Воительница Звёзд: Заклинательница Королей

Сквозь сон заклинательница почувствовала, как печать на ее сердце вспыхнула. Золотистый образ совы расправил крылья и устремился вверх по артериям. Испуганно распахнув глаза, девушка оглянула комнату и, не найдя в ней Оливера, ухватилась за свое горло. Было ужасно душно и из-за пробуждавшейся силы, Стефании совсем нечем было дышать. Скинув легкое покрывало, полукровка поспешно подбежала к окну и распахнула ставни, ведущие во внутренний дворик. Глубоко вдохнув прохладный, ночной воздух, Вентум оперлась на подоконник и высунулась наружу, совершенно позабыв про настоятельные предупреждения изгнанника и всех остальных. Сейчас самое главное было остановить приступ. Сила пробуждалась, а Стефания совершенно не хотела видеть то, что грядет. Это было слишком опасно. Полукровка вовсе не хотела вновь увидеть чью-то смерть и знать, что не в ее силах что-либо изменить. Ибо будущее многослойно, у каждого пурина своя извилистая дорога, но исход всегда лишь один, — смерть. Как бы ты ни бежал, смерть всегда настигнет, она дотянется до тебя своей костлявой рукой, где бы ты ни был, черный балдахин опустится на твои плечи в предначертанный час, неважно как, но он поглотит тебя. Когда казалось, что опасность позади, по телу Вентум пробежала судорога, ее ноги подогнулись от слабости, и девушка упала на пол. — Создательница Всего Сущего прошу… я не хочу видеть, не хочу ничего знать. Веки заклинательницы стали слишком тяжелыми, чтобы продолжать держать их открытыми, и полукровка сдалась. Ее глаза закрылись, а сознание упорхнуло из тела, увенчанное золотистыми крыльями совы. Стефания очутилась на одной из множества улиц Грейтбурга. Она сразу же ощутила этот странный пепельный запах, который чувствовала много лет назад, когда впервые увидела видение. Видение, в котором умер ее брат Ливиус. Этот запах можно было ощутить только здесь и нигде больше, лишь в будущем. Оглянувшись по сторонам, Стефания услышала барабанный бой, а затем странное бряцание, которое переросло в оглушительное пение совершенно не знакомого полукровке мотива. — Что здесь происходит? Вентум кинулась на звук, пробежав несколько улочек, она выпорхнула на самую широкую улицу, по которой шла толпа. Подобно полноводной реке, бесчисленное количество пуринов медленно текло к центральной площади, а потом и к белокаменным стенам дворца. — Шествие… — прошептала полукровка, — завтрашнее шествие. В руках пурины держали зажжённые свечи и покорно вились следом друг за другом. Девушка прикусила нижнюю губу и пошла за толпой, желая узнать что же хочет показать ей горящая неистовым жаром печать на ее бешено бьющемся сердце. — Это я должна контролировать силу, а не она меня. Продолжая идти следом за толпой, полукровка нервно сжимала ладони в кулак, то снова их разжимала. Гнетущее чувство чего-то неотвратимого преследовало ее. Оно хваталось за ее лодыжки, поднималось все выше и выше, пока наконец не впилось своими острыми клыками в шею. Не в силах больше мучить себя томительным ожиданием, Стефания сорвалась и кинулась бежать. Пурины не обращали на нее никакого внимания, но стоило ей наконец оказаться в начале процессии, как внезапно отовсюду стали доноситься крики, послышался лязг оружия, а потом свистящие песни стрел долетели до слуха полукровки. — Меня убьют…? Сердце испуганно пропустило удар, и Вентум взглянула вперед. Множество стрел неслось ей навстречу, но внезапно перед глазами мелькнул малиновый туман и стрелы обратились в бронзовые лепестки, упавшие к ее ногам. Удивленно взметнув глаза, Стефания уловила еще одну песнь и, инстинктивно метнувшись вперед, откинула какую-то безликую фигуру в сторону. В следующее миг заклинательница почувствовала, как область рядом с сердцем вспыхнула острой болью. Полукровка коснулась пальцами своей груди, и когда она взглянула на свои ладони, те оказались залиты багряной кровью. Стук сердца стал слабее, и Вентум упала на колени, чувствуя ужасную слабость во всем теле. Боль алым цветком распускалась над ее сердцем, и заклинательница рухнула на серый, уличный камень. Перед глазами помутнело, и мир потерял четкие очертания, вновь стало трудно дышать. Стефания закрыла глаза, чувствуя, как кровь растекается рядом. Распахнув глаза, полукровка жадно захватала ртом воздух и с трудом поднялась с пола. Испуганно взглянув на свое плечо, девушка не