Свадьба

В этот раз поездка до графства Хотта протекала без особых приключений. Никто не опасался нашего приезда и, хвала Магистрам, не насылал на нас наваждений, что не могло меня не радовать. Зато наши четвероногие спутники сделали всё, чтобы путешествие всё же запомнилось нам надолго. Когда мы наконец погрузились в амобилер и стали рассаживаться по местам, Друппи полез было на своё привычное место — под заднее сиденье. Однако сэр Дримарондо категорически отказывался путешествовать подобным образом. Несолидно, видите ли, заявил он, университетскому профессору занимать место, предназначенное для перевозки багажа, мешков с пумбой или прочих неодухотворённых грузов. Я подумал про себя, что носиться по траве и облаивать птиц тоже не очень солидно, но спорить не стал. В конце концов, кто я такой — всего лишь возница господина Профессора. Поэтому я терпеливо подождал, пока Дримарондо со всеми приличествующими его статусу удобствами разместится на сиденье, и безропотно уселся за рычаг амобилера. Примерно четверть часа мы ехали, как и подобает ехать компании путников, настроившихся на дальнюю дорогу. Друппи деловито возился, устраиваясь поудобнее под задним сиденьем. Шурф развлекал меня рассказами о проделках послушников, а виновник всей сегодняшней суеты чинно лежал на своём месте и, по-видимому, предавался сладостным мечтам — во всяком случае, доносившиеся до нас вздохи были вполне красноречивы. Не знаю, как у здешних собак принято, но в моём прежнем мире этот пёс явно имел бы успех! Но идиллия длилась недолго. Едва мы выбрались за городские ворота, и я поудобнее взялся за рычаг, предвкушая удовольствие от по-настоящему быстрой езды, как сэр Дримарондо неожиданно вспомнил о захваченных в дорогу студенческих работах и решил, что наступил самый благоприятный момент для их проверки. К сожалению, по закону подлости, который, как я уже неоднократно имел возможность убедиться, является одним из немногочисленных непреложных законов любого мироздания, стопка табличек со студенческими сочинениями оказалась упакована под грудой остального профессорского багажа. Не слушая наших протестов и увещеваний, мол, до трактира в Авале, где мы собирались остановиться поужинать, осталось меньше часа пути, профессор потребовал, чтобы мы остановились и помогли ему отыскать сочинения. К сожалению, этот пёс достаточно долго прожил в доме сэра Лонли-Локли, чтобы успеть перенять некоторые свойства характера своего бывшего хозяина, что, в сочетании с его обаянием, привело к тому, что спорить с ним стало совершенно невозможно. Вспоминая недобрым словом неизвестных мне многочисленных грешных магистров, я остановился у обочины. Следующие четверть часа мы сосредоточенно перерывали тщательно уложенные тюки и сумки при неверном свете восходящей бледно-зелёной луны. Перерывали, разумеется, мы с Шурфом, потому что, как справедливо заметил профессор Дримарондо, человеческие руки гораздо лучше подходят для подобного рода работы, нежели собачьи лапы. Сам профессор снисходительно наблюдал за нашими поисками и время от времени давал нам ценные указания, сопровождая их едкими комментариями. Ему бы ещё трубку в зубы, подумал я, и будет вылитый Лонли-Локли, которого камрой не пои, дай поиздеваться над ближним. Надо мной, то есть. Шурф относился к ситуации абсолютно спокойно, безропотно перекладывая ненужные пока вещи с места на место уже по третьему разу и никак не реагируя на провокационные замечания Дримарондо, в то время как я уже начинал потихоньку злиться. Зато четвёртый член нашего экипажа был безмерно счастлив. Нимало не страдая от непредвиденной задержки, не будучи огорчён недоступностью табличек, он весело носился вокруг амобилера, мотая от счастья ушами, гонял каких-то мелких ночных животных, облаивал проезжающие мимо амобилеры. Единственное, что немного омрачало его радость, — это то, что его друг почему-то не принимал участия в таких замечательных играх. Ну и ещё невозможность опрокинуть меня на землю, хорошенько вывалять в траве и песке, а потом ещё и вылизать с головы до ног. Но тут уж ничего не поделаешь, присутствие строгого дяди Шурфа если не полностью исключало подобные развлечения, то значительно их ограничивало. К исходу второй четверти часа нам стало окончательно ясно, что таблички с сочинениями остались в Ехо. Я