Не сегодня

Его волосы завивались на концах, что сейчас нещадно выпрямляли. Под глазами темные круги бледны, едва проглядываются. Выглядит воодушевленным и вовсе истратившим желание придушить каждого, кто с ним заговорит. Но, видит бог, лучше бы он сделал это, иначе она сама придушит его прямо сейчас. Вокруг царила такая суматоха, однако Роу — ее абсолютно точно зовут именно так, каким-то образом умудрялась отвлекаться на совершенно бесполезные вещи. Разговор с Адрианом, например. То, что она делала, с трудом можно назвать просто разговором. Флирт, причем открытый. Маринетт затошнило. И еще один позыв. Брюнетка никогда не отрицала очевидное, хотя бы просто потому что это не приводило ни к чему хорошему. Всего лишь оттягивать время перед признанием неизбежного. В чем состоит «неизбежность»? Она влюбилась в Адриана. Неожиданно и совершенно нелепо. Маринетт всегда думалось, что для того, чтобы такое сильное чувство зародилось в ней, должны пройти месяцы, а то и годы. Факт в том, что прошел едва месяц. И это коробит. До сих пор не понимает, как это вышло. Может когда она узнала, каким человеком он является на самом деле? Насколько разбит и уничтожен, страдая от чувства вины, бесконечного самобичевания? Или когда поняла, что их связывает огромная плотина боли и агрессии по отношению к окружающим, что они мыслят схоже? Непонятно. Все еще кажется каким-то нереальным, тем, что никак не могло произойти. Забыла, что совсем недавно ненавидела его? Однако являлась ли эта ненависть настоящей на самом деле? Абсолютно нет. Тем не менее, Адриан продолжал флиртовать с рыжей тварью и не оттолкнул руку, скользнувшую по его плечу. Достаточно. — Роу! — окликает девушку, на ходу придумывая следующие слова, — твой ассистент искал тебя. Кажется, костюм пропал. — Чертов Люсьен, и когда он начнет работать нормально, — цокнув языком, девушка разворачивается на каблуках, не забыв подмигнуть Адриану. Дюпен-чен едва сдерживает порыв закатить глаза. Девушка выглядит чересчур вульгарно в колготках в толстую сетку, которые слишком быстро вышли из моды. Как и ее важная манера вести себя. Брюнетка слишком быстро устает от такого общества. Поворачивается в сторону Адриана, пытаясь скрыть в глазах обиду. Да и имеет она право обижаться? Они всего лишь раз поцеловались и вели себя друг с другом чуть более любезно, чем до этого. — Что за бред? Все костюмы у костюмеров, в том числе и ее, — словно надсмехаясь, напоминает блондин. Ну конечно, ему весело. Он же не втрескался в самое неподходящее время. Это все так глупо и нелепо, боже. Как она могла. — Ну раз такое дело, почему же ты не догнал ее? Вы так мило беседовали, — все равно звучит до одури сухо и озлобленно. Продолжай в том же духе, легендарная актриса. — На самом деле, нет. Я ждал, когда она уйдет. — Да ну? А выглядело это совсем наоборот, — все, сейчас Маринетт уже не могла остановить себя. Какого черта она думала, что их поцелуй что-то значит? Идиотка. — Маринетт, — окликает с нотками озорства, не переставая смеяться над ней. Чертов., — Ты что же, ревнуешь? Придурок. — Нет, — нервно выдохнув, — Нет, нет, нет, никогда. Я пойду. Там… вдруг твой костюм тоже пропадет. Господи, Дюпен-чен пора научиться искусному вранью, иначе она не выживет. Срывается с места, сверкая пятками, нервно накручивая короткий локон на палец. Что это было? Очевидная ревность, которую она не смогла скрыть. Вероятно, Маринетт вообще ничего не может скрыть от Адриана. — Стой, Маринетт! Не успевает опомниться, как Агрест хватает ее за локоть, ведя в сторону пустеющего холла. Изо рта вылетает что-то нечленораздельное, когда он плотно прижимает брюнетку к стене. О мой бог. — Ты… Договорить Маринетт не дали. Сердце бешено заколотилось, но кровь словно застыла, когда Адриан прижался к ней губами, неистово раскрывая ее рот своим языком. Второй