***
— Твою собаку звали Собака, — киваю, затем с улыбкой перевожу взгляд с потолка на его лицо, где играют блики солнца. — Как оригинально. — Мне было десять, чего ты хотела? — с ухмылкой спрашивает. — Что насчёт любимой книги? — Я ненавижу выбирать, поэтому у меня нет любимой книги, песни и фильма. Не могу остановиться на чём-то одном. — Ладно, тогда так: что бы ты перечитала прямо сейчас? — «Грозовой перевал» или «Билли», — мгновенно отвечаю. — Или, возможно, «Жизнь взаймы» или «Возвращение в Брайдсхед». А ты? — «Великий Гэтсби». Когда-нибудь пробовала курить? — В девятом классе. Когда начал ты? — В седьмом, — усмехается. — Джонни Деп или Брэд Питт? Ахаю: — Нечестно! Я не могу выбирать между этими мужчинами! — И всё-таки? — Леонардо ди Каприо. Фыркает: — Ты не умеешь играть в эту игру. — Плевать, — ухмыляюсь. — Макароны или картошка? — Картошка. Вино или пиво? — Вино. США или Англия? — Тупой вопрос, — закатывает глаза. — Англия. Музыка или искусство? — Музыка. Любимый запах? — Твой. Чмокает меня в губы, смеясь. Я даже не пытаюсь сделать вид, что не смущена. Его телефон, оставленный на столе в кухне, звонит. — Можешь не брать, — разрешаю, но он, хихикая, качает головой и уже через мгновение снова падает на кровать, ставя на громкую связь. — Эй, эй, каблук на телефоне? — шутит Луи. Зейн, ухмыляясь, шлёт его к чёрту и спрашивает, что ему нужно. — Мы с парнями идём в «Starbucks», вы с нами? Смотрит на меня, я киваю. — Мы идём, — отвечает. — Который на твоей улице? — Так точно. — Увидимся, бро. Я не переодевалась по приходу из школы, поэтому лишь расчёсываю волосы и делаю небрежный пучок. Не собираюсь краситься, поэтому только обуваюсь и беру сумку, терпеливо дожидаясь, пока моя принцесса найдёт ключи от своей машины. — Мы можем поехать на моей, — предлагаю. — Нашёл! Качаю головой: мужчины так не любят быть на пассажирском сидении, ужас. Выходим из дома и доезжаем до заведения за двадцать минут. Парни уже внутри, спорят и смеются. С радостью вижу там Лесли, которая, увидев нас, энергично машет, сидя возле окна. Он берёт меня за руку, и мы оказываемся внутри, продуваемые кондиционером и мгновенно окутавшиеся запахом кофе.***
— Что за хрень произошла с твоей квартирой? — нагло осматривается, задерживаясь взглядом на мне в его футболке, готовящей ужин. — Что ты здесь делаешь? — хмуро спрашивает он, то и дело кидая на меня обеспокоенные взгляды. О да, ты прав, что волнуешься. Потому что этого человека я ненавижу всеми фибрами души. Миранда Олсон — та, кто останется без волос, если не уйдёт сейчас же. — Она живёт с тобой? — кривится. — Действительно, Малик? Ты серьёзно предпочёл трахать младшую сестру твоего друга вместо меня? Она лучше? Он не позволяет ей пройти дальше, вырывая ключи из её рук: — Какого хера они у тебя? — Когда мы трахались, тебя это не волновало. Ком застревает в горле, но я упрямо смотрю на них: высокомерная сука и рассерженный брюнет. Они смотрятся гармонично. На ней платье, туфли и идеальный макияж, а на мне небрежный пучок, ни грамма макияжа и нелепые розовые носки. — Это в прошлом, блять. Не смотрит на меня, продолжая отвечать Миранде. Ругаются, забывая, что я стою тут, прямо напротив них. Они спали вместе. Они встречались, Джиджи. И это между ними. Их своеобразная связь. Зейн смотрит ей в глазах, не переставая говорить что-то. Он смотрит на неё. Миранда красивая, высокая, с