***
@zaynmalik(ответ): gymnasium#7_FML, прежде чем публиковать что-то, проверь подлинность информации. Если ты продолжишь говорить хрень о моей девушке, я лично найду тебя и заставлю сожрать всё своё дерьмо.***
Каждый из них смотрит. Скользит взглядом по разодранным джинсам, его футболке, край которой засунут за ремень, ботинкам на устойчивом каблуке; каждый оценивает идеальность макияжа, причёски, даже ногтей. И это пугает. Никогда ещё они не интересовались мною так, как делают сейчас. Возможно, это из-за его твита. Возможно, это из-за того, что сегодня в сеть снова попали фото, где мы вместе выходим из подъезда нашего дома, что только подтвердило слухи. Возможно, это из-за того, что он поцеловал меня на стоянке так страстно, сжимая мои бёдра в крепких руках с такой силой, что остались следы, которые мне безумно понравились, и это привлекло внимание, конечно. Я не знаю. — Эй, малявка, — Луи щёлкает меня по носу, заставляя отвлечься от разъедающих кожу глаз. Зейн идёт рядом, ухмыляясь шатену, и крепче сжимает мою руку, когда Томлинсон пристраивается рядом. — У меня будет невероятно пьяная тусовка сегодня, вы придёте? Смотрю на Малика, тот кивает, взглянув на меня. Я уже хочу согласиться, но тут вспоминаю: — Оу, нет, я не смогу. Парни вопросительно и удивлённо смотрят на меня. — Я обещала бабушке, что приеду к ней сегодня. — Где она живёт? — В Брикстоне. Лиам, возможно, поедет со мной. — Ты не говорила, — произносит брюнет, останавливая меня посреди коридора. Лу обещает мне, что мы встретимся на обеде, и удаляется, по пути переговариваясь и здороваясь со знакомыми. — Совсем вылетело из головы, прости. Я хотела сказать об этом позавчера, но пришла Миранда, и это просто забылось. Кивает. — Я не пойду к Луи. Мотаю головой: — Нет, нет, не отказывайся от развлечений из-за меня. Всё в порядке, тем более, со мной будет Лиам. — Хорошо, тогда я приду пораньше. — Договорились. Логан виновато улыбается мне, когда я захожу в класс. Он знает о нашей с Зейном крупной ссоре, и очень хотел извиниться, но не решился приехать вчера. Обнимает меня, как только я оказываюсь рядом, и говорит: — Я должен был думать о последствиях, прости, капкейк. — Всё в порядке, любимый. Мы всё обсудили и пришли к компромиссу, — обнадёживающе улыбаюсь. Затем наклоняюсь к нему и тихо шепчу: — Его мама была больна шизофренией из-за употребления наркотиков, он сильно испугался за меня, потому что знает последствия. Быстро кивает: — Это ужасно, и он был прав. Мы больше не будем.***
Гарри широко мне улыбается, садясь рядом. Парни постепенно переезжают за наш стол, и это мило. Теперь мы можем наблюдать за дурачествами Луи и Лиама, слушать тихие разговоры Зейна и Гарри, и наслаждаться их компанией в целом. — Как дела, Джи? — закидывает руку на мой стул, что не укрывается от взгляда Зейна. Боже мой, этот парень ревнует буквально ко всему, что движется. Не могу сказать, что мне это не нравится. — Всё отлично, как у тебя? — Прекрасно. Ты давно не звонила, даже не знаю, что происходит у тебя в жизни, — дуется. Пейн поддакивает: — Совсем забыла о своих близких. И в этом виноват ты, брат, — осуждающе смотрит на закатывающего глаза Зейна. Лиам не говорит об этом всерьёз, разумеется. — Что ж, а мне она звонит очень часто, — вставляет своё Кларк. Фыркаю. — Я могу терпеть только одного из вас, — смотрю на расслабившегося брюнета, который подмигивает мне. Брат ахает: — И раньше им был я! — затем направляет пластиковую вилку в сторону Малика. — Видишь, что ты сделал. Хихикаем. — Как Лесли? — обращаю своё внимание на Стайлса. Тот отвлекается от картошки фри, запивает её соком и поворачивается ко мне. — Всё в порядке, она, кстати, просила твой номер вчера, — облизывает губы. Его взгляд цепляет кого-то, и он, тихо смеясь, наклоняется к моему уху, чтобы прошептать: — Мэтт выглядит как придурок, сейчас он будет проходить мимо, смотри! Киваю, и как по заказу в этот момент мимо проходит высокий накачанный старшеклассник, который, боже мой, немного играет мускулами, которых в прошлом году не было и в помине. Прикрываю рот ладошкой, чтобы никто не услышал моего громкого смеха, и смотрю на зеленоглазого, который кивает головой и взрывается хохотом. Я вторю ему, случайно встречаясь взглядом с парнем, чьи глаза пылают злостью. Внезапно останавливаюсь, глядя на то, как быстро Зейн поднимается с места и покидает помещение. Все за столом затихают, смотря на нас с Гарри. Луи кивает мне головой в сторону выхода, и я понимаю его, собирая свои вещи и скомкано прощаясь