поцелуй резонно отличается от предыдущего не только тем, что на этот раз инициатором является Агрест. Первый был нежным и плавным, словно они только пробовали друг друга и никогда не целовались до этого (по крайней мере, Дюпен-Чен уж точно), этот же поцелуй страстный и потрясающий, будто он успел изголодаться за шесть часов. Девушка схватила его за волосы, почувствовав слабость в коленях. Все чувства обострились, когда блондин, оторвавшись от ее губ, плавными и мягкими поцелуями перешел к шее, покусывая и поглаживая. Дыхание рваное и сбивчивое. Очевидно, что Маринетт совершенно не соображала, иначе бы уже давно залилась краской из-за звуков, что вылетали из ее рта и нещадного желания избавиться от одежды — той преграды, что мешала прочувствовать каждый сантиметр тела Адриана. Дюпен-Чен еще никогда не ощущала ничего подобного. — Теперь, надеюсь, что твои сомнения насчет меня исчезли в точности как и помада на твоих губах, — запыхавшись, выговаривает Агрест, заставив себя оторваться от нее. — М-м-м, — единственное, на что способно ее затуманившееся сознание. Черт бы побрал его, и его губы, способные превратить брюнетку в растекшуюся счастливую лужицу. — Куда пропал Агрест? Ему пора на примерку. — Я скоро вернусь, — сказал он ей, окинув девушку взглядом со странной смесью эмоций, словно был невыносимо горд тем, насколько сильно умудрился повлиять на нее. Возможно, зря Маринетт в нем сомневалась. Поправив немного смятую рубашку Адриан уходит, сверкнув ровным рядом зубов. Спустя несколько минут Дюпен-чен приходит в себя, в ужасе схватившись за волосы в попытке понять, какого черта они… Действительно поцеловались во второй раз?! Все еще дико пугает такой расклад событий, тем не менее, очевидно, что если бы Агрест неожиданно вернулся для продолжения, Маринетт была бы более, чем непротив. (Что пугает еще сильнее, по сути.) Пока ей необходимо оказаться в туалете, дабы привести себя в должный вид и каким-то образом не попасться никому на глаза. Нервно озирается. Черт, людей слишком много. Может благодаря суматохе Маринетт сумеет остаться незамеченной? Наверняка никому нет дела до нее сейчас. Даже представить не может, каким красным были лицо и шея, ибо эти части тела по-прежнему невероятно горели. Так нелепо. Ассистенты не ведут себя должным образом! И уж точно не целуются с сыновьями своих начальников, если уж на то пошло. Что теперь делать дальше? Как с ним себя вести? Как же Дюпен-чен терпеть не может всю эту путаницу, однако в любом случае она ее создала. Когда чувство милосердия к этому человеку зародилось в ней. Им в любом случае стоит поговорить. Пытаясь поправить волосы (да кого она обманывает? Они всегда выглядят сбивчиво), ускоренным шагом направляется к туалету, к которому, к сожалению, нужно пробираться через весь переполненный холл, когда лицо Маринетт буквально кричит: «Смотрите все, я почти съела чьи-то губы!» Ей всегда везло. Всегда, черт побери, везло. — Нат? Мне нужно пройти. — Куда? Габриэль искал тебя. — Вот к нему я как раз таки и направляюсь, — голос от нервов срывается на последнем слове, отчего брюнетка выглядит еще более нелепо, даже если кажется, что дальше невозможно. Просто уйти с дороги, чертов Куртцберг и прекрати так смотреть! — Хорошо, пошли вместе, — помедлив, отвечает. Продолжая окидывать подозрительным какого-хрена-ты-сосешься-с-кем-то-на-работе взглядом. Или Маринетт просто накручивает. Пусть будет второе. — Я сначала забегу, проверю Роу, у нее, вроде, костюм пропал, — точно, эта ложь про костюм. Ей влетит. Как Дюпен-чен до этого докатилась? Раньше совсем врать не умела. — Ладно, я буду ждать тебя. — Я мигом. — Знай, что Габриэль Агрест не приемлет романы между сотрудниками. Просто навскидку. Что Натаниэлю от нее нужно? Как-то чересчур странно он ведет себя, словно пытается контролировать каждый ее шаг.

