Воительница Звёзд: Заклинательница Королей

Энтони не успел даже моргнуть, как командир уже сбежал вниз по лестнице, а в следующее мгновение Каним выбежал из ворот крепости. Юноша видел, как Финикс весь подобрался и с силой оттолкнулся ногами от земли. Из поднявшейся пыли выпрыгнул уже огромный бронзовый волк. На полном ходу, оборотень тряхнул головой, стряхивая осевшую на морде пыль. — Командир! Спохватившись, Акрос кинулся вниз по лестнице, выкрикивая приказы направо и налево. Спрыгнув с последних ступенек, арбалетчик проворно запрыгнул в седло и пришпорил коня. Стефания радостно спрыгнула с гнедого жеребца и тут же провалилась в снег. Из сугроба до путников донесся радостный, звонкий смех, тут же разлетевшийся по бескрайним снежным просторам. Выпорхнув наружу, Каним подняла в воздух пушистые хлопья снега. Августин радостно соскользнул с жеребца и упал рядом с сестрой. Оливер натянул поводья и замер чуть дальше от небольшой группы, которая позволила себе расслабиться едва им стоило углубиться на территорию Ледяного Севера. Внимательно оглянувшись по сторонам и убедившись, что на первый взгляд им ничего не угрожает, Стрейт позволил рыжеволосым отпрыскам древнего волчьего рода немного порезвиться в снегу, зная, что тот скоро им осточертеет. В отличии от всех своих спутников, вондерландская жара и солнце, этой некогда родной ему земли, давно уже перестали вызывать в Стрейте теплые чувства. Ему намного роднее стал снежный холод и колючие ветра. В глубине души изгнанник полностью отдавал себе отчет в том, что он просто сменил одни бескрайние просторы на другие, и там, и там его хотели убить, только пурины были разные, но на Ледяном Севере он мог стать тем, кем захочет. И вот спустя полтора года он вновь наконец окунулся в спасительные холодные просторы, встречающие его шквальным ветром. — Мы дома, — выдохнул в ледяную пустошь Стрейт. Жеребец радостно заржал, чувствуя под копытами пушистый слой снега, а не раскаленную до красна пыль. Хилар, все это время, сидевший на коне ежась от холода, молча проклинал это Богиней забытое место, в которое они пришли по доброй воле. — Вот мы снова в этой стуже, — фыркнул Корвус, сильнее укутываясь в плащ, — а Оливеру он кажется совершенно ни по чем. — Конечно, — отозвался Бестиан, купаясь в снегу, — он ведь сам состоит изо льда. В этот раз Стефания даже не попыталась пресечь насмешки над своим женихом. Она лишь хмыкнула и выбралась из пушистых снежных перин, окутавших ее с головой. Августин тоже поднялся на ноги, но вместо того, чтобы снова вскочить в седло, юноша принялся стягивать одежду. — Ты чего удумал? — У меня есть природная шкурка, в такой холодине будет настоящей тупостью ей не воспользоваться. Стянув штаны, юноша опустился на четвереньки и на его смуглой коже проступила бронзовая шерсть. Клыки удлинились, лицо вытянулось, приобретая звериные очертания, Хилар моргнул и перед ним стоял уже молодой, поджарый оборотень со сверкающими желтыми глазами. Каним взяла под узду черного жеребца и подвела его к Корвусу, который привязал уздечку к луке своего седла. Забравшись на Черного красавца, воительница ухватилась за его гриву и подмигнула повелителю воронов. Они тронулись с места и волк, отряхнувшись от снега, кинулся следом, устремляясь вперед. Путники ехали несколько часов, прежде чем буря наконец утихла. Когда снежная пелена опустилась, вдали показалась гряда гор. Стефания приподнялась в седле, узнавая места, в которых прежде она бывала лишь раз с теми, кто остался позади. Но эти места были пропитаны и иными воспоминаниями. Кто бы знал, что ссылка, в которую ее сослал военный трибунал, приведет ее ко встрече с таинственным вором, разговор с которым породит мысли, которые навсегда изменят ее жизнь. — Надо найти ночлег. — Там в горах есть пещера, можем