с ребятами, понявшими всё, конечно. Нахожу его, заводящим машину, и тут же сажусь на пассажирское сиденье, радуясь тому, что приехала сегодня с ним. — Ты ведёшь себя как маленький ребёнок, — между делом комментирую, пристёгивая ремень безопасности. Он не смотрит на меня, когда Jaguar выезжает на дорогу, мгновенно набирая скорость. — Это ты ведёшь себя как блядский ребёнок, который не может выбрать между двумя игрушками. Раздражённо швыряет телефон на панель управления, отмахиваясь от мешающей чёлки. Поджимаю губы. — Ты смешон. — Правда? — хмыкает. — Я говорил тебе не общаться с ним. — Зейн, ты слышишь себя? — разворачиваюсь к нему, сдерживая злость, клокочущую внутри. — Ты запрещаешь мне общаться с моими друзьями. И этим оскорбляешь не только меня. Сколько раз говорить, что я не чувствую ничего к Гарри, к тому же, у него есть девушка, которую он любит! Перестань вести себя как грёбаный деспот. Резко даёт по тормозам, останавливаясь посреди дороги. Меня отбрасывает вперёд, и только благодаря ремню, крепко пришпиливающему меня к месту, я не пробиваю головой лобовое стекло. — Ты флиртовала с ним у меня на глазах! — Идиотизм! Мы просто разговаривали, чёрт тебя дери, Малик! — гневно откидываю мешающие волосы назад, с прищуром смотря на не менее злого парня. Мы оба в ярости, очевидно. И наши характеры так невыносимо похожи; это особенно заметно в период огромного напряжения и перевозбуждения от негативных эмоций. Как, например, сейчас. Он поворачивается, чтобы высказать мне что-то, вероятно, обидное, но сдерживает себя, потому что кто-то позади оглушительно сигналит. Парень матерится, заводя мотор, и стремительно набирает скорость; всё за окном сливается в одно разноцветное пятно, и я пугаюсь. — Зейн, сбавь скорость, — прошу, держась за сиденье. — Пожалуйста. Зажмуриваюсь. Машина плавно останавливается. Открываю глаза — мы дома. Быстро выхожу из авто, негромко хлопая дверцей (я бы приложила всю силу и хлопнула с огромного размаха, но я люблю эту машину), и захожу в дом, не дожидаясь закурившего брюнета. Я ушла с трёх уроков, но это было необходимо. Заходит в квартиру через десять минут, заметно остывший и более или менее спокойный. Я сижу за столом, играясь с ногтями, он садится напротив. Играем в гляделки. — Ты такой придурок иногда. — Я знаю. Одновременно поднимаемся с места. Он оказывается возле меня, смотря в глаза. — Ты — единственный, — говорю, опуская взгляд на его губы. — Докажи мне, что я единственный, Джиджи, — шепчет мне в губы, и я знаю, как это сделать. Толкаю его к кровати, чертовски боясь того, что может произойти, и в то же время невероятно предвкушая. Он садится, смотря на меня так… ох, Боже. Расставляю ноги по обе стороны от его тела, а он сжимает руками талию. Наклоняюсь, позволяя себе коснуться его губ и сжать плечи в подчиняющем жесте. Ему нравится это; язык касается моего, лаская, и эти нежные движения вынуждают кровь почти до боли стучать в венах. Волосы лезут в глаза, но когда он сжимает одной рукой мою шею, притягивая к себе, я перестаю обращать на это внимание, чувствуя дикий восторг от его доминантности. Он терзает, мнёт мой рот своим, только распаляя возбуждение. Внезапно его губы отрываются от моих и прожигают кожу шеи, вызывая дрожь во всём теле. Не прерываю зрительного контакта, когда начинаю медленно стягивать с себя кофту; трясу волосами, закидывая голову назад, затем опускаю её в изгиб его шеи, обжигая дыханием, и, если честно, я очень хочу пометить своё. Я заявляю, что единственная у него. Покусываю кожу, целую, и проделываю то же самое несколько раз; его руки требовательно сжимают мою талию, лаская разгорячённое от его действий, его эффекта тело. Скользит пальцами до застёжки, и через мгновение бра спадает с меня, а я оказываюсь прижата к нему, выбитая из колеи резким движением. Быстро переворачивает меня и толкает на мягкую перину, что на мгновение заставляет меня забыть о потребности в воздухе; оставляет сотни влажных, беспорядочных поцелуев. Внутренности сжимаются от наслаждения, когда его рот оказывается в опасной близости к кромке трусиков; он стягивает их, совершенно не заботясь о том, что после отбрасывает куда-то в темноту. Сжимаю простыни руками, чувствуя его губы внизу живота, что заставляют меня на секунду забыть своё имя. — Б-боже… Зейн- Когда его язык касается меня, я вскрикиваю от неожиданности и удовольствия. — Скажи моё имя ещё раз, — хрипло просит, прерываясь, чтобы избавиться от джинс, и снова оказывается внизу, доводя меня до исступления. И