Квартира

Маринетт не знала, зачем приехала сюда вот так - в гражданском обличье, посреди ночи, выйдя из пекарни и поймав такси, попросив остановиться за квартал и дойдя до квартиры пешком, ежась и плотнее запахивая пальто. Она стояла перед дверью и перебирала ключи. Теплый металл привычно ласкал пальцы, она несколько раз тянулась открыть дверь, но останавливалась в последний момент. — Какого черта я здесь делаю, — прошептала она, прижавшись горячим лбом к косяку. — Какого черта... Раньше тут еще жил Бэт, но рыжий кот буквально за месяц прочно облюбовал спальню Маринетт, и теперь у нее не было решительно никакого повода приходить на квартиру: здесь не осталось ни одного кота. Она крепко зажмурилась и отперла дверь парой решительных оборотов. Внутри было темно. Пахло знакомо, Маринетт глубоко вдохнула и медленно, сквозь набухающий в горле ком, выдохнула. Ей не нужно включать свет, она превосходно ориентировалась дома на ощупь. Она разулась, потом натянула обувь обратно. Ей не хотелось оставлять следов, не хотелось... мешать. Казалось, они все еще жили здесь. Призраки, тени, эхо прошедших дней. Кот не забрал ни одной вещи, оставил все как было, на откуп ей. Ледибаг упаковала свои в коробки, но так и не решилась по-настоящему вынести их - коробки стояли в ее комнате возле шкафа с пустыми полками. Квартира пахла ими. Так, наверное, пахнет счастье. Сюда приходили риэлторы, квартира уже стоит на торгах, вот-вот ей позвонят и чей-то голос, мужской или женский, спросит, продает ли она квартиру такую-то по такому-то адресу и когда можно будет прийти посмотреть. И ей надо будет - нет, правда надо будет - сказать, что продает. И посмотреть можно, и бумаги у нее есть. Только вот скажет ли? Ночью безопасно, ночью не бывает деловых звонков, ночью ее не потревожит этот чертов неизвестный голос, который она и не слышала никогда, но заранее ненавидит. Кота она не видела с самой победы над Бражником. Ни одного звонка, ни одного появления на публике, только редкие сообщения по их геройской связи. Он ее... бросил. Оставил разбираться со всем одну. И это оказалось тем единственным, к чему она никогда не была готова. Она провалилась. Полностью. От геройской маски осталась только Маринетт, с ее обычными проблемами и обычной жизнью, такими невыносимыми, такими будничными. Неужели она теперь - одна из? Такая же, как тысячи людей вокруг: учеба, работа, телевизор, общественный транспорт, цены на колбасу и стрижка ногтей? Скоро, совсем скоро выйдет отпущенный Мастером Фу срок, и ей надо будет попрощаться и с Тикки. Последняя ниточка к ее прошлой жизни будет оборвана, последний шанс найти Кота Нуара, по которому она горько, отчаянно скучала, будет потерян. Маринетт прошла в свою комнату, села в кресло, забралась в него с ногами. Из окна падал свет, но ее укрывали тени. Наверное, поэтому он не заметил ее. Кот Нуар появился в дверном проеме бесшумно, будто соткался из тьмы, и Маринетт замерла, не дыша, боясь разрушить такую желанную иллюзию. На кухне хлопнуло окно - вот как он попал внутрь, ну конечно, они же специально выбирали окна, которые можно открыть снаружи, толстый дяденька-стекольщик очень удивлялся этому, да и широким карнизам тоже... Он стал старше за эти месяцы, или желтый фонарный свет сделал его таким. Кот прошел глубже, остановился у шкафа и отменил трансформацию. Плагг кинул на нее взгляд, она на всякий случай прижала палец к губам. Квами исчез в темном коридоре, на кухне что-то громыхнуло, а потом затихло. Сумочка опустела - Тикки исчезла вместе со своим товарищем. Маринетт осталась с Нуаром один на один. — Ты здесь, — прошептал он, положив ладони на дверцы шкафа. Маринетт дернулась и закусила губу: он не мог ее видеть, даже со своим зрением, он не видел, он разговаривает сам с собой. — Я везде тебя вижу, — он ударился несильно о дверцу лбом, как совсем недавно сама Маринетт. — Но здесь особенно. Ты как будто слушаешь. Чушь, конечно. Кот усмехнулся и отошел от шкафа. Взял со стола чистый лист бумаги, вытащил ручку из стаканчика, покатал в ладони и вернул на место, точно как было. — Я безнадежный идиот, — вздохнул он. — Глупый, глупый, глупый Кот. Я по тебе скучаю. Знаю, ты хочешь избавиться даже от воспоминаний, продаешь квартиру... Я чуть не умер, когда услышал об этом, трое суток лежал с температурой... Думал о том, правильно ли я поступил. Ты всегда умеешь находить нестандартные решения, мне бы пригодилось это умение. Думал о том, что будет с моей семьей, с ее остатками. Пытался уберечь их, но невозможно уберечь то, что разваливается на глазах, и в итоге я потерял и тебя. Конечно, я думал о тебе все эти три дня. О том, что опять все испортил. О том, какая ты красивая. О том, как ты теперь будешь жить - без меня. Я видел тебя недавно, ты постриглась. Тебе идет. Так странно осознавать, что твоя жизнь теперь проходит мимо, я больше не ее часть. Я не могу наблюдать, как ты взрослеешь. Больше нет. Это невыносимо. Больно. Страшно. Иногда мне хочется, чтобы ты поняла, как это, а иногда я молюсь, чтобы ты никогда этого не узнала. Я надеюсь, очень надеюсь, что ты без меня лучше, чем я без тебя. Кот провел пальцами по столешнице. — Мне всегда нравилось в твоей комнате. Сейчас это единственное место, где я могу спать. Где я чувствую себя достаточно... в безопасности, чтобы спать. Ты ведь сейчас где-то спишь. Может, даже с кем-то. Ты же любишь кого-то, я знаю, всегда знал, даже когда совершенно не хотел об этом думать. Этот человек... Не имею ни малейшего понятия, кто он, но обязательно набью ему морду при встрече. Я ненавижу его и одновременно завидую черной завистью. Почему он? Почему не я? Почему всем дается задаром то, к чему мне надо ползти с распоротым брюхом? Что мне надо сделать, чтобы стать наконец достойным кого-нибудь? Кот стиснул зубы так, что заходили желваки. — Я теряю всех, кого я люблю! В конечном итоге я остаюсь один, и я не справляюсь! Просто не могу! Я не могу потерять еще и тебя! В комнате повисла тишина. Кот опустился на пол возле кровати, прислонился к ней спиной и откинул голову на матрац. — Я люблю тебя, — прошептал он. — Мне не на что надеяться, я не посмею просить тебя ни о чём. Нет, всё же попрошу. Живи. Просто... живи. Это единственное, что вообще имеет значение. Пожалуйста. Кот зарылся лицом в покрывало. Было тихо. В коридоре тикали часы. — Вернись. Вернись. Вернись. Вернись-вернись-вернись... Его голос скатился в глухое всхлипывающее бормотание и затих. Маринетт замерла, вслушиваясь. Тик-так, тик-так, тик-так... Она вернется?..