укрыться в ней. Не успели слова слететь с губ Каним, как позади них послышались характерные для северных кочевников улюлюканье, когда они видят и готовы настигнуть свою добычу. Все дружно переглянулись и пришпорили коней. Серебристый скакун резко сорвался с места и кинулся прочь. Полукровка взволновано оглядывалась назад, видя, как вдалеке поднимается дымка снега, поднимаемая в воздух животными летящими к нему на всех парах. — Вот только их нам не хватало! — Может это просто патрульный отряд нового объединенного королевства? — Мечтать не вредно, — отозвалась полукровка, — их там всего лишь пятеро. Можем разобраться с ними. — Не стоит оставлять свидетелей, — бросил Стрейт, — но и рисковать не стоит. — Нас четверо, мы сможем их одолеть. — Трое, — взгляд изгнанника опустился на Стефанию, — она все еще не убивает. Бронзовый волк ощетинился и, не дожидаясь, пока товарищи примут решение, сорвался с места, устремляясь навстречу мчавшимся кочевникам. Стрейт лишь покачал головой и звонко цокнул языком, устремляясь следом за оборотнем. — Она все еще не убивает, — передразнила жениха заклинательница, — такими темпами ради него я сделаю исключение. Корвус улыбнулся словам боевой подруги и почувствовал, как она уперлась руками в его плечи. Оттолкнувшись от стремян, девушка ловко подскочила и встала ногами на седло. — Веди ровно. Хилар сосредоточился на езде, полностью позволяя девушке за его спиной творить магию. Каним выпрямилась, все еще продолжая держаться одной рукой за плечо повелителя ворон. Кочевники были уже близко, и полукровка услышала, как запели свою песнь спущенные стрелы. — Заклинаю. Кремнистые глаза блеснули серебром, и стрелы безвольно упали в снег, лишенные силы полета. Усмехнувшись, Стефания взмахнула руками, балансируя на крупе лошади. По ее молчаливому повелению волна снега поднялась, нависла и обрушилась на северян. Послышалось испуганное ржание лошадей, крики мужчин и грозное рычание волка. Августин выпрыгнул из поднявшейся снежной завесы и вцепился зубами в горло одного из кочевников. Мощным рывком головы, он сломал ему шею и выпустил обмякшее тело из пасти. Стрейт поднял лук и, прицелившись, спустил стрелу. Прислушавшись к мелодии стрелы, уголки его губ заметно дернулись, когда воздушная волна прохладой обдала его чуть приоткрытый рот. Осталось трое. Корвус поспешно соскочил с коня и выхватил меч из ножен, висевших у него на поясе. Оставшаяся на гнедом коне, Стефания внимательно следила за боем. Они все сражались с удивительной выправкой, наполненной пуринской силой, правильными, четко отлаженными постановками ног и рук, так чтобы никто не смог увернуться от удара. Вдруг кто-то ухватил ее за ногу и резким рывком, стянул с лошади. Заклинательница повалилась в снег, чувствуя, как бок пронзила острая боль. Комья снега упали ей на глаза, она попыталась стряхнуть их, но драгоценные секунды были утеряны. Волчьим существом девушка почувствовала, как над ней нависло лезвие. Послышался сдавленный хрип, и ее рывком поставили на ноги. — Я же сказал тебе быть аккуратней! Снежинки от тепла на ее щеках растаяли, и Каним увидела перед собой лицо Стрейта, украшенное парой рубиновых капель крови. — Это не игра, и ты не всемогуща. — Пока еще. Заклинательница было хотела сказать что-то еще, но сзади вновь раздалось грозное улюлюканье. — А этих уже много, — протянул Корвус, — надо валить отсюда, пока нас не покромсали их псам на завтрак. — Залезай. Оливер помог невесте забраться на Алекино, и небольшая группка устремилась прочь от надвигающейся угрозы. Теперь кочевники были злее, они хотели отомстить, но путники были им все еще нужны. Вокруг засвистели стрелы, Корвус дернулся, но удержался в седле. — Ты можешь наколдовать завесу, как в прошлый раз? — крикнул Стрейт. — Да. Алекино пронзительно заржал