***
— Ты охуел, приятель, — бурчит Лиам, стараясь не смотреть на нас. — Прекрати так целовать её, она же долбаный ребёнок, бля. Я смеюсь в поцелуй, видя улыбку парня, который чмокает меня несколько раз, ухмыляясь, и шепчет: — Я буду скучать, малыш. — В среду я уже буду здесь. — Это долго. — Всё, пока, любимый! — брат оттаскивает меня от Зейна и ведёт к месту посадки, которая закончится через десять минут. — Вы отвратительные. И мерзкие. — Напомнить мне, как вы с Софи развлекались в гостиной, а я застала вас прямо перед тем, как она- — ЗАМОЛЧИ! Я понял. Смеюсь, толкая мгновенно покрасневшего брата в плечо, и чувствую предвкушение. Я увижу родителей. Наконец-то.***
Я не думала, что когда-либо буду так громко кричать, увидев их, идущих к нам с улыбками и распростёртыми объятиями. Бегу вперёд, краем глаза замечая, как пролетает мимо меня Лиам, крепко обнимая обоих. Я присоединяюсь к ним, наконец ощущая тот домашний уют, долгожданное тепло и осознание того, как сильно я скучала. — Мои прекрасные дети, — говорит мама, ещё раз целуя нас в две щеки. — Пойдёмте домой. Сидя в машине, мы слушаем наши любимые песни, переговариваемся и много смеёмся. Я делаю миллион фотографий, потому что хочу помнить каждый момент, постоянно расспрашиваю их обо всём, что в принципе могло происходить в столице, в их жизни, в квартире и с кошкой. — Мы уже должны быть в офисе, мне очень жаль, — с грустью говорит мама, когда мы заходим в уютную, выполненную в умеренных тонах прихожую. — Но на вечер у нас зарезервирован столик в ресторане, будьте готовы к восьми. Ключи лежат тут, номера заведений быстрого питания рядом. Эта женщина умудряется знать нас слишком хорошо, даже находясь на другом континенте. Удивительно. — Итак, малявка, через полтора часа выходим, — объявляет брат и скрывается в гостиной. Я отношу наши вещи в гостевую комнату и падаю на кровать, начиная FaceTime с Зейном. Он отвечает почти сразу. — Привет, малыш. — Мистер Малик, куда это Вы направляетесь?! — слышу и вижу возмущённую миссис Хейл, которая преподаёт литературу. У старшеклассников иногда проводят дополнительные занятия по выходным и праздникам, чтобы подготовить их к экзаменам, но я не думала, что он пойдёт на них сегодня. И Зейн просто взял и вышел из класса, чтобы поговорить со мной. Разве это не высшая форма скучания? — Мы приехали пять минут назад, я ужасно устала, — жалуюсь, облизывая губы. К моему счастью, я выгляжу вполне себе, поэтому не переживаю. Ведь так или иначе, мой самый лучший парень всё ещё остаётся представителем сильной половины человечества и неоспоримым ценителем женской красоты. — Хочу немного поспать, потом мы с Ли поедем в центр, — рассказываю, замечая, что он сосредоточенно слушает меня, даже когда садится в машину, чтобы ему не мешал посторонний шум. — Всего восемь утра, но обычно к одиннадцати магазины забиты, а я хотела бы побыть в относительной тишине. Вечером ужинаем с родителями, я ужасно скучала по ним. — Я рад, что ты поехала, — отвечает, потирая глаза. — А я не выспался, не помню первые часы после девяти вообще, — смеёмся, — без тебя скучно. — Ну, мы всё равно не занимаемся по выходным, — пожимаю плечами. — Я бы тоже не пошёл, будь ты тут, — легко отвечает, а я визжу про себя, находясь в лёгкой прострации после резкой смены геолокации. — Ты устала. — Да. — Ложись спать, Джиджи, — то, как он произносит моё имя, Иисус. Можно на повтор, пожалуйста? — Позвони мне позже. Мы прощаемся. Ставлю будильник, удобно устраиваюсь на месте и мгновенно засыпаю, думая о карих глазах, смуглой коже и татуировках.***
