Beauty and the Beast

Нечто прекрасное, неуловимое, чисто духовное в своей сердцевине, словно лёгкое голубое сияние внутри нерушимого бриллианта. Никакие мечты не могли сравниться с этим. Больше она не была одинока. Она стала одной из многих своих сестёр — женщин, которые когда-либо любили.

Люси Мод Монтгомери, «Голубой замок».

Шестой курс.

      Холодный болотный свет ламп окутывал висящие на стенах гобелены, которые изображали подвиги знаменитых слизеринцев во времена Средневековья, старинные буфеты из тёмного дерева и круглый столик на резных ножках. Я, Джейн и еще две сокурсницы сидели на большом кожаном диване, кутаясь в предусмотрительно принесённые из спален зелёные одеяла с вышитым на них гербом факультета. Мы наложили на ткань согревающие чары, а потому позволили себе остаться в одних ночных рубашках.       Джейн гадала на магических картах. Она разложила их перед собой и водила по ним пальцем с закрытыми глазами, что-то бормоча. Другие девочки заворожённо наблюдали за ней, боясь упустить из виду любое движение. Я же откровенно зевала, уткнувшись в учебник по травологии. Я не верила во всю эту карточную ерунду, будучи твердо убеждённой, что подруга просто выдумывает предсказания.       — Ну что там? — Энни уже сходила с ума от нетерпения. Она вытянула тонкую шею, пытаясь расслышать бормотание «гадалки».       — Карты говорят мне, — загадочно прошептала Джейн, — что ты встретишь свою любовь в полночь.       Я хмыкнула, перевернув страницу.       — Завтра? — Энн чуть не упала на пол. Она прижала ладошки к пылающим щекам.       — В какой день не сказано, — раздраженно ответили ей, — Просто в полночь.       — Мамочки! — пропищала девушка, — А как он будет выглядеть?       — Я вижу, — Джейн зажмурилась, — Я вижу высокого стройного юношу с кудрявыми волосами и нежной улыбкой на устах…       Тут у Энн сделалось такое лицо, будто она сейчас потеряет сознание. Она открывала и закрывала рот не в силах вымолвить ни слова. Образовавшейся паузой тут же воспользовалась Кейтлин, которая всё это время терпеливо ждала своей очереди.       — Джейн, пожалуйста, посмотри в картах про меня!       Мисс Стоун благосклонно кивнула и принялась заново раскладывать разноцветные картонки.       — Что ты хочешь узнать?       Кейтлин закусила губу, но быстро справилась с нахлынувшим было стеснением.       — Я нравлюсь Питеру или нет? Просто иногда в Большом Зале он так пожирает меня взглядом…       Я, не сдержавшись, рассмеялась. Девочки вздрогнули и недовольно зашикали на меня.       — Ой, не могу, — хохотала я, закрываясь учебником, — Кейт, ты действительно думаешь, что эта супер-пупер гадальная фигня работает?       Джейн, ахнув, прижала к груди колоду карт, словно я оскорбила Салазара Слизерина. Энн наконец пришла в себя и язвительно обратилась ко мне:       — Легко рассуждать, Бесси, когда за тобой увивается самый красивый парень с Гриффиндора! Тебе то, разумеется, никакие предсказания не нужны.       — Роберт за мной не увивается! — возмущенно возразила я, прекрасно понимая, кого она имеет в виду.       — Ну да, ну да, — Кейтлин закатила глаза, — Вы ещё в прошлом году спелись, когда летели в обнимку на его метле!       — А в этом вообще чуть ли не за ручку ходите по коридорам. Вечно шепчетесь и хихикаете, — добавила Джейн, — Признавайся, он классно целуется?       — Мы просто друзья! — возмущённо воскликнула я.       — Хороши друзья, — закивала Энн, — Да вся школа уже в курсе вашей «дружбы». Хватит изображать невинную скромницу и делать вид, что между вами ничего не было. Тебе уже семнадцать, Бесс, уж извини, но если ты скажешь, что не знаешь, откуда берутся дети, то я тебе не поверю.       — Ну вы и…! Думайте, что хотите, но я вам не вру! — я обиженно отвернулась, кутаясь в одеяло. Девочки пожали плечами и вернулись к своему занятию.       — Вытяни одну карту, — сказала Джейн, — И узнаешь всю правду о Питере…       Мне было неприятно, что по Хогвартсу ходили подобные слухи обо мне и гриффиндорце. Да, мы стали много общаться после той истории на квиддиче, он оказался действительно классным парнем, но…       — Джейн, а погадай на нашу Бесси, — предложила Кейт, — Карты быстро выведут эту монашку на чистую воду!       Согревающие чары стали медленно таять, и я, не обращая внимания на такие дешёвые провокации, принялась накладывать их заново. В окне гостиной, которое открывало змейкам захватывающую панораму на подземное озеро замка, со свистом пронесся гигантский кальмар.       — Так-таак, — протянула мисс Стоун, — Что я виижу…       — Джейн, миленькая, не тяни, — хором потребовали Кейтлин и Энн, предвкушая что-то необычное.       — Оо, да наша целомудренная крошка по уши влюблена! — торжествующе улыбнулась Джейн.       — Ну хватит, — густо покраснев, рассердилась я, — Давно пора спать! Или вы хотите завтра уснуть прямо на контрольной у Стебль?       — Ага! — Кейт аж подпрыгнула на подушках, — Да её щёчки просто горят! Мы ее раскусили!       — Я вот не удивлена, —пожала плечами Энн, — Давно понятно, что Бесс запала на Роберта…       — Вовсе не на Роберта! — выкрикнула я, не подумав. И прежде, чем подружки успели опомниться, стремглав бросилась по лестнице в спальню. Я знала, что они не решатся донимать меня там своими вопросами.       В комнате царила мёртвая тишина, ведь все обитательницы опочивальни, исключая меня, продолжали заниматься гаданием. Я забралась на кровать и уткнулась лицом в подушку, ругая себя за безрассудство. И дело было вовсе не в том, что я проболталась девочкам о своей идиотской влюблённости, а в том, что, произнеся это вслух, я окончательно признала сам факт её существования, что меня совершенно не устраивало.       Когда это вообще случилось? В начале учебного года, когда я вошла в Большой Зал в компании подруг и мой взгляд задержался на сидящих за столом преподавателях? Точнее, только на одном из них. Северус Снейп что-то объяснял Макгонагалл, видимо, речь шла о будущих первокурсниках, боязливо столпившихся возле стула и лежащей на нем потёртой шляпы. Я отчего-то вспомнила своё распределение, неодобрительные восклицания и шёпот студентов. Его сжатые губы и высокомерный взгляд. Мне казалось, что с того момента прошла целая жизнь. И пока я него смотрела, он будто это почувствовал. Он меня заметил, улыбнулся краешками губ и коротко кивнул, а затем вернулся к разговору. Он был рад меня видеть. Это означало, что я была дома.       Мне неимоверно льстило, когда другие говорили, что я его лучшая ученица. Что профессор Снейп должен гордиться моими успехами в зельеварении. Что ему и в голову никогда не придёт унизить меня перед всем классом, как это часто бывало с другими. Но больше всего мне льстило, когда я понимала, что мы как будто близки. Я могла остаться в его кабинете после уроков и помогать расставлять по местам колбы и пробирки, обсуждая при этом сложные рецепты и прочитанные книги. Я могла даже быть его ассистенткой, когда он в свободное от уроков время занимался приготовлением какого-нибудь особенного зелья. Я видела, каким он мог быть, когда думал, что никто за ним не наблюдает. Я не понимала только, зачем это прятать. Видимо, ко мне он слишком привык и научился меня не замечать, если было нужно. И я прекрасно умела быть незаметной. Так когда же это случилось?       