Прожив большую часть своей жизни в имении, я почти не видела жизни за оградой дома. Не скажу, что это меня пугало, наоборот, я не спешила вырваться из отчего дома в неизвестность: дома были любящие родители, а там? Можно сказать: я живу под стеклянным колпаком, не знаю, что творится за колпаком. Меня можно назвать глупой, наивной, безвольной, преданной куклой. Да, в чём-то эти качества оправданы, но я никогда не была безвольной. У меня есть чувства, значит, я живая. Да?! Из личного дневника некой Цици
Солнце вставало за синей лесной полосой. Как позолоченные блестели верхушки деревьев, которых коснулись солнечные лучи. Громоздкие тучи уходили с неба, уступая место разноцветным кучевым облакам-барашкам. О рассвете, о начале новой жизни тут же запели птицы. Их голоса, как серебряные колокольчики, заполняли пространство своим задорным перезвоном. К утреннему гимну присоединились цветы — они пели своим ароматом. Так и хотелось распахнуть настежь окно и открыться этому новому, удивительно красивому и многозвучному миру. — Лучик, Цици, ты почему опять не спишь? И опять открыла двери балкона? Я же запретила тебе. Эстель накинула на плечи девушки шаль, и не слушая протяжное «ну, мам», закрыла стеклянные двери. В комнате стало тихо. — Мне так легче дышится. — Тем не менее, ты можешь заболеть. Зеваешь? Почему ты не спала этой ночью?! Цици задумалась: говорить ли маман, что всю ночь она следила за темным дворецким? Дворецкий ходил по коридорам, тайно пробрался в библиотеку и чуть не проник в кабинет папы. Он стоял около двери кабинета и никак не мог открыть замок — ключика не было. Такую наглость Цици перенести не могла, она опрокинула на голову дворецкого вазу с лилейником. Ваза разбилась о голову нарушителя, и во тьме блеснули фиолетовые глаза. Решив, что матери не стоит знать того, что случилось (а вдруг нечаянно прихлопнет мистера Михаэлиса?), Цици как можно правдоподобнее произнесла: — Ты же не спишь. — Я отправляла важное письмо. — Он скоро приедет! — Цици запрыгала от радости на месте. — Папа будет счастлив с ними познакомиться! Они такие интересные! — Кто знает… У него были давно планы на графа, так что рад он ему точно будет. — Ой, мамочка, что же с ними будет?! — Лучик, не плачь. — Мне жаль их, мама! — завыла девушка в голос. — как мне их жаль! Они же так убиты… Так убиты! Девушка заметила, как мама склонилась около неё, как провела теплой ладонью по щекам и прижала к себе, шепча, что всё будет хорошо. Вдруг взгляд матери попал на зеркало, в котором отражалось большое окно и всё, что творилось в саду. Чёрная тень рыскала среди зеленых зарослей, ища что-то, а вернее кого-то. — Цици, а разве мы не убиты? — мама говорила спокойно, но Цици смекнула, что её манёвр раскрыли, что теперь она не сможет тихо пробраться в сад, чтобы поговорить с гостем. — Не желаешь поплакать о своей участи, маленькая врушка? Ты специально встала так, чтобы я не заметила дворецкого, рыскающего по саду. — И что?! — девушка картинно скорчила рожицу, делающую её похожей на рассерженного котенка, Эстель хихикнула. — Зато ты теперь выйдешь во всей красе и сразишь этого презренного червяка! Не удержавшись, Эстель засмеялась в голос: какая из неё сейчас красавица? Под глазами круги, кожа приняла сероватый оттенок, а волосы напоминают засохшую солому. Звёздный свет… Ей нужен звездный свет. Пора возвращаться назад, скоро конец, но как бросить её, самое дорогое, что случилось у Эстель?.. — Я заберу тебя с собой, — произнесла Эстель в пустоту: дочь исчезла ровно тогда, когда мама веселилась, — маленькая интриганка. Прежде чем выйти из комнаты дочери на важную встречу, Эстель вспомнила малышку Цици в пышном лиловом платье. Она вечно куда-то спешила и держала дом в своих ручонках.***
«Скок! Скок! Скок!» — так звучит песенка, которую поют её каблучки. Малышка Тэффи вышла на охоту, трепещите странные, темные личности! Цици раскроет любой заговор. — Но сначала надо подсластиться. Мери стояла у зеркала, Мери держала в руках белую перчатку, Мери тихо вздыхала и не понимала, как она могла попасть в его дьявольские сети?! — Мери, ты влюбилась! Застенчивая горничная подскочила на месте, покраснела до корней волос и тихо пролепетала: — Никак нет, леди Люция, никак нет!.. — Ты тонешь в его сапфировых глазах, они затягивают, как океан… Его презрительная усмешка на красивом фарфоровом лице бьет тебя кнутом. Как бы ты хотела хоть на мгновение, но чтобы эти гордые губы, сапфировые