Предложение, от которого нельзя отказаться

      Ржавая дверь со скрипом приоткрылась, и из неё показался чей-то силуэт. — Даник! — Маша никогда не была так напугана. Весь костюм Хадеева был разодран и испачкан смесью крови и грязи. Одна рука сильно кровоточила, а другой он держал за волосы чью-то… голову. — Маша! Ты цела? — парень улыбнулся счастливой улыбкой, обнажив зубы, которые были в крови. — Дебил, а зачем тебе эта голова? — Димон старался сказать это шутливым голосом, но было видно, что он сильно беспокоиться за своего друга, как бы беззаботно он не выглядел. — Голова? — и Даниил удивлённого перевёл взгляд на чью-то голову в своей руке, сам не понимая, что она тут делает. — А, я хотел его расспросить, — и он потянул голову за волосы, так, что теперь было видно верхнюю часть туловища. — Димон, а что ты тут делаешь? — Да так, потом расскажу. Может, развяжешь наконец? — Димон побледнел, смотря на безжизненно свисавшую руку друга, а может это был виноват лунный свет, падающий из разбитого окна, находящегося над входом на склад.       Маша ничего не могла сказать. Она была на столько поражена и зла, что не знала просто что ей делать или говорить. Она не могла смотреть без сожаления на Даника. В груди что-то разрывалось и хотелось кричать как можно громче. — Идиот, зачем ты это сделал?! — у неё на глазах навернулись слёзы. — Ха-ха, я же тебя люблю, — попыталась посмеяться Даник, но, кажется, это давалось ему с трудом.       Парень, прихрамывая, зашагал к пленниками. Его лицо корчилось от боли, хотя он и пытался это скрыть. — Идиот, — прошептала Маша, когда Даник стал отрезать верёвку каким-то перочинным ножиком, который был в крови. Оставалось надеяться, что это не его кровь. — Димон, доведи Машу домой, а я тут полежу чуть-чуть, — сказал Даник, когда пленники были освобождены. — Я так устал, так устал… Не обращайте на меня внимания, — он свалился на бетонный пол и тут же уснул. — Эй, идиот, проснись, — Маша бросилась трясти побитое тело Даника. — Что ты за герой, что с начала спасаешь, а потом засыпаешь?! Дурак, дурак!       Слёзы всё лились и лились то ли от злости, то ли от сожаления, а может, от всего разом. — Тише, успокойся. У него так всегда, — рука Димона легла на вздрагивающие плечи Маши, та подняла на него взгляд влажных от слёз глаз и сжала губы, чтобы не зареветь.       Было обидно и страшно, но нужно было что-то делать, а не сидеть и реветь. — Надо его донести, — решила девушка и уже потянулась к Хадееву, чтобы взвалить его себе на плечи, но Шецкий её отдёрнул. — Не надо, он же обещал, что не будет тебя трогать, — и сам поднял Даника, забрасывая его руки себе на плечи и подтягивая ноги, чтобы парень удобно весел у него за спиной. — Но это же я его трогаю, а не он, — девушка удивилась такому поведению. Ладно в повседневной жизни, но сейчас… — В конце концов, он узнает об этом и будет корить себя. Не надо, — и Димон, встав, направился к выходу. Нести друга ему было тяжело, так как конечности затекли от долгого сидения в одном положение. А они ещё и связанные были.       Маша ещё немного постояла, а потом раздражённо топнула ногой и зло уставилась на того парня, которого Даник втащил недавно на склад за голову. Это из-за них она так и не увидела, как он дерётся. — Вот уроды, — и она направилась за удаляющимся Димоном. — Если ещё раз их встречу, пожалеют. ***       Даник резко проснулся и почувствовал, как на его лоб ложиться чья-то рука. Он открыл глаза и вскочил, одёрнувшись от протянутой руки Маши.       Девушка удивлённого приподняла бровь. — Я… я в порядке, — пролепетал Даник.       Так хотелось, чтобы она всё же прикоснулась к нему, он даже стал ругаться себя, что так и не отучился от этих рефлексов.       Тут до Хадеева дошло, что было до того, как он отрубился. — Ты в порядке?! — набросился он на Машу, но тут же ему пришлось урезать количество возможных телодвижений, так как боль раздалась по всему телу. Есть ли вообще живое место на этом теле? — Да, — ответила девушка, смотря на невероятно быструю смену выражений лица парня с обеспокоенного, до сморщенного от боли. — А тебе ещё нужно полежать. Мы не понесли тебя в больницу. Так Димон сказал. Он, кстати, тебя и перевязывал.       