вспомнил, с какой поспешностью ретировались с места наших сборов студенты-помощники. Ну, конечно, хитрецы не преминули воспользоваться возможностью продлить себе срок сдачи сочинений как минимум на дюжину дней. Студент всегда остаётся студентом, вне зависимости от того, под каким небом он родился, и чьё имя носит выбранный им Университет. Поражённый таким вероломством, Дримарондо неохотно согласился продолжить путь и всю дорогу до Авалы ворчал, выражая своё негодование. — Полагаю, — сердито бурчал он, — всё дело в том, что вам, людям, всё очень легко даётся. Вы почти с рождения умеете говорить, ходить на задних лапах… то есть, конечностях… На ногах, я имею в виду. Поэтому ваши детёныши абсолютно не ценят те преимущества, которые всё это даёт… Наверное, мы не смогли бы долго слушать это брюзжание, но морда нашего профессора при этом выглядела такой несчастной, а глаза выражали такую неподдельную печаль и обиду на несовершенство этого мира вообще и человеческой породы в частности, что ни у меня, ни у Шурфа не хватило духу решительно пресечь эти излияния. Даже мой пёс, похоже, проникся — он лежал на полу амобилера между сиденьями, положив морду на вытянутые вперёд лапы время от времени испускал такие горестные вздохи, что я уже начал всерьёз опасаться, что он вот-вот начнёт выть на луну. К счастью, до этого не дошло — то ли среди здешних собак это не принято, то ли Друппи всё же счёл повод недостаточно веским. Во всяком случае мы добрались до знакомого мне по предыдущему путешествию трактира с некогда обескуражившим меня названием «Напёрсток вурдалака» в относительной тишине — если не считать стенаний нашего профессора. Когда я припарковал амобилер на подъездной дорожке, и мы с Шурфом собрались уже выходить, возникло небольшое осложнение. — Надеюсь, вы не рассчитываете, что мы с Друппи будем ждать в амобилере, пока вы наслаждаетесь местной кухней? — подозрительно осведомился Дримарондо, мигом забывший о коварстве неблагодарных учеников, едва лишь ветерок донёс до нас аппетитные запахи жареного мяса. — Э-э-э… — протянул я, не зная, что ответить, потому что, по правде говоря, именно на это я и рассчитывал. До сих пор мне не приходилось посещать трактиры в обществе того же Друппи, поэтому я понятия не имел, какие на этот счёт существуют правила. Я в панике посмотрел на Шурфа, который наблюдал за происходящим с большим интересом и не спешил вмешиваться. — Ну… Строго говоря, мне неизвестно о существовании на территории Соединённого Королевства каких-либо запретов на посещение трактиров какими-либо животными, в том числе и собаками… — мой друг наконец сжалился надо мной, — правда, я не уверен, что местные фермеры не испугаются при виде Друппи, учитывая его размеры. Сельские жители обычно весьма консервативны и не отличаются храбростью. Оба пса, как по команде, уселись около амобилера, и на меня уставились две пары умоляющих глаз, два хвоста умильно замолотили по земле. В нужный момент Дримарондо умеет очень быстро забывать, что он учёный профессор, недавно защитивший диссертацию. — Ладно, пойдём! — засмеялся я. — В крайнем случае, придётся заплатить хозяину за ущерб, если его гости разбегутся от страха. Однако, вопреки нашим опасениям, всё прошло не так уж и плохо. Хозяин трактира, вурдалак по имени Хрепта, оказался на высоте. Он почтительно, но с достоинством приветствовал всю нашу компанию, выделил нам вместительный столик в углу просторного обеденного зала и тут же придвинул к нему вплотную второй. Это было очень кстати, потому что, во-первых, Шурф, на правах уже почти завсегдатая, снова заказал какое-то неимоверное количество блюд, для которых места на одном столе явно бы не хватило, а во-вторых, под этими столами смогли с комфортом разместиться оба пса и наслаждаться принесённым им персонально окороком, не привлекая к себе внимания остальных посетителей. Невозмутимость хозяина была лишь слегка поколеблена, когда Дримарондо заявил, что хочет сделать заказ самостоятельно, но Хрепта лишь удивлённо приподнял бровь, а затем принёс второй экземпляр меню и сунул его под стол. — Ну, так этого следовало ожидать, — спокойно ответил Шурф, когда, уже усаживаясь в амобилер, я поделился с ним этим наблюдением. — Уж кого-кого, а вурдалака говорящей собакой трудно удивить. Ну да, я как-то об этом не подумал.