Сага о Воронцовых - ХХ век

      В начале девятисотого, на самом восходе нового века (наступление ХХ столетия отмечали в 1900, не в 1901 году), Елена Александровна Можайская, многолетняя начальница Софьиного института, заболела, да так серьёзно, что управление ведомства учреждений императрицы Марии Феодоровны озаботилось подбором кандидатуры новой руководительницы.       Софью вызвали в управление округа народного просвещения. По институтам инспектрисой в управлении всё мадам Муромцева. Увидев седину в волосах бывшей ученицы и морщины вокруг глаз, Софья подумала: «Неужели и я выгляжу такой же старой?!»       Елизавета Павловна объявила, что есть мнение отдать графине Воронцовой пост начальницы института.       — Мадам Можайской уже седьмой десяток лет, ей сложно управляться с обширным хозяйством.       Софья почувствовала, как на плечи надвигается свинцовая тяжесть ответственности. Но если не она, то кто же?       Мадам Воронцова кивнула и тут же добавила:       — Хорошо, только у меня одно условие. Вернее, два.       Елизавета Павловна взглянула внимательно на коллегу.       — Слушаю Вас, графиня!       — У меня две дочери в отроческом возрасте. Вере четырнадцать — она учится в гимназии, а Надежде десять — мы ей как раз выбираем место учёбы. Если я буду назначена на пост начальницы, я не буду видеть своих дочерей круглыми сутками. А в этом возрасте, я считаю, очень опасно терять контакт с подростками!       Муромцева заглянула в досье Воронцовой.       — Здесь написано, что у Вас четверо детей и один воспитанник!       Лицо Софьи залилось краской, но она справилась с волнением и с усилием промолвила:       — Сына моего супруга от первого брака… — Ей очень странно было так говорить о Серёже. — …Я его давно уже считаю собственным ребёнком. Он не знает, что мы с… — Она прикусила язык и сразу перестроила фразу. — …с ним неродные.       Елизавета Павловна понимающе кивала. Софья продолжала:       — Но двое старших у меня уже взрослые. А младший… сын, — она было сбилась, но быстро успокоилась, — младший наш сын учится в кадетском на полном пансионе. Дома только две дочки.       Инспектриса начала догадываться, в чём состоит просьба.       — И Вы хотите, графиня…       — Да, Елизавета Павловна, это и есть мои условия. Если я буду начальницей, я хочу, чтобы Вера и Надежда учились в нашем институте. Тогда я буду уверена, что они под присмотром. И я смогу с ними увидеться в любое время, а они — со мной.       Муромцева отчего-то смутилась. Она протянула:       — Я не знаю, как в этом случае мы поступим с оплатой учёбы… Для тех, у кого две дочери учатся одновременно, есть льготы по оплате.       Софья решительно перебила:       — Не беспокойтесь, мадам, у нас достаточно денег на образование детей.       Домой пришла — надо обсудить с мужем новости. Еле дождалась Софья прихода Владимира. Сели ужинать.       Софья и Владимир, наконец, одни.       — Владимир!       В тоне Софьи слышится какая-то интрига.       — У тебя новости, родная моя? — догадался муж.       Он видел, что жена вся в себе, ничего не замечает вокруг, не видит, что Владимир утомлён, напряжён и чем-то озабочен.       — Ещё какие! — Софья смотрит искусительно. — Меня приглашают возглавить институт!       Это новость серьёзная! Неожиданная и одновременно долгожданная. Воронцов знал, что Софья давно уже хотела стать начальницей, но мадам Можайскую считала лучшей на этом посту, поэтому спокойно относилась к тому, что карьера не спешит продвигаться.       — Не прошло и двадцати пяти лет! — отвечал Владимир.       Глаза его улыбались. Софья вздохнула.       — Что, Софья? Наверное, в восемнадцать лет не так страшно было, да?       — Я понимаю, что это ответственность. Но я справлюсь. Я не это хотела обсудить!       — Что же?       Воронцов новость про институт ждал, а какая-то новая, неизвестная тема пугает его.       — Владимир! Я возьму с собой в институт Веру и Динку!       Это неожиданность для супруга. Софья засмеялась, увидев выражение его лица.       — А то я их не увижу вовсе! — объясняет она. — Я буду слишком занята на службе!       У мужа обескураженный вид.       — Соофья! А как же я?!       У генерала Воронцова было много забот на службе. Но он отец, не вникать в семейные дела не мог, хотя жена и старалась не тревожить его покой. Владимир решал вместе с Софьей, что у них будет много детей. Он их так любит! Верочка и Дина — и его дочки! Его принцессы! Он придумал на ходу отговорку:       — А как же Верунчик будет тренироваться? У вас же там лошадей нет?       — В выходные. Мы будем их иногда забирать домой, а навещать сможешь в любое время, хоть ночью!       У Софьи появилась улыбка на устах и глаза смотрели лукаво.       — Ночью девочки должны спать! — ответил граф.       Он понял, что супруга пошутила. Но в целом, про институт, — это не шутка: Софья что решит — не отступится.       — А как ты дочкам скажешь об этом?       — В субботу скажу! Им ещё надо будет экзамены сдавать! А завтра я готовлюсь принимать дела, в понедельник — назначение!       Софья просматривала личные дела воспитанниц. Второй класс вдруг привлёк её пристальное внимание. С этими девочками она ещё не работала. Она принялась считать, проводя кончиком ручки по губам, словно на уроке математики.       Вернувшись в институт в девяносто втором, она взяла седьмушек, в 94-м они перешли в пятый, а Софья Ивановна ещё взяла шестой. А эти идут следом за ними, переходят в выпускной класс.       Перебрав несколько верхних папок, она позвала Эмму Оттовну.       — Мадам! Эмма Оттовна, скажите, или мне кажется?!       Глаза Софьи округлились от удивления. Она легонько стукнула одной папкой о стопку лежащих на её письменном широком и тяжёлом столе.       — Чьто такоэ? — Эмма была невозмутима.       — Послушайте, Эмма Оттовна! — Софья начала читать фамилии на папках. — Вишневецкая Евгения Алексеевна; Строганова Анна Никитична; Гарденина Елизавета Дмитриевна! Вам не кажется это странным?       — Софья… Ифановна! Я всегда считала Вас умной девочкой, потом женщиной. Но сегодня Ви мэня просто поразили! Ви же тогда оставались дома с рэбьёнком! Когда выпускался тот класс…       Инспектриса задумчиво поглядела в окно. Софья ответила ей:       — Но с Лизой Вишневецкой я встречаюсь…       — Да, да, Эжени Вишневецкая — родная племянница госпожи Муромцевой, которая нас курирует!.. — перебила Штольц.       Но Софья ещё не закончила фразу.       — …Или? — разоблачающе улыбнулась Софья. — Эмма Оттовна, признавайтесь: в этом классе и родственница княжны Меншиковой воспитывается?       Уголки губ и глаз мадам Проскуриной опустились в пародийно-трагической улыбке.       — Софья Ифанофна! Мадмуазель Бибикова собственной персоной! Княжна Элен!       — А как это получилось? Вернее, как удалось собрать в один класс дочек одноклассниц? И, главное, зачем?!       — Я не знаю. Все вопросы решала госпожа Муромцева с мадам Можайской! Но факт тот, что с этим классом мы наплакались.       — Маленькие детки — маленькие бедки, Эмма Оттовна. То ли ещё будет!       Штольц стояла у окна и кивала в знак согласия.       — И вот теперь, Софья, эти бедки достанутся Вам!