Маша встала со стула, который стоял возле постели Даника, и собиралась уходить, как Даниил окликнул её: — Маша, — девушка обернулась. — Спасибо, — и он улыбнулся невинной улыбкой, от души благодаря её. — Дурак, это мы должны тебя благодарить, — возмутилась она, но ей было приятно, а это нужно скрыть. — Ах, правда. Но я всё равно благодарен тебе, — и он смущённо почесал затылок, но тут по выражение лица стало серьёзным. — Они тебе ничего не сделали? Если что… — Нет, мы чуть-чуть мило побеседовали, — и Маша поспешила уйти.       Когда она закрыла за собой дверь, ведущую в комнату Даниила, перед её глазами встала картина, которую она вчера видела после того как вышла со склада: там было, наверно, человек десять, и все они еле передвигались, а кто-то вообще не двигался. На них живого места не было, Ильи нигде не было видно, но для него же лучше. Если бы он был… Впрочем, лучше ему не знать что бы было. Маша лишь пожалела о том, что не сможет утолить свои кулаки, которые жутко чесалась на этого типа, и что Даниил выглядит более побитым. — Кранты им, — и девушка, не зная, куда вынести свою злость, ударила кулачком по груше, которая висела в её комнате. ***       Хадеев отлёживался дома несколько дней. Его часто навещал Димон, пару раз приходил Матвей, а вот Гарик куда-то исчез. Учителям сказали, что он простудился, и они решили его не трогать, раз и так скоро каникулы.       Лежать дома было скучно, хотя очень приятно, что за тобой ухаживает Маша. Правда, это и было так: она приходила утром, приносила завтрак и тут же уходила, потом забежит днём и принесёт обед, ну, и вечером тоже самое. Но Хадеев был счастлив, как маленький ребёнок, которому подарили игрушку всех его мечтаний. Он радовался даже тому, что она просто ходит к нему и приносит поесть.       Спустя два дня он уже передвигался по квартире (на что Димон сказал: «На тебе, как на собаке, всё заживает с невероятной скоростью», причём слово «собаке» он подчеркнул с особой интонацией), но Маше этого не показывал, боясь, что она перестанет носить ему еду.       Как-то посмотрев на себя в зеркале, Даниил отметил, что уже выглядит вполне здоровым, хотя фингал под глазом был ещё виден, а левая рука орудовала не очень. И не удивительно, это ведь в ней застрял тот перочинный нож, которым Даниил освобождал пленников.       Хадеев пытался что-то выведать у Димона по поводу Ильи, но тот лишь разводил руками, говоря, что не видел его с того вечера. Данику это не нравилось, но он ничего не мог поделать. Раз Димон не знает, значит никто не знает.       Утро того воскресенья было прекрасным. На дворе лежал снег. Чистый, белый и только что выпавший. Он шёл всю ночь и теперь, вступив в сугроб, ты мог потерять свой ботинок навеки. Ну, или хотя бы до весны. На удивление, светило солнце, а на небе не было и облачка. До этого дня, погода была, мягко говоря, хреновенькая. Мокрый снег, дождь, потом холода, а потом всё вместе и смешать всё это с коктейлям из насморка и простуды. Вот так всегда. А сейчас, хоть и было морозно, но солнце, от которого снег так блестел, что было невозможно на него смотреть, заставляло тебя радоваться даже этому морозу.       Чувствовалось приближение праздников.       Даник уже стоял на своих двоих и, упершись на подоконник окна в своей комнате, наблюдал за играющими детьми внизу. Они играли в снежки, предварительно построив что-то на подобие полуразваленных стен из снега, но отсутствие строительных навыков их не волновало, и они, весело смеясь, валили друг друга с ног и забрасывали снежками. Главное, что никто и не обижался на это.       Эти игры заставили улыбку появиться и на лице Даниила. Он вспоминал себя в детстве. Боже, что это было! Каждый день после школы ты приходишь весь мокрый и с насморком, но тебя это ещё не устраивает, и ты идёшь играться, кататься и просто смеяться ещё вечером, после того, как сделал уроки. А дома мама хоть и отругает, но напоит тёплыми чаям с малиновым варением и накормит испечённым печеньем. Какими тёплыми и радостными были эти воспоминания о холодных днях зимы.       