глаза принадлежали тебе, чтобы он опустился около твоих ног! Мечтания захватили Мери: она представляла себя гордой графиней — Кошкой Её Величества. Мери сильна и амбициозна, у неё полно знакомых, которые восхищаются её хитростью. Кошка безжалостна к врагам Империи, она легко решает преступные заговоры, но в один день судьба сводит её с графом Фантомхайвом, и он, конечно же, влюбляется в неё без памяти. Вначале граф будет скрывать свои чувства, но когда Мери ранят, будьте уверены — это не смертельно, граф упадет от горя, признается во всем, а она скажет, что… Разомлевшая Мери не сразу заметила, как малышка Тэффи стащила с подноса пирожные, запихала в сумочку эклеры, нарушая запрет на сладкое. Опомнившись, Мери топнула ножкой: — Леди Люция, не надейтесь на контрабандное пирожное! — Мне поможет мистер Михаэлис! — крикнула Цици, прежде чем скрылась в коридоре. Она бежала в сторону восточного крыла. Через восточное крыло можно незамеченной выйти к саду и встретить того, кто только что пришёл с важного разговора. Цици съедало любопытство: она должна была узнать, о чем говорили мама и мистер Михаэлис. Девушка надеялась, что дворецкий окажется болтливым или со слабой волей. Если бы она на секунду задумалась и вспомнила об ночном инциденте, то смогла бы узнать тайну мистера Михаэлиса. Но увы и ах, малышка Тэффи была поглощена идеей поиска дворецкого, что включать мозги ей было просто лень. Мистер Михаэлис нашелся довольно скоро. С одной стороны Цици побаивалась темного гостя, а с другой ей было интересно. — Доброе утро, леди Тэффи. Мистер Михаэлис был всегда галантен, вежлив, даже когда взбешен. «Ещё бы не взбеситься после встречи с маман. Что-то здесь странно. Он ведь должен был напоминать глупую куклу, а не рассерженного человека». — Леди Тэффи? Вы про маму. Она сейчас в саду. Цици лучше осмотрела костюм мистера Михаэлиса, надеясь узнать, где именно в саду он встретил её. На левом ботинке был розовый лепесток. Розовые кусты росли около статуи Венеры и фонтана, что был недалеко от неё. — Я успел её увидеть. — Мистер Михаэлис! Ваши выводы наполовину верны и наполовину неверны. Она не такая. Цици не понимала: зачем она пытается донести до мистер Михаэлиса правду? Ведь он такой же, как и все остальные гости, бывавшие в доме Тэффи. Только дворецкий в отличие от остальных гостей был особенный и, наверное, от его мнения зависело многое. — Я учту это. Девушка благодарно кивнула и помчалась в сад. Она не догадывалась, что мистер Михаэлис был очень зол оттого, что ему поставили условия, да не кто-нибудь, а некрасивая женщина! Какой позор!***
Журчала вода в фонтане, блики солнца плясали на водяных каплях. Молодой граф бессильно прислонился к бортику фонтана, сморщившись, как от головной боли. В его голове продолжал звенеть бисер, мысли путались, и он не мог с уверенностью сказать, где он, кто он. «Граф Фантихох», — пронеслось в памяти малышки Тэффи. Надо сказать, что Люция иногда могла запоминать не так имена гостей, что часто приводило к курьезным ситуациям. Граф стоял, стеклянным взглядом оглядывая действительность. Цици мигом догадалась, что произошло с ним. Она появилась около него внезапно и толкнула в фонтан, но падая, граф сумел увлечь Цици за собой. Промокшая до нитки, она выскочила из фонтана и постаралась убежать от разгневанного графа. — У тебя был слишком плоский взгляд, граф Фантихох! — объясняла она на бегу свой поступок, но граф не простил её, лишь сильнее разозлился. На повороте Цици не удержалась и упала в клумбу с розовым кустом. Вся в ссадинах, крови, она представляла жалкое зрелище. Как только граф подошёл к ней, она вся съежилась. «Давай, бей, я знаю: ты можешь!» Чуть позже Цици узнает, что граф действительно хотел унизить её, раздавить, но не смог: напуганная девушка чем-то напоминала ему его самого. Тот он тщательно спрятан в подсознании, как и страница биографии.И он вспомнил, как с испугом в глазах он ждал помощи от любого, кого угодно, молил… «Неужели я превращаюсь в тех чудовищ?» — малышка Тэффи растворялась, её место занимали мадам Рэд, Лиззи и девочка из цирка. — Что будет, если эта черта окажется последней» Он чувствовал бездну, понимал, что её несказанное «помоги» — его последний шанс. — Я Сиэль. Сиэль Фантомхайв, — спокойно произнес он, помогая ей встать. — Люция Тэффи, но лучше Цици.На этом записи Цици заканчиваются. Мне остается гадать: какой разговор был у моей жены с дворецким. Из мемуаров генерала Т