Она

      Том закинул ноги на низкий столик и откинул голову назад. Сегодняшний доклад был из ряда вон скучен. Последняя крупномасштабная операция закончилась еще в июле, после нее были лишь небольшие стычки, два-три убийства и затишье. Бездействие всегда плохо сказывалось на Реддле: он становился раздражительным и нетерпеливым, требовал от всех больше возможного, сомневался в верности даже самых близких приспешников. В этот раз ко всему прочему добавилась еще и чрезмерная подозрительность. Том был уверен, что враги никогда не дремлют и даже сейчас усердно пытаются найти какую-нибудь лазейку, чтобы обличить его темную деятельность.       — Можете быть свободны, — бросил Том и прикрыл на минуту глаза. — Лестрейндж, останься.       Слизеринец насторожился. Том редко оставлял кого-то после собрания, обычно все решалось открыто, в назидание остальным. Лестрейндж сел на диван с другой стороны стола и положил руки на колени, чтобы не выдать своего волнения.       — Мне нужно, чтобы ты прикрыл меня завтра, — Реддл выпрямился. — Я хочу отлучиться дня на два, вернусь ближе к обеду в понедельник. Все это время никто не должен меня хватиться.       Том смотрел прямо Лестрейнджу в глаза. Он не в первый раз просил о такой услуге. Легче всего было действовать под покровом ночи, и Лестрейндж как никто умел скрыть отсутствие Тома.       — Как пожелает мой Лорд, — слизеринец облегченно выдохнул и заметно оживился. — Подготовить что-нибудь к вашему приходу?       — Хм… — Том задумчиво перевел взгляд на камин. — Убедись, что МакРенли наконец скажет, кому его родители продали кольцо Перевеллов.       Лестрейндж зловеще оскалился.       — Будет сделано.       — Можешь идти, — Том опять откинулся на спинку дивана. В последнее время на него начинает накатывать хандра. Он так далек от цели, что все его старания кажутся тщетными. Ему нужно больше последователей, больше силы, больше крестражей. _____________________________________________________________________________       Том проснулся около семи. В выходной день все спали дольше обычного, однако ему не терпелось выдвинуться. Стараясь шуметь как можно тише, он наскоро принял душ, натянул на себя магловскую повседневную одежду и принялся собирать сумку. Достав из-под кровати чемодан, он переложил оттуда в сумку заранее приготовленную старую мешковатую черную мантию с огромным капюшоном, запачканные ботинки и полинявший черный костюм. К тому времени, как он все это надежно сложил, один за другим начали просыпаться его соседи по комнате. Не дожидаясь, когда прозвенит колокол, он пошел в сторону Большого зала. На завтраке в такое время обычно сидело всего несколько человек. Том по привычке первым делом окинул взглядом стол пуффендуя, взял себе несколько вафель и принялся усердно жевать. Есть совсем не хотелось, однако ближайшие сутки ему предстояло провести, слоняясь по грязным забегаловкам, так что нагуливать аппетит было некогда.       В этот раз Реддл немного засиделся. Большой зал все сильнее оживлялся радостным воскресным гомоном, а он продолжал есть. Нельзя было допустить, чтобы Хогсмид заполнили студенты раньше, чем он туда доберется. Закинув сумку на плечо, он сорвался с места и стремительным шагом пошел к выходу. Напоследок Том еще раз окинул взглядом пуффендуй. Лефевер так и не появилась. Оно и к лучшему, некому отвлекать от дела.       