гордой походкой уверенной в себе девушки. Она лучше, чем я? — Зейн. Поэтому он смотрит на неё, и я снова пустое место. Всего лишь младшая сестра его лучшего друга. Не смотри на неё, Зейн. Я здесь. Обида горит внутри, разъедая кислотой глотку. Не плачь, идиотка. Сжимаю руки в кулаки, а глаза на мокром месте. — Зейн. Несмотринесмотринесмотринесмотринесмотри. Я здесь, Зейн. Посмотри на меня. В животе тянет, и я не выдерживаю. Бегу в ванную комнату, специально задевая его. Голоса затихают. — Джиджи! — его громкий голос настигает меня, когда я закрываю дверь прямо перед его лицом. — Джиджи, открой. Молчу. — Джиджи! — Зейн? — приглушённо слышу её голос. — Иди на хуй, Олсон. И больше, блять, не приходи. — Но мы- — Мы уже всё выяснили. Съебись. — Ну и прекрасно, удачи с этой истеричкой, — хмыкает, и всё, что остаётся после неё — стихающие шаги и раздасованость. — Открой дверь, малыш. Опираюсь головой на кафельную стену, обнимая колени. Пытаюсь успокоиться и начать нормально дышать, потому что внезапно начинаю задыхаться из-за количества слёз. Что, чёрт возьми, со мной не так? — Джелена, открой, блять, дверь! Ударяет по ней несколько раз, а затем, вздохнув, прислоняется к ней головой. — Прости. — Ты даже не смотрел на меня, — внезапно для самой себя отвечаю ему, слыша после, как тяжело он начал дышать. — Я звала тебя. Но ты был сосредоточен на ней. Почему… Почему ты делал это? Такая уязвимая. Уму не постижимо. Когда я стала размазнёй? — Прости. — Ты сделал мне больно. — Я знаю, знаю, малыш, открой дверь, прошу. — Ты любишь меня сильнее, чем её? Вопросом ставлю в тупик не только его. Что я… Что я только что сказала? — Невозможно сравнить, — наконец отвечает. — С ней… с ней всё было слишком просто и хорошо, с тобой всё по-другому. Осмысленно, страстно, дурманяще. Он не ответил. — Зачем ты просил меня переезжать, если даже не можешь сказать о своих чувствах мне? — спрашиваю громко и чётко, а сердце бьётся как в последний раз, мощными ударами сотрясая голову. — Джиджи, просто открой дверь, — устало просит. Я закрываю глаза. Немыслимо. Невыносимо. Как я ещё дышу? — Пожалуйста, малыш. Вздыхаю, качая головой. Это… ох, это ужасно сейчас, чувствовать себя подобным образом, но я не могу собраться. — Я люблю тебя. Замираю. Медленно поворачиваю голову в сторону закрытой двери. — Ты сказал это только потому, что я вынудила тебя. До сих пор не могу успокоиться из-за этих проклятых трёх слов, хоть они и были сказаны импульсивно и наверняка не имели никакого значения. — Я ВЛЮБЛЁН В ДЖЕЛЕНУ РОУЗ ПЕЙН! — пугаюсь его громкого голоса. Затем добавляет тише: — Даже если она не хочет верить. — Зейн… — Я люблю тебя, малыш, и это, возможно, рано, но я не собираюсь молчать о том, что чувствую. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я. Люблю. Тебя. Тихо сглатываю, понимая, что сердце не бьётся в момент, когда он произносит это чёртово «я люблю тебя». Поднимаюсь, дрожащими руками тянусь к ручке двери. Он тут же вскакивает с пола и обнимает меня, говоря, чтобы я больше так не делала. — Ты — мой приоритет, не она.***
