— вся моя проблема в том, что она меня любит. да и я её тоже люблю. только она мне не верит.
Цветы в руках, лилово-чёрные тюльпаны, безумно красивые и завораживающие, сожалеющий взгляд и умопомрачительный вид; чёрные скинни, белая футболка, через которую можно просмотреть чёрные рисунки, кожаная куртка и белая сигарета, воткнутая за ухо. Я просто… вау. Почему все мои бывшие выглядят как долбаные модели «Channel», а я больше похожа на конопатую картошку? — Превосходно выглядишь, Джелена. За неделю я почти отвыкла от его голоса, такое вообще возможно? — Спасибо, — вручает мне цветы, ещё раз поздравляя с днём рождения, на что я отвечаю кивком; окей, я не собираюсь сейчас любезничать со своим бывшим, если на то пошло. Собираюсь идти дальше, но мягкий голос просит: — Пожалуйста. Поворачиваю голову, попадая в ловушку медового цвета глаз. — Что? — Я сожалею о том, что было. Он имеет в виду наши отношения или то, что вёл себя как мудак? — Разве? — не хочу быть сукой, но должна. — Джиджи. — Нет, Зейн. Я поняла всё предельно ясно, — облизываю губы, чувствуя на языке вкус помады и одиночества. Когда вокруг тебя столько любящих людей, так легко стать эгоистом. — Это было ошибкой с самого начала. Я потерялась в нём, окунувшись с головой, и совершенно забыла о том, каково это — быть потерянной в себе. Он забрал у меня больше, чем отдал. — Нет, Джиджи, это не было ошибкой, а я был идиотом, — говорит серьёзно, не сводя взгляда с моего. — И я… Логан появляется так же внезапно, как и исчез пять минут назад. Его волосы растрёпаны, а губы слишком красные для просто утра пятницы. На глаз работа Хорана. — Любимая, — пропевает, — урок начнётся через несколько минут. К большому удовольствию подмечаю, что он выглядит уставшим, когда снова оборачиваюсь, чтобы сказать: — Мне пора. — Нет, Джи, выслушай меня. — Эм, нет? — Кларк не успокаивается, и я так ему благодарна. Не хватало мне портить настроение перед занятиями. — Мы уходим. Берёт меня за руку, как маленького ребёнка, и тащит в школу, без умолку болтая о том, насколько хорошо выглядит Найл сегодня. Рассеяно киваю, крепко держа одной рукой букет, и думаю о нашем коротком диалоге. Это было больно. Невыносимо. Я, очевидно, без ума от него. И застряла в его влиянии очень крепко, запутываясь в линиях кожи так же легко, как запутался сигаретный дым в его волосах. Он не выглядел так, как будто врал. И от этого становилось тошно; возможно, он действительно не хотел нашего расставания. И если это правда так, я совсем не понимаю его.***
Музыка достигает каждого уголка дома, все пьют и веселятся, снова и снова поздравляя меня с днём рождения и прося подвезти их домой на моей новой машине, вызвавшей переполох сегодня утром. Конечно, я вежливо отказывала и мысленно радовалась, что закрыла гараж, где стоят наши с братом автомобили. Делаю глоток шампанского и направляюсь в кухню, чтобы наконец поговорить с Луи. Он вёл себя очень мило этим утром, но в школе, вместе с Шейлин, снова изменился до неузнаваемости; я не понимаю, что с ним происходит, и это ранит. В смысле, я люблю Луи, он чудесный друг, но рядом с этой девушкой, Иисус… Посылаю воздушный поцелуй Лесли, которая визжит, видя меня, и поднимает бокал, немного расплёскивая жидкость на платье, затем матерится, заставляя Гарри широко распахнуть глаза и очень странно на неё посмотреть. Хихикаю, продолжая идти вперёд; дыхание прерывается, когда чьи-то руки тянут меня к себе. Испуганно