрашний график по лазарету? Отбросив растрепавшиеся пряди за спину, она наклоняется вперёд, но не успевает коснуться ступнёй пола, как руки Дуката утягивают её назад и сухие губы впиваются в шею. Напрем тщетно пытается скрыть довольный смешок: на сей раз в Дукате нет ничего непредсказуемого.