Остаться в живых!

Поскольку подробностей яхтоисчезновения Линдир не мог сообщить при всём желании, было решено пойти на поиски остальных, ведь кто-то же должен знать, ЧТО именно произошло. К счастью, идти им далеко не пришлось, да они и так далеко бы не ушли, — через 50 метров они по звукам нашли стенающего Леголаса и невозмутимо делающего ему перевязку Гимли. Леголас, узнав о безвременной кончине светлобокой красавицы хотел было шлёпнуться в обморок, но воздержался до выяснения обстоятельств дела. Тайна ночи начала проясняться, но не совсем. Почти исчерпывающий рассказ попытались вытрясти из Гэлиона, прибредшего на вой знакомых голосов откуда-то из чащи. Но лихолесский советник, начихав на своё высшее образование и культуру речи, очень громко и очень нехорошо высказался обо всех здесь собравшихся, потащивших его за собой в это сомнительное мероприятие, не посчитавшись с его аллергией на качку и обязанностями при дворе Трандуила. — Ладно, Гэлион, не сердись, — примирительно буркнул Глорфиндел, любуясь на перебинтованного на манер мумии принца, не уставая восхищаться практичностью гномов в лице Гимли, соорудившего всю конструкцию из ма-а-аленького обрывочка чьей-то рубашки (Дэл подозревал, что из рубашки пострадавшего же). Мумия продолжала переживать по поводу потери и несбывшегося предсказания. Тут Гимли, наконец, оставил свою жертву в покое, выпрямился в полный малый рост, и, окинув собравшихся орлиным взором с высоты коленки Глорфиндела, резонно вопросил: — По-моему, кого-то не хватает. Остальные тоже заозирались. — Точно! Халдира нет! Он же, наверняка, наше эсгаротское всё выдует, — запаниковал Линдир и рысцой побежал вдоль берега, принюхиваясь к запахам, приносимым лёгким бризом. Гном и эльдар последовали его примеру. Гэлион ещё немного пострадал вслух, но, сообразив, что «эти изверги» совершенно про него забыли и вспоминать не собираются, припустил следом. …В это время Халдир выплыл к незнакомому берегу своими силами, а не стал из себя корчить обломок кораблекрушения. Поэтому он точно помнил приблизительное место, где затонула яхта. Не долго думая, страж Лориена, едва отогревшись в лучах восходящего солнышка, занялся глубоководным погружением, которому его никто не учил, но жизнь, как видите, заставила. Поныряв часика два, он не обнаружил на затонувшем борту ни одного захлебнувшегося трупа, зато спас по бутылке почти весь запас эсгаротского «снадобья». Сейчас же он нырял в надежде спасти кое-какую снедь, которую успел заметить зорким взором в буре поднятого со на ила. Слава Ульмо, снедь, родилась в рубашке, поскольку была не сном, а явью, и эту явь Халдир с радостным бульканьем схватил в зубы и начал стремительный подъем на поверхность… — Вон! Вон там! Я так и знал! — звенел Линдир и радостно прибавил ходу. Глорфиндел, стараясь не сбить ритм дыхания, сосредоточенно всматривался в предметы по направлению, обозначенным судорожно машущей рукой Линдира, и тоже заметил солнечные зайчики, играющие на блестящей и, несомненно, стеклянной поверхности. Остальные трое не отвлекались на такие мелочи, поскольку верили чутью друга, больше, чем, зачастую, самим себе. Взрыхлив песок в процессе торможения, Линдир влетел в сверкающую кучку, сразу захватив в широкие объятья не меньше полудюжины бутылок. Далее количество обнимаемых остальными прибежавшими убывало в зависимости от скорости пребывания. Гэлион откупорил единственную доставшуюся ему бутылку, сделал несколько судорожных глотков и, радостно выдохнув, поинтересовался удивительно повеселевшим голосом: — Ну, так и где же Халдир? Ответом ему послужил упреждающий перст Леголаса, который указывал на выползающее из пучины вод мокрое чудо Ульмо. — Чур меня, чур! — начали судорожно открещиваться бутылками гном и эльдары. — Постойте, — вдруг подал голос до этого тихо и мирно сидевший в позе лотоса (не забыв, правда, при этом обложиться добытым эсгаротским вином) Глорфиндел. — Во-первых, это не Валинор, в смысле мы еще в пределах района Арды, во-вторых, мы же не в открытом море, а в-третьих, разве создания Ульмо едят бараньи ноги? — И в самом деле! — переставшие сотворять в воздухе охранительные знамения, эльфы обратили внимание на то, что чудо, утробно ворча, выплюнул на песок вязанку съестных припасов. Далее откинув с лица слипшиеся волосы и водоросли, оно достало из кармана походную расческу. И только взмахнуло гребешком с ну очень ярко выраженными намерениями, как наблюдавшие радостно выдохнули: — Халди-и-ир… — Интересно, а вы кого ожидали увидеть в этом всеми забытом месте? —рисуясь, вопросил Халдир и тут же решительной поступью закаленного