Мальчик, который сгорел

В моем сне Мэйв была все еще ребенком. Она смотрела вперед, на фигуру в темном плаще, которая сидела перед ней на каменной лавке. Я оглянулся — мы то ли в пещере, то ли в слишком темной комнате с каменными стенами, то ли… То ли в тюрьме. Мы точно в тюрьме. — Мне не за что вас прощать, — тихо, но отчетливо произнесла Мэйв, — приносите свои извинения Скандару — больно вы сделали только ему. Фигура в плаще ответила что-то — неразборчиво и тихо, поэтому Мэйв наклонилась, пытаясь расслышать. Я ощутил дурацкое, ничем не мотивированное желание её остановить — и даже сделал шаг вперед, когда… — Это пока, — чуть четче произнесла фигура в плаще. И вонзила нож прямо в живот Мэйв, которая только коротко вскрикнула, оседая на пол. Я подхватил девочку на руки, ощущая, как ладони мгновенно почти пачкаются в крови. Я видел достаточно ран, поэтому знаю — с такими не живут. Мэйв испуганно, болезненно всхлипнула. Схватила мое запястье судорожно, сжала его неожиданно сильно. — Больно, — тихо прошептала она. Тише, хотелось сказать мне, не говори. Но я не мог. Кровь выходила толчками — с каждым ударом все меньше и меньше. Я ничего не мог сделать — пытался как-то её утешить, но губы не слушались, и вместо слов с губ срывался какой-то хрип. Как много крови. Слишком много. Глаза Мэйв, сфокусированные на моем лице, постепенно закрывались. Я видел этот взгляд раньше десятки раз — так люди умирают, так душа покидает их тело, и никогда больше не возвращается. Кровь залила мои руки, мою одежду — поэтому пальцы, которыми я коснулся бледной щеки Мэйв, оставили на ней темный багровый след. — Не умирай, — сорвалось наконец-то с моих губ испуганное, — пожалуйста. Рука Мэйв слегка сжала мою руку. И обмякла. — Не умирай, — произнес я чуть громче, — Мэйв! Мэйв! Мэйв… — Ваше Высочество? Парень, что стоял в дверях покоев, неловко переминаясь с ноги на ногу, сделал нерешительный шаг вперед. — Ваше Высочество, вас ждут внизу. Ожидают указаний по поводу сегодняшнего торжества. Я не хотел вас будить, но… — Я… — в горле почему-то было сухо, слова непривычно царапались, и я прокашлялся, — я буду через десять минут. Спасибо. Парень кивнул и молча выскользнул за дверь. Я тяжело вздохнул, откидываясь назад и падая на подушку. Глаза жгло, горло царапало, будто бы я действительно сорвал его, крича её имя. Умоляя её не умирать. Мэйв… Я встал, шатающейся походкой прошел к столу, налил воды из кувшина, подумав, плеснул немного себе на лицо. Это всего лишь сон. Каким образом это может быть правдой? Если Мэйв жива до сих пор, она примерно того же возраста, что и я. Если она жива. Потому что… Потому что тогда Мэйв не вернулась.

***

Она не вернулась. Ни спустя день, ни спустя неделю, ни спустя месяц — и тогда я стал задавать каждому встречному один и тот же вопрос, как бы между прочим. «Вы не видели в окрестностях девочку? Чуть ниже меня, темные короткие волосы, странно одета…» Ни капли понимания в глазах, одно дурацкое, рвущее изнутри сочувствие. Никто её не видел, никто её не знал. Мэйв исчезла, как исчезала всегда — без следа. Бог знает, сколько вечеров я лежал, молча укоряя себя за то, что не узнал, где она живет. Как зовут её тетю, её дядю, её брата. Откуда они. Все, что я знал — то, что Мэйв происходит из семьи целителей, но ни один целитель, который нам встречался, не знал ничего о темноволосой невысокой девушке. Так Мэйв Риордан стала моим личным призраком. Моим личным сумасшествием — девочкой, которую никто, кроме меня, даже издалека не видел. Мне хотелось бы думать, что она просто уехала. Возможно, испугалась, когда я поцеловал её тогда — дурацкая сиюминутная прихоть, потому что Мэйв смущалась так мило, улыбалась так искренне, щурилась так лукаво… Потому что Мэйв Риордан мне нравилась. Именно поэтому мне вдруг захотелось её поцеловать — и я точно сделал бы это снова, вернись она ко мне. Сначала вычитал бы её, заставил бы извиниться и все объяснить — а потом поцеловал бы. Или наоборот. Все детство — да что там, до сих пор — я с мазохистической упорностью вспоминал, как мне нравилось, как она смеялась, как морщила нос, когда я шутил неудачно, как отводила глаза, когда разговоры заходили о ней, а не обо мне. Я слишком много говорил о себе, наверное, и слишком мало спрашивал. Может, следовало настоять. Поставить ультиматум. Пускай рассказала бы, кто такая — или выметалась бы к чертовой матери. Но я не смог — и, видит Бог, жалел об этом слишком сильно. Иногда мне в голову приходили ужасные мысли. Мысли о том, что, возможно, Мэйв не уехала так резко вместе со своей семьей. Возможно, её настиг мой дядя, возможно, сделал с ней что-то ужасное за то, что она помогла мне. Пытал. Убил. Нет-нет. Этого не может быть. Пускай все было гораздо стандартнее — пускай она уехала с семьей, потому что обстановка стала накаляться. Пускай она успела скрыться от моего дяди — пускай, черт подери, изначально была его шпионом, и в ней взыграла совесть после того поцелуя. Пускай она даже не вытаскивала меня из огня тогда, а просто нашла под замком и решила воспользоваться ситуацией, но так и не смогла. Пускай с самого начала врала. Что угодно, лишь бы она была в порядке.