Деревушка только просыпалась. На улицах кое-где мелькали местные жители, студентов почти не было. Завернув в первый проулок, он воспользовался дезиллюминационными чарами, невидимый для посторонних глаз, скинул с себя магловскую одежду и облачился в мантию. Капюшон надежно скрыл его лицо в тени, мешковатость и потрепанность образа создавала впечатление видавшего виды странника, ненароком забредшего в деревушку. Сумка прекрасно уместилась под мантией, и Том наконец вышел на свет. Со стороны замка уже виднелась прерывистая линия учеников. Слизеринец побрел вдоль главной улицы в сторону «Кабаньей головы». По дороге ему встретилась местная сумасшедшая, которая отскочила при виде него как от огня и что-то пробубнила в ужасе себе под нос. Том не обратил на нее внимания. Но когда Реддл заглянул в витрину «Сладкого королевства», он резко остановился. У прилавка, что-то невинно щебеча, выбирала сладости Эстель. Похоже, она решила закупиться в Хогсмиде с утра пораньше, чтобы не попасть в час-пик и тем самым избежать излишнего внимания. Сейчас Том был как никогда рад, что не выпил зелье старения сразу же. Это была прекрасная возможность втереться в доверие к Лефевер. Реддл проскользнул в ближайшую подворотню не задумываясь. Наспех переодевшись назад, он принялся ждать. Эстель вышла нескоро. Держа в руках несколько свертков, она стояла в нерешительности и оглядывалась по сторонам.       — Случаем, не меня потеряла? — выдохнул Том у самого ее уха, появившись, как показалось Эстель, из ниоткуда. Девушка от неожиданности сделала шаг назад и выронила один из свертков. Но и тут Реддл проявил себя. Ловко поймав левой рукой сверток, он правой тут же соединил все ее покупки еле заметной волшебной нитью и заставил их парить в воздухе.       — Дай угадаю, — Эстель выпрямилась и усмехнулась, — ты один из тех парней, что наколдвывают зимой лед в самых неподходящих местах, чтобы потом подкараулить какую-нибудь красотку и услужливо спасти ее от конфуза.       Девушка осеклась. Только съязвив, она поняла, как опрометчиво было вообще что-либо отвечать Реддлу. Каждый раз, когда она находилась в непосредственной близости с ним, ее чувство самосохранения давало сбой. Ей не составляло труда игнорировать выходки Тома, когда тот был в другой части замка, но рядом с ним ее язык было не сдержать.       — Неужели я так плохо выгляжу? — Том наигранно ужаснулся и внимательно осмотрел себя. — Да нет, вроде все при мне.       Эстель растерялась. Создавалось впечатление, будто перед ней стоял очередной ловелас, вроде Лестрейнджа, с лицом и голосом Реддла. Что за резкая смена характера? Взяв себя в руки, пуффендуйка заклинанием привязала к себе нить от покупок, отметив про себя странное состояние палочки Тома, и решительно направилась в глубь Хогсмида. Реддл понял, что немного переборщил, однако отступать и не думал. Обогнав девушку на несколько шагов, слизеринец приобнял ее левой рукой и аккуратно развернул.       — «Три метлы» в другой стороне, — Эстель попыталась возразить, но парень ее перебил: — Ничего, новенькие часто путают направления.       Лефевер высвободилась из объятий Тома и, приподняв бровь, спросила:       — Напомни, почему я пойду с тобой.       — Ты мне должна свидание, забыла?       Девушка на мгновение замялась, однако, вспомнив свою выходку с запиской, усмехнулась.       — Я не соглашалась, — в ее голосе чувствовалась надменность.       — Но и не отказывала, — Том продолжал строить из себя саму невинность.       В конечном итоге простота Реддла взяла верх и, перейдя на другую сторону улицы, они зашли в «Три метлы». Паб был практически пустым. Рядом с барной стойкой сидела парочка семикурсниц. Они с нескрываемым любопытством уставились на вошедших.       — Займи нам место, — бросил Том Эстель. В этом не было никакой необходимости, однако ему хотелось купить ей выпить. Он был уверен, что Лефевер будет по возможности сама за себя платить, поэтому решил просто отправить ее подальше от кассы. Смерив чересчур наглых девушек ледяным взглядом, Том купил две кружки сливочного пива и направился к Эстель. Она села за двухместный столик в углу под лестницей, скрытый от чужих глаз тенью. Поставив перед ней кружку, он сел напротив нее, спиной к двери. Девушка не стала притрагиваться к пиву. Скрестив руки на груди, пуффендуйка вопросительно вскинула бровь. По всему было видно, что она не собиралась начинать разговор. В принципе, на другое он и не надеялся.       — Как школа? Уже появилось желание вернуться в Шармбатон? — Том попытался мило улыбнуться, но у него это опять получилось немного наигранно.       — Все было вполне сносно до того самого момента, пока один умелец не продырявил мне руку, — Эстель решила не ходить вокруг да около и сразу предъявить Реддлу все, что у нее накопилось за последние несколько дней. Она не могла знать наверняка, что с ней случится завтра, так что хотела хотя бы знать причину этого цирка.       — Прошу прощения, ты же знаешь, это вышло случайно, — Том положил руки на кружку и попытался расслабиться, чтобы Лефевер поверила в искренность всего, что он собирался сказать.       — Ах да… — Эстель наклонилась вперед и облокотилась о стол, сокращая расстояние между ними до предела. Она заглянула в самую глубь его карих глаз и задала следующий вопрос: — И к стенке ты меня прижал тоже случайно?       Ответ на это Том придумал еще в тот день, когда позволил себе дать слабину на зельеваренье. Он тоже наклонился вперед и, не меняясь в лице, сказал:       — Ты была под действием белладонны. И не такое могло показаться, — он ответил с безупречной уверенностью, и Эстель точно поверила бы ему, если бы Том не забывал постоянно про чувства. Ему нужно было удивиться, на секунду замяться, отстраниться и переспросить. Но откуда это знать человеку, который способен чувствовать только гнев?       — Не строй из меня дурочку! — вскрикнула Эстель. Ей так часто врали, что порой, услышав очередной подготовленный абсурд, она не могла сдержать эмоций.       Пуффендуйка резко встала и направилась к выходу. Том тут же схватил ее за руку и потянул немного на себя. В пабе на мгновение все замолчали. Несколько студентов, успевших за это время занять половину столиков, с любопытством покосились на странную парочку. В Хогвартсе давно уже ходили слухи о внезапной интрижке Реддла и Лефевер, но увидеть их вместе вживую было совсем другое дело.       — Хорошо, я буду честен, но того же требую и от тебя, — выдохнул он обреченно и вернул свою руку назад на кружку. В глубине души Том понимал, что это было неизбежно, однако до последнего хотел оттянуть момент, когда ему придется раскрыть часть карт. С другой стороны, если говорить только выборочную правду, то легко можно будет придать убедительности и небольшой лжи.       — Слушаю, — Эстель села и приняла прежнюю позу, скрестив руки на груди.       — Я не сдержался, — правда давалась Реддлу на удивление трудно, ему все хотелось сказать что-то другое. — Меня смутило то, что я заметил твое присутствие в школе только на второй неделе, — слизеринец словно признавал поражение. Да ее заметили все! Где только были его глаза все это время?       Эстель рассмеялась, однако было видно, что ее это нисколько не удивляет. Похоже, она все-таки унаследовала от прапрабабушки часть способностей, и в этом году Лефевер успешно пробудила их.       — С папиной стороны в роду есть селка*, — Эстель наконец притронулась к кружке и сделала несколько глотков. — Думаю, именно поэтому я смогла ненадолго подкорректировать твою память.       Вскинутая бровь Тома поднялась еще выше.       — Но, ты… — слизеринец замялся. Сегодня он не горел желанием рассыпаться в комплиментах перед ней. — Ты слишком…       — Красива? — прыснула смехом пуффендуйка. Реддл выглядел до жути комично, когда не мог сформулировать мысль в нужном для него ключе. Девушка нахмурилась и что-то проскрежетала, слизеринцу пришлось приложить не мало усилий, чтобы не дернуться и не заткнуть уши руками. Он впервые слышал речь русалки так близко. Признаться, опыт не из приятнейших. — Кто угодно будет выглядеть грозно с таким языком, — подытожила Эстель и разом осушила полкружки. Сливочное пиво отлично расслабляло напряженные голосовые связки.       