Забыть и полюбить?

Его жена оказалась девственницей. Эрик в этом совершенно не сомневался. По крайней мере, она была девственницей всего несколько минут назад. Но он не мог понять почему. Сьюки была красива и безумно его привлекала. Более того, Эрик был ее мужем. Ситуация не имела никакого смысла. Хотя, наверное, смысл в ней был — ровно столько же, сколько во всех остальных элементах истории, в которой они оказались. Холод дурного предчувствия наполнил его грудь, и он повернулся к Сьюк; его сердце отчаянно билось. — Ты меня не хотела? Я что, сейчас тебя принудил? — Ты сам знаешь, что нет. Я же сказала, что хочу тебя. — Тогда почему мы никогда не спали вместе? Сьюки как будто хотела свернуться в комок. Она отодвинулась, забралась под одеяла, пока полностью не исчезла в складках. — Это ты меня не хотел. — Как так может быть? — Не важно как. Но так и было. Но даже зная это, я согласилась сейчас, когда ты не помнишь, почему меня не хотел. В реальности — в прошлой жизни — как ее ни назови, но Эрик Нортман не хочет Сьюки Стакхаус. Ты этого не знал. Но я знала. — Она снова высунулась из-под одеял. — Прости. Он не сразу понял, о чем она говорит. А для того чтобы разобраться во всей этой истории, понадобится еще больше времени. — Ты же моя жена. — Ты все время это повторяешь, словно это что-то значит… но поверь, Эрик, два года эти слова не имели для тебя никакого значения. — Но я хочу, чтобы это было реальностью. — Эрик не знал, откуда берется эта уверенность, но сомнений у него не было. Он хотел этого всей душой. Воспоминаний у него не было, это правда; а значит, оставалось полагаться только на эти чувства. — Может, потом не захочешь. Когда вспомнишь, почему не хотел в прошлом. — Но почему?! Я не знаю, — полным грусти голосом сказала Сьюки. — Начни сначала. Почему мы поженились? — Ради поместья. Ради этого дома. Ради компании, которой ты сейчас управляешь. И ради моего отца. Он умирал… а ты был для него как сын. Он любил тебя, Эрик. И хотел, чтобы все это принадлежало тебе. Я думаю… я думаю, что его радовала и успокаивала мысль о том, что именно ты будешь заботиться обо мне. Никому в мире он не доверял так, как тебе. У Эрика все сжалось внутри. По словам Сьюк, ее отец доверял ему, любил его. А он… как он обошелся с его доверием? Женился на его дочери, но формально. А потом… Сьюки часто упоминала, что его постоянно не было дома. От одной мысли ему стало нехорошо. — Сьюки, — сказал он серьезно. — Что я делаю, когда хожу на вечеринки или езжу в командировки? Она ответила не сразу, и выражение лица у нее было упрямое. — Ты много пьешь. — Что еще? — надавил Эрик. Его голос словно царапал горло. — Тебе нравятся… женщины. Проводить с ними время. Боль пронизала его грудь острее, чем от сломанных ребер. — Я тебе изменял. — У нас не обычный брак. Как ты сам только что убедился, ты ко мне ни разу не прикоснулся. Поцеловал в день свадьбы, и все. И ты сказал… ты сказал, что наш брак ничего не меняет. Думаю, ты предлагал и мне вести себя так же. Ожидал, что я найду любовника. Но ты мой муж, Эрик, и я не могла… Конечно, она не могла. Сьюки слишком нежная. Такая юная, такая невинная. Эрик был старше и жестче. И совершенно не представлял, как таким стал. Знал только, что теперь, когда все у него внутри было чистой доской, когда он избавился от оправданий, от груза прошлого, тот Эрик, про которого она говорила, вызывал у него только отвращение. Он получил такой подарок — эту женщину — себе в жены. А обращался с ней совершенно безразлично. — Я хочу все исправить, — сказал он наконец. — Что? — Я хочу исправить наши отношения. Чтобы все стало лучше. Мы получили шанс все изменить, начать жизнь сначала. — Он покачал головой, чувствуя, что это неверные слова. — То есть этот шанс есть у меня. Ты все помнишь. Ты знаешь, кто я такой. И знаешь, как я с тобой поступал. Конечно, проще простого извиняться, когда не помнишь своих грехов. Я этого не заслуживаю. — Эрик, я должна была с самого начала объяснить тебе, как выглядит наш брак. Но… мне казалось… — Она моргала, прогоняя слезы. Эрику было ненавистно то, что Сьюки плачет из-за него. Но он подозревал, что это случалось не впервые. — Думаю, я не хотела, чтобы ты знал, потому что надеялась, что произойдет именно то, что и случилось. Но получается, я тобой манипулировала. — Мне не на что сердиться. Не на тебя. Я женился на тебе, чтобы получить этот дом и компанию отца, чтобы угодить ему… а что получила ты? — Ну, если мы разведемся через пять лет после свадьбы, я получаю дом. — Сьюки сглотнула. — Но мне кажется, ты предпочел бы оставаться женатым, чтобы его не терять. Если не живешь с женой как супруг, брак не представляет проблемы… то есть, мне кажется, не представлял для тебя. — Теперь это проблема. И я не сержусь на тебя. Сколько мне лет, Сьюки? — Тридцать три, — ответила она. Я на десять лет старше тебя. — Это не важно… — Ответь мне. Когда ты выходила замуж, чего ты ожидала? На щеках у нее проступил румянец, и она отвернулась. — Честно говоря, я воображала, что в первую брачную ночь произойдет что-то вроде того, что произошло сегодня. — Значит, я тебе не сказал, что намереваюсь продолжать жить как холостяк, до того как ты принесла брачные обеты? — Да, — сказала она. — Тогда я считаю, что ты просто стремишься получить то, на что имеешь полное право. И нам надо все исправить. Вместе. — А что будет, когда ты все вспомнишь? Когда все… вернется на круги своя? Станет как прежде? Я не потеряю нынешние воспоминания только потому, что верну прошлые. Не могу представить, что в целом мире может изменить наши нынешние отношения. — Эрик протянул руку, провел большим пальцем по ее щеке, по невероятно мягкой коже. — Как я могу вернуться к пустому браку между нами и не хотеть все время к тебе прикасаться? Как я могу вернуться в постели других женщин, когда хочу быть только в твоей? Он наклонился и поцеловал ее, и остаток ночи они не разговаривали.