Я услышала, как девочки, вдоволь наигравшись с гадальными картами, тихонько вошли в спальню и разбрелись по своим кроватям. Я притворилась спящей, хотя в такой темноте они при всем желании меня бы не разглядели. Я пыталась вспомнить, о чём прочитала в учебнике по травологии, который, кстати, так и остался валяться на диване в гостиной. Вроде речь шла о ядовитой тентакуле… Профессор Стебль вроде собиралась завтра проверить наши знания об этом растении. Хм, тентакула… Что она вообще из себя представляет? Послышались мягкие осторожные шажки, и кто-то плюхнулся рядом со мной, бесцеремонно натягивая на себя половину одеяла.       — Я знаю, что ты не спишь, — это был шёпот Джейн у самого уха, — Ты ничего не хочешь мне рассказать?       Я повернулась, и подруга прижалась щекой к моему плечу.       — Я тебе доверяю все свои секреты, дуреха ты редкостная.       Вздохнув, я взяла с тумбочки волшебную палочку и направила её на балдахин над кроватью. На ткани засветились маленькие огонечки, являющие собой малюсенькую копию звёздного неба. Моё собственное изобретение. Так мы лежали и, затаив дыхание, любовались на волшебную картину.       — Прости.       Джейн накрыла мою ладонь своей.       — Я не злюсь. Ты тоже прости, что я прицепилась к тебе насчет Роберта.       — А ты еще прости, что смеялась над твоими картами.       Мисс Стоун бессовестно хихикнула.       — Если честно, я надула этих двух страдалиц. Я не умею гадать.       Мы немного помолчали. Звёздочки все сияли и сияли. Их мерцание успокаивало, умиротворяло.       — Я не отвечу тебе, кто он. Просто не смогу, — виновато сказала я.       Джейн приподнялась, поставив локоть на подушку. Теперь её лицо нависало над моим, а золотистые пряди щекотали мне нос.       — Вот даже как, Мерлинова борода! Ты влюбилась в кентавра или что?       Я закрыла глаза, собираясь с мыслями.       — Джейн, дай мне совет.       — Даю.       — Если бы ты полюбила человека, который никогда не ответит тебе взаимностью, ты бы рискнула ему признаться?       — Во-первых, откуда такая уверенность, что этот таинственный идеал «никогда» не полюбит тебя в ответ? Во-вторых, ты обязана рискнуть. А то ещё будешь потом всю жизнь жалеть.       — Я не ты. Я буду скорее жалеть об обратном.       — Какая же ты глупенькая! У меня вообще-то тоже бывали невзаимные влюблённости.       — Например, в кого? Стоун закатила глаза.       — Например, в твоего дружка. Роберта, будь он неладен, Девиса.       Я виновато пожала плечами.       — Это точно не он?       — Точно, Джейн. Я бы не стала обманывать.       Мы снова лежали в тишине.       — Знаешь, Бесси… Ну даже если он тебе не ответит, что с того? Ты же хочешь ему это сказать, тебя же это мучает?       Я осторожно кивнула.       — Мучает. Ещё как.       — Тогда просто сделай это. Сделай и всё. А сейчас, если ты не против, я пожелаю тебе сладких снов, поцелую в макушку и пойду спать. Спокойной ночи, моя любимая трусишка.       Я обняла Джейн и, когда она перебралась на свою кровать, я погасила своё крохотное небо и долго лежала без сна. Потом бесшумно спустилась обратно в гостиную. Села за столик. Достала пергамент и положила его перед собой. Предусмотрительно заколдовала перо, чтобы получатель письма не узнал почерк.

Профессор Снейп, приходите завтра после полуночи на Астрономическую Башню. Буду вас ждать. Это важно!