увидела крови, но она все еще продолжала чувствовать этот отвратительный солоноватый запах. Вдруг дверь протяжно скрипнула и на пороге появилась фигура, в которой полукровка тут же узнала знакомые очертания. — Стефания? Заклинательница вспорхнула с кровати и упала в объятия изгнанника, дрожа всем телом. — Что случилось? Заклинательница не отозвалась, уткнувшись носом в плечо юноши. Оливер сонно улыбнулся и бережно убрал бронзовые локоны, упавшие на лицо возлюбленной. — Никогда, — тихо всхлипнула полукровка, — никогда не уходи от меня ночью. — Тебе снова приснился кошмар? — Да. Изгнанник бережно поднял возлюбленную на руки и донес до кровати. Тяжело дыша, полукровка посмотрела на него немного извиняющимся взглядом, пытаясь прогнать напряженную взволнованность в его фигуре. Склонив голову на бок, Оливер внимательно оглядывал молодую воительницу изучающим взглядом. — Что ты так на меня смотришь? — Тебе ведь не кошмар снился. — Я не хотела, — жалобно прошептала Стефания, — но эта сторона силы стала слишком могущественной, я больше не могу это сдерживать. — Значит ты все-таки что-то видела. — Я практически ничего не видела, — упрямо качнула головой полукровка, скрывая истину, — это была лишь бесконечная борьба со своей силой. Я не хочу видеть будущее. Только не тогда, когда так опасно. — Что ты боишься увидишь? — Твою смерть. При этих словах Оливер взглянул на свою возлюбленную и вновь устало улыбнулся, видя неподдельный страх в ее кремнистых глазах. Стефания действительно была напугана, ее слипшиеся, бронзовые ресницы трепетали в лучах лунного света, откидывая причудливые тени. Юноша коснулся рукой ее щеки, и полукровка прильнула к смуглой ладони, касаясь ее кончиками своих пальцев. Она сидела перед ним напуганная, теплая, сонная и одурманенная ночными видениями. — Не думай об этом, со мной ничего не случится. Оливер подался вперед и осторожно коснулся губ заклинательницы, сразу чувствуя трепет ее сердца, отозвавшийся в нем. Стоило ему отстраниться, как все существо просило еще, и изгнанник целовал ее снова и снова, не собираясь останавливаться, пока не прогонит все ее страхи прочь. — Думай обо мне, — он снова прильнул к ее губам, — о нас. Его рука соскользнула на талию полукровки, и Оливер уже чувствовал, как ее щеки горят рябиновым румянцем. И это невольно заставляло его улыбаться сквозь поцелуи, поражаясь ее застенчивости. Когда Стефания обессилено опустилась на кровать, изгнанник притянул ее к себе. — Спи спокойно, я никуда не уйду. Оливер почувствовал, как тело заклинательницы благодарно расслабилось, и через некоторое время ее дыхание стало глубоким и размеренным. Приподнявшись на локте, юноша задумчиво окинул взглядом мирно спавшую Стефанию. Ее спокойное лицо, увеченное нотками умиротворения и усталости, вселяло какое-то странное трепетание в душу изгнанника. Опустившись рядом, юноша уткнулся носом в бронзовые локоны и вдохнул аромат. От них веяло ушедшим Игнисом и ночными цветами. Когда цвета рассвета едва коснулись изломанной линии горизонта, в тайном и негласном ордене работа уже кипела. На ногах были все, кроме самого главного символа, который все еще мирно спал в кровати, бережно укрытый легким покрывалом. Оливер со знанием дела раздавал приказы на втором этаже, а Кассий на первом. Все беспрекословно слушались их голосов, в которых так явственно звучали стальные нотки. Когда Стефания проснулась за окном день уже был в полном разгаре, и девушка недоуменно окинула комнату заспанными глазами. Поднявшись и окатив себя холодной водой, Вентум быстро пришла в чувство и было направилась решительным шагом к двери, но стоило ее пальцам коснуться ручки, как вся уверенность улетучилась. — Дейн? Медленно выпустив дверную ручку из своих ослабевших объятий, девушка отступила на пару шагов назад и неосознанно дотронулась до своего плеча. Вокруг все еще стоял солоноватый запах крови, плечо странно ныло, а все тело сотрясалось от тревожного чувства. — Дейндакталион. Вентум услышала, как острые когти практически бесшумно коснулись подоконника, а потом взгляд желтых глаз хищника приковался к ее спине. — Что-то случилось, миледи? — Моя сила… — отозвалась заклинательница, — я ведь не могу изменить увиденное? — Нет. — Совсем никак? — Вы что-то видели, миледи? — Нет, — покачала головой полукровка, — просто на сердце не спокойно, но я думаю, что я всего лишь