и помчался еще быстрее, чем прежде. Речь Каним перешла в слышный шепот, и все услышали непонятный плавный язык, выдававший в девушке принадлежность к древности. Снег вокруг них закрутился и окутал их плотной пеленой снежной завесы, скрывая от преследователей. Когда опасность миновала и сзади уже больше не слышался тяжелый топот преследователей, снежная пелена, скрывающая их от жестоких северных кочевников спала, и Оливер натянул уздечку на себя, заставляя коня остановиться. Алекино покорно замер на месте, нервно роя копытом пушистый снег, а Каним молча восхвалила дружелюбность северных нимф. — Отсюда недалече будет до пещеры, — повернулась заклинательница, — надо укрыться до наступления темноты. — Да, — протянул Хилар, покачиваясь в седле, — не хотелось бы встретиться с этими красавчиками ночью. Приблизившись к подножию гряды гор, Стрейт вновь натянул поводья и попытался отыскать глазами тропу, но в пошлый раз когда они здесь оказались, юноша был без чувств. Оливер ощутил, как рука легла на его плечо, и полукровка высунулась из-за его спины. — Позволь мне. Стефания взмахнула рукой, и снег по ее молчаливому повелению расступился в стороны, открывая их взорам небольшую, извилистую тропу, теряющуюся чуть выше по склону меж пиковидных скал. — Не благодари. Полукровка обратно опустилась в седло и устремила взгляд куда-то в сторону. Оливер почувствовал, как она отстранилась от него, не желая никак с ним соприкасаться. Выдохнув, юноша цокнул языком, и Алекино послушно ступил на тропу, мерным шагом унося двух седоков в горы. Путники с трудом взобрались по узкой, ледяной тропе, каждый раз боясь сорваться вниз. Стефания глазами быстро отыскала глубокую пещеру, которая уже однажды была ей прибежищем, и ловко соскользнула вниз. Хилар стащил вещи Бестиана с Черного красавца и закинул в пещеру. Все остановились на пороге, позволяя обратно перевоплотиться в человека и переодеться. — Буря будет нешуточной. — Тебе это сказали нимфы? — По небу и так все ясно. Устремив взгляд на горизонт, путники увидели, что небо на востоке сотрясалось от шквальных порывов ветра, окрасившись в черничный оттенок, не предвещающий ничего хорошего. Каним он сразу напомнил о сезоне гроз в Вондерландии, и на душе стало как-то теплее. — Я готов, — донеслось до пещеры, — можете заходить! — Лошадей тоже надо будет завести внутрь, снаружи им придется несладко, рожденные в Вондерландии точно не смогут выжить. Каним взяла вороного жеребца за уздечку и завела внутрь пещеры. Та ничуть не изменилась за прошедшие пять лет, только в тот раз она показалась ей больше. Стреножив лошадей, юноши принялись готовить пещеру к надвигающейся буре, которая вот-вот должна была разразиться у их порога. Стрейт взял широкое полотно с крупа Алекино и завесил им вход. — А что потчевать буде…? Корвус не успел договорить, как перед глазами все потемнело, юноша пошатнулся и упал на ледяной пол. Ворон, сидевший на его плече взлетел, распрямил смольные крылья и пронзительно крикнул. — Хилар! Заклинательница скинула свою сумку на холодный камень и опустилась рядом с Корвусом, держащимся за раненное плечо. Каним фыркнула, заметив странную жидкость на краях раны, совершенно непохожую на кровь. Нахмурившись, девушка аккуратно дотронулась до раны, стараясь не причинить боль Хилару, но тот все равно поморщился. Слизнув с пальца жидкость, полукровка ощутила кисловатый привкус на кончике своего языка и сплюнула яд. — Что со мной? — Кочевники порой смазывают свои клинки ядом, чтобы легче было побороть жертву и не поранить ее. — Они что все свое оружие смазывают этой дрянью? — Хватит вести себя, как девчонка, — шикнула на него Каним, — это всего лишь парализующий яд, думаю, они хотели продать тебя в рабство. Не более. — Да я польщен до глубины души. Заклинательница