      Я помнила, что завтра он дежурит, так что ото сна я его не оторву. Вот так просто я взяла и подписала смертный приговор сама себе.       Я поднималась на Астрономическую Башню, ощущая, как с каждой оставленной позади ступенькой моё сердце стучало всё громче и громче, словно пытаясь вырваться из груди. Я не знала, получил ли декан мою записку. На сегодняшнем уроке он вел себя совершенно обычно, что, в принципе, для него неудивительно. У Снейпа, в отличие от других преподавателей, не бывало хорошего или плохого настроения. Он всегда язвил, снимал бесчисленные штрафные очки с Гриффиндора, отпускал желчные замечания в адрес особенно «любимых» подопечных… Весь урок я пыталась найти хоть крошечный намёк на то, что Снейпу известно о послании. Возможно, зельевар решил, что подброшенный под дверь его кабинета отрывок пергамента — чей-то дурацкий розыгрыш. Мне хотелось заметить, как он презрительно разглядывает учеников, вычисляя шутника. Но нет. Так или иначе, сегодня он должен был патрулировать школу.       Ступеньки кончились, я отдышалась и заметила, что здесь как всегда царил жуткий холод. Но на удивление в этот раз я почти его не ощущала. Тело горело будто от жара. Нужно было убежать. Убежать, пока не поздно. Но время текло, а я не шевелилась. Никогда, никогда в жизни мне не было так страшно. «Что я ему скажу? Я шестикурсница, а ему… Двадцать семь? Двадцать восемь?»       Твёрдые шаги. Шелест мантии.       — Так-таак, кто же у нас тут? Вот это да, мисс Джонсон! Уж вас я точно не ожидал увидеть. Страдаете бессонницей?       Снейп как будто расслабился, заметив меня. Может, думал, что ему придётся таскать за уши каких-нибудь юных сорванцов, а здесь всего лишь старая знакомая?       — Извините, профессор, я не хотела нарушать правила, — робко начала я.       — Извинения приняты. Баллы, так уж и быть, снимать не буду. А теперь идите, — снисходительно сказал зельевар.       — Нет! — вырвалось у меня. Слишком резко, слишком неправильно.       — Нет? — приподняв одну бровь в изумлении, переспросил Снейп, — Вы себя хорошо чувствуете?       — Не уверена, — прошептала я и, собравшись с силами (откуда только они ещё были!), смело взглянула на стоящего передо мной мужчину. Да к чёрту, Джейн права. Я шагнула навстречу декану, он же остался стоять на месте и настороженно за мной наблюдал. В этот самый момент между нами образовалась огромная пропасть. Я туда падала, а он смотрел.       — Мне нужно с вами поговорить.       — Здесь и сейчас? — усмехнулся Снейп, — Не знал, что вы любительница бесед по ночам на Астрономической башне.       — Я сама не знала, — я попыталась улыбнуться, но со стороны это скорее было похоже на судорогу, пробежавшую по моим губам. Декан скрестил руки на груди, выжидающе глядя на меня.       — Профессор… Если бы вы знали, как мне сейчас тяжело это всё…       — Вы чем-то больны? Или что-то натворили и боитесь признаться? — попытался подсказать Снейп. Он терял терпение, видя мои жалкие потуги.       — Да… то есть не совсем. Мне нужен Ваш совет, профессор, дело вот в чём… Теперь я несла откровенный бред.       — Одна моя подруга влюбилась в человека старше неё и теперь не знает, что ей делать, так как он довольно… ээ… своеобразный и может… ну, не так понять.       «Отлично, Бесс, просто отлично! Такая отборная чушь, что Снейп будет сейчас по полу кататься от смеха!»       — Не скажете ли Вы, как поступить этой девушке в такой ситуации? — если бы не темнота, зельевар сейчас бы любовался свекольным цветом моего лица, что, уж не сомневаюсь, доставило бы ему преогромное удовольствие.       Несколько секунд он просто молчал.       — Я правильно понимаю Вас, мисс Джонсон: вы пришли сюда посреди ночи, нарушив школьные правила, чтобы подкараулить меня и попросить помочь разрешить любовные терзания вашей приятельницы? — наконец медленно отчеканил Снейп. «Я сейчас сброшусь вниз, умру прямо у него на глазах, пусть винит себя в моей кончине. Буду лежать там, на земле, мертвая и спокойная, и будет мне всё равно».       — Нет, вовсе нет!..       — Ну раз вы просите моего совета, — спокойно и безэмоционально сказал декан, — то вот он: вашей глубокоуважаемой приятельнице следует немедленно засесть за уроки и выкинуть всю эту любовную чепуху и дребедень из головы. Довольны? А теперь заканчивайте этот спектакль и следуйте за мной.       Неужели он не догадался? Я с ужасом глядела ему в спину, понимая, что он уходит, а я так и не сказала ничего путного.       — Стойте! Профессор, это я… Ну я та подруга, а мужчина, о котором идёт речь, — это же вы!       Он замер, уже ступив на лестницу, и сказал равнодушно куда-то в темноту:       — Я понял. Спасибо за разъяснения.       — Я люблю вас, — прошептала я и закрыла лицо руками. Он не услышал.       Вот теперь мне по-настоящему стало холодно.