смотрю на Майкла, который обнимает меня, по-хозяйски располагая руки на талии. — С семнадцатилетием, куколка, — соблазнительно шепчет в ухо, а я всё никак не могу прийти в себя. — Выглядишь горячо. — Спасибо. Хмурюсь, мягко отталкивая его, и заправляю волосы за уши. Парень делает несколько шагов вперёд, заставляя столкнуться спиной с комодом, зеркало которого пошатывается от моего опрометчивого действия. Он закусывает губу, слегка наклоняя голову вбок, и улыбается: — Не бойся, Джиджи. — Мне нужно идти, — косо смотрю на его руки, сжимающие столешницу мебели и блокируя мой побег. Сердце бьётся чаще, дыхание неосознанно учащается; мне жарко, а все мысли лишь о том, что я ужасно боюсь человека, который нарушает моё личное пространство прямо сейчас, вплотную подходя ко мне. — Тебе нужно? — дразнит, касаясь рукой моей щеки; дёргаюсь, слыша его смех. — Спокойно, сладкая. Я всего лишь хотел поболтать. — Уйди, — твёрдо говорю, смотря в тёмно-серые, с голубыми крапинками глаза. Он облизывает губы. — Я хочу получить твой поцелуй. — Никогда в жизни, приятель. Охаю, когда тело Майкла отлетает от меня и падает у противоположной стены, а перед глазами знакомая косуха и будоражащий разум аромат. Зейн. Но не успеваю поблагодарить его, как вдруг он оказывается рядом с парнем и наносит первый удар; прикладываю ладони ко рту, широко раскрытыми глазами наблюдая за тем, как его ботинок снова и снова сталкивается с животом и спиной незваного гостя. Меня трясёт, когда наконец срываюсь с места и бегу в кухню, где весело о чём-то говорят Лиам, София и Лу. Томлинсон, заметив меня, хмурится и быстрым шагом подходит ко мне, спрашивая, что случилось. Истерика в теле не даёт спокойно рассказать: — Там З-Зейн… Майкл, он меня… — Блядство, — выругивается, и через мгновение их с братом уже нет в помещении, и я бегу за ними, игнорируя Софи. Зейн держит за грудки Майкла, не слушая друзей, и делает, блять, это. Со всей злостью ударяет его в лицо. Я слышу противный, мерзкий хруст, а затем вижу Лиама, который за шкирку оттягивает брюнета к себе, заламывая ему руки. Он что-то гневно говорит ему, а затем указывает рукой на то, что он натворил с полуживым парнем, и на меня. Пока не облизываю губы, даже не понимаю, что плачу. Опускаю взгляд на свои руки, которые без остановки дрожат. Колени подкашиваются, и я уже готовлюсь столкнуться с мраморным полом, которым устелен весь первый этаж, но внезапно крепкие руки со знакомыми татуировками становятся опорой, не давая мне упасть. Лу. Он обнимает меня, уводя подальше. Замечаю Гарри, который мечется между Майклом и друзьями, не зная, что делать. Лиам говорит ему выгнать всех, потому что вечеринка закончена; Зейн шепчет, когда мы проходим рядом, тихое «прости». За испорченную вечеринку. За то, что видела. За то, что мне снова сорвало крышу. Луи помогает мне умыться, снять туфли и сидит со мной на кровати, обнимая и гладя по спине. Он рассказывает смешные истории, заставляя отвлечься, но меня всё ещё трясёт от проявления слепой ярости и от количества крови в коридоре, поэтому я не расцепливаю замок из рук, сомкнувшийся позади его спины, пока дверь в комнату снова не раскрывается. Удивительно, как быстро наш дом опустел, и стало наконец так привычно тихо. — Лу, — его голос низкий и хриплый. Одного слова достаточно, чтобы понять, зачем он пришёл. Томлинсон целует меня в макушку и осторожно выпутывается из моих объятий. Покидает комнату, неслышно закрывая