Тут его пробрало какое-то странное предчувствие, и улыбка сошла. Странно это было. Как будто он что-то позабыл, но что?       Раздался звонок в дверь.       Даник обернулся, почему-то ему не хотелось выходить из комнаты и идти открывать дверь.       Звонок продолжал настойчиво звенеть.       Это, конечно, мог быть Димон или Матвей, а может даже Гарик. Хоть сейчас и был только полдень, но уже были каникулы, и ребята могли решить навестить друга перед праздниками, но почему-то Хадееву казалось, что это не они. Маша бы зашла, открыв дверь ключом. Сейчас она была в каком-то магазине. А больше и некому.       Даниил медленно и осторожно вышел из комнаты, словно это не его квартира и ему тут делать вообще нечего. Он с опаской смотрел на дверную ручку двери, ведущую на лестничный проём. Звонок трезвонил, как трубы в пионерском лагере, созывающие на ненавистную зарядку.       Шаг, ещё шаг, и вот он стоит перед дверью и приоткрывает глазок в двери. Даник аккуратно посмотрел в него и… тут же отвернулся тяжело дыша. Если бы он увидел там льва, тигра и других особо добрых хищников, то не испугался бы так, как увидев там…       Звонки прекратились. Наступила тишина. Сердце Хадеева отбивало марш в темпе престо.       Бух!       Это был удар по металлической двери. Он был настолько сильный, что импульс чуть-чуть оттолкнул Даниила от двери, но пока что не выбил её. Пока что.       Даник стал лихорадочно соображать. Если он откроет, то пострадает он, а если не отроет, то пострадает и он, и дверь, а это хуже.       Замок щёлкнул, дверь приоткрылась, и Даниил постарался улыбнуться как можно дружелюбней: — Привет, Арина…       Перед ним стояла его старшая сестра, как всегда в сногсшибательном виде. На ней было какая-то новенькая шуба, тёмные волосы были распущены. На ногах сапоги на высоком каблуке, Даник только подумал, как она прошла в них по таким сугробам? Да ещё и в солнечных очках.       Мама всегда говорила, что если бы у Арины не было бы такого характера, то она бы давно была замужем, но, доживя до тридцатника, та так и не имела серьёзных отношений. А характер у неё был ещё тот… — Ты… — прошипела она сквозь зубы и ухватила своего младшего брата за воротник. — Как ты смеешь так долго заставлять ждать девушку? Ты, сопляк, совсем обалдел? Ты хоть знаешь, какой на улице мороз, а я тут стою и мёрзну! У меня пальцы чуть не отвалились, пока я звонила в это чёртов звонок! А знаешь, как это вредно для моей кожи?!       Данику оставалось только нервно смеяться и извиняться. Почему ему всегда достаются такие волевые женщины? То Арина, то Маша. «Из огня, да в полымя», — как говориться. — Прости, прости, просто я был чуть-чуть занят. — Занят?! Да ты как только услышал звонок должен мчаться к двери и открывать её! Ты, бездарь! — и сестра тряханула его так, что Даниил побоялся, как бы у него сотрясения мозга не было. — Прости, в следующий раз буду мчаться к двери как Шумахер, хорошо? — нужно было побыстрее её успокоить, иначе кто знает, что она ещё с ним сделает, а он только что поправился. — Может зайдёшь, я тебе чай сделаю?       Сквозь тёмные очки видно не было, но, кажется, сестра серьёзно задумалась над предложением. — Да, нужно зайти, — и она, цокая каблуком, вошла внутрь. В нос Данику ударил приятный и сладкий запах её духов. — Неплохая квартирка… — проговорила она, рассматривая помещение и позволяя Даниилу снимать с себя шубу. — Пойдём, здесь кухня, — и Хадеев повесив шубу на вешалку в прихожей, указав, куда нужно идти.       Сестра гордо прошагала на кухню в тапочках, которые ей подсунул Даниил. Как он был рад, что у них были запасные!       Женщина осмотрел кухню оценивающим взглядом. — А где она? — спросила напрямую Арина, как только села за стол и сняла свои очки.       