Сандалики
15 июля 2018 г. в 19:37
...Рэн смотрит на это безобразие и не находит слов.
Лиз довольна. У нее на ногах новенькие сандалики — удобные, с крепким ремешком через голень, темно-коричневые с плетеной красно-зеленой перемычкой. Стойкие, по размеру, подходящие ко всему летнему гардеробу. Отличные сандалики, одним словом.
...где угодно, кроме гор.
Как это произошло? Еще неделю назад Лиз вздыхала, глядя на витрины, и отнекивалась от любой предложенной пары, потому что "...они новые, понимаешь?" Рэн не понимал. Обувь в магазинах и должна быть новой, сменять старую, потершуюся и стоптанную. Лиз же лишь грустно провожала глазами ряды тапочек, туфелек и босоножек.
...откуда у нее это взялось?
Откуда в его единоличном походе взялась Лиз, Рэн уже не задается вопросом. О, если дать ему волю, он выскажет много — появление без предупреждения, газировка вместо воды, совершенно не нужные в жару булочки, тяжелая камера в руках вместо панамки, и еще многое, многое... Тогда они точно рассорятся, поэтому Рэн усиленно сосредотачивает свой гнев, граничащий с недоумением, именно на сандаликах. А Лиз болтает ногами все время подъема по канатной дороге. Сидит, вцепившись в поручень, вертит головой как белка, силясь ухватить все, все — и небо бескрайнее, и ветви сосен, до которых рукой можно достать, и заросли фиолетовых цветов в необъятно далеком внизу, и горы по правую руку — и все это сразу, навстречу, в самое сердце.
...Рэн думает, что от клещей теперь придется осматривать не только себя.
Лиз радуется точно ребенок, когда ей удается взобраться на груду камней в пару-тройку метров высотой. Водит пальцами в выщерблинках, поросших мхом, чертит что-то палочкой на заметенном песком уголке и неуклюже спускается обратно — естественно, до первого поучительного окрика лицом вперед, неизбежно перевешивая своей глупой бедовой головой и грозя свалиться, просчитав носом все камни.
...Рэн подставляет ладони, молясь, чтобы ловить сестру не пришлось, и думает, что на эти сугубо туристические декоративные камушки сможет забраться кто угодно — он бы и заходить не стал, — но для Лиз это опыт, пусть гордится первой покоренной вершиной.
Лиз добывает из глубин рюкзака чеплашку с черешней. Она одновременно кислая, сладкая и горькая, налитая насыщенным винным цветом, пахнет просто сногсшибательно.
...Рэн сдается после минуты уговоров.
Поход пригрозил перерасти в прогулку уже с появлением зеленой макушки на горизонте, а уж когда дело дошло до сандаликов, не осталось никаких шансов. Поэтому они сидят на лавочке смотровой площадки, отправляя в рот сочные спелые ягоды. Оказывается, здорово перекатывать их, прохладные, между небом и языком, а потом надкусывать, чувствуя, как приятно сводит скулы от кисло-сладкого сока.
...никогда не останавливавшийся прежде в местах для туристов Рэн впервые замечает, как красив поросший мелкими цветами склон и как приятно дует в лоб ветер. Рядом мерно, умиротворяюще гудит канатная дорога.
Они идут по обустроенной туристической тропке. Убранная деревянными помостами и лесенками, она легко заводит их глубже в лес. Шум и галдеж праздных зевак остаются позади, дорожка сужается, и теперь на ней лишь изредка попадаются целенаправленно идущие к скалам переходы, и есть что-то захватывающее в том, чтобы идти по дощечкам, осознавая, что ты на гребне — по обе руки от тебя склоны лихо бегут вниз, и даже у ближайших деревьев нижние ветки оказываются на уровне пояса.
...когда идешь в горы, это кажется обыденностью, сейчас — почти приключение.
Лиз предсказуемо быстро устает, и внеплановая остановка застает их у обрыва, в корнях раскидистого дерева. Лиз обнимает ствол и вытягивает ноги, мечтательно глядя на горизонт. Он, далекий, проглядывает меж голубых гор, укрываясь одетым во все оттенки зеленого и синего лесом, который мерещится огромными застывшими волнами.
...Рэн отрешенно разглядывает вылезший на свет из тени кроны корень. На нем янтарем блестят налитые силой капельки смолы.
Вскоре после возобновления пути Лиз скидывает свои сандалики и цепляет их к рюкзаку. Осторожно переступает босыми ногами, сладко жмурится и — немыслимо! — убеждает брата поступить так же. Он излазил здесь все пещеры и подъемы еще в детстве, с матерью, и никогда не задумывался о том, чтобы ступить в лес без удобных кроссовок. Прохладная желтая хвоя, опадавшая на протоптанную тропинку годами, мягче любого ковра. Она еще хранит холодок дождя с прошлой недели, и после нескольких дней изнурительной жары без единой капли это настоящее чудо. Влажная земля под хвоей приятно пружинит под ногами, и пальцы невольно поджимаются, зарываясь поглубже.