волнуюсь. Смотри, чтобы тебя никто не заметил, мне не нужно, чтобы Сиан поднял тревогу раньше времени. — Да, моя миледи, как прикажете. Но прежде, чем упорхнуть Дейндакталион внимательно окинул взглядом свою повелительницу, которая поспешно повернулась к нему спиной, пытаясь скрыть волнительный взгляд своих кремнистых глаз. Желтые глаза хищника с присущей им пронзительностью во взгляде скользнули по полукровке и с легкостью нашли в ее фигуре напряженную дрожь, бегавшую от коленок и к плечам и обратно. Спорхнув с подоконника, сова тихо ухнула и сильно взмахнув крыльями, устремилась ввысь. Пролетая над Грейтбургом, птица вглядывалась в крохотные домики, пуринов, которые с высоты его полета казались похожими на муравьев. Подняв голову, король ночных птиц обратил взгляд на белокаменный замок, возвышающийся подобно горе с жемчужной шапкой, мерцавшей приятным и теплым игнисовым светом. Осторожно облетев замок, планируя между башнями, сова заметила крохотную фигуру с вороном на плече. Тихо ухнув, птица медленно спустилась и приземлилась на протянутую руку Корвуса. — Добрый день, милорд, и тебе бедное создание. Даркс пронзительно каркнул, устремляя на сову свои черные глаза, похожие на крохотные бусинки. — Только давайте без пререканий мне тут, — осадил птиц Хилар, — вот, — он прикрепил записку к лапке совы, — передай это Оливеру. Тут точное время, когда Его Величество будет на балконе, чтобы взглянуть на праздник. Белокрылая птица кивнула и вспорхнула с руки Корвуса, одарив ворона, сидевшего на плече юноши, многозначительно презрительным взглядом, в котором проскальзывала явственная враждебность. Проделав обратный путь все также незамеченным, Дейндакталион бесшумно опустился на подоконник и некоторое время молча наблюдал за кипящей в штабе работе, а потом ухнув, привлек к себе внимание. Изгнанник подошел к нему и аккуратно снял записку, прикрепленную к его лапке. — Благодарю, ты не знаешь, Стефания уже проснулась? Сова кивнула и как показалось Оливеру немного возмущенно ухнула, склонив голову на бок. — С ней все в порядке? Дейндакталион отрицательно покачал головой, изгнанник было хотел сказать что-то еще, но тут его окликнули и юноша вернулся обратно к столу, за которым продолжали идти ожесточенные обсуждения. Стефания накинула капюшон на голову и, осторожно забравшись на подоконник, незамеченной выскользнула из обветшалого дома. Не спешно прогуливаясь по бесконечным извилистым улочкам, девушка отчаянно пыталась отогнать навязчивые мысли прочь, но те не покидали. Завернув в крохотный переулок, где совсем не было пуринов, Вентум забилась в самый темный угол. — Стрела ведь не попала в сердце, — тихо прошептала воительница, — не попала… но после нее была лишь темнота. Соленая пелена тут же застала ее кремнистые глаза, и девушка уткнулась носом в свои колени, стараясь плакать тихо. Слезы, не переставая, капали на серый плащ, окрашивая его еще в более темный оттенок, а грудь беспрерывно надрывалась, выталкивая из себя судорожные всхлипы. Спустя какое-то время, полукровка попыталась взять себя в руки. Она делала глубокие вдохи и, когда начало казаться, что она вот-вот успокоиться, на нее накатилась вторая волна отчаяния и ужаса перед неминуемой смертью, которая ее ожидала на закате дня. Вскоре голова начала болеть так сильно, что Стефании пришлось впиваться зубами в ткани плаща, чтобы не взвыть от стучавшей в висках боли. — Покажи мне еще, — всхлипнула заклинательница, — я хочу увидеть больше. Вентум почувствовала, как печать на сердце вновь вспыхнула, и в следующее мгновение она оказалась в приятной полутьме опущенных век. Белокурая волшебница, облаченная в сумрачное платье, медленно прогуливалась по коридорам королевского замка в гордом одиночестве. В полутьме белокаменных туннелей все казалось таинственным, и взгляд невольно притягивался к каждой мелочи. Свернув за угол, Амелия скользнула чуть восторженным взглядом по длинному ряду старинных рыцарских доспехов. Усмехнувшись, проклятая красавица взмахнула руками и малиновый туман, скользнув по синим коврам, забрался в оттенённую временем сталь. Доспехи дрогнули, а через несколько мгновений послышался лязг, и они ожили. — Миледи. Один из доспехов шагнул к ней навстречу и галантно протянул руку, вежливо кланяясь. Белоснежны брови Амелии взметнулись вверх, но она присела в изящном реверансе, стараясь не