— Мы с парнями сегодня собираемся посидеть у Гарри или съездить в боулинг, — говорит за столом, улыбаясь каждый раз, когда я пытаюсь понять, как, чёрт возьми, держать эти грёбаные палочки для суши. Наш ужин сгорел, так что. — Хорошо, — спокойно откладываю палочки и беру вилку. — Я пойду к Логану, он писал сегодня, что мы давно не проводили время вместе. Зейн кивает, затем встаёт и подходит ко мне, чтобы ещё раз показать, как держать эти изобретения Сатаны. Я сосредоточенно наблюдаю за его красивыми пальцами, опять пропуская всю суть, а потом просто кидаю палочки в мусорку, заставляя его рассмеяться. Снова. — Ты такая милая. Через час мы оба собираемся уходить, я собираю рюкзак в школу, потому что её никто не отменял даже в пятницу (а жаль), но оставляю его дома, потому что сегодня хочу заснуть с этим чертовски невероятным человеком. Я только что назвала это место домом. И не знаю, как к этому относиться. Всё ещё тяжело поверить в то, что я живу со своим парнем. Ох. Мы прощаемся поцелуем и расходимся каждый к своей машине, уезжая в противоположные стороны. Я внимательно слежу за дорогой, потому что сейчас вечер, очень много машин, почти час пик, и мне нужно избежать его, поскорее доехав до друга. Вспоминаю кое о чём и заезжаю в кафе, чтобы взять пончики с кофе, которые Лог обожает. Его новенькая машина ещё не в гараже, и я сигналю несколько раз, потому что мне нужно место для парковки. Заспанный Кларк вылетает из дома через минуту и, заметив меня, закатывает глаза, прежде чем загнать своё авто, тем самым уступив место мне. Его Роуз, белая Ауди, которая мне безумно нравилась, также находится в гараже, рядом с мощным чёрным джипом его мамы. Честно говоря, я не знаю эту модель, но она выглядит очень классно. — Сучка, я ожидал увидеть тебя раньше, — говорит, когда мы садимся за стол в широкой кухне. — Почему так поздно? — Потому что Миранда — сука. — Что она сделала? Лайкнула твоего мужика? — посмеиваясь, спрашивает и откусывает большой кусок от выпечки, измазываясь в шоколадной глазури. — Она пришла к нам, — после подробно описываю то, что произошло. — Он признался в чувствах первым? — давится. — Чёрт, я ставил на тебя, — цокаю. — И правда, вот же сука, какого хера она вообще пришла? Что хотела доказать? Вы, бабы, капец ебанутые. — Пошёл ты, — отвечаю. — Итак, как у вас с Найлом? Я не видела его уже давно. — Он просто заболел, — пожимает плечами, а затем достаёт что-то из кармана. Пока он возится с какой-то непонятной хренью, звоню Зейну, чтобы узнать, как у них там дела. Он отвечает почти сразу: — Привет, малыш. — Привет, как вы? — Да брось, Джиджи! — кричит Луи на заднем фоне. — Спусти мальчика с поводка хоть на один вечер! — Завали, — смеётся Малик. — Всё хорошо, что делаете? — Болтаем, сейчас хотели посмотреть фильм или ещё что-нибудь, — смотрю на то, чем так увлечён друг, и широко раскрываю глаза, потому что этот идиот сворачивает косяк. Курить грёбаную травку в середине недели? Да как не фиг. — Как долго ты будешь там? — До часов двенадцати, я думаю, может немного больше, — слышно, как кто-то громко ругается, и я хмурюсь. Хочу уже спросить, что происходит, но Зейн опережает меня: — Шейлин позвонила Луи только что, теперь они ругаются из-за того, что он надел не ту рубашку. Блять, ссориться по таким мелочам… Чёрт, Лиам, ты даже не пытался! — разочарованно кричит, отчего я пугаюсь. — Прости, малыш, твой брат совершенно не умеет играть в боулинг, а мы в одной команде. Моя очередь, я позвоню позже. — Пока. — Люблю тебя. Мамочка. — И я тебя. Вот. Чёрт. Это слишком для такой чувствительной меня, но мне безумно нравится это дикое волнение. — Логан, ты идиот, — вспоминаю о друге. — Мне ехать домой через пять часов. И Зейн убьёт меня, если узнает. Вздрагиваю, только вспомнив его злой взгляд, когда он подумал, что я курила тогда, на дне рождения у Лесли. — Тебя отпустит до этого времени, — беззаботно говорит, протягивая его мне. Нерешительно беру свёрток в руку, а затем делаю затяг.***
