Как я без тебя?

Джоан устало вытягивается в кресле и сбрасывает с ног туфли, шикая на себя за стук, который может разбудить Шерлока, заснувшего на диване. Она бы и сама с удовольствием устроилась там же, но будить его не хочется — Лондон пока не принял её в полной мере, и ему приходится работать за двоих. Она улыбается, глядя на него, а потом, вспомнив про остывающий на столике рядом с ней чай, подхватывает большую кружку, привезённую, как и кружку Шерлока, из Нью-Йорка, и греет о её тёплые бока пальцы. Задумчиво потягивая ароматный эрл грей, Джоан думает, что необходимо проверить, закрыл ли Шерлок соседнюю квартиру перед их отъездом в Скотланд-Ярд, но сил после вечернего завершения дела почти нет. Кажется, ей теперь и не вспомнить, как так вышло, что её 221А стала их общим домом, а 221В превратилась в совместный офис. Она еще как-то может вызвать в памяти шутливый бубнёж Шерлока о жажде свободы, после которого он и снял для неё соседнюю квартиру. Но вот тот вечер, когда он впервые не вернулся вечером к себе домой, заночевав у неё, Джоан точно не помнит. Это словно ожидалось ими обоими, причём давно, потому и не стало неожиданностью — просто одним утром они проснулись не просто в одной квартире, а рядом, в одной постели, пусть и полностью одетые, и это было действительно правильно. Всё то, о чём они оба изредка думали, что медленно осознавали последние шесть с лишним лет, было высказано Шерлоком в порыве тогда, при прощании в их доме. И, в итоге, им обоим пришлось с этим жить. Сказанное оказалось слишком велико, чтобы сделать вид, будто его и не было, но и развивать тему никто из них тогда готов не был. Промучавшись без друга около двух месяцев и поняв, насколько ничтожны её попытки утолить тоску в работе и редких встречах с Маркусом, сестрой и родителями, Джоан уже собралась было связаться с Морландом, чтобы узнать адрес в Лондоне, как Шерлок позвонил сам. И позвал её к себе. Иного варианта не существовало, и Джоан вышла из терминала в Хитроу уже через две недели, чтобы тут же попасть в скомканное объятие смущённого собственными действиями Шерлока. Да, поначалу он ругался из-за шумной перестановки мебели во время приёма клиентов, закатывал глаза на предложения поужинать вместе или сходить куда-нибудь вдвоём и совершенно точно не хотел обсуждать ни то, что он сделал ради неё, ни то, что сказал тогда. Шерлок отнекивался, называл их, как и прежде, «партнёрами», каждый раз вздыхая после того, как Джоан в ответ говорила ему его же слова, и успорял, что еще не уверен в них двоих. Но она видела: он боялся точно так же, как и она, и точно так же, как она, хотел этого. Их разговор о счастье и любви внезапно обрёл другие границы, представ в ином свете, но ни Шерлок, ни Джоан не были против того, что уже развивалось и крепло между ними. Такое простое решение, единственно верный выход, который они не замечали так долго. Даже когда весь мир был против них, как и случилось, фактически, в Нью-Йорке, они всегда были друг у друга, и это оставалось самым важным. Джоан допивает чай и с лёгкой завистью смотрит на растянувшегося на диване Шерлока — он не спал почти четверо суток, и ей, как его подруге, во всех смыслах этого слова, следовало бы накрыть его пледом и дать выспаться. Но желание оказаться рядом всё же сильнее. Погасив свет в гостиной и оставив гореть лишь маленькую лампу на тумбе у двери, Джоан неслышно приближается к дивану и садится, едва касаясь Шерлока бедром. Но этого хватает: он бурчит что-то неразборчивое и тянется к ней, буквально роняя её рядом с собой, а затем, собственнически обняв за талию и вжавшись носом в её шею, засыпает вновь. Джоан еще несколько минут вглядывается в полумрак комнаты и вслушивается в равномерное тихое дыхание Шерлока, обнимающего её и, наконец, не считающего это чем-то неправильным или неуместным. Она не знает, придут ли они к чему-то большему, чем это, или останутся на данной ступени, так и не решившись двинуться дальше. Но Джоан уверена в том, что никогда не была счастливее, чем в последние четыре месяца в Лондоне рядом с Шерлоком, желающим стать счастливым рядом с ней. А это, возможно, стоит всего, что с ними произошло.