Квартира

В квартире водились призраки. Об этом в один голос твердили все, даже ушлый риэлтор нет-нет, да и обмолвится мимоходом, что квартира так дешево продается как раз из-за каких-то нехороших слухов. Мол, шорохи, скрипы всякие подозрительные, вой да крики по ночам из этой квартиры слышатся. Маринетт покопалась в бумажках, узнала, что все предыдущие хозяева давно простились с крышей, и успокоилась. Ну нравилось сумасшедшему сорокалетнему нейрохирургу стучать по трубам, имитировать крики младенца и брызгать таинственно исчезающей поутру кровью в соседское окно - ну что ж, бывает, зато операции мсье Дюран проводил превосходно (пока не свихнулся, конечно). Прагматизм и некоторая ущемленность в средствах сделали свое черное дело: отныне квартира номер 44 по известному адресу по праву принадлежала Маринетт Дюпен-Чен, восходящей звезде дизайнерского мира (мир, правда, пока об этом не знал). Перетащив четыре чемодана из семнадцати, Маринетт решила взять перерыв и продегустировать те замечательные бутерброды, что дала с собой мама. Отказываться от них было как-то невежливо, выкидывать было еще более невежливо, чем отказываться, и потому Маринетт со вздохом принялась за бутерброд, сев прямо на чемодан. Вот тут-то и начались странности. В чемодане что булькнуло, брямкнуло, затрещало, завозилось и... — Ауч! — Маринетт подскочила чуть ли не до потолка, когда что-то скользкое обвилось вокруг ее лодыжки. Бутерброд выпал из ее руки, но до пола не долетел - исчез, так сказать, на подлете, дюймах в десяти от блестящего темного ламината. Разглядев вывалившиеся из чемодана шелковые ленты, Маринетт рассмеялась от облегчения. Секундой позже раздался телефонный звонок, и Маринетт на полтора часа оказать вовлечена в обсуждение того-самого-фильма-про-супергероев-который-ты-обещала-посмотреть. Фильм она, разумеется, не смотрела, и все мыслительные ресурсы были направлены на поддержание опасного разговора. Нажав, наконец, отбой, Маринетт и думать забыла про исчезнувший бутерброд. Три первых ночи прошли абсолютно спокойно. Соседи посматривали на неё косо и даже скептически. Улыбаясь им по пути на учебу, Маринетт втайне гордилась своим здравомыслием: помилуйте, какие призраки в Париже в двадцать первом веке? Мироздание, видимо, приняло это за упрек и руководство к действию, потому что следующая же ночь прошла под девизом "А вот такие!". Маринетт засиделась за ноутбуком допоздна. С улицы доносились разные звуки, ездили машины, горели фонари, на кухне варился суп - идиллия. Если бы не необходимость доварить этот проклятый суп, Маринетт бы уже давно спала. Резкий хлопающий звук не утихал который час и достал ее до печенок; она потянулась закрыть окно и обнаружила, что оно уже закрыто. Хлопало не снаружи, хлопало что-то в квартире! Вооружившись шваброй, Маринетт храбро покралась на кухню, готовясь огреть шарящего по чужим полкам вора за все хорошее. На кухне вора не оказалось, зато в кухонный шкафчик над плитой что-то ломилось. Изнутри. Маринетт завизжала. Сосед снизу только глянул на потолок и вернулся к протиранию листьев фикуса, сосед сверху перевернулся на другой бок и зажал уши подушкой, справа соседей не было, ибо квартира угловая, а слева жила глухая старушка-кошатница, которая не слышала ничего, что не имело отношения к ее хвостатым друзьям. С той ночи "призрак" в квартире Маринетт стал Призраком. — Привет? — неуверенно сказала Маринетт, глядя на вылезающую из-под ее кровати покрытую струпьями руку. Рука схватилась за простыню и оставила на ней желтовато-коричневый след. Маринетт на всякий случай забралась повыше и покрепче сжала "историю дизайна, том I". — Здравствуй, Призрак! Рука ей не ответила. За неимением рта, видимо. Рука пересекла комнату и уползла шебуршаться в углу. Под входной дверью кто-то яростно скребся. На кухне злобно хлопнул ящик. Следующую попытку заговорить Маринетт