стража направился к нежно воркующему со стеклотарой Линдиру и, вскоре тот обиженно возмущался, протягивая руки к ускользнувшему нектару. — Ну, если все вместе, то… Это надо отпраздновать! — логично провозгласил лориенец, поднимая тост. Даже не соображая, что они делают, остальные рефлекторно ответили тем же… — Так и никто не знает, где мы?! — взвизгнул Гэлион, в ужасе отшатываясь от вида своего изрядно подпорченного маникюра. — Мне срочно нужно в лихолесскую цивилизацию! На Совещание! В Малый кабинет! — Я думаю, что не так уж мы и далеко отплыли, — высказался Глорфиндел, глубокомысленно оглядываясь вокруг. — Интересно, это остров или нет, и вообще, есть ли тут горы? — Гимли с трудом сдерживал рвущийся наружу энтузиазм. — Моя бедная яхта, — вздыхал Леголас, с челом поникшим сидя у кромки воды и швыряя в летучих рыб галькой. — Тут наверняка должна быть какая-нибудь живность, — не унимался Гимли, поглядывая в сторону зарослей лиан. Глорфиндел по-прежнему сидел в позе лотоса, пытаясь войти через осанвэ в контакт с коммуникационным полем Арды, а через него — выйти на частоту эльфийской береговой охраны Гаваней. — Нет, ну если это и правда остров, то мы тут как Робинзоны Крузо! Представляете! Я про это в книжке эдайн читал! Здорово, правда? — Линдир радостно затормошил всех вместе и каждого в отдельности. Восторг его ну прямо переполнял. — Пойдёмте же! Скорее! Мы должны всё успеть, пока нас не нашли! — Чего успеть? — недовольно оторвался от своего занятия Глорфиндел. — Как что? Хижину построить! Коз приручить! И всё такое! — Зачем хижину строить? Лучше пещеру прорубить, и потом добытые самоцветы, — начал деловито Гимли, но Линдир не дал ему развить свои шахтерские намерения, продолжая сновать вокруг товарищей, призывая их в крестовый поход и доказывая, что нет у Валар худа без добра. Те долго сопротивлялись, но близился вечер, и начинало тянуть прохладой, так что отряд Робинзонов под предводительством Глорфиндела направился на поиски крыши над головой. Уже через полчаса усиленных поисков строение было найдено, и потерпевшие яхтокрушение, оцепив хижину плотным кольцом, приступили к исследованию. Дверь досталась Гэлиону. Тот, пожав плечами, рванул ручку на себя и сделал шаг внутрь… Но уже через секунду трясся на верхушке ближайшей пальмы, сливаясь по цвету со своей туникой. — Да что там такое? Не знаю, как вы, а я спать хочу, — проворчал гном, но тут же отпрыгнул в сторону, столкнувшись нос к носу со старым, покрывшимся пылью скелетом в заброшенной хижине. — Ух ты! Как здорово! — тишину нарушил очередной радостный вопль Линдира. — Теперь всё по-настоящему! Даже скелет есть! — Если тебе он так нравится, то и убери его отсюда. Видишь, он кое-кого нервирует, — развернулся в сторону обитателя пальмы Леголас. — Нет-нет-нет, лично мне и здесь вполне нравиться, — сложив ладони рупором орал вниз Гэлион. — И меня не заставите спать в комнате, где столько времени разлагался труп! Там такая антисанитария! — добавил он, судорожно обнимая пальму всеми четырьмя конечностями. Наконец, приземлённой четверке надоело упрашивать, и она степенно удалилась в хижину, демонстративно хлопнув дверью, но прежде Гимли выставил за нее бывшего обитателя. Почему Гимли? А потому, что Линдир вдруг вспомнил, что у него оказывается аллергия на кости покойников, и вообще, сегодня не его очередь убираться. Таким образом, Гэлион остался на открытом воздухе, один на один со скелетом, и старательно вслушивался в звуки, доносившиеся из глубины леса. А из глубины леса во истину раздались странные звуки, которые то приближались, то удалялись, но с каждым разом звучали всё страшнее и страшнее. Гэлион затрясся так, что все мысли вылетели у него из головы и со звоном упали у подножия пальмы. Их бывший обладатель собрался было впасть в тихую с переходом в громкую истерику, но передумал и стрелой слетел с насиженного места к хижине с криком при мерно такого содержания:«Пу-у-усти-и-и-ите-е-е-е!!!» и задолбился в дверь чем только мог. — То-то же, — до нельзя довольный Линдир с жутко ехидной улыбкой запустил гостя внутрь и, осмотревшись, задвинул огромный и тяжеленный засов. — Гимли, можешь опять ложиться! Поворчав и почесавшись, могучий гном вновь занял своё место у двери, служа дополнительной гарантией против того, что могло прийти из леса. Чтобы отогнать неприятные для эльфийского нежного слуха скрежет и чавканье, доносившиеся из леса, в тесном кругу было решено спеть несколько старинных баллад самого оптимистичного содержания и непременно с романтичным хэппиэндом. И так они заглушали ночные звуки джунглей, пока их, наконец, не сморил сон…