***

Мэйв исчезла — а война с дядей продолжилась. Мы с Эйниром целый год жили впроголодь, прятались и искали союзников отца — тех, что еще остались. Дядя, которого я дядей скоро называть перестал, преуспевал в этом гораздо лучше нас. Казнь проходила за казнью. Соратники отца, его друзья, военные товарищи и просто приближенные — люди, в окружении которых прошло мое детство — болтались на виселицах на каждой дороге. Их деньги и земли делили приспешники Ниара, а власть переходила к новому королю безраздельно. Мы с Эйниром были настолько вне закона, что дальше просто некуда. Замерзшие и голодные, скрывающиеся от Ниара, стражников, излишне законопослушных горожан… Спустя год Ниар назначил за мою голову награду. Это было его первой ошибкой. Огромная награда за голову мальчишки в бегах — значит, он меня боялся. Значит, признал, что я опасен. Значит… Значит, я оправдаю его ожидания. Спустя два года после смерти родителей у меня уже был пускай и небольшой, но все же круг союзников. Этот круг постепенно ширился и рос — политика Ниара была далека от милосердной и справедливой, налоги росли, а доходы горожан — нет, потому недовольных было все больше. Всех не повесишь. Постепенно нас становилось все больше — и когда кто-то впервые заговорил о перевороте, никто даже не удивился. Это — только вопрос времени. Дядя заплатит за убийство родителей, и за это я лишу его короны. И головы.

***

Когда мне только-только исполнилось восемнадцать, мы с Эйниром жили у старого друга отца, Линдона. Он радушно принял нас, пообещал помощь и содействие — и мне очень хотелось верить в его искренность, потому что без его личного гарнизона наш план был абсолютно невыполним. Мы с Линдоном сидели у камина, лениво переговариваясь, когда он вдруг прищурился и задал тот же вопрос, который задавал едва ли не каждый встречный: — Ниар сказал всем, что вы погибли в огне, как ваши родители. Как же вы выбрались? Я отвел глаза, уставившись в камин. — Меня вытащила одна девочка. В тачке для дров, — тихо произнес я. — Поразительно, — Линдон покачал головой, — одна? И где же она сейчас? Наверное, вы отплатили ей за спасение? Почему-то резко захотелось закончить этот разговор. Прекратить. Замолчи, пожалуйста. — Она исчезла, когда мне было двенадцать, — тихо ответил я, — после того, как вылечила все мои раны после пожара. Воцарилась тишина, которую Линдон прервал спустя несколько минут. — Эта девочка… случайно не темноволосая, в странной одежде и со странными украшениями?.. Я почувствовал, как по спине бегут мурашки. Он говорил о Мэйв. О Мэйв, которую никто, кроме меня, не видел. — Да! — чуть было не закричал я, поворачиваясь к мужчине, — Это она, это… вы её видели? — Я — нет, — Линдон грустно улыбнулся, — но одна из моих старых служанок часто рассказывала эту историю. Она служила еще в покоях короля в ту ночь, семь лет назад, и помогала тушить пожар. Она рассказывала, что краем глаза видела, как девочка в странной одежде и с короткими темными волосами тащила тачку по коридорам к выходу из замка, но подумала, что это просто служанка, спасающая свои пожитки. Я почувствовал, как пальцы впиваются в подлокотник кресла, царапают дорогую обивку. Это правда. Она была. Она спасла меня. Она по-настоящему меня спасла. Мэйв… — Я могу поговорить со служанкой? — выдохнул я. Линдон грустно покачал головой: — Боюсь, она скончалась несколько лет назад. В пожаре она повредила ногу, а потом… Дальше я не слушал, уставившись в камин. Слова Линдона обволакивали, струились сквозь уши, не донося смысл до разума. Единственный человек, который видел, как Мэйв меня спасла, умер. Откуда мне знать, что… Нет. Нет-нет. Я знаю. Я точно знаю, что она мне не врала. Иначе и быть не может.