упасть хотя бы перед рыцарскими доспехами. Коснувшись холодных застежек кольчуги, девушка почувствовала всю тяжесть латных доспех, опустившихся на ее талию. В голове зазвенела мелодичная музыка, и белокурая волшебница закружилась в танце с ожившими по мановению ее руки доспехами. Перепархивая от одного к другому, в полутьме коридора, девушка позволяла себе тихо смеяться. Ее безумный смех спархивал с полуоткрытых в радостной улыбке губ. — Значит со старинными доспехами ты с радостью танцуешь, а мне приходится упрашивать тебя неделями. — Мы недавно танцевали. Вондер подошел к принцессе и протянул ей руку, приглашая на танец. Ей хотелось отказать, но смотря в эти изумрудные глаза, она не была в силах даже покачать головой в ответ. Вложив свою ладонь в его объятия, Амелия тут же почувствовала весь жар Игниса, так ярко контрастировавший с холодными латами доспех. Кружась в танце, проклятая волшебница полностью сконцентрировалась на движениях, стараясь не наступить огненному магу на ногу в очередной раз. — Тебе не нравится праздник? — заметив ее нахмуренные брови, обронил принц. — Нет, что ты, я люблю праздник народности. Мне нравится, как вондерландцы радуются все вместе. — И ты будешь сегодня веселиться? — Ну, — принцесса обворожительно улыбнулась, — теперь я тоже вондерландка, так что, конечно, я буду веселиться вместе с тобой. Внезапно Уильям почувствовал, как кто-то осторожно дотронулся до его плеча. Обернувшись, принц увидел позади себя черные доспехи. Они были темны, словно металл извлечен из самых недр земли, а шлем древнего, забытого рыцаря венчало изображение грозного существа. Великий воин прошлого учтиво поклонился и протянул руку, приглашая Амелию на танец. — Могла просто сказать, что не хочешь со мной танцевать. Не обязательно было это чудо-юдо воскрешать из мертвых. — Хей! — послышался возмущенный голос из-под забрала, — золоченная индюшка, выбирай выражения! — Эльберт? — Нет, василиск в шляпке! — фыркнул Римус, — я что не могу потанцевать с Амелией? Может ты и ее муж, принц Вондерландии, наследник престола, повелитель реликвии Огня и обладатель этих шикарных золотистых локонов, но я то тебе зад надеру! Амелия, можно? — Разбирайтесь сами, — отмахнулась волшебница. — Эй, нет! Ты на чье стороне то?! — На стороне здравого смысла. — Ох! — Безумие схватилось за сердце, — как тебя туда занесло, дорогая моя? Я плохая мать! Какая же я плохая мать! Не доглядела! Прежде, чем Стефания успела открыть глаза, полукровка вновь ощутила этот странный запах пепла, окутавший ее подобно тончайшей траурной вуали. Распахнув глаза девушка обнаружила себя посреди молчаливой толпы, которая медленно плыла вперед, подчиняясь какому-то неведомому им самим приказу. Вентум встревоженно оглянулась по сторонам и ее взгляд падал то на одно лицо, то на другое, но в них не было ни капли пуринской живости, за которой воительница любила наблюдать. — Что происходит? — недоуменно протянула полукровка, — все не так… все совершенно не так! Заклинательница кинулась в сторону, пытаясь выбраться из плена безвольной толпы. Вдруг она споткнулась и упала на какого-то пурина. Бормоча извинения, девушка взглянула на пострадавшего и невольно отшатнулась. Лицо незнакомца было покрыто восковой бледностью, а места под глазами имели странный свинцовый оттенок. Сами глаза горели лихорадочным блеском, но потом внезапно потухли, словно кто-то внутри задул свечу. — Я хочу выбраться отсюда! Пустите меня! Пустите! Гнетущее чувство снова закралось куда-то под кожу и вцепилось в шею своими клыками, не желая разжимать челюсть. Вентум кинулась вперед, пробираясь сквозь толпу, грубо и совершенно не заботясь о других пуринах, расталкивая их в стороны. С невероятными усилиями выбравшись из толпы, полукровка наконец вдохнула полной грудью. Не теряя ни минуты, воительница кинулась вдоль вереницы людей, пытаясь добраться до начала процессии, когда она оказалась там, в ее руках блеснула бумага со множеством печатей знатных домов Вондерландии. Потом снова послышались крики, лязг сабель, ударяющихся друг о друга с невероятным ожесточением, а затем свистящие песни стрел. Бумага выпала из рук Стефании, и она вновь нервно сжимала и разжимала руки, превращая свои ладони в кулаки. — Твой друг уснет под колыбельную стрелы, И на рассвете не увидит тучи. Стефания закрыла глаза, вслушиваясь в мелодию своего сердца