Когда открываю глаза, первое, что бросается в глаза, часы, показывающие час ночи. Воу. Голова словно налита свинцом, когда пытаюсь подняться с кровати друга, который лежит рядом, пуская слюни на подушку. Приглушённо слышу мелодию звонка — то, что и разбудило меня, и беру телефон, видя там имя Зейна. — Да? — голос хриплый, а горло дерёт так, как будто я кричала несколько часов без остановки. — Какого ёбаного хуя, Джелена?! — клянусь, я чувствую его злость даже через динамик сотового. — М-м-м? — всё ещё не понимаю причину его злости, а затем кое-что вспоминаю. Я должна была быть дома в двенадцать. И я заснула после пятой или шестой рюмки текилы. Вот дерьмо. — Ты издеваешься, блять?! — взрывается. — Почему ты не брала телефон? Где ты сейчас? Какого хера не дома? Ух, вот это голос. Я не думала, что он умеет настолько сильно злиться. Но я не собираюсь отрицать тот факт, что мне стало немного не по себе от его тона. — Я… я у Логана, — оглядываюсь, видя несколько пустых бутылок алкоголя и два незаконченных косяка. Глаза предательски закрываются. — Открой чёртову дверь, — громко выдыхает, и я понимаю, что он курит. Нервно облизываю губы, прочёсывая волосы рукой и спускаясь вниз. Сбрасываю вызов, замирая напротив входной двери. Я очень боюсь открывать дверь и сталкиваться с ним сейчас. Мама Логана сегодня в ночную смену, чему я очень рада. Делаю несколько глубоких вздохов и щёлкаю замком, отступая назад. Он сразу залетает внутрь, даже не утруждая себе тем, чтобы закрыться. Вижу, что он осматривает меня, прищурив глаза, а затем делает это. Нюхает, блять, меня. — Какого хера, — могу видеть, как заходили желваки под его кожей и как вздулась венка на лбу от гнева, — от тебя несёт этой дрянью? И сейчас я не говорю о ёбаном алкоголе. Судорожно вздыхаю, запуская руку в волосы, и пытаюсь придумать отмазку, которая прокатила бы в этот раз. Но посмотрев на него, понимаю, что ничто, чёрт возьми, не прокатит. Слишком быстро оказываюсь возле стены, а он прижимает меня к ней, не давая возможности двинуться. — Почему, блять, ты курила эту хуйню? — раздражённо шипит; его глаза яростно пылают, и они, кажется, никогда не были такими тёмными. — Джелена, мать твою, Пейн, я задал тебе грёбаный вопрос. — Хотела… расслабиться? В тот же момент жалею о своих словах, потому что его кулак сталкивается с каменной стеной, и только зажившие после избиения Майкла раны раздираются. — Расслабиться? — Зейн, я- — Ты охуела? — дышит через нос, скрипя зубами. Часто и тихо дышу, не отвечая; мне страшно. Стоит, прикрыв глаза, и молчит несколько минут, прежде чем сказать мне: — Собирайся домой. Уже хочу уходить, как вдруг он хватает меня за руку, прижимая к себе, и говорит, смотря прямо в глаза: — Если ещё хоть раз, Джиджи, я клянусь… Быстро киваю и выскальзываю на свободу, вытирая вспотевшие ладошки о джинсы и глубоко дышу, стараясь угомонить бешено бьющееся сердце. Я просто… о Боже мой, я не могла рационально соображать, когда он смотрел на меня и говорил так. Честное слово, мне хотелось сделать всё, лишь бы оказаться в тот момент подальше отсюда.