***

Лежа той ночью в постели, я тупо смотрел в потолок. Мэйв никак не уходила из головы. Сейчас ей, должно быть, лет семнадцать — интересно, изменилась ли она? Осталась ли такой же серьезной и умной не по годам? Улыбается ли так же?.. Помнит ли меня? Она обязана была услышать о том, что я собираю повстание, так почему до сих пор не… Я фыркнул. Пора бы прекратить гоняться за первой детской влюбленностью, наверное, но… «Я всегда найду тебя, Скандар. Если это тебе нужно». Мимолетная улыбка, опущенный вниз взгляд. Мэйв… — Ну так найди, — прошептал я в абсолютную темноту, удивляясь собственной глупости, — найди меня, Мэйв. Ты обещала… и ты мне нужна. Я не знаю, чему доверять, кому доверять, как действовать. Вокруг меня — куча лживых и улыбающихся прилипал, что отвернутся от меня, как только я сделаю неосторожный шаг. Никто не укажет мне на ошибку, если она будет кому-то выгодна. Естественно, тишина была мне единственным ответом. — Глупо, — пробормотал я, поворачиваясь на бок, — как же глупо. В ту ночь мне впервые приснилось, что Мэйв умерла. И не в последний раз.

***

— Ваше Высочество, приготовления к торжеству… — управляющий нагнал меня, когда я только-только вышел из покоев. — Это обязательно? — мой голос прозвучал чуть резче, чем нужно было — и я только покачал головой, молча извиняясь за это перед мужчиной. — Господин Линдон настоял, — управляющий пожал плечами, — завтра мы начинаем переворот — значит, скоро вы взойдете на трон, и… — Почему бы не отпраздновать все это после того, как я взойду на трон, а не до? — слабо улыбнулся я. — Господин Линдон хочет выразить свое гостеприимство, — управляющий улыбнулся в ответ, — разве его можно за это осуждать? — Нет, — буркнул я себе под нос, — но… Управляющий замер, недоуменно глядя на меня. — Ничего, — покачал головой я, — ничего. Идите. Я поручаю вам все приготовления. Управляющий только кивнул, удаляясь. Вздохнув, я отправился на поиски Эйнира.

***

— Ты правда думаешь, что это — хорошая идея? — задумчиво произнес я, глядя на то, как люди снуют вокруг нас с подносами, кувшинами и скатертями, — Устраивать праздник сейчас? Эйнир только пожал плечами, провожая взглядом слугу с тремя тарелками в руках. — Я думаю, что всем нужно иногда отдыхать. В том числе тебе — и мне. Твои союзники живут в постоянном напряжении — и теперь, когда все более-менее успокоилось… — Ничего пока не успокоилось, Эйнир, — резко ответил я, — повстание только начинается. Мы все еще собираем союзников, и нам не победить Ниара, если мы будем праздновать победу перед битвой. — Мы не празднуем победу, Скандар, — мягко произнес Эйнир, — это было бы глупо. Но отдохнуть перед важной битвой — не самое глупое решение. Я прикрыл глаза, опираясь на стенку. — Я уже не знаю, что глупо, а что — нет, — тихо ответил я. — Скандар, что случилось? — Эйнир мягко сжал мой локоть. Я только медленно покачал головой. — Ничего серьезного, просто… нет, ничего. Эйнир задумчиво склонил голову. — Она тебе снова приснилась, не так ли? Я резко повернулся к мужчине. — С чего ты?.. — Скандар, я наблюдаю за тобой уже сколько — лет семь? — Эйнир грустно усмехнулся, — Каждый раз, когда ты такой, речь так или иначе идет о Мэйв. Я только кивнул. — Знаю, это глупо — вспоминать её до сих пор, но… — Помнить о хорошем — это лучше, чем помнить о плохом, — Эйнир похлопал меня по плечу, — но тебе все же нужно отвлечься. Пойдем, все уже ждут. — Пойдем, — эхом отозвался я. В конце концов, выбора у меня особо нет.

***

С торжества я все же решил уйти — в какой-то момент, когда все официальные тосты были сказаны, стало слишком шумно и слишком людно, и все спешили поздравить меня с началом борьбы за возвращение трона, но… Но ничего же еще не произошло. Мы только готовимся — только на пути к тому, чтобы сделать все, как раньше. Я ничего еще не сделал — ничего еще не вернул, не победил дядю, не отомстил за смерть родителей. И вся эта радость, все эти надежды, все эти слова… Как же страшно их разочаровать. Как же страшно что-то сделать не так. Как же страшно начинать войну — пускай по нашим расчетам она будет короткой и практически без кровопролития. Все эти люди, что готовы умереть за меня… Я покачал головой, запирая свои покои изнутри. В голове почему-то слегка шумело — хотя вина я выпил всего половину небольшого бокала. Костер уютно трещал. Я сел напротив него в кресло, закрыл глаза, устроившись поудобнее. Не хотелось ничего — просто хорошенько выспаться перед завтрашним днем. Странно — с чего бы вдруг так хотелось спать, ведь еще несколько минут назад… Впрочем, все равно. Лучше выспаться перед битвой. Лучше… Я почти провалился в вязкую полудрему, когда услышал, как позади тихо скрипнула дверь. Перед глазами все плыло — но я все равно увидел, как в комнату шагает фигура в длинном плаще.