и стрел, которые столь стремительно мчались к нему навстречу. И стоило ей распахнуть глаза, как впереди мелькнули клубы малинового тумана, а затем стрелы обратились в бронзовые лепестки, упавшие к ее ногам. Как и в прошлый раз Вентум метнулась вперед и оттолкнула в сторону стоящий совсем рядом пленительно прекрасный цветок. Место над сердцем снова вспыхнуло, и острая боль отозвалась во всем ее теле. Кончиками посмуглевших пальцев заклинательница дотронулась до своей груди и тут же ощутила, как к ним с невероятной жадностью прильнуло что-то теплое. В нос с силой ударил солоноватый запах крови, смешавшийся с пепельным ароматом, который неотступно следовал за ней в виденьях будущего. Опустившись на колени, девушка, обуянная странной слабостью, упала на холодный камень. Багрянец растекался у ее лица, касаясь чуть распахнутых губ, а перед глазами все начало терять четкие очертания. Вентум уже было хотела закрыть глаза, не желая видеть всей это суматохи, растекавшейся около ее тела. — Стефания! Голос раздался над самым ухом, а потом заклинательница почувствовала, как кто-то подхватил ее на руки и прижал к себе. — Стефания, очнись! Стефания! Воительница резко распахнула глаза, и жадно захватала ртом воздух. Испуганно окинув себя взглядом, девушка облегченно выдохнула, не найдя признаков ранений. Но место, куда ее должны были сегодня ранить, мучительно ныло и полукровка терла его, порой упираясь пальцами в ключицу. Поднявшись на ноги, Вентум поняла, что уже начало смеркаться и ей давно уже следовало вернуться обратно в тот обветшалый дом, где у них был своеобразный штаб. Когда Стефания переступила порог, ее опасения подтвердились, — весь дом ходил ходуном. — Ты где была, Стеф? — Я... я гуляла. — Гуляла?! — вскричал Экарлат, — ты что все мозги себе светом Игниса выжгла? — Замолчи, Кассий, — шикнул на него изгнанник, — пойдем, надо поговорить. Вентум довольно грубо ухватил заклинательницу под локоть и вывел ее в небольшую комнатушку, где никого больше не было. Закрыв за собой дверь, изгнанник немного зло взглянул на возлюбленную. — Что тебя тревожит? — Ничего. — Я не спрашиваю тревожит ли что-то тебя, я спрашиваю что именно тебя тревожит. — Меня словно окружает запах крови, — тихо отозвалась девушка, — он неотступно следует за мной, по этому мне и не по себе. — Тебе кажется, — улыбнулся Оливер, — это обычное волнение, но все будет хорошо. Я все время буду рядом с тобой незримой тенью. — Да, — кивнула полукровка, растягивая губы в слабой улыбке, — безусловно. Стефания подалась вперед и заключила изгнанника в свои объятия. Уткнувшись носом в его плечо, полукровка вдыхала его аромат. От юноши все еще пахло предрассветным заревом, сладкими апельсинами и лакричными палочками. Вслушиваясь в мерное биение его сердца, заклинательница по-тихонько впитывала его спокойствие. Она не знала сколько они так простояли, но когда в дверь постучали Вентум вздрогнула, словно ото сна. — Нам пора, — аккуратно высвободился юноша, — ты готова? — Конечно. Спускаясь с крыльца, воительница с каждым шагом все отчетливее чувствовала, как ноет место над сердцем. Ее походка становилось все более неуверенной, а потом и вовсе потеряла твердость. Взяв брата за руку, Стефания сжала ее с такой силой, что Августин удивленно поморщился. Перед глазами стояли стрелы, а в ушах свистел их полет, полукровка шла, словно на ощупь, не понимая, вернее не желая знать, как близко она уже к своему неминуемому концу. Предначертанное нельзя было изменить, она уже пыталась, и это обернулось столь страшными последствиями, что Вентум не смела даже вспоминать об этом, но и смерть она не готова была принять с покорностью. Смирение, внушаемое ей матерью на протяжении долгих лет, выветрилось, и воительница готова была сражаться за свое будущее. Это была ее жизнь, если Стефания воспротивиться, то кара падет только на ее чело, и полукровка готова была рискнуть, ей не хватало лишь толики решительности, но она прекрасно знала, где ее можно было почерпнуть. — Оливер. — Да? — Мы ведь сами творцы своей судьбы? — Безусловно, а что? — Ничего, — слабо улыбнулась заклинательница, взглянув на свои ладони, — все только в наших руках. Когда Стефания вышла на свет множества свечей из узкого переулка, процессия уже начала свой ход. Скинув капюшон, полукровка явила всему Грейтбургу древний огонь, запутавшийся в ее волосах. Оглянувшись, она