— Тебе это не нужно, — говорит Лиам. Возмущённо ахаю и ещё раз тыкаю игрушкой ему в нос, повторяя: — Подумай снова. — Цветочек, — закатывает глаза. — Это полная хрень. Купи лучше что-то полезное. — Бессердечный, — обиженно ставлю единорога на место и надуваю губы, выходя из бутика. Следуя зову «Burberry», захожу в роскошное помещение, рассматривая стеллажи и стойки с одеждой. Брат заходит следом, довольно хмыкая; по нему и не скажешь, но он обожает покупать одежду. Неважно, себе, мне или Софи, он делает это чертовски хорошо. Поэтому обычно я хожу за покупками с ним, а не с Логаном, который называет всё одноцветным, пошлым и скучным. Беру в руки шёлковую рубашку с шейным галстуком приятного нежно-голубого цвета, белый топ и приглянувшийся клетчатый шарф. Лиам проходит мимо меня с кучей вешалок, заставляя усмехнуться и сделать несколько фотографий. Когда покупки оплачены, мы решаем передохнуть в кафе, сходить в кино, а затем отправиться в парк аттракционов. И уже в пятнадцать минут восьмого я завиваю волосы плойкой, болтая с Логаном. — И в общем, Роуз теперь как новенькая. Мягко, плавно, что просто о-о-о-ох, — соблазнительно стонет. — Джелена, ты смотришь порно? — спрашивает брат по другую сторону двери. Вспыхиваю, но Логан опережает меня: — О да, да, да… — Эм… удачи, что ли. — Нет, Господи, Ли, свали, это Логан, а ты, — направляю на экран кисточку от туши, — заткнись, иначе я расскажу Найлу, что однажды ты целовался с его фотографией на наволочке- — Сучка, пожалуйста, — не теряется, — тогда я затрахаю его до беспамятства, — фыркаю. — Видел Зейна сегодня, он даже выучил моё имя, ты представляешь? — друг ложится на спину, и телефон падает на его лицо, потому что у него дырявые руки. — Блятьнахуй. Хихикаю, заканчивая с макияжем, и немного лохмачу волосы, чтобы локоны не были слишком выражены, довольная их слегка небрежным эффектом; эдакая американка, обожающая зиму, хайлайтеры и британцев. Кстати о британцах. — Горячая, — комментирует Логан. — И почему я гей? — Я бы всё равно не дала тебе засунуть свой язык в мой рот, — закатываю глаза. — Ложь и наглые провокации, ты текла от меня столько, сколько думала, что я натурал, — довольно улыбается, я шлю его на хрен, потому что он говорит правду, но Логан слишком любит себя, а я не люблю, когда кто-то был самодовольным больше, чем достаточно. — Сегодня я ночую у Найла. — Серьёзно? — выхожу из ванной, ловя на себе многозначительный взгляд брата, и показываю ему язык, направляясь в комнату, по всему периметру которой разбросаны наши вещи. Скажем так, мы не особо любим убирать за собой. — Да, он совершит каминг-аут завтра, — видно, что друг взволнован этим. — Это нервирует меня. — Почему, малыш? — расчищаю себе немного места, чтобы сесть, и одновременно стараюсь не испортить свой внешний вид, перекладывая волосы на одно плечо. — Я не знаю, просто… это мои самые длинные отношения, к тому же, с бывшим натуралом, — начинает, кусая губу и, очевидно, находясь на грани истерики. — И ему страшно от того, что могут подумать люди, а я даже не могу его успокоить, ведь когда я снёс к хуям эту шкафную дверь*, всем было плевать, потому что я всего лишь Логан Кларк, а он… он Найл чёртов Хоран, на которого не плевать. — Пожалуйста, просто наберись терпения, любимый, — он смотрит, молча кивая, — это не будет лёгким, разумеется, но разве не главное то, что вы чувствуете? Вы не обязаны отчитываться и оправдываться перед совершенно чужими людьми о том, кого вам посчастливилось полюбить, ясно? Без злых языков двадцать первый век не двадцать первый, понимаешь? — Ты