Теперь для Тома неизвестным оставалось только одно. Что она забыла той ночью возле закрытого женского туалета? Ему до жути хотелось это узнать, однако спросить он не рискнул. Эту тему пока было лучше обходить стороной. При воспоминании об этом Реддлу на ум пришла еще одна интересная загадка. Не так давно в запретной секции были найдены кровавые следы. МакГонагалл утверждала, что это очередная забава Пивза, да и неугомонный призрак не спешил это отрицать, но Том лично побывал тогда в закрытом коридоре. Ничто его не переубедит в том, что там были четкие женские следы. Все это казалось странным стечением обстоятельств, совпадением, не более, но Реддл знал: ничего не происходит просто так.       Они молчали. Было еще столько всего, что хотелось прояснить, но они боялись переступить черту, взболтнуть лишнего, затронуть один из опасных секретов. А народу тем временем становилось все больше. Вскоре даже их собственные мысли утонули в шуме паба. Эстель допила сливочное пиво и, вопросительно посмотрев на Тома, звучно поставила кружку на стол, тем самым показывая свою готовность идти дальше. Как бы не было ей страшно оставаться наедине с Реддлом, интерес пересиливал все крики благоразумия.       — Мне ужасно хочется подышать свежим воздухом, — Том встал, закинул сумку на плечо и подал Эстель руку. Он понял, как двусмысленно это выглядело, только когда она уже встала, вложив свою руку в его. Любопытные сплетники тут же загалдели с новой силой, а Лефевер как ни в чем не бывало обошла Тома и направилась к выходу, свертки покорно тянулись за ней, больно задевая по дороге головы самых рьяных болтунов. Пуффендуйка выросла в среде, где любое слово может быть расценено неправильно, так что она давно научилась, как вести себя в подобных ситуациях.       После сладкой теплоты «Трех метел» прохлада улицы неприятно кольнула по коже мурашками. Лефевер, не задумываясь, свернула налево, к выходу из деревни. Перья она купит в следующий раз, когда людей будет поменьше. Том не стал противиться: перспектива стать ходячей мишенью для колких фраз не особо прельщала.       Они брели вдоль протоптанной дороги. Погода наконец успокоилась и смирилась со сменой года в безветренном затишье. Сегодняшнее утро впервые за много дней не сулило резкого похолодания или дождя. Реддл не знал, что сказать. С ним такое бывало, когда на уме крутился целый рой вопросов, но ни один из них нельзя было задать. Он просто ждал, надеясь, что их молчание прервется до того, как они дойдут до замка.       — Скажи, ты ведь не заключал то дурацкое пари? — игриво спросила Эстель, понимая, чего от нее ждет Том.       — Ты все еще сомневаешься в моей искренности! — Реддл притворился, будто в его сердце попала стрела, и опасно покачнулся назад, имитируя падение. — Если тебя это так волнует, почему просто не найдешь себе парня? — Том спросил серьезно, даже с ноткой сочувствия в голосе.       — Как будто их это остановит, — Эстель уже давно смирилась с тем, что она для противоположного пола просто трофей, так что даже не надеялась на легкую жизнь в Хогвартсе. — Для Лестрейнджа так будет только интереснее.       — Ты слишком плохо знаешь этого дамского угодника, — снисходительно улыбнулся Том. — Все зависит от того, кто будет твоим парнем.       — Намекаешь на себя? — пуффендуйка вскинула брови. — Точно, способа проще меня заполучить просто не придумаешь, — девушка разочарованно покачала головой.       — Мир не вращается вокруг вас, мисс Лефевер, — хмыкнул Том.       Они уже были на территории замка, однако расставаться на такой ноте Реддлу не хотелось. Он чувствовал, что не до конца склонил Эстель на свою сторону. Нужно было еще немного времени. Том завернул к озеру. Его мертвенная гладь создавала так нужную ему атмосферу отрешенности и спокойствия.       — С чего же такое бескорыстие? — девушка ждала, когда же он наконец назовет свою цену. За все в этом мире приходится платить.       — Вполне возможно, что так я пытаюсь загладить свою вину.       Том спустился к самому берегу и взял несколько плоских камней. Расставив поудобнее ноги, он слегка замахнулся и отпустил один из камней. Он мягко запрыгал по воде, оставив на поверхности шесть разводов. Нет лучшего способа отвлечься, чем заняться чем-то, требующим ловкости и проворства. Следующий камень Том протянул Эстель, тем самым задавая немой вопрос. Для нее это было достаточно серьезным решением. Ничто так не портит репутацию, как связь с ним. Замешкавшись, пуффендуйка все же взяла камень из руки парня. Реддл победоносно улыбнулся, а Лефевер с силой бросила гальку в воду. Она тут же пошла ко дну, издав тяжелый тонущий звук. Эстель ужасно хотелось спокойствия в жизни, а эти вечные пошлые шутки только портили все. Ревнивые девушки постоянно пытались испортить ее вещи, раздуть пустяковую осечку до небывалых размеров, пустить новый абсурдный слух. Если этот подозрительный парень решит ее проблему, то можно закрыть глаза на его предыдущие выходки.       — Расслабь кисть и попробуй бросить камень параллельно поверхности воды, — Том протянул ей еще одну гальку.       Эстель постаралась повторить его движения, на камень подпрыгнул всего один раз. Она попробовала снова, но результат был тем же. Лефевер уже решила сдаться, когда Реддл стал сзади нее и, приобняв ее одной рукой, заставил немного ссутулиться, наклонил подбородок вперед, левой ногой раздвинул ее ноги немного шире, размял ее правую кисть и вложил в нее еще один камень. Том делал это непринужденно и даже безразлично, но для Эстель такая близость была непривычна. Она, затаив дыхание, ждала каждое его следующее движение.       — Теперь пробуй, — он отошел на несколько шагов.       Сосредоточенно нахмурившись, пуффендуйка бросила гальку. Она с легкостью отскочила от воды четыре раза. Эстель засияла от радости и еле сдержала себя, чтобы, как ребенок, не завизжать. Том довольно улыбнулся. Он чувствовал внезапный прилив гордости за такую мелочь. Поупражнявшись еще несколько раз, они оставили камни в покое и пошли дальше. Время уже давно перевалило за двенадцать, и желудок постепенно давал о себе знать. Первой позывы голода почувствовала Эстель. Они как раз проходили мимо раскидистого старого дуба. Удобно устроившись в его тени, пуффендуйка развернула один сверток и предложила Тому. Это оказались медовые ириски. Жутко сладкие, они липли к зубам и буквально склеивали весь рот. Однако с каждой новой ириской все сильнее хотелось съесть еще одну. Бесспорно, Флюмы готовят отменные сладости.       Задобренная едой, Эстель не заметила, как задремала, облокотившись о парня. Том не стал ее будить. Достав из сумки мантию, он укрыл девушку и позволил себе закрыть глаза на секунду. Рядом с пуффендуйкой он чувствовал умиротворение, мягкость которого Реддл уже успел забыть за шесть лет учебы в Хогвартсе. Когда он открыл глаза, секунда, как это обычно бывает, превратилась в несколько часов. В наступивших сумерках трудно было что-то разобрать. Присмотревшись, Том понял, что лежит на траве, а на его руке мирно посасывает Эстель, завернутая в его мантию, как в кокон. Первой его мыслью было оставить все, как есть. Но как бы ему ни хотелось растянуть этот миг еще сильнее, скоро закроют ворота, и пуффендуйка вряд ли будет рада узнать, что они не попали в замок до отбоя из-за него. Аккуратно высвободившись, он встряхнул волосы и размялся. Желание идти в «Кабанью голову» отпало напрочь. Положив руку на плечо девушки, он начал тормошить ее.       — Эстель… Эстель… — шептал Том.       