улыбнулась Оливеру, но юноше ее улыбка показалось слишком печальной и кроткой. Заклинательница смогла сделать только пару шагов, как внутри нее что-то надломилось и, она обернулась к изгнаннику. Вентум уже отвернулся, обсуждая что-то с Августином, стоявшим по левую руку от него. Девушка медлила, но все-таки подошла обратно к юноше и дернула его за рукав, заставляя взглянуть на себя. — Береги себя. Полукровка легонько коснулась его губ и, попрощавшись, устремилась навстречу своей судьбе. Откинув бронзовые локоны, заклинательница бежала вдоль процессии, но внезапно ее шаг замедлился и, она в нерешительности замерла. Плечо заныло с такой силой, что полукровка невольно поморщилась от боли. — Ты чего стоишь? — над ухом раздался приятный баритон, — неужели испугалась? Вентум обернулась и увидела перед собой Бартоломью, облаченного в одежду королевских гвардейцев. Его светлые волосы были аккуратно забраны сзади в небольшой хвостик, открывая миру смуглые, аристократические черты лица. Его вид был довольно необычным, впрочем, одеяние гвардейцев действительно было ему к лицу. — Нет, — усмехнулась в ответ полукровка, — такие как я ничего не боятся. — Тогда поторопись, сокровище, у тебя осталось мало времени, чтобы предстать перед королем. Заклинательница кивнула и кинулась дальше вдоль процессии, которая тем временем мерным шагом продвигалась по всему Грейбургу, направляясь прямо к стенам белокаменного замка, с балкона которого король с королевой должны были запустить в небо воздушный фонарик. — Ох, — радостно улыбнулась Белоумн, — я боялась, что ты не успеешь. — Ты что, — отмахнулась полукровка, — отдать тебе всю славу? Да ни за что в жизни! Орофорне бережно передала свиток в руки заклинательницы и подобрала подол своего платья. Обернувшись по сторонам, Вентум с легкостью нашла много знакомых лиц, но потом ее взгляд вернулся к белоснежным стенам замка, которые с каждым шагом становились все ближе и ближе. — Волнуешься? Заклинательница вздрогнула от звука приятного голоса и, повернувшись, увидела рядом с собой Сесиль. — Никогда раньше не предъявляла Его Величеству своих требований. — Не переживай, здесь столько красавиц, нельзя же погубить нас всех в одночасье? — Да, — натянуто улыбнулась Вентум, — безусловно, это было бы истинным кощунством. Стоило ей обронить эти слова, как тонкая тень от замка коснулась ее чела и плечо пронзила глухая боль. Стефания чуть было не остановилась, но, сделав на собой невероятное усилие, продолжила идти, сохраняя твердость походки. Стены белокаменного замка уже были сосем близко и свет множества свечей окрасил их в огненное зарево. Полукровка невольно отшатнулась, ибо этот цвет походил на кровь. Остановишь напротив балкона, Стефания почувствовала, как все ее тело обратилось в камень, казалось, что даже сердце остановилось. И тут безликая толпа раздалась радостными криками, ибо на балконе появился король с королевой. По правую руку от Его Величества стоял принц вместе со своей белокурой женой, и все они махали народу, приветствующего их с ликованием. Услышав осторожное смятение на балконе, Сиан вышел из-за спины принца и подойдя к краю взглянул вниз. Ему никогда прежде не доводилось видеть нечто подобное. Невероятное множество пуринов, столпившееся на главной площади и дальше, насколько хватало глаз, были подобны живой, извивающейся огненной реке. Невероятное переплетение улиц, заполненных жителями Грейтбурга, с высоты птичьего полета являло Зазеркалью образ феникса распростёртыми крыльями. — Стефания… Многоликая толпа замерла под стенами замка, устремляя свои взгляды к великими мира сего, смотревших на них сверху. И среди всех них была бронзоволосая воительница, стоявшая во главе со свитком в руке. — У них в руках какая-то бумага, — протянул принц, пристально вглядываясь в шествие, — леди Орофорне с ними. Идем видел, как белоснежная сова забрала протянутый свиток и благодаря нескольким мощным взмахам размашистых крыльев через несколько мгновений протянула его королю. Людвиг нахмурил свои светлые брови, но принял пергамент. Развернув его, мужчина быстро пробежался по написанному и, гвардеец невольно отшатнулся, увидев, какая ярость полыхнула в глазах короля. Отбросив бумагу в сторону, Людвиг подозвал к себе одного из своих гвардейцев с вороном на плече и тихо отдал ему приказ. Повернувшись спиной, он взмахнул