предприняла через неделю, когда вместо воды из крана полилась остывающая кровь. Она устало смотрела на стекающую в слив бурую субстанцию. — Может, представишься? Я Маринетт, но ты и так, наверное, это знаешь. А ты кто? Я имею право знать, кто и почему издевается надо мной! Маринетт глянула на свое привычно безглазое отражение в зеркале, поправила прическу и тогда впервые заметила... нечто. Черная дымка метнулась прочь, стоило только на ней сконцентрироваться. — Знаешь, — сказала Маринетт через месяц, меланхолично помешивая в кружке чая чей-то глаз (он всплыл после слов о скорейшем переезде из этой чертовой квартиры). — Ты мне дико надоел! Глаз растворился в чае, а с потолка посыпалась штукатурка. А, нет, многоножки-альбиносы. Маринетт только успела увидеть Нечто, исчезающее в вентиляции. — Нет, серьезно! — продолжила она как ни в чем не бывало. — Я выучила ради тебя азбуку Морзе, мог бы хоть имя настучать! Если ты не представишься, я придумаю что-нибудь очень глупое, так и знай. Что-то вроде... ммм... Супер-Кота! Многоножка с потолка упала прицельно в чай, в вентиляции начал надрываться от плача младенец, что-то грохнуло, выключился свет, потом включился, но красненький какой-то. Видимо, "Супер-Кота" призрак не оценил. Маринетт вздохнула, выкинула многоножку в мусорку, вылила чай и позвонила Алье. При подруге Призрак такого не вытворял. Утром на ее столе оказалась надпись. "Нуар". При попытке прикоснуться она расползлась на темных длинных червей. — Нуар, значит? — улыбнулась Маринетт. — Я все еще могу звать тебя Супер-Котом, если будешь плохо себя вести. Или уехать. На кухне хлопнули все дверцы разом, а все носки в мгновение ока оказались раскиданными по комнате. Ее любимый кремовый в горошек одиноко повис на люстре. — Нуар, верни все как было сейчас же! — Маринетт строго сощурилась и обвела взглядом комнату. Нечто возникло возле люстры, носок закачался и упал ей под ноги, а после Нечто привычно уже исчезло в вентиляции, напоследок махнув хвостом. Стоп. Хвостом? Маринетт попыталась вспомнить, как выглядит этот хвост, но ничего, кроме цвета, не приходило на ум. А цвет был черный. И в самом деле - Нуар. После эпизода с носками Нуар не появлялся долго, больше двух месяцев. Сначала Маринетт вздохнула с облегчением, потом признала, что немного скучает по потустороннему соседу (пусть брызгать кровью и изображать младенца любил все-таки он, а не мсье Дюран), потом поняла, что скучает вполне себе много, по-настоящему так скучает. Она даже завела себе привычку говорить вслух, будто бы рядом с ней был кто-то еще. Но никого не было. Видимо, Нуар ушел пугать кого-то более нервного. Появился квартирант когда не ждали. И это был не призрак. Посреди комнаты, занимая все свободное пространство, лежал огромный зверь из породы кошачьих, наполовину сотканный из тьмы. На лапах покоилась голова, изредка шевелились уши. Черный хвост, покрытый гладкой блестящей шерстью (тот самый, что Маринетт уже видела раньше) нервно ходил из стороны в сторону, проходя, впрочем, сквозь кроватную ножку. — Раньше ты помещался в вентиляцию, — усмехнулась Маринетт, сжимая скользкую дверную ручку до побеления костяшек. Зверь тяжело поднялся на лапы, тряхнул головой, сделал шаг навстречу - и растворился. Вернулся блудный кот на следующее же утро. Маринетт как раз возвращалась из кухни с кружкой кофе в руках, когда Нуар материализовался на её кровати с огромным куском мяса в зубах. Он уже не был похож на кота - уши стали будто бы круглее и плотно прилегали теперь к голове, шерсть укоротилась и выглядела не лучшим образом, а хвост... У хвоста появилась пика. Треугольная, металлически блестящая пика. Её покрывали плотно прилегающие друг к другу чешуи, прочные даже на вид. Завидев Маринетт, подкроватный монстр, временно сменивший название на надкроватного, мягко спрыгнул на пол (все стеклянные предметы в квартире