за собой дверь, но я не спешу поворачиваться, смотря в окно, за которым ярко светит луна. Он стоит за моей спиной, а я абсолютно, до больного трезва. — Я не хотел испортить твою жизнь, малыш. Ни в коем случае. Я бы не- Судорожно вздыхает. Тихие шаги приближают его ко мне ровно настолько, насколько позволяет он сам. Садится на колени передо мной, тяжело дыша. Хочу сказать ему, чтобы он немедленно поднялся с пола, но язык не поворачивается сказать вообще хоть что-нибудь. — У моей мамы шизофрения. Его слова бьют в самое сердце. Шизофрения? — Скажем так, она баловалась коноплёй больше, чем следовало бы женщине с двумя детьми. — Зейн… — Мне было двенадцать, когда она затолкала Валию в духовку, чтобы приготовить на ужин, — плачу навзрыд, обнимая его и чувствуя, как родные, тёплые руки обнимают в ответ ещё сильнее. — Я был не в себе и ударил её. После этого её забрали в психушку, а я предпочёл вычеркнуть эту женщину из жизни. Утром понедельника она умерла. Ты звонила мне… я не мог думать ни о чём больше, прости. Это идиотская причина, и- — Нет, нет, нет, Зейн, слышишь, нет! — поднимаю его лицо, заставляя посмотреть на себя, и с болью вижу красные глаза и влажные дорожки от слёз на глазах. — Какой бы она ни была, это твоя мама. Твоя семья всегда должна быть в приоритете. Понимаешь? — Я должен был позвонить и обьяснить тебе, но я не мог. Я не знал, что тебе сказать. Я разочаровал тебя снова, это моя вина. Но ты нужна мне, Джиджи. Поцелуй вперемешку со слезами, отчаянный, открывающий душу. Я скучала тоже. Ты, возможно, нужен мне больше, Зейн. — Я приму душ? — тихо спрашивает. Киваю. — Просто не могу лечь с тобой в кровать, находясь в таком виде, прости, малыш. Он исчезает за дверью, и я принимаю решение в считанные секунды. Закрываю свою комнату и раздеваюсь, оставляя новое платье в шкафу и кидая нижнее бельё в корзину для белья. Белая шторка скрывает от меня всё, кроме измученного силуэта и паров горячей воды. Выдыхаю и осторожно залезаю в низкую ванну, восхищённо глядя на его мощную спину и гладкую оливковую кожу. Делаю неуверенный шаг, обнимая его и прижимаясь всем телом к его. Это… приятно. Быть настолько близко сейчас, чувствовать его замешательство, каждую эмоцию, проскальзывающую в напряжённом, а затем расслабленном теле. Зейн медленно разворачивается, опуская взгляд на моё тело. Мурашки от его взгляда, сбитое дыхание, капельки воды. Всё перемешивается в один клубок возбуждения и страсти, когда он мягко отталкивает меня к стене, прямо под напор тёплой воды, и скользит руками по талии, позволяя мне прижиматься к нему. Его тихий стон выбивает меня из колеи. — Совершенная, — касается моих губ своими, мягко, чувственно, не давая и сообразить от тактильного контакта наших тел. Голова идёт кругом, когда его губы находят мою шею и оставляют метки, которые я ни за что бы не хотела стереть. Животом чувствую его возбуждение, и от этого сердце готово разорваться от страха; действительно я?.. Я готова к этому? — Не бойся, — отвлекает меня от мыслей его голос. — Мы не будем делать этого, Джелена. Не так, не здесь и уж точно не под этими эмоциями. Облегчение. — Повернись ко мне спиной, — просит, намыливая мочалку, и когда послушно разворачиваюсь, мягко проходится ей по телу, иногда останавливаясь, чтобы провести пальцами по коже. И эти действия намного интимнее, чем секс. От этого хочется громко кричать и смеяться, потому что эти ощущения не сравнимы ни с чем. Так касаются любимых. В этом вся суть.***