своим красным плащом и скрылся в глубине замка. — Это все не к добру, — обронил принц. Амелия подобрала свиток и тоже беглым взглядом окинула начертанное. Внезапно их всех привлекло необычное шевеление на стенах и в следующий миг, они увидели, как стража натянула луки. — Отец обезумел! — воскликнул Уильям, — Амелия, это твоих рук дело?! — Тебе Игнис мозги выжег что ли?! — Ладно-ладно, я просто спросил. — Ничего страшного, Ваше Высочество, — произнес внимательно следивший за всем Идем, — они собираются стрелять в сторону моря, не в толпу. — Слава Всевышней, — облегченно выдохнул Вондер, — что они там написали? — Не удивительно, что Его Величество разозлился, эти требования смелы, но я с ними со всеми солидарна. Давно надо было Ему об этом сказать. — Говори тише, мой Цветочек. — Ой, вы только поглядите, — усмехнулась белокурая волшебница, — кто-то до сих пор боится своего отца. Принц Уильям резко переменился в лице и, отвернувшись, взглянул на лучников, которые вот-вот должны были спустить тетиву. Натянутые нити дрогнули, и стрелы отправились в полет. Внезапный резкий и сильный порыв ветра захватил стрелы в своей плен и те, попав в его безраздельный контроль, полетели в толпу. — Пресвятая Богиня… Амелия кинулась к краю и испуганно вскинула рукой, наблюдая за тем, как стрелы с неумолимой скоростью летят навстречу со множеством перепуганных глаз. Малиновый туман метнулся вперед и стрелы превратились в душистые, бронзовые лепестки. Стоило Дейндакталиону забрать из ее рук свиток, как все как будто облеклось в туманные вуали. Голоса и звуки доносились словно из-за завесы, но тут до нее донеслось знакомое трепетание крыльев и Вентум вздрогнула, очнувшись от наваждения. — Я сама творю свою судьбу! Бронзовые лепестки упали к ее ногам, и полукровка метнулась в сторону, отталкивая стоявшую рядом Орофорне. — Замри! Стрела, грозившаяся в ее видении вонзиться в плечо, остановилась по велению ее голоса и безвольно упала перед ногами полукровки. — На-ка выкуси! Девушка радостно улыбнулась, чувствуя, будто ей удалось невозможное. Внезапно ее ногу пронзила острая боль, и Стефания упала на одно колено. Переведя взгляд на бедро, заклинательница простонала, увидев пронзенную насквозь плоть. Ухватившись за древко, девушка было хотела его вытащить, но тут иная стрела с глухим звуком вонзилась над сердцем, и заклинательница вскрикнула. Завалившись на бок, полукровка снова почувствовала отвратительный солоноватый запах крови, а потом ее губ коснулась теплая жидкость. Подняв руку, Вентум печально улыбнулась, наблюдая за тем, как золотистые песчинки на ее ладони утопают в крови. Внезапно чьи-то руки подхватили ее, и Стефания увидела знакомые очертания. — Оливер? — А кто ты ожидала увидеть? — Богиню… — Ну прости, сегодня только я. Изгнанник кинулся в темный переулок, стараясь скрыться от королевских гвардейцев, которых старался отвлечь на себя Бартоломью со своими людьми, но эти бронзовые локоны… их сложно было не заметить. Юркнув за очередной поворот, юноша опустил воительницу на землю, и его испуганный взгляд приковался к ее ранениям. — Что мне делать? — Вытащи стрелу из бедра и туго перевяжи. — Твоя волчья кровь залечит раны? — Я призову ее, она поможет. Изгнанник кивнул и резким движением руки выдернул стрелу, закрыв заклинательнице рот рукой. — Дальше что? — Я думала, ты меня поцелуешь, а ты мне свою грязную руку в лицо сунул. — Мы тут не книжки Габриэлы де Моур читаем. — Чур тебя, Оливер. Такой момент, а ты эту старушенцию в кринолине вспомнил. — Буду целовать тебя сколько захочешь, когда твоей жизни ничего не будет угрожать. — Никогда, что ли? — Что мне делать со второй стрелой? — оборвал ее изгнанник. — Ничего, — с трудом покачала головой Вентум, — ее слишком опасно вынимать. Опустившись рядом с заклинательницей, Оливер взглянул на свои залитые кровью ладони. Его пальцы дрожали, стараясь, чтобы Стефания не заметила этого, юноша отвернулся и старательно вытер кровь, чувствуя, как к горлу подступают рвотные позывы. Немного успокоившись, изгнанник вновь повернулся к полукровке лицом. — Ты это предвидела? Стефи… ты видела это?! — Я знала, что меня пронзит стрела. — Тут их две. — А ты у меня такой наблюдательный, — слабо улыбнулась полукровка, — вот что бывает, когда противишься предначертанному. Должна была быть одна, но за непокорность вторую я получила так сказать в