издали угрожающий звон, а с холодильника упала ваза с конфетами) и подошел к ней. — Ты испачкал мне кровать, — сказала Маринетт наконец. Она уперла руки в бока и грозно посмотрела на черного квартиранта. — Ты. Испачкал. Мне. Кровать. Нуар посмотрел на неё, а потом лизнул в лицо. Маринетт запнулась на середине слова, а довольный собой бес снова развалился на кровати, заливая кровавыми слюнями любимую полосатую подушку Маринетт. С тех пор присутствие Нуара стало почти постоянным. Справедливо рассудив, что сдаваться добрым врачам уже поздно, Маринетт включила в список расходов мясо и периодическое докупание чашек, к которым её Супер-Кот питал непонятную неприязнь: он сбрасывал их с любых поверхностей на пол и брезгливо трогал лапой осколки. В общем, был самым настоящим котом. Даже мурчал иногда, правда, недолго - соседи начинали звонить в полицию на второй минуте. Чем больше он становился похожим на кота (или на невоспитанного ребенка) поведением, тем меньше кошачьего оставалось в его облике. Нуар стал гораздо меньше с их первой встречи (теперь он был размером с большую собаку), вместо шерсти его тело покрыла угольно-черная кожа, всегда горячая и почему-то ничем не пахнущая. Зимой Маринетт сможет экономить на отоплении, если Нуар продолжит забираться к ней под одеяло. Под кожей перекатывались тугие мышцы, особенно хорошо заметные, когда он потягивался или прыгал, чтобы с кувырком исчезнуть в воздухе и появиться уже на кухне. Чешуйчатая пика на хвосте стала совсем цельной, Маринетт больше не могла разглядеть там отдельных чешуек. Нуар оказался страшным сладкоежкой. Еще он пил кофе, держа длиннопалыми ладонями детскую бутылочку, но чаще он слизывал кофе с губ Маринетт, за что неизменно получал по ушам. Ушей, кстати, у него было две пары. Если особенно провинился - получал по обеим. — Нуар, — сказала как-то Маринетт, поглаживая его за верхним левым ухом. — Мне всегда хотелось знать, что ты такое, но теперь мне не хочется. Мне кажется, ты исчезнешь, если я узнаю. Нуар поднял голову и посмотрел на неё. В его круглых светящихся в темноте нечеловеческих глазах отразилась вполне человеческая грусть. Он боднул её в плечо лобастой головой и вздохнул. Длинный гибкий хвост легонько щелкнул её по носу. — Мне хочется, чтобы ты был человеком. Тогда я смогла бы познакомить тебя с родителями, с Альей, с Нино. Они замечательные, вы бы полюбили друг друга! Но ты не человек. Я не знаю, кто ты. Ты меняешься. Почему ты меняешься? Узкая горячая ладонь с очень длинными когтистыми пальцами мягко легла ей на щеку. Ладонь погладила её лоб, потом скулу, потом скользнула ниже и остановилась напротив сердца Маринетт. Оно заполошно билось в груди и не замедлило своего биения даже когда ладонь Нуара перестала давить на грудь. — Не уходи. Пообещай, что не уйдешь. Нуар закрыл свои зеленющие глаза и, после недолгой паузы, очень медленно, очень осознанно кивнул. В доме у мастера Фу Маринетт оказалась почти случайно. Он был давним знакомым Альи и Нино, и потому просьбе подруги передать кое-что старику Маринетт совсем не удивилась. Вот так она и оказалась перед медитирующим пожилым китайцем с пакетом в руках. — А вы, должно быть, юная Маринетт. Да, Алья говорила, что вы придете, - сказал Мастер Фу, не открывая глаз. Маринетт подозревала, что он подсматривал. — Здравствуйте, мастер Фу. Куда поставить? - она приподняла пакет, чувствуя себе немного неловко. — Столик в углу, юная леди. Надеюсь, вы были осторожны. — С пакетом? Д-да... конечно, я старалась донести его в целости и сохранности, — Маринетт вспомнила, как ставила его на пол в общественном транспорте и как упала на него прямо под дверьми мастера Фу. — Это ничего, что вы упали, там всего лишь чай, — сказал Мастер с улыбкой, открывая, наконец, глаза. — Но я имел в виду не пакет. Вы были осторожны с духом? Маринетт замерла с пакетом в руках и обернулась