— Что? — Переезжай ко мне. — Зейн? — ошарашено смотрю на серьёзного парня. — Я хочу, чтобы ты переехала ко мне, — повторяет. Уже утро, мы проснулись около часа назад, долго целовались и говорили, пока он не сказал это. Предложение, что свело меня с ума. — Ты… ты уверен? Это довольно быстро для нас. — Я уверен, Джиджи. Я хочу, чтобы ты жила со мной. Мне важно видеть тебя каждое утро. Заторможенно киваю. В теле приятная и необычная лёгкость, и мне нравится это чувство, но потом я вспоминаю об одном «но». Противном, очень даже живом «но», которое точно сдерёт с нас кожу за такое заявление. — Лиам… — Я сам поговорю с ним, — успокаивает меня. — Одевайся, они все давно уже встали. Надеваю штаны, футболку и расчёсываю волосы. Затем замечаю это. Красный, огромный засос почти на половину шеи, который эта белая ткань, разумеется, не скрывает. Взволнованно смотрю на Зейна, тот любуется своей работой, а затем предлагает мне надеть свитер, хихикая: — Уверен, никто и не догадается, почему. — Идиот, — кидаю в него подушку. — Я ведь серьёзно. Лиам не просто убьёт нас, он закопает живьём и ещё плюнет сверху. — Не драматизируй, — улыбается он, натягивая футболку на своё медальное тело. — Или он до конца жизни не будет с нами разговаривать, — кусаю палец, не задевая ноготь, покрытый гелем. — Ты такая паникёрша, Пейн. — Неправда, — кусаю губу. Он качает головой, смеясь, и переплетает наши пальцы, открывая дверь моей спальни. В доме чистота, приятно пахнет и, слава богу, нет никаких еле дышащих тел, вонящих перегаром и блевотиной. Слышим смех Гарри и идём на него, переглядываясь. Я перекладываю волосы на другую сторону, стараясь придать себе обычный, вполне себе естественный вид. — У тебя глаза размером с тарелку, — хихикает парень. — Расслабься. — Легче сказать, чем сделать. — Доброе утро, голубки, — с пошлой ухмылкой встречает нас Луи, удовлетворённо глядя на наши руки. Все остальные приветствуют нас, и замечаю хмурый взгляд брата, который замер, с прищуром рассматривая меня. О Боже. Господи. Он заметил. Он увидел. Блять. Я попала. Мы попали. Он убьёт нас. Точно убьёт. — Ли, перетрём? — лениво спрашивает Зейн. Твою мать, почему он такой спокойный??? Лиам резко поднимается со стула и выходит из помещения, Софи накладывает мне блинчики и кусочек торта, который мы вчера так и не попробовали, и заботливо приглашает сесть. — Ты такая бледная, Джи, — хихикает Гарри. — Это только оттеняет его след. — Уверен, Пейно в ярости, — кивает, посмеиваясь, Найл. Логан рядом с ним шепчет: «поговорим позже». В горло и кусок не лезет, напряжённо вслушиваюсь в тишину коридора, но бесполезно — они, очевидно, вышли на улицу. — Бурная ночка? — усмехается Томлинсон. Я облизываю губы, качая головой. — Я знал, что ты не дашь ему так быстро. Хмурюсь. Лесли говорит ему заткнуться. Быстрым шагом выхожу из кухни, игнорируя голоса, просящие меня остаться. Поднимаюсь по лестнице, когда шатен догоняет меня. — Джиджи- — Да что с тобой такое, Луи?! — взрываюсь, поворачиваясь к нему лицом. Мы замираем на небольшом пролёте, одержимые совершенно разными эмоциями. — Что. За хрень. Происходит. С тобой? Молчит. — Ты ведёшь себя как последняя сука, Лу, а я всё никак не могу понять, что, блять, сделала такого, чтобы заслужить это? Вчера… я думала вчера, что мне только показалось, что он тот же парень, который помог разобраться с моими чувствами к его лучшему другу. Что