***

Слова рыжего так или иначе всплывали в ее голове, что изрядно мешало спать. Вчерашний показ прошел даже лучше, чем стоило предполагать, что мсье Агрест на радостях решил устроить банкет в единственный свободный вечер за все эти две недели. Несмотря на то, что в другое время абсолютно все часы расписаны и этот вечер предусматривался как короткий отдых, никто не отказался. Более того, все были настолько воодушевлены предстоящей возможностью выпить. Маринетт же думает прогуляться по Милану. Все-таки, побывать в Италии и ни разу не увидеть ни одной из достопримечательностей — безбожное кощунство. Напряженность. Брюнетка чувствовала ее во всем теле, ведь Нат продолжает раздражать своими взглядами, с Адрианом так и не удалось поговорить и спала она слишком плохо не только из-за слов рыжего. Крышесносный поцелуй, повторить который хочется дико. Невероятно. Эта планерка длится слишком долго. И между прочим она опять оказалась зажатой между Адрианом и Натаниэлем. Кто бы сомневался. Девушка переживала еще на первой планерке. Сейчас обстановка накалилась настолько, что казалось, стоит только дернуться и ударит током. Жутко. В самом деле, повернись она в сторону блондина, уже ничто не сможет сдержать порыв залезть к нему на колени и поцеловать так, как она не целовалась еще никогда. За бессонную ночь и не такое всплывало в невинном сознании. Не зря же юбку надела. Даже смешно. Почему ее мысли стали такими грязными? Маринетт нравились парни и раньше, однако ее мозг не превращался в порносайт. Хватит думать об этом. Роу опять смотрит на Адриана. По правде сказать — пожирает взглядом, однако такое выражение заставляет раздражаться сильнее. Сжимает зубы, поерзав на месте, тем самым неосознанно привлекая внимание блондина. Ну, хоть он не смотрит на эту рыжую стерву с идеальной британской внешностью. Утыкается взглядом в папки, убрав выбившуюся из высокого хвоста прядь за ухо, пытаясь успокоиться. Почему-то всегда на планерках, организация мероприятий и расписание Агреста — последнее, что ее волнует. Однако это должно быть важным. На первом месте. Неправильно. Дергается. Стоит только посмотреть на Адриана и понять, на что был до сих пор направлен взор его глаз. На ее ноги, боже. Видимо, юбка немного задралась, иначе почему его взгляд такой пожирающий? Будто ничто не заставит оторвать глаз от ног брюнетки. От подобных мыслей покрывается мурашками и вновь дергается, что заставляет блондина поднять глаза уже на лицо девушки. Она ожидала смятения в связи с тем, что его подловили или хотя бы намек на него, однако ничего из этого не проскользнуло на лице Адриана. Только что-то неуловимое, подобным образом Агрест смотрел на Маринетт прежде чем поцеловать. Первая отворачивается, не выдержав. Чувствует, как щеки вновь начинают гореть и легко может представить себе, как именно они заливаются краской в данный момент. Прикладывает к лицу холодные руки, стараясь дышать глубже, ибо воздух совершенно выбило. Она задыхается окончательно, когда чувствует прикосновение. В просторном кабинете довольно прохладно, однако руки Адриана всегда умудряются быть горячими. Посылая импульс по всему телу, он сжимает бедро, направляясь к внутренней стороне. Боже, что он творит? Панически смотрит на рыжего, молясь, чтобы тот ничего не увидел и думая над тем, как незаметно убрать его руки и не закричать «продолжай, господи!» прямо сейчас. Дико, дико заниматься подобным здесь. Сжимает ноги в попытке помешать, однако в ответ до слуха доносится смешок и осознание, что Маринетт наоборот все только усугубила. Большой палец задевает кромку трусиков. Проклятье! Закусывает губу, сдерживая стон, когда чувствует, как его рука поднимается выше, что абсолютно безрассудно. Ее очередь скоро. Да и вообще стоит только Нату повернуть голову, как он тут же застанет их. Как бы сильно ей не хотелось продолжения, Дюпен-чен, отклонившись назад, дабы ее опустившуюся руку не было видно, одергивает Адриана, практически заскулив от ощущения пустоты. Посылает полный ярости и смущения взгляд, словно говоря, что Адриан еще ответит за эту выходку. Кажется, он вовсе не против.