как всегда лучшая, Джи. — Я знаю, тебе чертовски повезло со мной, — подмигиваю ему. — Я мысленно с тобой, зая. А сейчас мне пора идти, — папа с Лиамом уже спустились вниз, а на пороге гостевой появляется мама, с нетерпением глядя на меня. — О, погоди, моя мама хотела поговорить с тобой, не против? — она выхватывает из моих рук телефон, не дожидаясь ответа Лога, и начинает громко спрашивать, как дела «у самого красивого мальчика на свете?». Стоит ли говорить, что Логан обожает её также сильно? Я улыбаюсь, беру сумочку и обуваю туфли, звеня ключами. Женщина в чёрном платье так удивительно красива, что я жалею о том, что под рукой нет камеры.***
— Значит, Зейн, — мама хихикает, напоминая мне девчонку-подростка, затем смотрит на меня. — Ну, он красавчик. — Я знаю. — Не могу поверить, что ты не говорила мне об этом столько времени! — шутливо ударяет меня по ягодицам. — Но я рада за тебя. О, а как отреагировал Лиам? — Он ударил его и очень, очень долго говорил, — кусаю губу. Она улыбается: — мой мальчик, всегда защищает тебя. Киваю, потому что так и есть. Ведь каким бы противным он иногда не был, Лиам Пейн — самый лучший человек в моей жизни. Я очень люблю его. Голову снова посетила мысль о том, что через каких-то несчастных несколько месяцев, когда я пойду в выпускной класс, он станет первокурсником. И уедет. В грёбаную Америку, мать его. — Не мешаю? — скромно стоит в проходе виновник моего плохого настроения. Мы с мамой говорим уже почти четыре часа, столько же, сколько и он находится с папой, так что наверняка им обоим это надоело. — Нет, медвежёнок, заходи, мне уже пора спать, завтра важный день, — говорит она и целует каждого из нас, прежде чем уйти. Я в пижаме, так что терпеливо жду, пока брат переоденется и ляжет рядом. — Джи, я хочу рассказать тебе кое-что, — заметно оживляюсь. Секретики? Ночью? С ним? Этого не было очень давно, потому что мы выросли, но сейчас. Чёрт. Сейчас это то, что нужно. Мы в США, с семьёй, счастливые и открытые. — «SyCo Entertainment» подписали с нами контракт, — выпаливает на одном дыхании. Я ошарашенно смотрю на него, еле слышно переспрашивая: «что?». — Мы отправили им демо полгода назад, недавно они связались с нами и попросили кого-нибудь из нас приехать, чтобы обговорить все детали. Запись альбома начнётся в июле, мы будем записываться на Ямайке, Джи. Ты представляешь? Это… В смысле, что, блин? — Мы? — Я, Гарри, Луи, Зейн и Найл. Наша группа называется «One Direction». Гарри придумал название, мы все одобрили, потому что, если честно, были слишком взбудоражены и не могли адекватно думать, но мне оно нравится. Зейн? — Как давно ты узнал? Опускает глаза, нервно теребя футболку. — Я был представителем, Джиджи. О. — Когда ты уехал на неделю, ты- — Поехал к ним, да. — Ты вернулся почти два месяца назад. И всё это время… вы все знали? И не сказали мне? — сажусь на кровати, Лиам мгновенно подскакивает с места и берёт мои руки в свои. — Мы ничего ещё точно не знали, — начинает оправдываться. — Нам сказали, что нас будут рассматривать главные лица компании, не было никаких гарантий. Но неделю назад они приняли решение. Остались небольшие формальности. И- Грёбаную неделю назад? — Семь чёртовых дней? — Джиджи- — Софи знает? Злость, густая, тянущая, бьётся внутри; я нахожусь на грани, и клянусь, если она знает… — Да. Твою. Мать. Беру подушку и одеяло и выхожу из комнаты, игнорируя Лиама, который идёт за мной. В доме темно и тихо, за окном полная луна и мериады звёзд, и это выглядит романтично, но моё состояние не позволяет мне насладиться этим в