он тот, кто поддержит в любой момент, и что не было этих непоняток, но я ошибалась. — За что ты ненавидешь меня? — Я не ненавижу тебя. С чего ты вообще взяла это? — На вечеринке у Лесли ты даже не посмотрел на меня, не разговаривал со мной и игнорировал, зато твоя девушка готова была сделать из меня отбивную. Вчера ты снова был собой, но сейчас… что я сделала не так? Чем заслужила эту предвзятость, пренебрежение? Ты мой друг, но я не понимаю, чем испортила наши отношения, — опускаюсь на колени, сжимая ладони в кулаки. Дышать тяжело. Слёзы жгут глаза, и мне правда, правда очень нелегко сейчас. Душа разрывается на глазах, а желание разрыдаться становится сильнее. — Это не твоя вина. Прости меня. Это всё она. Садится напротив меня, прося посмотреть ему в глаза. — Я люблю её. То, что я говорил тебе о чувствах к ней, было ложью, — шепчет. В доме так тихо, как будто я не кричала на него несколько минут назад. — Я без ума от неё, — нервно потирает ладони, — и конечно, я хотел, чтобы мы снова были вместе. Её условием было… — запинается. — Никакой Джиджи Пейн в моей жизни. Приоткрыв рот в немом удивлении, смотрю на него. Что? — Я был слишком рад, что она готова быть моей снова, что даже не подумал о последствиях. Я не хотел прекращать общаться с тобой, но после того разговора… Шейлин считает, что ты хочешь нас разлучить. Что ты считаешь её недостаточно для меня. — Шейлин сказала мне, что я недостаточно взрослый. Удивлённо смотрю на него: — Она серьёзно? — Она была предельно серьёзной, когда говорила, что мне нужно подумать над этим и позвонить, когда решусь. — А ты? — Разумеется, я позвонил ей сразу, как только она сбросила, — раздражённо отвечает он, откидывая волосы назад. — Теперь она не разговаривает со мной. Я не понимаю, Джиджи, что со мной не так? Я люблю её, позволяю ей гулять с подругами в местах, где слишком много парней. Иногда, но всё же, — качает головой. — Я даже отказался от травки, Джи. Ты понимаешь? Я удалил номера всех девушек, что были у меня. Я ни с кем не общаюсь, на вечеринках зависаю только с парнями, но ей всё равно недостаточно. Я никогда не был для неё достаточно, понимаешь? Я не знаю, что мне делать с этим. — Это не так, — отрицательно мотаю головой. — Мне не понравилось, как она поступила с тобой, но это не значит, что я считаю её недостаточно хорошей для тебя. Позволь мне поговорить с ней? — Да, конечно. Мы придём вечером. — Хорошо.***
— Только попробуй засунуть в неё свой член. — Лиам! — щёки горят, все остальные смеются с моей реакции, но довольно улыбаются, потому что та напряжённость, что была первые несколько часов после их разговора, наконец рассеялась. У моего парня красуется синяк на скуле, но он довольно улыбается, обнимая меня. Мы смотрели фильм несколько минут назад, пока брат снова не опозорил меня. — Что? — невозмутимо спрашивает, а я качаю головой. Он неисправим. Но я была сильно удивлена, когда Ли разрешил мне переехать. Это звучит так дико на слух. Я до сих пор не могу поверить, что перевезу свои вещи в квартиру к своему парню уже через несколько часов. Я имею в виду, это вообще реально? Мне вчера исполнилось семнадцать, а с Зейном мы встречаемся всего два месяца, но переезд? Ух. Лиам сказал мне сразу: «Чем меньше знаешь, тем крепче спишь. Тем более, если ты наша мама. У неё ж крышу снесёт, поэтому лучше будем молчать», что поставило меня в тупик, но я осталась согласной с ним, потому что да, это действительно так.