к Мастеру. — С духом? — С духом. С порождением мрака. С темным, страшным, уродливым, жестоким... — Он не жестокий! — возмутилась Маринетт и уже тише добавила. — И не уродливый. И он кто угодно, но не порождение мрака. Мастер Фу улыбнулся, и на этот раз улыбка отразилась в его глазах, став совсем юной, лукавой, мальчишечьей. — Значит, вы были осторожны. Хорошо, — сказал он. — Откуда вы знаете? Про духа? — Я был им, — просто ответил он. - Я был таким же как твой гость очень много лет назад. — Но... как? — Как работает талант, или сила тяжести, или время? Как зародилась жизнь? Как идет дождь или горит солнце? Это просто случается, и всё. Так и мы. Иногда мы приходим в этот мир, низачем, просто так, и меняемся в соответствии с тем, какими видят нас люди. Среди нас были чудовища, среди нас были герои. Существует несколько теорий о том, что мы такое. Лично я склоняюсь к той, где говорится о душах, которые так любили друг друга, что нашли способ воссоединяться через всё время и пространство. Кто знает, может, в следующий раз он родится человеком где-нибудь на космической станции на красной планете за много световых лет отсюда, и это ты придешь к нему, как он сегодня пришел к тебе. Я не могу сказать всего. Если тебе очень повезет, юная леди, твой гость сам объяснит тебе. Если же нет... объяснения не потребуются. — Что значит "объяснения не потребуются"? Мастер Фу глянул на неё через плечо. Вздохнув, он улыбнулся ей. — Не думай об этом, дитя. Пусть все идет своим чередом. Когда Маринетт вернулась в квартиру, она была пуста. Нуар исчез. Нуар исчезал и раньше, Маринетт научилась ждать. Просыпаясь утром, она первым делом проверяла, не спит ли рядом её квартирант, но каждый раз обнаруживала лишь пустоту. Изо дня в день. Много-много раз. Со временем ей стало казаться, что никакого Нуара никогда и не было. Подумаешь, девочка с воображением выдумала себе друга. К мастеру Фу она заходить боялась - пока он окончательно не подтвердил её подозрений, можно было продолжать верить в Нуара. И она верила. Верила и никогда не прекращала ждать. Одним субботним утром, ровно год спустя её переезда на квартиру номер 44, в дверь осторожно постучали. Маринетт накинула кофту поверх домашней футболки и пошла смотреть, кого принесло в такую несусветную рань. По ту сторону двери стоял высокий светловолосый парень в облегающем черном костюме. В руках он вертел хвост-ремень, и металлический наконечник образовывал в воздухе блестящий круг. — Я же обещал, что вернусь, — сказал он, заключая её в объятия. — У меня для тебя сюрприз и подарок. — Н-Нуар? — выдохнула Маринетт, одновременно зная и боясь поверить. Он широко усмехнулся и поцеловал её в висок. Она дернулась и отпрянула, широко раскрытыми глазами разглядывая Кота Нуара. — Адриан. Ты - Адриан Агрест! Ты мой одноклассник, мы учились вместе в коллеже, и я... была в тебя влюблена? И Алья пыталась нас свести? Серьезно? Но как такое возможно? Еще вчера, нет, еще минуту назад тебя не существовало! А теперь ты - Адриан Агрест, парень с обложки и сын самого Габриэля Агреста, короля мод! Ты создал воспоминания о себе! Ты создал себе жизнь! — Замурчательно, правда? — широко улыбнулся он. В его интонациях действительно было что-то мурлыкающее. — Теперь ты можешь знакомить меня с родителями, что будет несколько странно с учетом того, что они знают обо мне с твоих четырнадцати. — Я не стала бы обвешивать твоими фотографиями стены! — Это мы еще посмотрим! Так, сюрприз уже был, остался подарок, — Нуар жестом фокусника достал из-за спины шестигранную коробочку и протянул её своей Леди. — Серьги? Он только улыбнулся, наблюдая, как осознание проступает на её лице. — Подожди... те самые серьги? — она неверяще вскинула на него глаза, Кот ободряюще кивнул. — Я видела сны про них. Про Кота Нуара и Ледибаг. Это... Все реально? Это реальность? — Самая настоящая... Моя Леди.