назидательный подарок. — Почему ты мне не сказала? — Ты бы все равно ничего не смог изменить, только бы напрасно переживал. — Никогда, слышишь меня? Никогда не смей так делать! — Почему? — Потому что я люблю тебя. Стефания засмеялась, но тут же поморщилась от боли, волной прокатившейся по всему телу. — Чего ты смеешься? — А ты в душе романтик, Оли. — Не называй меня так. — Ой, да ладно тебе, мне можно, ты ведь меня любишь. — Ты злоупотребляешь своей властью, — поймав ее слабую улыбку, юноша поднялся на ноги, — здесь больше оставаться нельзя. Тебе нужно поскорее к целителю. — Было бы неплохо. Умирать не хочется. — Не смей даже говорить о смерти. Заклинательница удивленно взглянула на возлюбленного. Прежде такого взгляда она никогда у него не видела. Впервые воительница видела, чтобы Оливер был так напуган. Подхватив ее на руки, юноша кинулся бежать дальше. Внезапно позади послышались торопливые шаги. Заклинательнице не стоило большого труда, чтобы понять, что это была погоня. Ухватившись за плечо изгнанника, девушка заглянула за него и увидела знакомые пшеничные локоны. — Тебе не понравится. Изгнанник резко свернул в темный переулок и быстро взбежав по лестнице, оказался на крыше небольшого домишки. Замок был уже довольно далеко, так что юноша позволил себе остановиться на несколько секунд и перевести дух. — Я могу позвать Дейна. — Это будет слишком заметно. — Иначе королевские гвардейцы нас исполосуют живьем, хотя это не самый худший вариант. Не хочу попасть в темницу под замком. — Тебе там не место. — Далеко собрались? Вентум резко развернулся на звук, и глазам тайных беглецов предстали три королевских гвардейца, во главе которых был Идем. — Вот гадство… — А это ты не предвидела? — Я не видела ничего дальше своего ранения, — шепотом отозвалась заклинательница, — я думала, что умру там. Изгнанник изумленно взглянул на свою возлюбленную, но молча опустил ее на пол и обнажил свой меч. Бежать не было смысла, у Оливера был только один вариант, и он готов был дать бой. Бросившись вперед, юноша проскользнул под рукой первого мужчины и резким ударом локтем в живот, отбросил его в сторону. Сталь блеснула в багровом зареве заката, отразив мрачный блеск в глазах изгнанника. Мечи ударились друг о друга, сталь пронзительно запела, и мощным прорывным ударом Оливер опрокинул второго гвардейца на спину и, не думая ни секунды вонзил лезвие в его грудь. Из-за резких движений, капюшон спал с его головы, и тень больше не скрывала его лица. — Оливер? Идем удивленно окидывал взглядом товарища из своего прошлого. Он вытянулся и возмужал, но взгляд его темно-серых глаз по-прежнему остался прежним. Недвижным и безучастным. Вентум поудобнее перехватил рукоятку и сорвался с места. Клинки сверкнули, и сталь вновь пронзительно запела. Сиан почувствовал, как лезвие скользнуло совсем рядом с его лицом. Царапина вспыхнула на щеке гвардейца, и капля крови скатилась вниз. Бросившись вперед, Идем ударил рукояткой рапиры в подбородок предателя. Попятившись, юноша зацепился носком за что-то, и тут Сиан со всей силы ударил его ногой в грудь, опрокидывая на спину. — Не смей! Идем почувствовал, как все его тело, словно закаменело, и юноша невольно выронил рапиру из своих рук. Юноши одновременно посмотрели на заклинательницу, которая сидела зажимая свою кровоточащую рану на плече. Ее кремнистые глаза горели сиянием Орона. — Почему ты это делаешь, Стефания? — тихо обронил Сиан, — зачем ты защищаешь его? — Потому что она под сенью Богини поклялась любить меня, — отозвался за нее Оливер. Внезапно один из гвардейцев вскочил на ноги и прежде, чем полукровка успела осознать, что произошло. Мужчина уже приставил нож к горлу Оливера, а заклинательница была слишком слаба, чтобы вновь использовать свою силу. Она потеряла слишком много крови, чтобы вновь призвать к ней. Все произошло мгновенно, Стефания вытащила стрелу из своего плеча и, схватив рядом лежащий лук Оливера, натянула тетиву. Глухой удар сердца отозвался во всем теле. Тетива дрогнула и стрела запела, но лишь на несколько мгновений, а потом наконечник вонзился в шею гвардейца. Слезы на щеках смешались с кровью, и воительница начала проваливаться в темноту. — Стефания! Изгнанник сорвался с места и подхватил на руки обессилевшее тело возлюбленной. — Ты убила его, — помертвевшими губами обронил Идем, — во что он превратил тебя, Стефи?