полной мере. Мне жутко обидно. Как он мог не сказать мне об этом? Это важно. Это его жизнь, разве я была бы против этого? Это прекрасно, он будет заниматься тем, что ему нравится, к тому же получать за это деньги, но. Почему никто из них не сказал мне? Разве я не важна для них настолько, чтобы сообщать о чём-то подобном сразу? Что-то нервно-давящее не даёт дышать. Опускаюсь на диван, он садится передо мной, прося извинить его. А Зейн? Мой долбаный парень и словом не обмолвился об этом, как будто и не считал нужным говорить мне. — Уйди, я хочу спать. — Цветочек, пожалуйста. — Уйди. Он вздыхает и кивает, поднимаясь с колен и направляясь в спальню. Жду, когда дверь за ним мягко закроется, и встаю, чтобы выйти на балкон. Вы думаете, я оставлю это дерьмо просто так? Нет уж. Набираю номер, терпеливо ожидая, когда его голос скажет сонное: «что-то случилось, малыш?». — Ты и грёбаный контракт с «SyCo» случился. — Оу. И молчание. Всеми силами стараюсь не закричать, считая про себя до десяти. И даже тогда он не произносит и слова. — Иди к чёрту, — шиплю и сбрасываю вызов. Он тут же перезванивает. — Что? — Я не мог поверить этому. — Поэтому и не сказал мне, да? — сажусь на диван, не зная, как не охуеть с его слов на месте. — Ты понимаешь, как по-идиотски это звучит? — Я не привык посвящать женщин в свои дела, — резко отвечает. Замираю, раскрывая рот и даже не зная, что, блять, я должна ответить. — Перестань капризничать, Джиджи. Капризничать? Я? — Мы расстаёмся. Отключаю телефон и откидываю голову на спинку садовой мебели. Мне бы не помешал алкоголь прямо сейчас. Как он посмел такое сказать? Выставить меня полной идиоткой — то, чего он добивался? Его слова кажутся сейчас чистым бредом, я не могу совладать с тем, что чувствую, и как мне следует поступить. Нет желания заходить в квартиру, осознавая, как тяжело сейчас дышать; даже сидя на улице, наблюдая за ночной жизнью города, мне трудно контролировать свои эмоции и состояние. Если бы не было так холодно, я бы осталась спать тут, потому что стены там, в тёмном помещении гостиной, будут давить жалостью, страхом перед завтрашним днём, когда все поступки, совершённые под предводительством ночи и казавшиеся правильными, станут следующей головной болью. Перестань капризничать? Я не привык посвящать женщин в свои дела? Он, блин, серьёзно? На хрен такое отношение. Я знаю, что точно не позволю парню говорить или обращаться со мной подобным образом, даже если чувствую, что не смогу без него жить. Сжимаю в руках плед, стараясь размеренно дышать. Но воздух как будто сжимается вокруг меня, душа. — Мне от тебя на хрен крышу сносит, Джиджи, — красные, влажные губы с привкусом сигарет и зубной пасты, терзают мои, а затем зубы с силой тянут мою нижнюю губу, заставляя возбуждение пронзить тело слишком неожиданно. Внезапно чужие губы нежно шепчут что-то в мои, трепетно и неторопливо сминая мою душу ласковыми прикосновениями. Горячие ладони скользнули выше бёдер, которые сжимали до этого, а хриплое, жаркое дыхание внезапно обожгло шею. Он усмехается, когда видит, как стремительно кожа покрывается мурашками и как сладко я дрожу, когда он говорит: «прекрасная». Резко встаю и подхожу к балкону, цепляясь за перила; выполняю дыхательные упражнения, чтобы успокоиться, и думаю о завтрашнем банкете, о котором родители проговорили почти весь вечер. Всё пройдёт хорошо. Это пройдёт тоже.***