Девушка не хотя открыла глаза. Сообразив, что случилось, она резко подскочила, но, запутавшись в мантии, тут же упала назад. С минуту пуффендуйка барахталась, пока наконец не признала, что самой ей не освободится. Реддл, еле сдерживая смех, ждал, когда она попросит о помощи.       — Не развяжешь? — обреченно выдохнула Эстель.       Том сел на корточки и с легкостью распутал кокон, который она успела соорудить во время сна.       — Который час? — взволнованно спросила девушка, отряхиваясь. В волосах запутались целые клоки травы, а одежда была усыпана песком и какими-то колючками.       — Думаю, около девяти, — Том отряхнул мантию и сложил ее в сумку. Свою одежду он уже привел в порядок. — И что ты только делаешь ночами… — усмехнулся парень.       — Почему ты не разбудил меня раньше? — возмущенно надулась пуффендуйка. Ее волосы не поддавались никаким усилиям.       Реддл на секунду замялся. Сняв с Эстель несколько травинок, он ответил первое, что пришло на ум:       — Ты так мило спала, — Том развел руками.       Лефевер внимательно осмотрела его с ног до головы. Его слова звучали крайне неубедительно. Одежда и волосы Реддла были в порядке, но вот на щеке ясно виднелось красное пятно.       — Ты тоже заснул?       — Я не удержался, — признался слизеринец и побрел в сторону ворот.       — Похоже, не я одна затеваю что-то по ночам, — Эстель победоносно скрестила руки на груди.       Хоть Том и не изменился в лице, мимо него не ускользнул скрытый смысл сказанного. Неужели она все знает?       Они вернулись в замок одними из последних. Лефевер так и не удалось нормально уложить волосы, так что проходящие мимо студенты и преподаватели недоверчиво на них косились. За сегодняшний день Эстель дала Хогвартсу больше тем для слухов, чем за прошедшие две недели.       — И все же, как ты отвадишь от меня своих друзей? — пуффендуйка остановилась у подножия лестницы, недалеко от картины с фруктами.       — Предоставь это мне, — загадочно улыбнулся Том, пощекотал грушу и, потянув за образовавшуюся ручку, открыл проход в кухню. Он провел рукой в воздухе, приглашая Эстель зайти, и добавил: — До скорого.       Пуффендуйка скользнула в проход и на прощанье бросила:       — Увидимся, — а сама в глубине души надеялась, что этого все же не произойдет.       Картина вернулась на прежнее место, и Том пошел к подземельям. Произошедшее сегодня было настоящим сумбуром, который нужно было тщательно обдумать. Миновав переполненную гостиную, он облегченно открыл дверь своей комнаты. На соседней от его кровати сидел Лестрейндж. При виде Тома слизеринец подскочил с места:       — Мой Лорд, — растерялся Лестрейндж, — как же ваши планы?       — В следующий раз, — Том упал на кровать и понял, как сильно устал, несмотря на то что проспал последние часа три. _____________________________________________________________________________       На завтрак Эстель пришла ближе к концу, когда Большой зал был почти полностью заполнен. Сев за свободное место у самого края, она бросила взгляд на стол слизерина. Том, увидев ее, подорвался с места и уверенным шагом направился к ней. Слизеринцы непонимающе завертелись, гомон в зале ненадолго стих, слышались только отдельные замечания. Реддл тем временем поравнялся с пуффендуйцами. Он сел поперек скамьи рядом с Эстель и, облокотившись о стол, протянул ей кукую-то заколку.       — Ты вчера забыла, — улыбнулся Том. Все затаили дыхание. Лефевер же словно примерзла к месту. Догадавшись, к чему он клонит, пуффендуйка взяла заколку, задержав свою руку на ладони Тома.       — Спасибо, я уж боялась, что потеряла ее, — она заколола волосы.       — Не скучай, — парень приобнял ее на прощание и вернулся на свое место. Студенты заговорили с новой силой. Том Реддл только что заявил свои права на Эстель Лефевер. На Лестрейндже и его прихвостнях не было лица.