У Даника чуть кружка из рук не выпала. — Кто? — а ведь он совсем забыл, что скоро может вернуться Маша. — Твоя жена, — Даниил никак не мог отвертеться от её пронзительных серых глаз. — Ж-жена? Какая жена? Ты ж знаешь, у меня и подружки никогда не было, а тут жена … ха-ха… — нужно было срочно найти телефон и сообщить Маше о том, что в их квартире сидит всевидящий монстр. — Кстати, а как ты узнала мой адрес? — Не переводи тему. Я знаю, что ты тут живёшь с девушкой, которая с тобой расписалась по договорённости. — Ха-ха, и что она расписалась со мной только ради квартиры? Сестра, как ты вообще могла такое придумать? Девушки ни за что не будут жить с неизвестным парнем в одной квартире, — Даниил старался сделать свой голос более уверенным и убедительным, но, кажется, у него не получилось.       Где этот чёртов телефон?       Сестра достала какой-то блокнот из своей новой сумки из чёрной кожи и открыла его: — Итак, её зовут Мария Лишевская. Рост 158 см, возраст 21 год. Учиться на первом курсе консерватории по специальности кларнет. Любит шоколад, медведей и леденцы. Параметры… — Нет-нет, дальше не надо, — как бы парню не хотелось услышать продолжение, но он решил, что лучше не надо.       Арина победно улыбнулась. — Ну что, будешь ещё что-то отрицать? — в её глазах заиграли чертята, и Хадеев понял, что капкан захлопнулся. ***       Маша вошла в квартиру и закрыла за собой дверь. Она поставила пакеты с покупками и потянулась к ботинкам, чтобы снять их, как что-то схватило её и затащило в ванную.       Девушка тут же сообразила, как ей можно ударить противника и уже занесла руку для удара, как поняла, что это Даник. — Ты чего творишь?! — она резко выдернула свою сумку из рук парня (конечно, за локоть он не возьмёт её!) — У нас ЧП, — серьёзно сказал Даник и с опаской покосился на дверь. — Ты что, пытался готовить? — Маша даже боялась представить, что могло сейчас твориться на кухне. — Нет, хуже, — девушка напрягла слух, хотя прекрасно слышала, что он ей говорит, но парень напряжённо выглядел и тем самым заставлял тебя напрячься тоже. Даник наклонился ближе, словно хотел сказать что-то важно и это что-то не должны были услышать даже резиновые утята, стоявшие на полке в ванной. — Ко мне приехала сестра.       Минуту Маша соображала, что она услышала. Потом пыталась осознать, что тут страшного, а потом до неё дошло и её глаза округлились в ужасе. — Что?! — Даник зашикал на девушку. — Не кричи, а то она услышит, — зашипел он на Машу, но заметив её осуждающий взгляд добавил: — Прости, я совсем забыл. Она мне недавно написала, что хочет приехать, а я… — Даниил пытался подобрать слова для оправдания, но не получилось. — Прости.       Маша злилась на парня, но, увидев его раскаивающийся вид, она не могла злиться долго. — И что нам теперь делать? — она постаралась произнести это не злостно. — Она… она всё знает, — Хадеев зажмурился, боясь, что сейчас получит.       Рука девушки дёрнулась, так хотелось стукнуть этого балбеса, но нужно было держать себя. — Ты что, ей всё разболтал?! — Нет, ты что, я бы никогда, — Даниил завертел головой и поднял руки, словно сдавался. — Тогда как она узнала?! — как Маше сейчас хотелось прикончить этого идиота. — Я не знаю, — честно ответил парень и виновато опустил взгляд. — Так узнай! — и Маша встала, собираясь уйти из ванной, в которой пахло яблочным шампуням и чем-то ещё довольно приятным, но её нога вдруг зацепилась за толстый ванный коврик, и она почувствовала как летит на холодный плиточный пол.       Даник сообразил сразу, что девушка падает, и протянул руку, чтобы схватить её. Где-то в глубине его разума пронеслась мысль, что он обещал её не трогать, но сейчас была чрезвычайная ситуация.       Он почувствовал, как его рука обвила её тонкую талию, и потянул на себя.       Бах… и они развалились на полу ванной.       Он смотрел на неё, она на него. Они не сразу поняли, в каком положении находятся. Щёки Маши покраснели, и Даник тихо надеялся, что не от гнева. Подумав о том, что девушка могла смутиться, а не разозлиться, он смутился сам. Щелчок. Дверь ванной распахнулась. — О-па, а вот и наши голубки, — над ними, в дверном проёме, появилась фигура Арины, она коварно улыбалась.