***
До захода солнца они едва успели добраться до расположенной неподалеку от залива деревеньки Такодана и таверны с аналогичным названием. Старинное заведение, солидной и крепкой постройки, принадлежало давней знакомой отца Кайло, сэра Хана. Сюда не распространялась власть лорда Сноука, равно как и иных владетельных лордов. Правила в этих землях твердой рукой госпожа Маз Каната, не напрасно прозванная «Королевой Контрабандистов», и закон во владениях Маз был только один: не грабить, не убивать, не выяснить отношения на её территории. Соблюдаешь эти нехитрые правила — для тебя всегда найдется местечко у теплого очага и миска горячей похлебки. Если бы Кайло мог, он предпочел бы переночевать где-то в другом месте. Нельзя сказать, что им с рыцарями Рен здесь будут рады, но в память о старых добрых временах переночевать пустят. Всё безопаснее, чем разбивать лагерь посреди поля, на открытой местности. Видит Бог, таких ночёвок впереди еще много. Остановившись перед дверью, из-за которой доносился веселый гомон, муж счёл необходимым загодя предупредить: — Не удивляйся. — Не удивляться? Чему? — Ничему. Не успели они войти и сделать пару шагов, как раздался громкий оклик: — Кого я вижу! Неужели сам мальчишка Соло в гости пожаловал! — маленькая, сухонькая женщина, уже в годах, шустро выскочила им навстречу. На краткий миг в заведении воцарилась тишина. Завсегдатаи с опаской разглядывали вошедших — рыцарское облачение не внушало собравшимся доверия, хотя фамилия Соло для них кое-что значила. Кайло недовольно поморщился, мальчишкой его не называли…давненько. Хотя, для такой старушки, как Маз, все мужчины моложе пятидесяти — безусые юнцы. — И вам доброго вечера, госпожа Маз, я тоже рад вас видеть. — Не морщись. Не морщись, — она потыкала ему пальцем в грудь. Рыцарь страдальчески вздохнул. — И не вздыхай. Как же ты вырос, ну просто копия отца. И, готова поклясться, такой же шалопай и негодник. Рей, почти не прислушиваясь к щебету Маз, растерянно разглядывала необычную обстановку. В таких больших и шумных тавернах ей бывать еще не приходилось. В окутывающем залу полумраке суетились люди — очень много людей; они пили, ели, болтали, громко обсуждая «добрый вчерашний улов» и грядущее новолуние; служанки бодро разносили уставленные блюдами и кувшинами подносы; в углу лениво тренькал на лютне менестрель. Сама госпожа Маз удивляла не меньше: ростом старушка не доставала Рей даже до плеча, загорелое и обветренное лицо покрыто морщинками, зато энергии, по-видимому, достанет на десятерых. Интересно, сколько же ей на самом деле лет? Девушка задумалась, не заметив, что теперь не только она рассматривает здешнюю хозяйку — та тоже обратила на нее пристальное внимание. — Хм, а это что за чудное создание? — пожилая женщина придирчиво оглядела девушку с головы до ног. — Бен, малыш, неужели ты наконец-то решил остепениться? Судя по тому, что она до сих пор терпит тебя рядом и не сбежала по пути сюда, девушка она рассудительная и спокойная. И смелая. Одобряю. — Госпожа Маз! — возмутился он. — Нет, а что тебя возмущает? Уже и слова ему не скажи,— подбоченилась старушка. — Кайло Бенджамин Соло, думаешь, твои «ратные подвиги», о которых наслышаны даже в нашей глуши, это и есть настоящая взрослая жизнь? Не те у тебя приоритеты, мальчишка. Но раз уж ты решил вспомнить про семью, я рада. Твой отец так переживал за тебя. Ох, как бы он порадовался внукам! Рей аж поперхнулась от неожиданности. Внуки? И как прикажете не изумляться при виде такой прямоты? Кайло тоже казался недовольным: — Довольно, — оборвал он разговор. Любое упоминание об отце причиняло ему боль, заставляя замыкаться в себе. — Нам просто нужно несколько свободных комнат для меня, моей жены и свиты. Отряд, с вашего позволения, встанет лагерем рядом, на опушке леса. — Вот так, да? — Оскорбить Маз было непросто, а уж Бена Соло она видела насквозь и обижаться на его резкие слова смысла не видела. — А нету. Комнат. Всего одна осталась свободная. И кровать там одна, придется вам с вашей леди спать вместе, — ехидно добавила Маз, мысленно потирая руки в предвкушении. Ей было ужасно интересно — как малыш Бен будет выкручиваться.***
Был ли у «малыша Бена» иной выход? Ему не оставалось ничего другого — он благородно отказался от мысли переночевать в уютной теплой постельке (да он бы даже жену под боком потерпел ради такого!) — но куда тогда девать миссис Эйт и горничную? Пришлось уступить единственную комнату Рей. Туда же, по распоряжению Маз, поставили кушетку для горничной, а Биби, видимо, придется спать на одной кровати с леди. Мысленно посетовав на своё невезение, Кайло отправился проследить, как отряд разбивает стоянку у леса неподалеку. Ужинать им пришлось в общей зале. Кайло нередко бывал на званых обедах и пирах при дворе лорда Сноука, и, конечно же, там присутствовали леди. Его жена тоже леди, но отличалась она от остальных кардинально. Она ела. Да-да. И не только он обратил на это внимание. Сначала он наблюдал за девушкой в одиночестве, потом