...Рэну кажется, что сейчас он может пройти весь мир.
Хочется довести Лиз — раз уж увязалась — хотя бы до первой пещеры, но Рэн не знает, как сильно кружит эта тропка, и сомневается, дойдет ли сестренка. Он оставляет ее на бревне и обещает вернуться через двадцать минут — в любом случае. Десять минут быстрого шага убеждают его, что лес закончится еще не скоро, придется возвращаться ни с чем. Лиз не горюет. Она уже разложила на коленках бравый походный перекус.
...до булочек дело не доходит — огурцы с вяленым мясом лучшее, что можно придумать.
Рэн осторожно отливает в бутылку Лиз из своей фляги — долгие годы опыта показали, что ничто так не утоляет жажду, как вода с вином. Но с этим стоит быть осторожнее — сверзиться на обратном пути ничего не стоит, благо, пары глотков вполне хватает на полтора часа пути. Лиз смешно высовывает язык от непривычного привкуса и, хитро подмигнув, глубоко вдыхает.
...до Рэна доходит на третий вдох — здесь головокружительно пахнет папоротником.
Девочка счастливо улыбается, заметив, что брат начал дышать осмысленно, полной грудью. Он кивает, отходит к повалившейся в прошлую бурю ели и возвращается с аккуратно растертой в пальцах, крепко пахнущей хвоей веточкой, которую Лиз тут же убирает в прядь и за ухо. Брат качает головой со снисходительным, почти нежным порицанием — никудышная ты врушка, солнце, — присаживается рядом и вытаскивает из бокового кармана моток пластыря.
...новые сандалики — новые мозоли, и нельзя допустить, чтобы на потемневших от земли, с прилипшими с ним сосновыми иголками ножках они начали кровить.
Дорога обратно тише и громче одновременно. Рэн готов был бы идти медленно, но он чует повисшую в воздухе тяжелую тишину. За стеной леса не видно, но тут глаза и не нужны. Все вокруг тревожится, невесомо трогая Рэна за плечо в предостережении: движется гроза.
...поэтому он поет.
Рэн вообще-то не любит петь, но нужно как-то отвлечь сестренку, и он силится припомнить, какие именно песни когда-то давно играл ее отец. Он знает бародвскую музыку плохо, Лиз — еще хуже, но им удается воспроизвести одну песню, и это счастье. Дорога, о которой они поют, убегает вверх и чудится совсем иной, чем на пути туда. Таинственная, она золотом светится в потемневшем лесу точно тропка из сказочной чащобы.
...не раз прошедший этот лес Рэн впервые понимает, почему его называют Зачарованным.
Едва переставляющая ноги от усталости Лиз цепляется за локоть брата на особо крутых спусках и с облегчением замечает резную арку на краю смотровой площадки. Рэн усаживает девочку на высокий стул — она с наслаждением покачивает побаливающими ногами — и приносит два стакана. Лиз смеется, что не пила апельсинового сока с садика и, выпросив пригубить пива, кривится и плюется от холодной горечи.
...Рэн с тянущей теплотой вспоминает, как впервые попробовал его здесь же, с мамой.
К ним, вертя хвостом, подходит часто дышащая собака с высунутым языком и тычется влажным носом в коленки. Внезапно становится ясным предназначение смятых в рюкзаке булочек, и, даже соскребя ногтями сладкую посыпку, Рэн не может смотреть в жалостливые влажные глаза — приходится раскошелиться еще и на бутылку воды.
...Лиз зовет его "собачьим суперменом" до самого отъезда.
Если канатная дорога туда — это горы и небо, то обратно — лежащий во впадине городок. С такой высоты он кажется издалека совсем игрушечным, тихим и спящим и медленно подплывает все ближе. Здесь тоже пахнет папоротниками, хотя они и колышутся в тридцати метрах под ногами. Старая канатная дорога поскрипывает на перемычках. Уставшая Лиз сползает на сиденье и укладывается щекой на рюкзак, сонно глядя на плывущие над головой облака.
...а Рэн видит надвигающуюся с горизонта волну грозового облака.
Они почти укладываются в дорогу до дома — первые мощные капли едва успевают замочить им плечи и макушки, потому что не взять холодной газировки на обратном пути невозможно — и без сил падают на диван. Заставить себя идти по лестнице в спальни нет никакой власти, они даже не ворчат друг на друга за раскинутые руки и ноги. И не идут за стаканами — тот, кто пойдет, проигрывает втройне: он потеряет место на диване, совершит дополнительный рейд до кухни и будет открывать бутылку, грозя облиться сладким шипучим напитком. В конце концов, из горлышка тоже неплохо — пусть даже двухлитровой бутылки.
...Рэн смотрит в потолок, понимая, что не сделал сегодня ничего из того, что планировал, и невероятно этому рад.
В укрытой сумраком непогоды комнатке на диване дремлют двое, перепутавшись руками и ногами и уронив на пол обе диванные подушки.
...где-то у подножия гор упивается обрушившимся с небес дождем Зачарованный лес.