подтянула к себе свои вещи и, достав небольшую ступку, принялась измельчать в ней засушенные травы. Нанеся целебную мазь, Стефания наконец позволила себе свободно вздохнуть и расслабиться. Спокойно перевязав рану чистыми лоскутами, хранящимися в ее целебной сумке, она поднялась на ноги. — С ним все будет в порядке? — Да, поспит только пару часиков, да голова потом немного поболит. Бестиан кивнул и перетащил Корвуса поближе к огню, чтобы тот не замерз ночью. После жидкой похлебки, все замолчали, прислушиваясь к завываниям ветра за стенами укрытия, и немое странное саднящее чувство пробралось в сердце каждого. Дрожа от холода, Стефания ближе подвинулась к огню. — А я тебе говорил, что не стоит отказываться от волчьей крови. — Я и не отказываюсь от нее, мне просто нужно больше силы нимфы. — Ну-ну. Августин довольно улыбнулся и повел плечами, радуясь, что его в отличии ото всех согревает не только пламя костра, но и благословлённая кровь предков великого рода волков. Лукиан глубоко втянул носом воздух. Среди сухой красной пыли, ледяных снежинок едва уловимый витал запах голубых незабудок, его сестра еще с самого детства любила эти цветы. Они напоминали ей о Ливиусе, у него были прекрасные голубые глаза, которые он унаследовал от матери. Единственный, кто был подобен легкому ветру среди детей дома Каним, все остальные напоминали шквальные и удушливые порывы. — У меня теперь этот песок повсюду, — фыркнул Сиан, тряхнув головой, — когда-нибудь я догоню Стеф и тогда ей точно не поздоровится. Молодой оборотень натянул поводья, и серый жеребец покорно замер по велению своего всадника. Слишком увлечённый стряхиванием песка с золотых эполетов, Идем на своем скакуне проехал мимо, не замечая, что его спутник остановился. — Сиан. — Чего тебе? — не отрываясь от своего занятия, отозвался гвардеец, — царапин теперь не оберешься. — Сиан. — Да что такое? Идем наконец отвлекся от своего увлекательного занятия и взглянул вперед, ища глазами друга, но перед ним вместе спины Лукиана предстала красная пустошь, вдалеке перевоплощающаяся в ледяной белоснежный цвет. — Граница, — обронил позади Каним, — мы упустили Стеф. — Вот гадство! Внезапно перед ними словно из ниоткуда выпрыгнул огромный бронзовый волк. Жеребец от неожиданности встал на дыбы, и юноша едва успел ухватиться за его гриву, чтобы с грохотом не упасть на землю. Оборотень замер и удивленно взглянул на всадников, которые глядели на него с не меньшим изумлением. — Отец? — Сиан? Лукиан? — Энтони? — Мистер Каним? — Остин? Эбил? — Энтони? — Погодите, — недоверчиво откинул всех взглядом Бонгейл, — если это сходка вашего какого-то тайного, скрытого ото всех глаз ордена, не смейте меня в это впутывать. Мне Ноеми уши оторвет, если узнает, что я поддерживаю что-то противозаконное. А ну-ка быстро признавайтесь, что это вы тут затеяли?! — Что за бред ты несешь? — нахмурился Акрос, — нас тут всех свели поиски Стефании и не более. Если у нас и есть какой-то орден, то он посвящен именно ее нахождению. — А-а-а-а, — протянул секирщик, — ну тогда все нормально, я в деле. Что делать будем? — Поздно что-либо делать, — покачал головой Лукиан, — она пересекла границу. Моя младшая сестра теперь вне зоны досягаемости. — Что с моей дочерью?! Вы ее видели? Где она?! Все обернулись на командира Финикса, который стоял на земле, укрытый уже покрывалом, которое передал ему сын. Командир молча смотрел на всадников снизу вверх, и его желтые глаза, прежде всегда источавшие какую-то звериную хитрость сейчас были распахнуты до предела, и в них не было ничего кроме страха и непонимания. — Мы шли по следу, — отозвался де Вест, — но она ускользнула от нас. — Значит с ней все хорошо, — выдохнул оборотень, — благодарю, — он поднял глаза к небу, — и на этом благодарю. Августин опустился на шкуру и