Он даже не пытался связаться со мной, и это ранило, может, даже больше, чем я хотела думать. Мы встречались месяц, да, но у нас было действительно много важных и откровенных моментов вместе, и я не могу понять, как он смог отпустить это так легко. Хорошо, возможно, я и перегнула палку в ту ночь, но это было не беспочвенно. Таким образом, мы больше не вместе. Я простила брата только тогда, когда мы оказались дома, потому что, знаете ли, Лиам Пейн может быть очень настойчивым, когда хочет что-то получить. В этот раз этим «что-то» было моё прощение. И, кажется, он потратил больше двухсот фунтов на то, чтобы заслужить его, но зато теперь будет знать, как важно быть откровенным с родными. Со мной. Сегодня промежуточная аттестация, и я не волнуюсь, совершенно спокойно делая ещё несколько глотков кофе, в отличие от Логана, который сгрыз уже две ручки, постоянно матеря меня и моё равнодушие. Из-за экзаменов все, кроме нас, не учатся, и я всё ещё не видела Зейна. Это к лучшему, я считаю, потому что я знаю, что, как только увижу его, сойду с ума от злости и печали. Причина нашего расставания кажется сейчас такой мелочной, но я была инициатором, а он не был против, так что. Забудь, Джиджи, господи. Это всего лишь Зейн Малик. Который заставлял внутренности воспламенятся одним только взглядом. Блядский Зейн Малик. Вечером того же дня мы гуляем с Логаном по улицам самого живописного города, едим мороженое и радуемся тому, что у нас нет академической задолженности; более того, у нас отличные оценки, и этот страшный период позади. Кларк садится на качели в парке и напевает что-то типа: «у меня пятёрка, а у меня пятёрка, и у меня есть горячий парень, ла-ла-ла-ла-ла», затем он смотрит на меня, слегка улыбаясь: — Кому-то завтра семнадцать, капкейк. — Точно. — Это будет что-то очень грандиозное, — облизывает губы, — ты будешь в восторге от моего подарка, я клянусь тебе. — Разумеется, — тянет меня к себе, усаживая на колени, и спрашивает, как я себя чувствую. — Нормально. — Нет, Джиджи. Я спросил: как ты себя чувствуешь? — Раздавлено. Он даже не попытался, Лог. Ни одной грёбаной попытки. — Сегодня у тебя? — помолчав, спрашивает. Киваю. — Тогда поехали, завтра важный день, а ты должна выглядеть так умопомрачительно, чтобы показать, что он потерял.***
З: с днём рождения. Смахиваю уведомления с экрана, продолжая краситься и делать вид, что это не заставило меня на несколько секунд задержать дыхание. Заканчиваю с лицом, поправляю волосы и рассматриваю себя в зеркале, убеждаясь, что пастельно-розовая юбка подчёркивает то, что нужно, а белый топ, купленный в Вашингтоне, сидит идеально. Я не люблю вычурно наряжаться в школу, потому что это же школа, но сегодня мой день, и я могу позволить себе это. Вопреки всем ожиданиям Логана, обуваю балетки и не надеваю корону, которую он приготовил специально для меня. («Противная сучка, почему ты так бесишь меня сейчас?»). Ли с Луи и Гарри поздравили меня минут тридцать назад и уехали в школу, но прежде Пейн с улыбкой прошептал мне, что подарок родителей прибудет ровно в восемь тридцать. С нетерпением стою на улице, продуваемая лёгким апрельским ветерком, когда происходит кое-что безумное. — Итальянца вам в рот, — сдавленно произносит друг, останавливаясь рядом со мной, потому что на нашей территории паркуется чёрная Ferrari Portofino, ебите меня семеро, с огромным красным бантом на капоте. — Охуеть и не выхуеть обратно, Джи. Может, твои родители захотят усыновить меня? Обещаю, я буду хорошим сыном. Из автомобиля, держа в руках букет цветов, вылезает друг семьи, мистер Робин, и улыбается, поздравляя меня с днём рождения. — Эта крошка теперь твоя, малышка Джиджи, — сообщает после объятий и вручает ключи. О Боже мой. - Будь осторожна с ней.