к нему присоединился Армитидж, затем Митака, а под конец ужина практически все мужчины за столом дружно глядели, с какой скоростью исчезает еда с её тарелки. Зрелище завораживало. Обладая хорошим аппетитом, Рей быстренько нагребла себе на тарелку горку тушеной репы, солидный кусок зажаренной курицы, два больших ломтя хлеба с сыром, какой-то зелени (Кайло мысленно скривился — опять трава!) и теперь поглощала всё это с немыслимым проворством. Леди всеобщее внимание нисколько не смущало. Боже, как же она проголодалась! Перекус в середине дня был ужасно быстрым и скромным, а из кухни доносились такие умопомрачительные запахи! Еще во времена своего бедного уличного детства Рей поклялась, что если выберется из нищеты, то никогда не будет голодать. Она выучила, что истинные леди на людях едят как птички, едва пробуя представленные кушанья, какими бы вкусными те ни были, но… Воспоминания о том, как живот сводит от голода, были слишком яркими. И о том, как в попытке унять сосущее под ложечкой чувство она наелась горьких ягод с придорожных кустов и мучилась от резей в животе, тоже. Рей вздрогнула. Нет, ей совершенно неважно, что о ней подумают. Голодать она не будет. Хм, а не попросить ли добавки?***
За крохотным окошком давно стемнело. Биби уже заснула, негромко похрапывая и ворочаясь на жесткой кровати. Уставшая горничная, которую, к тому же, укачало за время поездки, дрыхла без задних ног. Подвыпившие гуляки благополучно разошлись по домам и в таверне воцарилась тишина, но Рей совершенно не хотелось спать. Она попробовала испытанный метод — стала планировать, как и что еще можно переделать в поместье. Например, почему бы не поменять темную, кроваво-красную бархатную обивку стен в кабинете на что-то более светлое, в пастельных оттенках? Перед глазами тут же встало недовольное лицо мужа. Рей потрясла головой, прогоняя видение. Попробовала шепотом декламировать сентиментальные стихи. И сразу вспомнила, как Кайло неуклюже делал ей комплименты. Постаралась вообразить, как муж признается ей в любви — искренне и от всего сердца, но тут фантазия спасовала. Да что ж такое, почему все её мысли в итоге сводятся к этому мужчине?! — Думаю, нужно немножко развеяться, подышать свежим воздухом. Да. Она осторожно, чтобы не разбудить своих соседок по комнате, встала с кровати и на цыпочках прокралась к открытому сундуку с одеждой. Пришлось покопаться — длинные верхние туники со шнуровкой ей сейчас ни к чему, а вот старенькие мальчишеские штаны, которые она носила, будучи еще нескладным подростком, и мальчишеская же рубаха, вполне подойдут. Быстро скинув тонкую полотняную сорочку и порадовавшись тому, что природа обделила её пышной фигурой, Рей переоделась и выскользнула за дверь. Служанки уже закончили с уборкой, и внизу царил мрак. Дождавшись, пока глаза привыкнут к темноте, девушка стала осторожно спускаться по лестнице, но можно было не опасаться — Маз содержала таверну в прекрасном состоянии, под ногами не скрипнула ни одна дощечка. Уже добравшись до входной двери, Рей остановилась. Шорох. Еще один. И глухие шепотки. Чей-то всхлип. — Кажется, это оттуда, — сказала она сама себе, рассматривая дверь в самом дальнем и самом темном углу залы. — Нужно проверить. Вряд ли там окажутся посторонние или грабители, раз дверь и ставни закрыты изнутри, — рассуждала девушка, делая один осторожный шажочек за другим, — но там может понадобиться моя помощь. Вдруг кто-то упал или поранился, и не может подняться. И я храбрая. И мне совсем не страшно. Добравшись до двери, она резко её распахнула. Пусто. То есть совсем никого. Зато горит, видимо забытый кем-то из служанок, масляный светильник, освещая набитую всякой всячиной комнату. Вероятно, сюда стаскивали все старые, сломанные или просто не очень нужные вещи, от поношенной одежды и обуви до надколотых ваз и выцветших гобеленов. Рей обвела помещение взглядом, осматриваясь. Сундук у окна. Обшарпанный, потемневший от времени, сундук с откинутой крышкой манил к себе, приковывая её внимание. К её удивлению, внутри оказалась всего одна вещь — бережно уложенный на потертую бархатную подушечку старинный меч. Прекрасное и страшное оружие былых времен. Рей бережно достала загадочный клинок: сталь отливала синевой, рукоятка удобно ложилась в руку: — Конечно, это нехорошо, брать чужие вещи, но я же просто посмотрю. Очень аккуратно. Девушка сделала робкий замах, рассекая воздух. И вдруг, совершенно неожиданно, нахлынули давно забытые воспоминания. Зарево пожара. Плачущая под проливным дождем маленькая девочка-нищенка, на глазах которой только что мечом убили человека. И вот уже этот сверкающий меч занесен над её головой. Вспышка молнии. И она бежит, спасаясь от страшного, преследующего её человека в черном, зная, он — её погибель. Боль. Ужас. Смерть. Чуть не задохнувшись от охвативших ее эмоций, девушка отбросила клинок, словно ядовитую гадюку. В обманчивом и неверном свете догорающей лампы ей привиделись проступившие на блестящем лезвии ржавые пятна крови.