потянулся, устраиваясь поудобнее. Перевернувшись на бок, юноша взглянул на мирно спящего неподалеку от костра Хилара. Повертевшись, волк нашел Стрейта, устроившегося чуть дальше прочих от пламени. Он набросил на голову капюшон и, кутавшись в плащ, спал, прислонившись к одному из выступов. Хмыкнув, Бестиан развернулся и взглянул на бронзоволосую лучницу, которая лежала по другую сторону костра и смотрела в потолок пещеры, вновь раздумывая над чем-то. — Эй, — тихо шикнул юноша, — Стефи. Я знаю что ты не спишь, у тебя дыхание не такое глубокое. — Чего тебе, Августин? — Ты простишь, Оливера? — Мы с ним во всем сами разберемся, — отозвалась Каним, переворачиваясь на другой бок, — спокойной ночи, Августин. — Добрых снов. Стефания перевернулась и взглянула на Стрейта, устроившегося в отдалении от их небольшой группы. Девушка тяжело выдохнула, но в момент, когда Каним хотела закрыть глаза, она увидела, как Оливер встрепенулся от неведомого ей дурного сна и проснулся. Капюшон спал с его головы, и юноша неосознанно дотронулся до шарма на своей щеке черными, бархатными перчатками. Это она оставила его в день их знакомства наконечником спущенной стрелы. Тогда он был всего лишь вором, сейчас он был куда большим, и полукровка знала, что никакие слова не смогут встать между ними. Его холодность и ее вспыльчивость, они были нужны друг другу. Оставался лишь вопрос в том, кто кому был больше всего необходим. Воссоединившаяся команда дружно опустилась за стол, поставив перед собой похлебки. Как и прежде они все с недоверием покосились на содержимое, разве, что Акрос усмехнулся, видя, как его товарища воротят нос. Пожав плечами, алхимик принялся уплетать за обе щеки, совершенно не смущаясь удивленных взглядов друзей. Чуть подумав, ребята не сговариваясь пододвинули ему свои похлебки, на что юноша благодарно им улыбнулся. — Король недавно заключил перемирие с королем Джерфридом, — произнес Эбил, обводя всех взглядом, — его королевство самое ближнее в том месте, где они пересекли границу. Можно послать к ним посла с просьбой о выдаче предателя. Джерфриду нужна поддержка Вондерландии, он пытается подчинить себе весь Ледяной Север. Так что ему придется пойти нам на уступки. — Шаткое перемирие не дает нам никаких гарантий, что он выдаст нам Стефанию и ее товарищей. — Тем более, — добавил к сказанному отцом Лукиан, — северяне больше себя ненавидят только вондерландцев, если кто-нибудь узнает, что король Джерфрид прибегает к нашей помощи, они ополчаться против него с небывалой силой. Так что ему лучше не иметь вообще никаких дел с Вондерландией. — Ко всему прочему они всегда охотно предоставляют убежище всем, кто пожелал предать Вондерландию. — Моя дочь не предавала Вондерландию, — со странной настойчивостью в голосе сказал Финикс, — никогда не смейте говорить о ней, как о предателе, пока находитесь в крепости, где я комендант. За соседний стол опустилась команда из Гринвудского училища. — А это кто? — Ребята, которых сюда сослали из-за младшего брата Михаэля де Кансонского. — Идете по нашим стопам! — подмигнул им Бонгейл, — так держать! Ссылка это еще не конец света, на этой заставе много интересного. — Ага, конечно. За стол рядом с ними опустились два оборотня. На вид они оба были практически одинаковыми, старший был коротко стрижен с прямым носом, отчетливо прорисованными скулами и тонкой полоской губ на темно-золотистой коже. Сидевший рядом с ним был чуть ниже ростом, плечистый и коренастый, с взлохмаченными волосами и массивной нижней челюстью, которая едва заметно выдавалась вперед. — Мрак! Юлиан! Вы все еще здесь? — Да мы навечно на этой заставе, — фыркнул в ответ старший, — оборотни видите ли годятся только на патрулирование границ. — Мда, — протянул Юлиан, — наш нюх в этот раз сослужил нам недобрую службу. Вечно