когда я так близка, он резко отстраняется, снимая футболку, и нависает надо мной, слегка ухмыляясь. — Красавица. Следующее, что делает — целует меня, и я могу чувствовать себя на кончике его языка, врывающегося в мой рот, который раскрывается в немом стоне, когда его рука скользит по мне, вызывая табун мурашек. — Я не могу насытиться тобой, Джиджи, — шепчет, раскатывая презерватив на всю длину, и медленно, очень осторожно и аккуратно входит в меня. Ахаю от боли и неожиданно резкого движения. Руки находят его и сжимают, ища поддержки. Замирает надо мной, вглядываясь в каждый миллиметр лица, и делает ещё один толчок. Закусываю губу, жмурясь. Это больно. Это не так, как я ожидала. Это не походит на те чувства, когда он касается меня, когда целует, когда зло, со всей присущей ему ревностью говорит: «моя». Лихорадочное дыхание, застрявшее где-то в горле господизейн. И я чувствую. Его руки, потное тело, делающее уверенные толчки; трепет ресниц, что касаются моей щеки каждый раз, когда он жаждет максимальных тактильных контактов; сбитое дыхание, шёпот в ухо, размеренное покачивание кровати. Облизываю иссохшие, требующие его губы. Цепляюсь за крепкую, твёрдую спину, опуская взгляд на завораживающие татуировки, что двигаются вместе с нами. — О-ох. Прижимаюсь к нему, ощущая, как сердечный ритм сковывает глотку. Тяжело дышать. Зейн, Зейн, Зейн. Так хорошо… Закрываю глаза, он падает рядом, прижимая меня к себе, словно маленького ребёнка. Бесконечное моямоямоя в воздухе, который пропитывает насквозь. Его запах в моих волосах, на теле; каждая метка имеет место быть, нагревается, и хочется кричать от переполняющих чувств. Исключительно. Превосходно. Потрясающе. Всегда. С ним. Он.***
— Так вы, ребятки, теперь живёте вместе? — помешивает чай ложкой, спрашивает Белла. Киваю, прислушиваясь к телу; все мышцы словно пропустили через мясорубку, но усталость, что сковала тело, приятная. Размеренное спокойствие протекает в венах, не мешает думать и даёт расслабиться за бессмысленными разговорами с ещё одним человеком, непосредственно связанным с тем, кто делает меня лучше. Кто заставляет меня радоваться каждому вздоху. Кто показал мне, что такое любовь во всём её великолепии. — Ты сделала это место живым, Джиджи. Раньше тут было слишком пусто и мёртво. Я ненавидела, когда мы собирались здесь. Постукивает наманикюренными пальчиками по столу, смущённо улыбаясь мне. Мне нравится, как уложены её светлые волосы, как эта рубашка сидит на её худом теле. Мне нравится Изабелла, потому что она приносит только положительные эмоции. — Честно говоря, я до последнего не хотела идти, потому что думала, что всё так же, — продолжает болтать, прерываясь только для того, что кинуть в рот «M&M’s». — Но я рада, что Тревис с Дином заставили меня. — Ты учишься? — Заканчиваю пятый курс, да, — охотно отвечает. — Я будущий врач. Удивлённо смотрю на неё. Блондинка смеётся: — У всех такая реакция. Но мне нравится это. Я наслаждаюсь учёбой, потому что знаю, что в итоге буду заниматься любимым делом — помогать людям. — Это здорово, — соглашаюсь. — Как вы все познакомились с Зейном? — О, Тревис был соседом Зейна, ещё когда он жил с… — замирает, облизывая губы, и неоднозначно смотрит на меня. — С родителями. Я общалась с Тревисом, так что… да и вообще наша компания, в принципе, началась с Тревиса. Он как будто маяк, понимаешь? Такое милое-милое солнышко, которое всегда знает, что сказать, как отреагировать или сколько налить, — смеёмся. — Он собрал всех нас в единое целое, и прошло уже семь лет, а мы всё так же дружны. Это всё благодаря Тревису. Клянусь, Джиджи, нет лучше друга, чем это синеволосое, постоянно матерящееся чудо в джинсах. — Эй, девчонки! — оборачиваемся на звонкий голос вышеупомянутого человека. — А поехали-ка к Томмо Томлинсону прямо сейчас! — Поехали! — радостно отзывается Изабелла. — Обожаю этого парнишу, он всегда найдёт способ развлечься посумасшедшее, — о, это точно о Луи. Быстро объясняю всем, что не смогу поехать, и прощаюсь, собирая рюкзак. Зейн молча выходит за мной, кидая Белле ключи от квартиры. Мы спускаемся вниз в приятной тишине, однако на самом выходе он тянет меня к себе, чтобы поцеловать. Губы разгораются его огнём по новой, и становится очень хорошо. — Будь осторожна, — целует в лоб, и этот жест лучше всех. — Конечно. — Напиши, как доедете, — просит. — И позвони, когда будете выезжать. — Хорошо. Я сажусь в машину, а он наклоняется к раскрытой двери, целуя меня ещё несколько раз. — Я люблю тебя. — И я тебя.