теперь будем вынюхивать вонючие панталоны северян вдоль этой пропащей границы. — А где ваш младшенький? — Августин в увольнительном. Нас не отпускают всех сразу, так что он урвал отсюда первый, как только вернется, поедет Юлиан. У нас тут круговорот оборотней рода Бестиан, не так ли, милорд Каним? — Да отпустил бы я вас всех сразу, чтобы вы все вернулись в распростёртые объятия моего злобного папаши, но не положено, а так как вы все время твердите, что мы не семья и вы знать меня не хотите, так что родственные льготы на вас не распространяются. Ешьте себе спокойно и не злите меня сейчас. Идем поднялся из-за стола не обращая должно внимания на очередные склоки между оборотнями. Привлеченный внешностью одного из курсантов, Сиан облокотился на деревянный столб и внимательно окинул его взглядом. — Мы прежде нигде не встречались? — Это младший брат Стрейта, Октавиан, — ответил за парнишку Акрос, — скажи удивительно похожи. — Да. Поразительное сходство. — Только внешнее, — немного грозно отозвался юноша, прожигая взглядом гвардейца, — и ничем больше. — Никто не собирается тебя обвинять в ошибках Оливера. Твой брат был хорошим пурином. — Он предатель. — Да, — согласно кивнул Идем, похлопывая его по плечу, — но изъяны есть у каждого. Сиан спокойно оттолкнулся от деревянного столба, на который стоял облокотившись и направился прочь из обеденной залы. Выйдя наружу, юноша взбежал по лестнице и оказался на стене. Вглядываясь в даль, Идем глубоко вдыхал прохладный воздух, который доносили порывы ветра с Ледяного Севера. На ночном небосклоне как всегда холодно и отчужденно мерцали прекрасные и далекие звезды. Гвардейцу не хотелось погружаться в омут своих мыслей, так что он радостно вздрогнул, когда услышал позади шаги. Обернувшись, юноша увидел, как на стену медленно и неуверенно поднимается Октавиан. Ободрив его хоть и измученной, но дружественной улыбкой, Идем опять взглянул вниз со стены. — Вы так говорили о Оливере будто совершенно не злитесь на него, — совершенно не скрываясь, обронил Стрейт. — Я злился, очень сильно злился, когда это все только случилось, — отозвался Сиан, смотря на горизонт, — я готов был убить его, ты даже не представляешь, как у меня чесались руки, но со временем гнев ушел, осталась только боль от предательства, но затем и она поблекла, и тогда осталась только печаль по другу. — Он посрамил честь нашей семьи. Из-за него моя жизнь стала невыносимой. — Твой брат никогда не был особо дружелюбным или сносным. Когда мы попали в одну команду, я его не выносил, но затем мы притерлись, и надо признать у него был талант, — причмокнул губами Идем, — лучше него стратега я не знал. — Вы чуть было не погибли тогда по его прихоти, — не сдавался Октавиан. — Это да, — протянул гвардеец, — но жизнь вондерландца сопряжена со смертельной опасностью, да и никто же не умер, ну, — он усмехнулся, — кроме кочевников. Оливер стал заложником системы, из которой пытался выбраться по-своему, к сожалению или к счастью у него не получилось. Может там, по другую сторону границы он стал счастливым, ибо это земля не могла ему позволить раскрыть свой талант в полной мере. — Я никогда его не прощу за то, что он сотворил со мной и с нашей семьей. Идем тяжело выдохнул и грустно улыбнулся, отрывая взгляд от ночного небосклона. Обернувшись, юноша облокотился на каменную ограду и, скрестив руки на груди, устало усмехнулся. — Мой брат-близнец погиб несколько лет назад. — Сожалею о вашей утрате. — Дело тут совершенно не в жалости, Октавиан, — немного раздражено отозвался Сиан, но тут же взял себя в руки и вернул своему голосу прежнее спокойную усталость, — я хотел сказать, что прежде чем хоронить живого брата из-за своей неприязни к нему, подумай дважды. Я бы отдал все, чтобы Брайан был жив, каким бы он ни был.